2.13. Греческая мысль и христианское послание.

Необычайное богатство греческой мысли оказалось превзойденным в своих существенных моментах христианским посланием. Тем не менее, было бы грубой ошибкой видеть в этих двух культурах одни антитезы. Если даже кто-то сегодня так полагает, то, в любом случае, это не позиция первых христиан, которые, минуя суровые времена ограничений, энергично разрабатывали, как мы увидим, новый синтез.

Если воспользоваться словами К. Моэллера, то можно сказать, что "основная ошибка греков состояла в том, что они искали в человеке то, что могли найти только в Боге. То было великое заблуждение, но заблуждение благородной души".

Другой ошибкой в основании было игнорирование с помощью армады диалектических доводов той реальности, которая не вписывалась в их совершенные построения: зло, страдание, смерть, грех — это ошибка в расчете, — говорил Сократ; и труп живет, — говорил Парменид; смерть это ничто, — вторил ему Эпикур; и в раскаленном железном быке мудрец счастлив, — утверждала эллинистическая философия.

Однако греческая мерка человека была пересмотрена христианской мыслью, и оказалось, что "сердце человеческое глубже глубин античной мудрости" (Р.Гроссэ). Если Бог решил довериться людям, дав им завет, чтобы нести его по городам и весям: если, более того, Он создал человека, чтобы спасти его, значит, "греческая мера", как бы высока она ни была, оказалась недостаточной и подлежала пересмотру. Так в грандиозной попытке задать новую планку человеку, новое измерение и горизонт его жизни, родился христианский гуманизм.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ПАТРИСТИКА

РАЗРАБОТКА БИБЛЕЙСКОГО ПОСЛАНИЯ И ФИЛОСОФСТВОВАНИЕ В ВЕРЕ

"Никто не сможет пересечь море этого века, если его не держит распятие".Святой Августин

"Ama etfacquodvis"."Люби и тогда делай, что хочешь ". Святой Августин

Глава втораяРазработка библейского послания в культурном ареале греческого языка

1. Доктринальные и философские проблемы в связи с библией

Христос возвестил свое послание, доверившись живому слову. По смерти его слово было записано. Записи появились, начиная с середины I века н.э. С течением времени их становилось все больше, но лишь некоторые из них заслуживают доверия, имея необходимые гарантии. Так что первая задача — не столько собрать, сколько отобрать материалы, отделив документы аутентичные от неаутентичных, фальшивых. Первым таким собранием были, как представляется, послания Павла различным христианским общинам, к которым постепенно прирастали другие документы. Впрочем, история формирования канона в знакомой нам композиции, была многосложной и многотрудной трехвековой историей созревания критического сознания христиан, исключавшего из канона даже тексты, ставшие дорогими и привычными. В 367 г. канон Нового Завета, как это следует из письма Афанасия, выступает как сложившийся. Однако и после этого появление так называемых священных текстов не иссякает. Корпус этих писаний стал называться Апокрифами Нового Завета (по аналогии с Апокрифами Ветхого Завета) , т.е. сочинениями, не вошедшими в канон.

Что же касается Ветхого Завета, ясно, что христианин обязан его принимать. Категоричен в этом пункте сам Христос: "Не верьте, что я пришел нарушить Закон и Пророков. Пока не прейдут небо и земля, ни на йоту не прейдет Закон, пока все не совершится. Кто, стало быть, нарушит хотя бы одну из этих заповедей, даже ничтожную, научая и Других делать то же, будет почитаться ничтожнейшим в царстве небесном". Христос часто цитирует Ветхий Завет, придавая его максимам значение непререкаемой истинности и достоверности. Как же, в таком случае, совместить Ветхий Завет и Новый Завет и объяснить бросающуюся в глаза разницу между ними? Гностики (о которых мы будем говорить позже) отвергали Ветхий Завет как создание иного Бога, чем Бог Нового Завета. Бог-судья казался им совсем непохожим на Бога любви. Особые сложности вызывал антропоморфный язык, что способствовало, в свою очередь, распространению аллегорических интерпретаций Ветхого Завета, начиная с Филона Александрийского. Различные уровни понимания библейских текстов создали пространство теологической, моральной и философской рефлексии. Кроме того, возникла настоятельная потребность защищаться от нападок противников (со стороны евреев, язычников, еретиков, гностиков), искажавших евангельское послание, отстаивать идентичность христианства на всех его уровнях. В этом затянувшемся на несколько веков процессе можно выделить три периода: 1) "Апостольских отцов" I века, названных так потому, что они были связаны с духом учения апостолов, где нет еще философских проблем, лишь моральные (Климент Римский, Игнатий из Алтиохии, Поликарп из Смирны); 2) четырех Отцов-апологетов, которые вели во II веке систематическую защиту христианства, причем часто среди противников оказывались философы. Тогда же началось использование философского инструментария для построения защиты; 3) наконец, период собственно Патристики с III века до начала Средних веков, в которой философский элемент платоновского типа, играл особо заметную роль. Стало быть, "Отцами церкви" можно называть людей, внесших определенный вклад в доктринальное сооружение христианства, конструкции которого церковь собирала и охраняла.

Очевидно, что основными интересами этих людей, в том числе и самых образованных из них, были религиозный и теологический. Философия выступала всегда интегралом их веры.

Главными теологическими проблемами, связанными с важными философскими понятиями, были 1) проблема Троичности, 2) проблема инкарнации, 3) отношения свободы и благодати, 4) отношения веры и разума. 1 ) Определенная формулировка догмы Троичности появляется лишь в 325 г. на Никейском Соборе, где после долгих дискуссий и полемик были объявлены опасными заблуждениями теории "адопционизма" (о том, что Христос был не рожденным сыном, а скорее, "усыновленным" чадом Бога Отца), что компрометировало божественность Иисуса. Был отклонен также т.н. "модализм", состоявший в понимании лиц Троицы как модусов бытия и функций единственного Бога, а также серия позиций подобного рода. 2) Христологическая проблема веками вызревала в процессе преодоления различных подводных камней, постоянной опасности распада двух натур Христа (божественной и человеческой), потери их внутренней слиянности (как это случилось в несторианстве). Эфесский Собор 431 г. осудил несторианство, Халкедонский — в 451 г. — монофизитство, установив формулу "двух начал в одном лице Иисуса", т.е. что Иисус — "истинный Бог" и "истинный человек" нераздельным образом. 3) О соотношении свободы и благодати мы поговорим в главе об Августине. 4) Проблема веры и разума, поднятая Катехизисной школой Александрии, найдя свое первое разрешение уже у Августина, становится центральной схоластической проблемой, дав исток различным типам решений с множеством следствий, вызвав переосмысление важных метафизических и антропологических понятий, таких как: порождение, творение, эманация, процесс, субстанция, сосуществование, ипостась, личность, свободная воля, и др.

Базовым тезисом для рационального опосредования и систематизации христианской философской доктрины стал пролог к Евангелию от Иоанна (помимо Посланий Павла), где речь идет о "глаголе" и "Божественном Логосе", о Христе как о Логосе: "В начале было Слово (Логос), и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь и жизнь была свет человеков; и свет во тьме светит, и тьма не объяла его... В мире был, и мир через Него начал быть, и мир Его не познал. Пришел к своим, и свои Его не приняли. А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими, которые не от крови, ни от хотения плоти... но от Бога родились. И Слово стало плотию и обитало с нами, и мы видели славу Его, славу как единородного от Отца... Ибо закон дан чрез Моисея, благодать же и истина произошли через Иисуса Христа. Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил".

Этот текст, подобно карте, являет нам все существенные аспекты проблематики Логоса, начало которой было задано эллинистической мыслью.