история философии / Мустафин / Лекции по истории Философии II курс 2

Лекции по истории Философии II курс 2-е полугодие Лекции по истории Философии II курс 2-е полугодие

Протоиерей Владимир Мустафин.

20.01.98

1. Итальянская натурфилософия

Собственно в Философии в новое время имело место несколько периодов, и разные группы мыслителей находились попеременно в авангарде философских размышлений. Поначалу почему-то выдвинулись именно итальянцы; потом они исчезли, и в дальнейшем развитии европейской философии особой роли не играли.

1.1 Теле(зио

Telesio. Это не главная фигура, но упомянуть о нем надо. Он впервые в полный голос заявил свою гносеологическую позицию, что источником истинного знания являются органы внешних чувств (сенсуализм); поэтому он отверг утверждение, что источником истинного знания является чистый разум. Разум, в лучшем случае, может помочь органам внешних чувств и проверить их, но быть источником истинного знания быть не может.

Такое утверждение, ни много, ни мало, опрокидывает всю рациональную философию. Рациональная философия возникает после начала сомнения в действенности органов внешних чувств; все философы Древней Греции истощали своё остроумие в подыскивании примеров того, как нас обманывают органы внешних чувств, следовательно доверять им нельзя.

В период средневековья философия отождествлялась с богословием, и для христианского мыслителя истинная философия - это христианское Откровенное вероучение. Оно в значительной степени формировалось при участии философской техники, и с течением времени произошло это отождествление. Всё же остальное - языческие заблуждения.

Точка зрения Телезио отрицала это отождествление: вероучение для нравственности, для души, а философия отождествлялась с естественным знанием. Отождествление философии с естественным знанием и есть знамение нового времени, в отличие от средневековья (отождествление с вероучением) и древней философии (отождествление с рациональным знанием).

1.2 Галилео Галилей (1568-1642)

Galilei. О его заслугах в естественной науке почти все знают ещё из школы:

1. Усовершенствовал телескоп и, благодаря этому, сделал открытия, которые тогда носили революционный характер.

2. Является основателем механики. Для средневекового и древнего философа механика - совершенно бессмысленное занятие, почти не имеющее никакого значения. Начиная от Сократа, занятие физикой казалось смешным - нужно заниматься внутренним миром человека, и оттуда извлекаются истинные знания. Занятие естественными предметами - это исследование движения, потому что даже предметы, которые, с точки зрения обывателя, покоятся, они обладают движением (виртуальное (скрытое) движение); то, что мы называем покоем, является частным случаем движения. Движение подвергается измерению. Т.о., утверждение, что всякое научное исследование сводится к измерению движения, носило революционный характер, потому что тем самым утверждалось значение математики и для естественной науки, и для философии (что отождествлялось).

Имеет смысл обратить на это внимание, потому что когда, в лице Галилея, европейские мыслители в полный голос заявили, что естественно-научные исследования есть измерение движения, то тем самым они утвердили математику в качестве основного инструмента для естественных исследований, и с тех пор никто это под сомнение не ставит. С подобным утверждением могли бы согласиться ещё в Древней Греции, начиная с Пифагора, смутное предчувствие роли математики в естественном знании было всегда, и с математикой много носились. Но это смутное предчувствие пошло по ложному пути - с цифрами стали связывать символы (напоминает современную астрологию). Несмотря на то, что толком почти невозможно в этом разобраться (потому что непонятны основания для утверждений), людей это увлекает, потому что микроскопическая истина там есть. Символика чисел так и шла от пифагорейцев через всю древнегреческую, античную философию и даже через средневековье. До XVI века игра с числами, символика чисел была очень популярна. А тут уже нет символики, просто трезвое рутинное употребление математического измерения для того, чтобы в математические формулы превратить измерение движение и, тем самым, осуществить естественные наблюдения. Поэтому с Галилео Галилея и начинается истинная наука, а до него было одно гадание.

К тому же Галилей поддержал открытие Коперника. Для того времени (кон. XVI - нач. XVII в.) отношение к Копернику было критерием социальной оценки и оценки с т.зр. христианского вероучения (еретик-нееретик). Галилей был осторожен, и только в одном из своих произведений сопоставил птолемеевскую и коперниканскую гипотезы, и даже этим вызвал нарекания. Через несколько лет он снова стал что-то формулировать в осторожной форме, и церковные власти его принудили к отречению; он отказался от коперниканской точки зрения полунехотя.

1.3 Коперник

Kopernik, Copernicus. Никто толком не знает, какое у него происхождение; поляки говорят, что он - поляк (пусть будет поляк). Получил для того времени высокое образование, был священнослужителем. Написал произведение "О движении небесных светил". В этом произведении он изложил свою теорию о том, что в центре вселенной находится Солнце, а не Земля. Эта теория не нова, она была известна ещё в древности, он её повторил и оснастил подробным обоснованием, и предложил широкой публике.

Книга вышла в 1543 году и вызвала бурю, потому что церковное начальство не могло отказаться от прежней теории, которая была освящена авторитетом Аристотеля и авторитетом предания; более 1000 так считали, и сразу отказаться от этой точки зрения было невозможно. Если сам Коперник на себе ещё не испытал всех отрицательных последствий этого утверждения, потому что книга вышла, кажется, в тот год, в который он умер, то те люди, которые поддерживали его (это были наиболее выдающиеся мыслители того времени), они нередко испытывали на себе карающую руку священноначалия.

1.4 Джордано Бруно

Bruno. К этой группе людей относился и Джордано Бруно (1548-1600). В истории Философии это очень яркая фигура; это не просто мыслитель, а гигантская натура, которая в выработке своего мировоззрения на протяжении одной своей жизни прошла все этапы, которые для людей заурядных потребовали бы нескольких поколений.

Итальянец, родом из Кампани. В молодые годы стал доминиканцем; юридически основным поводом для последующего его преследования стало именно то, что он был членом доминиканского ордена - он принимал на себя какие-то обязанности, и эти обязанности должен был осуществлять. Получил естественное образование. Ещё до 30 лет он подверг сомнению полную правоту христианского вероучения и миросозерцания (тем более те нормы, которые излагались в доминиканском ордене). Т.к. его взгляды вызвали недовольство начальства, он принял на себя роль странствующего ученого-проповедника.

Северная Италия, Швейцария, Франция, Англия, Германия, Прага (Моравия)... Он мотался по университетам и нигде особо не задерживался. Причины незадержки были разные: сама натура неспокойная; если университетское начальство усматривало мнения вызывающего характера по отношению к христианскому вероучению, тоже особенно не поощряла его задержку. Так что несколько лет он провел в метаниях. Наконец, его пригласил один аристократ-итальянец в Венецию, потому что хотел перенять некое магическое знание, которым, будто бы, обладал Бруно. Магия - тоже увлечение того времени (магия - попытка воздействовать на природные силы путем каких-то манипуляций, особенно заговоров), тогда увлекались этим многие выдающиеся люди.

Может быть здесь была попытка завлечь Джордано Бруно, чтобы арестовать. Так и случилось: он приехал в Италию, где его арестовали и потребовали объяснения перед церковным начальством. Тот от своих слов не отказывался; его присудили к казни, снова потребовали отказаться от своих мыслей; он не отказался, и его сожгли (что до сих пор вменяется в вину Католической церкви).

Геройская личность бесспорно... Даже сам факт такой стойкости, когда человек не спасает свою жизнь, говорит за это; там было достаточно лишь отказаться от своих мыслей - и ты жив! Сейчас отказываются от всего святого ради каких-то даже жизненных преимуществ - и ничего. Его мысли:

Пантеизм - отождествление Бога не с Личностью (понятие, предлагаемое Церковью), а отождествление Бога с субстанцией мира. Везде, где есть критическое отношение к церковному вероучению, если не переходит в атеизм (переход в атеизм неинтересен в философском плане - куцее утверждение), противопоставляется церковному теизму пантеизм: Бог и мир - одно и то же.

Коперниканство - подтверждение мысли Коперника. С этим связано утверждение, что вселенная бесконечна в пространстве и во времени. Это чистейший пантеизм, потому что отрицается мысль о творении - основное утверждение христианского вероучения; религия остается, а христианства нет. Утверждение бесконечности вселенной в пространстве и времени подтверждается типичной мыслью: Бог бесконечен в Своём всемогуществе, и эта бесконечность Его всемогущества определяет то, что Его творение тоже бесконечно в пространстве и во времени. Логика тут есть... Если Бог творит от вечности, то это творение должно быть бесконечным; этим опять оправдывается пантеизм.

У пантеизма, правда, есть известная слабость, её не избежал и сам Джордано Бруно. Как объяснить зло? Церковное учение о диаволе, который пал и соблазнил в грехопадение людей, почти всегда игнорируется; его полностью не отрицают, но пренебрежительно игнорируют, тогда и возникает проблема. Почти все пантеисты утверждают, что то, что называется злом, не такое уж и зло; умаляют зловредность зла; начинают прибегать к аналогиям, которые бы позволили понять ту мысль, что то, что обычно считается злом, злом не является. Например, аналогия с художественным произведением: живописная картина - соединение противоположностей (разных красок, линий), но в гармоническом единении эти противоположности дают эффект художественной ясности, светлости - различные начала в гармонии; тень и свет могут находиться в гармонии, поэтому грех и добродетель тоже могут находиться в гармонии; следовательно грех - не абсолютное зло, а лишь некое оттенение добра. На картину мира надо смотреть вообще: если мы изолируем какой-то предмет, говорим, что это - зло, а если это воспримем в общей картине, то зло стушевывается. Такими утверждениями Бруно хотел отстоять свой пантеизм и решить проблему зла.

В каком-то смысле Джордано Бруно явился предтечей для некоторых философов. Например, он на значительное количество времени опередил Лейбница, потому что употребил понятие "монада". Он утверждал, что элементом геометрической оценки действительности является точка, из точек состоят линии и все фигуры; основным элементом физического рассмотрения действительности является атом (неделимая крупица вещества), а элементом метафизической оценки действительности является монада (духовный, метафизический атом).

Итак, пантеист, коперниканец, значит представитель нового времени во взгляде на космографию. А космография является основой для естественно-научного взгляда на действительность. И, наконец, отрицание христианства (не религии).

1.5 Компанелла (1568-1639)

Тоже итальянец, доминиканец из Колаврии (южнее Кампани), "носок" Аппенинского полуострова. Бурная жизнь; его доминиканское мировоззрение быстро подверглось критике им самим, и он довольно быстро попал в тюрьму (1599) по политическим обвинениям. В то время середина Италии была под господством Испании, и до такой степени, что у самого Компанеллы будет произведение об испанской монархии, которую он представлял как всемирную. Просидел Компанелла в тюрьме 27 лет (до 1626 года). Там он имел возможность писать книги (не Колыма). Для мыслителей частенько проведение времени в неволе плодотворно действует на интеллектуальное творчество. Срок был пожизненный, но папа его отпустил, и остаток жизни Компанелла провел во Франции (ему симпатизировал Ришелье), умер в 1639 году. Его мысли:

Гносеология очень интересная, незаурядная.

1. Человек способен познавать внешнюю природу по той причине, что он сам состоит из тех составных частей, из которых состоит природа - является микрокосмом, поэтому может познавать макрокосм. Мысль любопытная; она как лейтмотив повторялась и в тот период, и в средние века, и в Древней Греции, но особенно ей увлекались в это время, и в наиболее яркой форме её сформулировал Компанелла. Мы можем познавать только то, из чего мы сами состоим.

2. Истинное знание находится не в богословии, а в философии, а философия отождествляется с естественным знанием; это уже повторение. Итак, нигде религия не отрицается напрочь, она утверждается, но в ином варианте, нежели церковная. Борьба против церковного понимания христианства может быть объяснена, в частности, и тем, что светское понимание религии противопоставлялось клерикальному; одним из следствий этого противопоставления являлось то, что философское и богословское знание различались. Компанелла был одним из таких представителей.

С Компанеллой связана знаменитая утопия, которая потом не раз повторялась (Томас Мор) - "Город Солнца". Это модификация платоновского образца идеального государства. Он утверждал, что в будущем государстве будут все религии одинаковы в юридическом плане, государство должно быть совершенно равнодушно и безразлично к различным религиям; религия удовлетворяет потребности человека, и для государства не имеет значения религиозная принадлежность человека, поэтому все религии уравниваются. В идеальном государстве не будет собственности, семьи, все будут работать, но понемногу (ок. 4 часов), благодаря этой работе люди будут иметь право быть обеспеченными государством. Эти утопии обычно упоминали коммунисты, как гадательные предчувствия будущего коммунистического учения.

22.01.98

2. Немецкая философия

Итальянские натурфилософы (как Бруно) обращали внимание, даже по своему названию, на философское осмысление природы, более даже естественно-научным. А немецкие мыслители этого периода были заняты другим. Прежде всего, это время реформации. Реформация с философской точки зрения - это отвержение всего средневекового уклада жизни, и замышлялась реформация, как радикальное отвержение средневекового периода христианства, который тогда был в Европе; замысел был: вернуться к самому началу существования христианства. Это напоминает нам о принципе возрождения вообще: возрождение было в том, что надо возвратиться, во-первых, к природе, во-вторых, в художественных своих интересах вернуться к дохристианским идеалам искусства (в словесности - дохристианская литература, в ваянии было очень модным греческое искусство). А реформация решила вернуться к первым временам существования христианства.

Это вполне не удалось, ведь классическая реформация (лютеранство) не возвратилась к самым первым годам существования христианства, а возвратилась к эпохе IV века, I Вселенского Собора. Получилось, что вся их энергия была занята тем (Лютера, Мелангтона), чтобы оформить свое новое учение и придать ему церковный характер. Деятели реформации взяли мысль о всеобщем священстве, и у них, вроде бы, не должно быть профессиональных священников; несмотря на такое яростное отрицание профессионального священства, тем не менее, у них довольно скоро появились свои священнослужители (как бы они их ни называли). Значит, появилась необходимость оформить свою доктрину: чтобы были тексты и преподавание, т.е. чтобы появилась своя философия. Т.о. довольно быстро (несколько десятилетий) к концу XVI века в среде лютеран появилась своя философия. Средневековая философия - это схоластика (в чисто философском плане это аристотелизм), теперь появилась "вторая схоластика", и на это ушла почти вся энергия в XVI веке; в философском отношении не удалось избавиться от схоластики полностью и даже, вроде бы, среди протестантов возникло "второе издание" схоластики.

Поучительно здесь то, что одним из сильнейших импульсов реформации была средневековая мистика, когда книжная ученость отрицалась, а вся религиозность стимулировалась утверждениями, что "Бог в сердце", "надо поклоняться духом", "книжная мудрость отягощает человека" и т.п. А тут получилось, что когда стали формулировать свою школьную философию, опять остановились на схоластике, а где же мистика? Это несмотря на то, что сам Лютер был в самом начале очень мистичен, но потом пришлось пойти на вольный или невольный компромисс и свою церковную лютеранскую философию оформлять на основании знакомых старых философских штампов. Отсюда никуда не денешься, ведь, если религиозная община принимает вид Церкви, значит, это - какое-то общественное учреждение; если в этом общественном учреждении есть свои учители, есть пасомые, молодежь, то как их учить? на основе педагогически проверенных приемов - богословие не будешь преподавать, как начетчики - только обращаться к СП, его же толковать надо, так что философское осмысление СП-я неизбежно! Значит, неизбежно и соответственное преподавание - чисто мистического обучения не может быть!

Так что в философском отношении возникла проблема: куда девалась мистическая струя, которая во все средние века никогда не исчезала наглухо, а иногда даже очень ярко себя проявляла (Мейстер Эгкард).

В XVI веке наряду с официальной протестантской ученостью, которая выражалась в том, что обычные христианские положения излагались схоластически, т.е. на основании школкой философии, продолжала существовать и мистическая струя, но уже вне лютеранско-протестантской церкви, а своим ходом; и в средние века мистика держалась в народных массах и лишь иногда в лице незаурядных людей себя выражала книжно. Поэтому там был целый ряд заметных мистиков.

2.1 Яков Бёме (1575-1624)

Bцhme. Он исходил не из академических кругов, был простым человеком, знания приобрел самостоятельно, свои книжки ему иногда удавалось напечатать, чем он вызывал бурю возмущения среди профессиональных богословов и философов, ему даже запрещали печататься, но иногда это ему, всё таки, удавалось.

Это чистейший мистик. Официальное учение о Боге его не удовлетворяло (Троица, Богочеловек, Боговоплощение). Все философы, которых не удовлетворяло официальное церковное учение о Боге, были пантеисты, это неизбежно; можно быть либо еретиком, либо пантеистом. Мистик и пантеист почти всегда - одно и то же.

Учение о Боге у него довольно темное, потому что он, как и все мистики, прибегал к аналогиям (т.к. трудно выразить мистическое учение). Первоначально Бог - это некая бездна (UN-GRUND) - неисследимая пучина, глубина; Своё внимание и Свою волю Богу некуда направить, наконец, Он направляет её на себя, и тут начинаются аналогии, как Бог направляет на Себя внимание, и получается, что Бог раздваивается - здесь это аналогия с зеркалом: смотрит на Себя и видит Себя. Довольно темновато, но мысль тут есть, мы же тоже наблюдаем за собой; когда человек серьезно и спокойно размышляет о себе, у него тоже какое-то раздвоение получается; сознание человека как бы распадается на две инстанции, и одна часть наблюдает за другой. Более толково и дельно сказать трудно.

Получается некая "трещина в бытии" (метафизика); раздвоение Бога в Самом Себе и является источником всего бытия; надо бы ему тут объяснить происхождение зла (для всех пантеистов это очень сложно). Бёме это сам толком не объяснил, а взял из христианства: свобода является источником зла. К этому объяснению можно придраться, но оно сильное потому, что ничего другого не придумаешь, другие объяснения носят нелепый характер. Вот и вся его метафизика.

Это чистейший пантеизм; школьного учения о творении нет, правда, школьное христианское учение не всех удовлетворяет - что Бог в какой-то временно(й точке создал действительность; придираются: "А что Он до этого делал"? Поэтому более-менее тонкие мыслители употребляют понятие, что "творение мира - процесс вечный", поэтому всё бытие бесконечно во времени и пространстве (Бруно), это не однократный исторический акт, а целый процесс, который продолжается непрерывно. Это философично и глубоко. Подобные утверждения были и у Бёме. Он, бесспорно, глубокий мыслитель, но когда такая глубина и дерзновенный замысел объяснить всё, то будет много непонятного и темного.

Гносеология Бёме. Он признаёт органы внешних чувств для познания действительности, рассудок для познания рационального мира, и высшая способность - познание души; душа сама возносится к Богу и "схватывает" божественную духовную реальность. Все мистики почти так же утверждают.

С точки зрения школьно-христианской все эти раздвоения неприемлемы, но в немецкой традиции эти мистические утверждения (которые, кстати, были и у Мейстера Эгкарда) никогда не забывались, и повторились в XVIII веке.

1624 год (год смерти Бёме) - время 30-летней войны в Германии (1618-1648), и эта война нанесла колоссальный урон Германии; во-первых, она была длинная, во-вторых, междоусобная (гражданская), а такие войны бывают особенно опустошительными, так что все силы Германии ушли на это, и даже в государственном отношении Германия потеряла много (она как бы раздвоилась на католическую и протестантскую, князья друг с другом бились и изнурили себя изрядно), потерпела урон торговля, хозяйство и умственная жизнь. В сущности, Германия в первой половине XVII века почти ничего не произвела, в то время как Англия и Франция жили спокойной жизнью.

3. Фрэ(нсис Бэ(кон (1561-1626)

Bacon. Англия. Бёме был сапожником, а Бэкон был аристократом, по социальному статусу высокопоставленный сановник, был одно время лорд-канцлером (хранитель печати). Разница в философском настрое тоже колоссальная. Он не мистик, не пантеист, а эмпирик.

Английские мыслители всегда были склонны к эмпиризму; францисканцы ещё в средние века обратили внимание на то, что схоластическая (значит книжная) ученость, если ей ограничиться и не преподавать, не нужна, это жизни почти не помогает. Это и раньше говорили, до Фрэнсиса Бэкона. В лице же Бэкона этот настрой получил наиболее яркое четкое воплощение.

Основная установка Бэкона: философия и богословие - разные вещи. Мысль для нас простой кажется; но в средние века люди также тянулись к истине, как и в любой век; тогда думали, что истина - это христианское вероучение, учение о Боге. А в новое время стали говорить, что истинная философия - это естественно-научное знание. Нам, правда, тоже странно говорить о естественно-научном знании как об истине, мы бы сказали, что естественно-научное знание - это профессия, а в то время не было специализации и думали, что жизненное значение знания подталкивает к выводу, что знание должно носить не книжный характер, а реальный. А богословие - это дело веры (значение веры Бэкон не отрицал). Истинная философия (слово "философия" тогда уважали) - это научное знание.

Во-первых, должно быть отвращение к книжному словесному знанию. Гуманитарное образование сводится к точному употреблению слов: знать точный смысл и правильно употреблять в этом смысле - это образование. Это довольно трудно, но всё сводится лишь к этому; будь ли то литератор, филолог. Для такого человека, как Бэкон, этого мало - слова словами, а где же сама жизнь; жизнь сталкивает человека с природой, и взаимодействие с природой - вот в чем настоящее знание. Итак, объектом истинного знания должна быть природа, а не слова. Когда человек приобретает глубокое истинное знание о природе, тут он и получает знание. К этому относится знаменитое словосочетание "знание - сила", которое никто толком не понимает. Обычно имеют ввиду, что, если человек много знает, то он в социальном отношении становится сильнее; окончит человек ВУЗ и займет в социальной структуре какое-то бо(льшее место, чем не учась. На самом деле всё сложнее: человек может в той степени, в какой знает, но речь идет по отношению к природе (а не по отношению, например, к торговле, где важнее психология). Сам Бэкон тоже имел ввиду знание природы, он говорил: мы можем использовать природу в той степени, в какой мы её знаем. Познавать природу мы можем только лишь подчинившись ей. Это неточное выражение; тут в разном смысле берется слово "подчинение": когда мы изучаем природу, мы должны её подчиниться, т.е. брать природу такой, какая она есть, подходя к ней без предрассудков, а когда мы изучили природу, мы можем использовать природные законы для своей надобности, искусственно создавая те условия, которые в природе существуют естественно. Это звучит глубокомысленно, а в реальной жизни это просто - это веками делали люди (пример - огородничество). Итак, мы должны знать законы, и потом искусственно создавать соответствующие условия для их осуществления для нашей пользы; или регламентацией нашей деятельности в соответствии с законами природы мы можем добиваться от природы таких плодов, какие нам нужны.

Но не в этом самое интересное в философском отношении у Бэкона. У него была мысль: как подготовиться к нормальному исследованию природу? Человеку мешают некие предрассудки. Чтобы эффективно заниматься изучением природы, надо избавиться от этих предрассудков. В перечне этих предрассудков и сказалась его гениальность, это его вклад в историю философии (не такой, правда, большой, как говорят некоторые). У Аристотеля есть "Органон" (несколько произведений логического характера), там есть отдел "Разбор софистических утверждений" (софисты совершают логические ошибки, и Аристотель их вскрывает). Ничего особенного там нет, потому что вся софистика вращается вокруг одной логической ошибки - "двусмысленность понятий" или "многосмысленность понятий". Фрэнсис Бэкон, противопоставляя себя Аристотелю, написал новый "Органон"; в той части, где он предупреждает об опасности различных предрассудков, он хотел себя противопоставить себя Аристотелю именно в отношении разбора софистических утверждений. Бэкон эти предрассудки называл "идолы", которых нужно низвергать (фигурально или буквально), потому что они мешают истинному поклонению.

1. IDOLA SPECUS. Обман органов внешних чувств; поправить этот обман можно или другими органами, или справляясь со свидетельствами чувств других людей, для практики этого вполне достаточно.

2. IDOLA THEATRI. Власть авторитетов; видимо, имеется ввиду, что в театре люди собираются, говорят друг с другом в антрактах, передают друг другу мнения, переводя на наш язык, idola gazeta, - люди читают газеты, слушают дураков-журналистов (дурак, потому что комментирует, а где критерий, что правильно?); т.е. без критической проверки берут суждения других людей и ими руководятся; нужно не интересоваться мнением других, а встать лицом к природе самому и оттуда извлечь истинные суждения - сам наблюдаешь и делаешь себе отчет.

3. IDOLA FORI. Это предрассудки, которые к нам волей-неволей навязываются при овладении нашим родным языком. Это гениальное наблюдение: когда мы усваиваем родной язык, вместе с этим мы усваиваем некоторые сложные понятия без критики, и они нас сопровождают почти всю жизнь; это те понятия (как правило, более-менее сложные), которые наши предки зафиксировали в нашем родном языке, и потом мы их употребляем (например, "диалектика" - это "прикладная логика", а его употребляют кто во что горазд, чаще всего "сложное переплетение самых противоречивых явлений, связанных приблизительно с одним и тем же предметом". Это типичный предрассудок, который навязан нам нашей культурой, которую создали тоже люди.

4. IDOLA TRIBUS. Речь идет о склонности человека к антропоморфизму, тем самым человек усматривает в природе действие природы по целям (телеологический взгляд на природу), а он считал это, с научной точки зрения, неправильным. Он прав, потому что с естественно-научной точки зрения взгляд на природу, склонный отыскивать в ней действия по целям, неправомерен (именно с точки зрения естественно-научной), потому что это религиозный взгляд, а не научный. В природе надо видеть лишь систему действия сил на основании "причина-действие", но не "цель".

Итак, IDOLA THEATRI - безусловный предрассудок, только поначалу можно руководствоваться мнениями авторитетов, постепенно их проверяя. IDOLA FORI тоже опасная вещь, потому что надо проверять понятия, усвоенные нами с языком. IDOLA TRIBUS - чрезмерный антропоморфизм тоже нежелателен.

Итак, освобождение от этих четырех типов предрассудков необходимо для того, чтобы приступить к серьезному овладению природой.

27.01.98

4. Томас Гоббс (1588-1679)

Hobbes. Родоначальником эмпирической философии является Бэкон, но Бэкон почти ничего толком не сказал, одни только утверждения, что философия должна соответствовать естественно-научному знанию, что основным органом познания являются органы внешних чувств, что нужно освободиться от предрассудков - т.е. очистить свое познание таким образом, чтобы оно наиболее адекватно отражало действительность, больше у него ничего не сказано - одни пожелания.

А Гоббс выразил во всех подробностях и деталях начала, провозглашенные Фрэнсисом Бэконом. Можно сказать, что Фрэнсис Бэкон - вдохновитель эмпиризма, а во всех подробностях, во всех основных направлениях, в которых только может эмпиризм развиваться, был продуман именно Гоббсом, поэтому с чисто философской точки зрения он намного интереснее Бэкона, потому что тут есть мысли, которые можно рассмотреть, и они выражены ярко и четко - он не боялся крайних выводов.

Его сознательная жизнь протекала в тот период XVII века, когда в Англии происходили чрезвычайно бурные гражданские события, может быть, самые бурные за всю историю - это революция. 40-е - 70-е годы: парламент боролся с королем. В парламенте выдвинулся Кромвель (яркая личность), он командовал парламентскими войсками, и войска Кромвеля одерживали победы. Потом, когда войска Кромвеля сбросили Карла I, установилось странное положение - короля нет, поэтому Кромвель объявил себя лордом-протектором (по сути диктатор). Интересно то, что такая гражданская борьба была окрашена в религиозные тона. Король был приверженцем традиционной для того времени англиканской веры, а Кромвель был пуританином - крайним выразителем английского варианта кальвинизма. Кальвинизм - более крайнее проявление лютеранства, а, попав в Англию, он ещё обострился, став пуританством. Из этой борьбы вытекали соответствующие философские следствия - это была борьба не просто людей, а и мировоззрений.

В такую бурную эпоху жил Томас Гоббс. Он сын священника (не знаю, католического или англиканского), не аристократического происхождения, и легкой жизни ему не приходилось ожидать, а тут ещё бурный век. За счёт своих талантов он очень быстро выдвинулся как интеллектуал. Он переезжал все эти бурные десятилетия из Англии во Францию и обратно. Франция в это время наслаждалась социальным покоем: там царствовал Людовик XIV, и был классический абсолютистский режим; если абсолютистский режим долго продолжается и не связан с безобразиями, то это благое политическое состояние - богатство растет, богатством и покоем обеспечено образование. Поэтому в тот век англичане частенько посещали Париж.

Гоббс был знаком с Френсисом Бэконом и, кажется, даже помогал ему переводить на латинский язык его произведения. Латинский язык - это язык ученого сословия вплоть до XVIII века. Плюсы от такой унификации есть - ученым легко друг друга понимать, тем более, что язык сравнительно простой. Гоббс перенял от Бэкона основные установки эмпиризма, и, таким образом, является продолжателем Бэкона.

Гоббс говорит, что предметом философского рассмотрения может быть только знание, добытое в опыте; т.о., это сенсуалистическое знание. "Опыт" в их понимании - это внешний опыт, а не внутренний опыт (духовный, например). Он решительно отвергал необходимость философии заниматься богословием (Бэкон тоже), т.е. разделяются религия и философия. Религия не отвергается, но является частным делом человека, дело его личных переживаний и отношений с Богом. Философия же должна заниматься опытным знанием.

Гносеология - сенсуализм, значит, строго определенная в своем направлении. Наши органы внешних чувств дают сведения о внешнем мире. Вопрос: копии или не копии поставляют нам органы внешних чувств? Все эмпирики утверждали странную вещь: органы внешних чувств нам дают какие-то сведения, но утверждать, что это копии, мы не можем; сравнивать свои представления с предметами смысла нет, проблему разрешить невозможно. Итак, с одной стороны, надо бы говорить, что мы имеем копии, следовательно, получаем реальное знание, проблема решается. А утверждается, что это - не так. В этом проявляется гносеологическая серьезность, которая была свойственна всем английским философам-сенсуалистам.

Мы снимаем представления с предметов - это и есть знание (не учитывая, копии это или не копии), но т.к. этих представлений мы с каждого предмета снять не можем (их слишком много), то человек изобрел язык - каждому представлению придумали словесное обозначение. Т.к. представление сохраняется в памяти, то от долгого держания в памяти эти представления как бы стираются (как монеты от долгого употребления), поэтому одно и то же стершееся представление можно было прикладывать к похожим предметам - так появились "общие представления". Эти общие представления помогают нам, когда люди общаются друг с другом - стоит упомянуть об этом общем представлении, знаком которого является какое-либо слово, другой человек понимает, о чем речь, итак, общие представления помогают нам общаться друг с другом путем языка (мы произносим представление "лошадь", и каждому слушающему понятно, о чем идет речь, хотя одинаковых в деталях лошадей нет, а в общем они сходны).

Замечательно здесь то, что привлекается язык; в логике, и в философии, как правило, о языке речь вообще не заводится, мы говорим лишь об общих понятиях или индивидуальных представлениях, а размышлений о языке не привлекаем. А о языке имеет смысл поговорить.

Метафизика. Т.к. он сенсуалист, то метафизика предопределена - он склоняется к материализму: можно иметь в философии дело только с такими предметами, к которым приложимо понятие пространства и времени - что измеримо, осязаемо или фиксируется органами внешних чувств, с тем мы и можем иметь дело в своих исследованиях.

Тело является основным предметом философской любознательности. Тела бывают разные. В собственно физике естественным телом является атом. "Атом" - это гипотеза Демокрита (для того времени - точно гипотеза, потому что никто атомов не видел), которую сейчас возобновили несколько людей, но обычно возобновление атомизма связывают с именем французского философа Гасенди( (старший современник Гоббса). Возобновленный атомизм был воспринят Фрэнсисом Бэконом и Гоббсом. Атомизм - очень удобная метафизическая позиция, он объясняет почти всё в материальном мире (изменение, разрушение вещей).

Но есть искусственные тела; самым серьезным искусственным телом он считал государство.

Третий объект для философского исследования - человек. Человек - естественное тело и, вместе с тем, элемент искусственного тела - т.е. стоит на грани двух миров.

Философия Гоббса распадается, в связи с этим, на три раздела: физика, антропология, учение о государстве.

В физике, если исключить метафизический атомизм, самые главные утверждения: причинно-следственная связь и детерминизм. Вслед за Бэконом, Гоббс был убежден, что чисто научный подход (отыскивание непосредственных причин в физическом мире) - это единственно возможный подход. Телеология исключается - это не собственно научный подход, а религиозный.

Детерминизм относится, как правило, к физическим предметам, а Гоббс распространил детерминизм и рассмотрение естественного мира с т.зр. причинно-следственных связей и на душевный мир человека. Это установка, характерная для английских мыслителей вообще, они все действовали в этом направлении - как понять физический мир по аналогии с физическим.

Для человека главным стимулом его поведения является самосохранение, все остальные мотивы в его поведении вытекают из этого основного, и какие бы ни были усложненные другие (второстепенные, третьестепенные, одухотворенные мотивы), всё равно корень их находится в самосохранении. Например, альтруизм - утонченный эгоизм; человек заботится о тех людях, забота о которых косвенно способствует его самосохранению. Практическая этика, полностью построенная на эгоизме, была утверждена Гоббсом, оставила след в истории английской мысли на многие столетия, отсюда вышла и английская политэкономия (где основой хозяйственной деятельности человека является забота о себе). Дарвин распространил эгоистический мотив поведения и на животных, и это стало называться "борьбой за существование".

Эгоизм обусловливает всю нашу психическую жизнь и нашу жизнь в обществе - антропология превращается в практическую психологию и переходит на учение о государстве. Учение о государстве у Гоббса очень яркое, потому что ясное и четкое, всё договорено до конца. Мысль известная и до него, но он представил это учение в таких подробностях, с которыми оно стало хрестоматийным.

Он был убежден, что люди в диком состоянии, осуществляя эгоистический мотив в своем поведении (самосохранение), были во вражде к другим; каждый индивидуум был во вражде с другими, потому что количество материальных благ, необходимых для существования, ограничено, а конкурентов много, значит, возникает соперничество. Он назвал это "война всех против всех" - "bellum omnium contra omnes". Такое состояние невыносимо и долго продолжаться не может, потому что люди просто перебьют друг друга. Был найден искусственный выход - люди договорились о том, чтобы прекратить войну, и пожертвовать частью своей свободы ради того, чтобы жить в обществе, а контроль над своим поведением передать власти. Он настолько ценил государство, как единственное учреждение, которое помогает людям существовать, что даже считал, что идеалом государства является абсолютная монархия. В государстве тоже есть кое-что неприемлемое, но это лучше, чем война всех против всех. Это - теория договора (уже софисты говорили об этой теории).

Теория монархии была известна и в средние века. В английской революции те, кто боролся с пуританами - тоже монархисты. Но монархия там основывалась на религиозном принципе - "Божией милостью король..." - Бог санкционировал такое положение, когда монарх властвует. Гоббс отрицал мысль о том, что монарх должен властвовать "Божией милостью"; он утверждал, что государство должно быть монархическим на основании соображения, что только при монархическом устройстве государство может быть монолитным и сильным. Естественно, он отрицал республиканское устройство.

Его размышления в пользу государства всегда были очень сильными: надо, чтобы граждане государства подчинялись монарху и сохраняли политическую устойчивость безусловно, предела покорности тут быть не может. Единственный способ выражать свое неподчинение государству - это самоубийство. Государство не заинтересовано в том, чтобы его граждане умирали, умерщвляли друг друга или кончали жизнь самоубийством, потому что государство создано ради того, чтобы урегулировать общежитие, иначе сам принцип государства разрушится.

Государству принадлежит абсолютная и всеобъемлющая власть, которую он даже сравнивал с левиафаном (у него даже было произведение "Левиафан" - это символическое обозначение государства).

Религия - частное дело людей, но, т.к. у него был культ государства, он утверждал, что религиозные и нравственные нормы вводятся государством; выразителем воли государства является монарх, следовательно монарх что угодно может предложить в качестве религиозных норм, и эти религиозные и вытекающие из них нравственные нормы надо будет исполнять. Какую религию утвердит монарх, надо принимать в качестве государственной и обязательной для исполнения (принцип протестантизма - государство должно властвовать над Церковью).

По поводу религиозных положений он вообще утверждал, что философский разум здесь не приложим, религиозные положения не должны подвергаться философскому анализу: "религиозные догматы должны приниматься для лечения души, как лекарство для лечения тела - глотать, не разжевывая", так и догматы нужно принимать, не анализируя.

Нравственные нормы. Человек эгоистичен в своем поведении, а когда он входит в государство, часть своего эгоизма он сокращает, но эгоизм остается, поэтому нравственные нормы, которые предлагаются государственной властью, разграничивают эгоистические проявления на хорошие и плохие (хозяйственная деятельность в пользу себя может быть санкционировано государством как проявление эгоизма в пользу государства, а воровство - плохое эгоистическое проявление). Хорошими являются эгоистические проявления, которые идут на пользу, а плохими - которые вредят обществу. Государственная власть на практике, как правило, подобное разделение производит.

Подчинение веры воле монарха вызывает протест. Гоббс ответил: неприятности и ущемления самолюбия, достоинства есть при таком принципе властвования, но все эти неприятности покрываются преимуществами, который человек имеет при государственном способе общежития. Поэтому даже такая абсолютная власть монарха имеет плюсов больше, чем минусов - спокойствие и отсутствие большей неприятности, потому что большей неприятности для общежития, чем анархия, быть не может.

Мысли Гоббса о религии отмечены одной тенденцией - полный разрыв не только со средневековой христианской точкой зрения, но и с религиозной точкой зрения вообще. Опорой для человеческого поведения и размышления является исключительно человеческий разум - люди додумались до государства, и хорошо, что додумались. Религия низводится до индивидуального творчества монарха - что он может вводить религиозные нормы ради блага государства. Исчезает понятие о сверхъестественном Откровении, которое лежит в основе христианства и лежало в основе культурных представлений все средние века - как будто и не было полуторатысячелетнего существования христианства.

Отсюда все следствия этой точки зрения - вспомнили языческое учение для атомизме для физики, распространили механический детерминизм на душевную жизнь.

О душевной жизни возникает вопрос: любые наши хотения можно растолковать эгоистически, но у нас есть и мысли, усмотреть прямую связь нашей собственно интеллектуальной деятельности с эгоизмом невозможно. Это старая проблема, она была и в средние века в эпоху спора об универсалиях - что в душе человека преобладает, чему надо отдать предпочтение - интеллектуальной стороне или волевой; средние века были убеждены, что предпочтение надо отдавать интеллектуальной стороне, потому что было учение о Божественном Откровение, а это - знание, и реалии этого знания становятся мотивами (или образцами, или законами) для нашей деятельности - я узнаю(, а потом действую в соответствии с познанными законами. Это принцип всего христианства.

Другая точка зрения (волюнтаризм) возникла в борьбе со средневековым миросозерцанием - Дунс Скотт считал, что основой личности является волевая сторона, при этом привлекались богословские размышления, что у Бога воля является первичным, а интеллект вторичным: не то Бог положил считать за истину, что Он признал правильным, а то и признал считать за истину, что захотел считать истиной. Размышления насчет сущности Бога - это перенос с человеческого состояния души; в нашем поведении мы иногда мотивируемся какими-то желаниями, а потом уже "задним числом" оправдываем или не оправдываем свое поведение, такое часто бывает. Но некоторые мыслители сделали из этого философскую установку - что воля - основа человеческой души. Вполне защитить такую точку зрения трудно.

Этот же принцип можно усмотреть и в деятельности Гоббса - Божественного Откровения нет, значит, что люди захотят, то и сделают, и в своем делании люди мотивируются интеллектом, и интеллектуализм тоже имеет там свое мнение, но такую общекультурную и общефилософскую установку будет правильнее охарактеризовать, как, все-таки, волюнтаризм (в психологическом, а не метафизическом смысле).

Влияние Гоббса было колоссальным, даже больше, чем Фрэнсиса Бэкона, философское значение Гоббса безмерно больше - все основные особенности английского философствования здесь на лицо: самостоятельность, дерзновение, нежелание считаться с традициями, если они расходятся со свидетельствами того, здравого смысла, которого он слушается, бескомпромиссные последовательные выводы до конца и есть ответы на все вопросы.

Это влияние проявилось и в XVIII, и в XIX веках и в английской политэкономии, и в дарвинизме, и в т.н. "ассоциационной психологии", которой держались англичане (утверждение, что всё содержание нашей души определяется внешней природой, в душе не случайно совмещаются различные ощущения, они связаны с законами ассоциаций, а законы ассоциаций являются проекцией на душевную плоскость материальной реальности; эта психология чисто материалистична).

29.01.98

5. Декарт (1596-1650)

Descartes, Renatus Cartesius. Француз. Считается основоположником в новое время рациональной философии и всегда противопоставляется Фрэнсису Бэкону и эмпирической линии, которая за ним пошла (Гоббс и т.п.), и всегда противопоставление начинается с общих соображений, чтобы понять диаметрально противоположную разницу.

Итак, общие соображения.

Эмпиризм в гносеологическом отношении ставит акцент на действии органов внешних чувств, которые свидетельствуют нам о том, что мир разнообразен и движется; мир есть безграничная совокупность единичных изменяющихся и движущихся предметов, поэтому наше знание получается из свидетельств органов внешних чувств об этих единичных предметах; сумма этих впечатлений - и есть знание; иначе говоря, мы от периферии идем к центру - т.е. периферийные свидетельства органов внешних чувств, приходящих к нам извне; наблюдая за внешними предметами, мы со временем усматриваем между предметами нечто общее, формулируем общие понятия о похожих предметах, потом эти предмета связываем в суждения, из суждений получаем систему знаний, это и есть наука. Так обычно думает огромное количество людей и сейчас.

Рационализм. Идем не от периферии к центру, а начинаем с самого центра; наш разум, являясь источником истинного знания, должен позволить нам сразу же формировать серьезное знание. Время от времени встречаются свидетельства о том, что накопление знаний, понимаемое в обычном смысле толку не имеет. Один философ сказал, что мы, наблюдая природу, никакого знания не приобретаем, а приобретаем мы знание только в том случае, если начинаем толковать природу - это правильное рационалистическое соображение. Инстанция, которая занимается толкованием природы - разум.

Декарт был таким философом, который исходил из соображения, что знание дается не органами внешних чувств. Ещё Сократ, Платон и Гераклит говорили, что органы внешних чувств - слабая опора; по большей мере, философия как раз начинается с сомнения в свидетельстве органов внешних чувств, поэтому философия в собственном смысле слова всегда рационалистична в гносеологии, поэтому когда Бэкон и Гоббс возобновляют сенсуализм и эмпиризм - это в сущности противофилософское движение, оно так и получилось - скептицизм разъел эмпиризм и превратился в отрицание знания у Юма.

Декарт в новое время поддержал рационалистическую философию и санкционировал её, и его можно назвать возобновителем рационализма в новое время.

Общекультурное соображение состоит в том, что в лице Декарта возобновилась некая подспудная традиция блаженного Августина (христианский платоник, рационалист в философии). Возобновление традиции уважения к авторитету блаженного Августина произошло не без влияния одной из ветвей протестантизма - кальвинизма; умеренные кальвинисты во Франции - янсенисты, в философии они поддерживали традицию блж. Августина в противовес традиции Фомы Аквината, которую поддерживали правоверные католики, в частности иезуиты.

Ко времени Декарта уже была традиция нового скептицизма (полностью он никогда не исчезал), потому что культурная жизнь неизбежно связана со скептицизмом. Традиция скептицизма состояла в том, чтобы обращать внимание на догматические построения (в философии "догматические построения" - те, которые не обращают должного внимания на критическую часть философствования); раз нет критики, то верить в такие догматические построения невозможно. Этот скептицизм поддержал и Декарт (блж. Августин тоже начинал со скептицизма). Для Декарта было нормально, если бы вся сумма знаний вытекала бы из одного принципа и представляла собой одну систему суждений, которые были бы логически связаны между собой безукоризненным образом, а не просто разные сведения из разных областей, да ещё сомнения возникают в степени достоверности этих знаний. Единственно, в чем невозможно было сомневаться для Декарта - это математика, авторитет которой для мыслящих людей того времени был вне всякого сомнения. Если бы всё знание, прежде всего философское, обладало такой достоверностью, как математика, тогда было бы хорошо. Замысел Декарта свелся к тому, чтобы философия обладала бы характером (систематичность) и достоверностью (безукоризненная) математики.

Как это сделать? Надо в море сомнения найти хотя бы одну точку опоры, которая бы представляла собой безусловную достоверность, и, отталкиваясь от нее, можно было бы приобрести пусть небольшое, но абсолютное знание. Эмпирики на этот счет особенно не задумывались, для Бэкона органы внешних чувств при всей сомнительности их свидетельств дают какое-то знание, для жизни достаточное. Для Декарта мало было практического знания, для него надо было абсолютное знание.

Рассуждения Декарта свелись к тому, что сомневаться можно во всем, даже в том, что существует твое тело, но нельзя сомневаться в том, что мое сознание, когда оно испытывает состояние сомнения, существует - для того, чтобы сомневаться, мое сознание должно существовать. У блж. Августина тоже есть эта мысль, а Декарт её повторяет через более чем 1000 лет - COGITO ERGO SUM - мыслю, значит существую. Состояние сомнения - это интуиция; для меня очевидно мое существование потому, что оно отождествляется с моим сомнением. По крайней мере, одна точка опоры есть - мое существование очевидно для меня.

Блаженный Августин утверждал, что, если для меня очевидно существование моего сознания, следовательно, все элементы в моем сознании, тоже безусловно существуют (мышление, воля, чувствование).

Декарт такую подробность не вводил, а из этого бесспорного существования делал решительный шаг к тому, что реальность всего остального тоже базируется на этом бесспорном факте, и следующий пункт в его системе - существование Бога.

Существование Бога мы тоже обретаем в своей душе, и здесь Декарт вспоминает онтологическое доказательство бытия Божия. Классическое онтологическое доказательство Ансельма состоит в том, что само понятие о Боге имеет среди прочих признаков и признак существования; следовательно, мы не можем помыслить Бога не существующим. Это правильно, другое дело, что некоторые верят, а другие отвергают веру. Затруднения к усвоению этого доказательства есть, но возражение всегда одно и то же - мало ли что мы можем помыслить, от этого реальность воображаемого предмета не становится действительной. Он усовершенствовал это доказательство, доказав, что понятие о Боге носит уникальный характер для человека, в один ряд с этим понятием нельзя поставить другие понятия, потому что понятие о Боге имеет такие признаки, которые извлечь из внешней природы органами внешних чувств мы не можем. Таким образом, он убедительно утверждает, что понятие о Боге настолько очевидно, что источником этого понятия может быть только Сам Бог, таким образом становится очевидным и бытие Бога. Бытие Бога для Декарта имело не только чисто религиозное значение, но и гносеологическое.

Раз доказано мое личное существование и существование Бога, то возникает проблема - отказаться от употребления органов внешних чувств мы не можем, для практики они необходимы, какое же знание они нам дают, в какой степени мы можем верить им и тому знанию, которое они дают. У Декарта по этому поводу такое ключевое умозаключение: раз Бог есть и Он создал нас такими, какими мы есть, с теми органами внешних чувств, какие мы имеем, следовательно мы должны доверять органам внешних чувств и должны доверять их свидетельству, потому что мы не можем сомневаться в правдивости Бога, мы не можем думать, что Бог злонамеренно исказил органы внешних чувств, чтобы они нас сбивали с толку.

Здравое серьезное умозаключение, которое позволяет нам в значительной степени доверять органам внешних чувств и верить в Бога. Несмотря на свой замысел, чтобы от точки достоверного знания шаг за шагом идти и приобретать такую же достоверную систему знания, как и начальный пункт, такой системы знания, состоящей из суждений, постепенно выработанной, обладающей такой же достоверностью, как и достоверность самосознания, у него нет. Тем не менее, такие три фазы размышлений дают нам возможность сказать, что мы приобретаем знание и о себе, и о Боге, и о природе, тем самым, мы своим знанием охватываем всё бытие - и метафизическое, и физическое, и психическое.

Как может возникнуть ложь? Если Бог нас оснастил правдивыми органами внешних чувств, откуда могут произойти ошибки в знании, ложь? Это тот же самый вопрос, что задают пантеистам по поводу происхождения зла, здесь же пантеистическая проблема, перенесенная в область гносеологии. Декарт ответил мудро: при помощи органов внешних чувств мы приобретаем восприятия-представления, сумма восприятий-представлений - это максимум того, что могут представить нам органы внешних чувств; есть ли там ошибки? Декарт говорит, что нет; даже если мы где-то во сне воспринимаем химеры, или у нас возникают галлюцинации в болезненном состоянии, то сами по себе галлюцинации - истина, потому что были восприятия; ошибка же гнездится не в сфере возникновения восприятий-представлений, и на следующем этапе нашей умственной работы - когда мы своей волей производим суждения (что, например, образ галлюцинации реален и существует на самом деле). Т.е. наша функция суждения - это функция воли. Это очень важно для истории философии и для личных рассуждений; потом это приглушенно повторяется у Канта (работа "О функции суждения"). Обычно мы думаем, что ум производит суждения, на самом деле, Декарт прав - функция суждения - это функция воли; мы имеем сумму представлений, а потом воля начинает действовать и говорить: это представление я беру в качестве реального, а это представление я отрицаю. Некоторые видения могут быть зафиксированы в качестве реальности, и мы во власти это делать. Наша воля производит суждения, и эти суждения могут фиксировать в качестве реальных наши восприятия, а могут и не фиксировать. Тут и происходит сбой, который делает не ум, а воля.

Следующее утверждение Декарта бесспорно гениальное: наша воля распространяется шире, чем наш ум, т.е. имеет сферу действия большую, чем сфера действия ума. Это очень назидательно, потому что в разнице между сферой действия воли и сферой действия ума действует воля, здесь она выступает в качестве заменителя знания, а это и есть вера; итак, воля действует как вера, когда воля заменяет ум, когда она в качестве знания дает нам некие положения, которые являются основой для действия; и эти положения и есть положения веры. Тут и могут быть ошибки. Знание, если это знание, действует безошибочно; а если знания нет, то воля вынуждена действовать "в слепую", и здесь она предлагает в качестве заменителя знания положения веры, где могут возникать ошибки, где кроется и гносеологическая, и религиозная вера, поэтому бывает столько ошибок в вере.

Декарт прославился как метафизический дуалист. Онтология выявляет avrch, первоначало, из чего всё состоит. Есть только две субстанции: материальная и духовная.

Для материальной субстанции один существенный признак - протяженность (в пространстве и времени) или "пространственность".

Для духовной субстанции характерно мышление.

Это правильно и совпадает с христианской точкой зрения. Единственная трудность - он не представил в деталях механизм взаимодействия этих двух субстанций, ведь, прежде всего, именно в человеке мы наблюдаем эти две субстанции, и тут надо показать, как одно действует на другое, каков механизм взаимодействия.

Интересно, что он духовность исчерпал одним мышлением, он считал, что духовность и мышление - это одно и то же. Мы же из обычной школьной психологии знаем, что содержание нашей души не исчерпывается лишь мышлением, там есть и воля (о которой он тоже недавно ещё говорил), есть и чувствования (иногда говорят, что есть ещё подсознание, но это - тоже чувствование). Тем не менее, он сводил все душевное содержание к интеллекту, к чисто умственной работе, поэтому он отрицал духовную реальность даже у животных: животные - тонко действующие автоматы, потому что в материальном мире действует только законосообразность, детерминизм. С его точки зрения, это было правильным, потому что, если душа в узком смысле - это мысль, а у животных мыслей нет, потому что они не говорят (среди людей они обнаруживаются словами, или слова заменяются жестикуляций), следовательно, у них нет души.

Итак, фактически мы наблюдаем взаимодействие двух субстанций, а теоретического объяснения этого мы не имеем. Он рано умер, проблема после него осталась.

Он был религиозным человеком, может быть только не строго церковным, его мысли очень были симпатичны французским кальвинистам - янсенистам, а янсенисты были противниками иезуитов, а иезуиты защищали католическую ортодоксию, поэтому, с точки зрения жесткой католической ортодоксии, были сомнения в церковности Декарта, поэтому он особенно не жил во Франции, уехал в Швецию, где и умер.

Авторитет его как философа был колоссален ещё при жизни, а после смерти его авторитет на континенте, где держались рационалистической традиции, был безоговорочен.

03.02.98

Влияние философии Декарта было очень сильным. Причины большого влияния современному человеку, неискушенному даже не в истории философии, а в истории культуры, понять невозможно. В частности, осталась проблема. Декарт в онтологии зафиксировал две субстанции (духовная и материальная), но не был выяснен механизм взаимодействия этих двух субстанций, а это очень важное дело, потому что в человеке, например, эти две субстанции находятся вместе, и неясно, как понимать взаимодействие тела и души; если это называется "субстанциями", то, вроде бы, влияние должно быть исключено, субстанция на субстанцию действовать не может по той причине, что каждая субстанция в философском понимании представляется самостоятельной, а фактическое взаимодействие есть. Как понять это фактическое взаимодействие, когда теоретически они взаимодействовать не могут?

Эта проблема осталась и, в частности, была решена следующим образом: фактически взаимодействие есть, но теоретически они взаимодействовать не могут - следовательно в фактическое взаимодействие эти субстанции приводятся непосредственным вмешательством Бога. Основанием для такого утверждения послужило очень остроумное умозаключение: мы можем делать только то, что мы знаем, как делается. Если же мы не знаем, как это делается, но не знаем, значит, делаем не мы. Это не надуманная замысловатая вещь, а на самом деле глубокая и меткая мысль. Многое из того, что мы производим, мы не знаем, как делать; какая-то сила нами владеет, и мы можем наблюдать за собой и за другими (например, за детьми) и утверждать это.

6. Гейлинкс

Geulincx. Такую мысль предложил Гейлинкс, голландский философ (1625-1669); он был последователем Декарта, обратил внимание на эту проблему и сформулировал это положение. Например, когда мы говорим, язык шевелится, а как мы говорим, почему звуки такие вылетают, мы не знаем. Желание поднять руку - человек поднимает руку, как это происходит, никто не знает.

Чтобы в подробном виде представить эту мысль, была предложена Гейлинксом эта теория, что если наша воля пытается воздействовать на наше тело, то возникает желание, и по поводу этого желания Бог производит какое-то движение в нашем теле; если, например, возникает воздействие материи на наш дух (при познании в нас проникает ощущение от предметов - таково популярное представление), мы получаем ощущения, и по поводу воздействия каких-то предметов на нашу познавательную сферу Бог производит в нас соответствующее ощущение или восприятие.

Мысль странная, но она последовательная; это единственная мысль, которая объясняет нам взаимодействие двух субстанций. Обычно мы думаем, что наша воля - это причина наших действий, и действия предметов на нас - это причина возникновения представлений ("действующие причины" - CAUSAE EFFICIENTES), а Гейлинкс понизил статус этих причин - не действующие, а случайные, - поводы (CAUSAE OCCASIONALES), отсюда эта т.зр. получила название окказионализм.

У этой мысли есть одно серьезное препятствие, кроме массы психологических. Как осуществляются наши греховные замыслы? Неужели по поводу греховных замыслов, преступлений Бог производит соответствующее действие?

Тем не менее, такая т.зр. оставила свой след в истории философии. При всей своей странности, надо отдать должное этой точке зрения, она философская и дает хоть какое-то объяснение (это лучше, чем никакое), иначе не объяснишь взаимодействие тела и души, потому что это разные субстанции.

Но проблема была, поэтому один из последователей Декарта предложил другое решение.

7. Спиноза (1632-1677)

Spinoza, d'Espinosa. Это яркая фигура. Он португальский иудей, а в конце XV века из Португалии иудеев изгоняли - принимай христианство и оставайся. Кто не хотел, двинулись одна группа на север (Нидерланды), а другая группа на восток в Турцию. Из нидерландской группы и выделился Спиноза. Воспитывался он в иудейском правоверии, но не стал правоверным иудеем, не стал и христианином, но психологически был ближе к христианству, нежели к иудейству. Его, кажется, подвергли даже большому отлучению (а не только малому).

Философская позиция. Общая характеристика. Он брал основные положения декартовской философии и последовательно их проводил. Последовательность проведения основных начал, перенятых им у Декарта, и является его заслугой: он систематизатор. Есть пионеры в философии, часто это люди чудаковатые, их писания темные (как Джордано Бруно - всего много, системы нет), а есть систематизаторы - тоже нужное дело.

В онтологии он признал две эти субстанции. Кстати, у Декарта есть два вида субстанций - одна безграничная (Бог) и две конечные: дух и материя. Бог превосходит вторые две. Спиноза просто обозначил, что есть только одна субстанция - Бог, а "дух" и "материя" - не субстанции, а два атрибута. Его заслуга в этой метафизике состоит в том, что он с неумолимой школярской прямолинейностью давал определения: субстанция, атрибуты, модусы-атрибуты. Все материальные предметы - это модусы материального атрибута (признака), который является принадлежностью субстанции. Все наши мысли, чувствования - это модусы духовного атрибута, который связан с божественной субстанцией.

Во-первых, у него есть "Теологико-политический трактат", где он давал эти определения, используя "геометрический метод". В это время много говорили о математике, сам Декарт хотел сделать философию такой же убедительной, как математика, поэтому когда говорили о математическом методе, то имели ввиду, что надо сделать философию такой же непререкаемой и очевидной, как и математика. У Спинозы эта мысль сохранилась, но стала более конкретной - он хотел сделать философский текст похожим на учебник геометрии; учебник геометрии - идеал систематизации. Он и построил свои философские тексты, состоящие в значительной части из определений, наподобие учебника геометрии: даются определения, излагаются аксиомы, тезисы, даются доказательства (демонстрация), короларии (следствия из каких-то выводов), примечания - по замыслу неплохая затея. Вся метафизика его этим и наполнена: что такое модусы, что такое атрибуты.

Как решить проблему двух субстанций, которые у него превратились в атрибуты? Нет проблемы! То, что называется у Декарта проблемой взаимоотношения двух субстанций, на самом деле никакая проблема, им незачем взаимодействовать, потому что это одно и то же, потому что субстанция одна (Бог), просто атрибуты разные; один и тот же предмет мы можем рассматривать с т.зр. материального атрибута и с т.зр. духовного атрибута. У него повторяется мысль "порядок вещей есть и порядок идей" (ORDO RERUM EST ORDO IDEARUM). Эта формула свидетельствует о его абсолютном рационализме.

У него много уточнений по поводу понимания Бога. Бога он понимал не как Творца природы, а как субстанцию природы - это пантеизм. Есть динамический или эманационный, как у неоплатоников - когда вся реальность истекает из Божества, а у него не динамический, а статический. Учения о творении нет. Эманации нет. Бог ( Природа. (DEUS SIVE SUBSTANTIA, DEUS SIVE NATURA). Вся метафизика превращается в перечень определений, всё более уточняющих дело.

Это пантеизм, ставший классическим, потому что Спиноза был последовательным в этом отношении, и дошел в своем пантеизме до логического завершения. К его пантеизму можно предъявить те упреки, которые предъявляются пантеизму вообще (как объяснить зло), и расхождение с христианским учением настолько бросается в глаза, что Спинозу около 100 лет обвиняли в атеизме. Атеизма тут нет, но следствия из его доктрины были опасными.

Гносеология. Три источника познания: органы внешних чувств, интеллект. Интеллект распадается на два варианта - на RATIO (рассудок) и INTUITIO (разум). Разум наш, высшая интеллектуальная способность основные понятия (субстанция, атрибуты, модусы) интуитивно воспринимаем, как будто сам разум непосредственно выходит на эти реальности. Это не логико-математическое знание, которое считает, дает определения, а это именно некая способность, которая непосредственно воспринимает умственные реальности.

Интуицию часто путают даже философы: одни под интуицией разумеют некое мистическое специальное познание, кроме разумного, и некоторые интуицию усматривают в разуме, но тогда расчленяют разум на рассудок и высшее интеллектуальное познание (интуицию).

Очень большое значение Спиноза придавал гносеологии в том смысле, что в познавательной способности человека находил корни уклонения от истины: там где употребляются неадекватные понятия - там возникает ошибка; неадекватное знание дает нам обычное познание через органы внешних чувств, единственное адекватное познание дает нам интуиция, а интуиция говорит нам о Боге как одной субстанции и ее атрибутах.

Этика и политика. В этом отношении он похож на Гоббса (Гоббс - точно атеист), который выводил всю нравственность и политику (социальную нравственность) из принципа эгоизма, самосохранения. Как это ни странно, у Спинозы почти то же самое: в этике, особенно в политике он почти повторяет Гоббса - к социальной нравственной жизни надо относиться хладнокровно, без сентиментальности, в социальной жизни мы видим то же, что и в природе - большая рыба поглощает малую.

Это вытекало из его жестко детерминистической метафизики. Он утверждает, что все события жестко детерминированы причинно, тем самым отрицал свободу воли, чем резко шел вразрез с христианством. Отказ Спинозы от свободы воли обратил на него внимание. Если всё жестко детерминировано, то этот порядок переносится и на жизнь людей - и здесь нет свободы воли, и всё жестко детерминировано. Если отрицается свобода воли, то отрицается и нравственность. Нравственность превращается в законы, которые должны адекватно отражать естественный ход вещей. Поэтому у Спинозы нравственные нормы не похожи на христианские.

В политике он был уверен, что здесь должно быть жестко детерминировано. В отличие от Гоббса, который считал оптимальным государственным устройством абсолютную монархию, Спиноза стоял за республику (республика и демократия - одно и то же на разных языках).

Эта система очень последовательная, является образцом последовательности, но это абсолютный пантеизм, абсолютный рационализм, абсолютный детерминизм - три этих признака делают несовместимым его философию с христианством напрочь. Единственное - он часто употреблял слово "Бог", но в пантеистическом смысле.

8. Мальбранш (1638-1715)

Malebranche. Это современник Спинозы. Он хотел примирить картезианскую философию с христианством в варианте блж. Августина.

В умственной жизни того времени боролись два понимания христианства: средневековое, которое отстаивали иезуиты и которое символизировалось с личностью Фомы Аквинского, и понимание блж. Августина, который к этому времени уже был в своем авторитете подзабыт, его авторитет был заслонен авторитетом Фомы Аквинского. Когда выдвигался авторитет блж. Августина, то это носило характер оппозиции. Реформатор Кальвин тоже возобновлял авторитет блж. Августина, и даже было влияние кальвинизма на католицизм внутри Франции (янсенисты - проекция кальвинизма на ортодоксальный католицизм). Ещё там был орден со странным названием "Оратории Иисуса", к которому принадлежал Мальбранш. Мальбранш хотел синтезировать (или ассимилировать) картезианские философские мысли в августиновское понимание христианства. Точки соприкосновения тут есть. Декарт тоже, как и блж. Августин, начинал с сомнения, преодоление сомнения есть у обоих, и они даже в чем-то похожи друг на друга. Для нас важен не сам этот замысел, а следствия этого замысла: Мальбранш никогда не порывал с христианством и никогда не становился к ней в оппозицию, ему хотелось, чтобы декартовские мысли помогли пониманию христианства.

Он построил монолитную цельную систему, особенно замечательна его гносеология, которой он возобновляет платоновскую гносеологию (блж. Августин - христианский платоник). У него есть утверждение, которое нуждается в расшифровке: мы познаём вещи в Боге. Расшифровка этого положения и предъявляет эту систему: речь идет о том, что мы познаём вещи в Боге, потому что мы познаём не вещи, а идеи вещей. Мальбранш воспринял утверждение Декарта, что две субстанции не могут влиять друг на друга непосредственно. Обращаю ваше внимание, что это утверждение Декарта похоже на утверждение Платона, который тоже утверждал двойной мир - мир обычный и мир умозрительный (гносеологически), а Декарт утвердил этот двойной мир метафизически; в сущности это одно и то же - главное, что два мира. В уме незаурядного человека неизбежно должно было возникнуть это отождествление, Мальбранш и был таким человеком.

Т.к. два мира не могут воздействовать друг на друга, то, когда мы познаём что-то (думаем, что познаём внешний мир), наш дух познает не материальный, а духовный мир, - человек познаёт идеи вещей, потому что его дух и идеи - это одно и то же - мир духовный. В Боге мы познаём эти идеи и таким образом познаем мир (аналогия: спутниковый телефон: разговариваем с рядом стоящим человеком - сигнал идет на спутник, потом к человеку, потом снова на спутник, и потом ко мне). Поэтому мы все время ориентированы на Бога.

У Декарта та же гносеология, он только не употреблял рассуждения о Боге, но своим учением о врожденных идеях он, по сути дела, говорил то же самое. Мы познаём идеи, какая разница, врождены они нашей душе или находятся в Боге? Разницы нет. Если мы признаем, что наши идеи врождены нам, встанет неизбежный вопрос: как они попали в душу? И неизбежен ответ: Бог их туда внедрил.

Эту гносеология, которая говорит нам о двойном мире, и всю познавательную энергию помещает именно в духовный мир, возобновляет Мальбранш. Это хорошая, солидная, красивая гносеология.

Два разных результата декартовской философии: Спиноза и Мальбранш. Спиноза, начав с Декарта, кончил пантеизмом и абсолютным рационализмом, а Мальбранш, начав с Декарта, в христианстве остался, но только возобновил понимание христианства блж. Августином. Ясное дело, что второе для христианства плодотворней и приемлемей. Его можно назвать христианским неоплатоником.

Он критиковал Спинозу, усматривая опасные следствия из его пантеизма. В его рассуждениях тоже была склонность к пантеизму, но он это спокойно отметал и дал прекрасное объяснение, в этом объяснении прозвучал термин "панентеизм". Разница с пантеизмом принципиальная: пантеизм говорит, что Бог есть природа, Бог в природе, а панентеист скажет: природа находится в Боге, но не покрывает Его своим объемом. Мы как бы отдаем должное пантеизму (ему нужно частично отдать должное), а от отрицательных следствий пантеизма мы отказываемся.

Итак, христианский панентеизм ("всё в Боге") и нехристианский пантеизм, а исходная точка Декарта была одна.

05.02.98

Вернемся к той линии философствования, которой мы занимались до Декарта и его последователей - к англичанам.

9. Локк (1632-1704)

Нетрудно догадаться, что у него тоже была эмпирическая линия - он шел по тому же пути, по какому шел и Бэкон, и Гоббс, и другие философы-эмпиристы. Его значение необычайно велико; это такой мыслитель, который оказал большое влияние уже при жизни, а потом это влияние вышло за границы Англии и распространилось на Европу, он даже является одним из факторов просвещения XVIII века; XVIII век в каком-то смысле занимался тем, что популяризировал идеи Локка (и Лейбница).

Во-первых, у него подробное и широкое философствование по самым разным темам, которые интересовали образованную публику: по всем вопросам он высказался достаточно подробно, чтобы интеллигенция получила пищу; настоящие философы, каким был Локк, дают интеллектуальную пищу для просто образованных людей; есть узкие кабинетные философы (Спиноза), которые никакого влияния не оказали, их сразу забыли, а потом уже вспомнили другие мыслители.

Во-вторых, он жил в XVII веке - век революций в Англии - т.е. время не отличалось благодатными условиями для философского размышления, тем не менее, он был. Но его судьба была непростой: из-за революций он должен был время от времени покидать Англию, где он связался с одним аристократом, судьба которого зависела от политической судьбы верхних слоев, этот аристократ принадлежал к протестантской политической группировке, которая выступала против Стюарта. Во время своих вынужденных переездов из Англии Локк жил в Голландии.

Прославился Локк как философ, прежде всего, своей гносеологией. По гносеологическим вопросам высказывались почти все, к тому же на протяжении всей истории философии некоторые философы (мистики и скептики) всегда занимались гносеологией сугубо; казалось бы, что тут искать нового? Тем не менее, Локк отличается от всех предыдущих философов тем, что он философскую гносеологическую проблему поставил совершенно осознанно и осуществлял её: без решения гносеологического вопроса не заниматься никакими философскими проблемами, потому что все эти занятия могут оказаться пустыми; когда не выяснены ресурсы человеческого познания, когда границы не определены, когда не выяснен самый главный вопрос: обладает ли человек способностью познать какую-то сферу фактов, - к этому познанию и приступать нельзя. Локк в полный голос это и заявил.

Естественно, что он был в оппозиции к схоластике; тогда все относились к школьной философии отрицательно, но размышления философов, которые держались традиции Декарта (о субстанциях, атрибутах, модусах), тоже настораживала эмпириков. Занятия голой метафизикой тоже считались неправомерными, пока не решен гносеологический вопрос.

Гносеология Локка

Локк стоял на эмпирической т.зр.: знание может быть только опытным, только извлеченные из опыта сведения являются основой для знания. Он высказал формулу, которая была известна ещё схоластикам, но она искажает представление о самом Локке, это сенсуалистическая формула: ничего нет в разуме, чего бы перед этим не было в чувствах (Nihil est in intellectu, quod non prius fuerit in sensu). На основании этого некоторые считают его классическим сенсуалистом. Но это неправильно; собственно сенсуалисты утверждают, что органы внешних чувств являются источником знания; как правило они говорят: всё наше знание и есть наши ощущения. Но сам Локк утверждал, что первой стадией знания являются ощущения, но приходят эти ощущения через внешние чувства и внутреннее. Внешние - органы внешних чувств. Внутреннее - это то, при помощи чего мы знаем свое внутреннее состояние. Гносеология резко усложняется - если мы введем ещё и внутреннее чувство, то о классическом сенсуализме уже нет речи - уже и внешний опыт, и внутренний, и внешние органы чувства, и внутренний.

1. Внешнее чувство это sensation,

2. Внутреннее чувство - reflection.

В своей основной книге по гносеологии (Исследование человеческого познания) Локк в деталях прописывал механизм получения ощущений через органы внешних чувств, причем, в таких деталях, что сейчас читать неинтересно; но, во-первых, в XVII веке это не было общими местами, во-вторых, он придавал колоссальное значение психологии познания - надо в деталях объяснить читателю, как получаются ощущения-восприятия. Сейчас это тоже общее место, потому что даже кто специально этим не занимался, слышал обрывки сведений об этом (лекции, радио, TV, книги, газеты), поэтому нас трудно удивить, но 300 лет это назад не было так.

Локк был убежден, что, объяснив психологию знания, мы убеждаемся в достоверности или недостоверности этого знания. Кроме того, тогда не было психологии, ибо до тех пор была рациональная психология - было учение о душе ещё со времен схоластики (богословское учение), а опытная психология развивается английскими мыслителями, и Локк положил начало специальным психологическим изучениям в сфере именно опытной психологии.

Здесь он стоял на т.зр. Гоббса: мы воспринимаем с предметов какие-то образы, запоминаем их, т.к. восприятия притупляются, и предметов невероятно большое количество, то каждому предмету дать словесное название невозможно, поэтому группу сходных предметов мы обозначаем одним словом - так получаются общие представления.

Здесь же Локк изложил философию языка; этот философский интерес опередил эпоху, по меньшей мере, на 300 лет, только в ХХ веке стали говорить о философии языка. Локк утверждал, что каждое слово является знаком определенной вещи; т.к. не напастись слов на каждый предмет, ниодна память такого количества названий не вместит, поэтому одно слово прикладываем к целой группе предметов, которые имеют сходные образы (деревья, книги). Все родовые и видовые понятия, в сущности, - это размытый общий образ, имеющий один словесный знак, но прикладывающийся к целому ряду предметов.

Его философия языка состояла в том, что человек, имея язык, получил очень эффективное орудие, но это орудие переоценивать нельзя, язык - это всего лишь удобное средство для общения людей друг с другом; люди, употребляя названия для общих представлений (общих понятий), удобно передают друг другу сведения о чем-то; но нельзя считать, что эти словесные знаки или общие представления выражают какую-то реальность; реальность состоит из конкретных предметов.

Это чистейший номинализм. Все англичане всегда были склонны к номинализму, потому что это трезвая т.зр., и её легко обосновать.

Гносеология (продолжение)

Итак, мы имеем эти общие представления, запоминаем их, и память является основанием для умственной работы, потому что мы сравниваем новые представления со старыми: снимаем восприятия или ощущения с тех же предметов, что и прежде, и сравниваем новые представления и старые, а это является основой анализа - мы можем уже производить работу, корректировать представления. Иногда представления забываются; например, у слепых, которые ослепли рано, представления и ощущения о цветах забываются. У зрячих людей при непрерывном возобновлении прежних представлений остаются более-менее четкие восприятия. Это - основа нашего познания.

Естественный вопрос: соответствует ли что-то в реальности нашему знанию? Наши представления - это копии с предметов или нет? Локк ответил, что с некоторых качеств (признаков) предмета мы снимаем копии, а с некоторых не копии. Те качества, с которых мы снимаем копии нашими органами внешних чувств, он назвал "первичными", а с тех качеств, с которых мы не снимаем копии (знаки, но не копии), он назвал "вторичными", но четкую границу он не провел - совершенно четко невозможно понять, какие качества он считал первичными, но приблизительно - это все те качества, которые так или иначе связаны с осязанием - пространственные качества. Мы думаем, что представления о пространстве у нас возникают в результате действия зрения, но на самом деле (это выяснено ещё в XVII веке) наши пространственные впечатления представляют собой координацию свидетельств зрения и осязания, причем, осязание играет бо(льшую роль. Даже экспериментально люди убедились, что слепорожденные, а потом получающие зрение во взрослом состоянии, не видят объемно - т.е. нет пространственных представлений: для него хоть луна, хоть подоконник на одинаковом расстоянии. Младенцы тоже не понимают этой разницы (тянет ручки к луне), для него всё - пятна. Лишь потом, в результате действия прямого и косвенного (мускульное чувство - ходьба и т.п.) осязания помогают этому, лишь получив осязательный опыт, человек приобретает способность к пространственным ощущениям. Итак, пространственные восприятия (очертания, размеры, расчлененность предметов), по мнению Локка, являются реальными. А нереальными он назвал те впечатления, которые называли нереальными все (цвет, звук, вкус, обоняние). Запах, например, возникает в результате движения частиц материи, когда они наталкиваются на наши рецепторы.

Традиция разделения впечатлений на реальные и идеальные была уже и у Гоббса, и у Галилея, и у Копманеллы. В XVII веке её авторитетно подтвердил Локк, и эта мысль так и вошла в хрестоматийную философию. В XVIII веке она нашла подтверждение со стороны естественных наук - в природе реально только движение материи. Эта традиция идет ещё от древних атомистов, которые говорили, что в природе нет ничего, кроме атомов и пустого пространства.

Знание из внутреннего чувства? Все свидетельства внутреннего чувства дают нам реальное знание, потому что это интуитивное знание (непосредственное). Это доказывать не надо - это вещь очевидная, что мы свою душу знаем непосредственно, другое дело, что другим людям не передать это.

Причем, рефлективное знание наступает после. Органы внешних чувств должны какое-то время поработать и доставить нам ощущения (пищу), и после этого внутреннее чувство возникает как вторая стадия (это послужило поводом для некоторых тонких толкователей, что он классический сенсуалист, на самом деле этого нет). Это эмпиризм; о классике уже нет речи, потому что, как правило, классические сенсуалисты должны склоняться к тому, что органы внешних чувств являются единственными источниками знания, и им надо непременно говорить, что мы получаем копии, иначе будешь скептиком.

Локк выступал против учения о врожденных идеях. Врожденные идеи - это декартовское положение, к которому неизбежно склоняется последовательный рационалист. Локк в аналитической части своего гносеологического труда прославился именно критикой учения о врожденных идеях. Для него душа, как и тело, рождается голой, чистая таблица (tabula rasa), и потом лишь впечатления, которые доставляются органами внешних чувств или рефлексией (внутренним чувством), напечатлевают на эту чистую неисписанную доску (бумагу) свои следы - это и есть начало знания.

Критика врожденных идей у него классическая: как понимать врожденные идеи (англосаксы до XVIII века утверждали, что идеи - это просто понятия, мысли)? Это надо понимать так, что младенец рождается, а он уже знает законы логики (тождества, противоречия) или у него есть понятие о Боге, или у него уже сформулированы нравственные нормы - этого же на самом деле нет: ни дети, ни идиоты, ни взрослые необразованные люди ничего не знают о логическом законе тождества или о законе противоречия.

На это можно возразить, что люди знают и оперируют этими законами, но Локк говорит: знать, это значит дать себе отчет, это иметь в душе и опознать это врожденное понятие, если оно там есть; но если этого опознания нет, значит, там ничего и нет.

По поводу понятия о Боге он говорит, что есть народы, которые вообще этого понятия не имеют; он это сказал, видимо, под влиянием того, что в XVII веке путешествия по всему миру были в полном разгаре, и кое-где находили дикие народы, у которых, вроде бы, не обретали понятия о Боге (это заблуждение; у всякого народа есть понятие о Боге, но не сразу это можно обнаружить, потому что иногда это скрывается). Поэтому, говорит Локк, пресловутое consensus gentium (согласие народов в признании Бога) на самом деле неполный. Если понятие о Боге есть не у всех народов, то надо ли доказывать, что понятие о Боге есть не у всех людей?

Относительно нравственных норм Локк утверждал, что народы расходятся между собой в признании различных нравственных норм. Это утверждение ходило в XVII-XVIII веках. На самом деле уже у самого Локка есть впоследствии высказывания, что, в основном, в самых центральных нормах, касающихся справедливости-несправедливости, похвалы-осуждения, народы между собой сходятся - что считать предметом похвалы, а что считать предметом порицания.

Т.о. он оспаривал врожденность этих норм со всех сторон.

Т.к. на это есть возражение, что есть такие нормы, которые действуют, но неосознанно, он и это оспаривал, исходя, может быть, из декартовского положения, что мы знаем только то, что знаем ясно и четко, а то, что мы не знаем ясно и четко, то мы вообще не знаем; поэтому утверждать, что мы знаем нечто, что знаем смутно, нельзя - этого нет.

Наконец, рассуждал он, если считать врожденным всё то знание, при первом знакомстве с которым человек соглашается его принять почти без всяких споров, то он утверждает, что если считать это критерием знания, тогда всё знание надо признавать врожденным, потому что мы почти всегда соглашаемся принять при знакомстве с содержанием знания сразу. Получается, что мы должны принять в качестве врожденного или всё знание, или ничего; и то, и другое лишает смысла саму концепцию врожденных понятий.

Эта критика дельная: серьезная, взвешенная и не лишена аргументации. Врожденные знания, всё таки, это не просто наличие "фотоснимков" в душе ребенка, это что-то иное (склонность, может быть).

Итак, знание исключительно приобретенное или через внешние органы чувств, или через внутреннее.

В результате получается гносеологическая таблица: исходным знанием (пищей) является чувственное знание - это база всего знания. Выше качеством является знание демонстративное (доказанное) - научное знание. Но самой высшей убедительности интуитивное знание. Та же схема, что и у Спинозы: intuitia, demonstratia, sensus.

Так и вошла в историю гносеологической мысли эта мощная, солидная, во всех подробностях продуманная эмпирическая гносеология, не являющаяся сенсуалистической в классическом смысле этого слова, но являющаяся, тем не менее, эмпирической.

Вера. XVII век - чрезвычайно сильные религиозные споры в Англии, но к концу века споры поутихли; и Локк и здесь выступил умирителем этих споров - он был защитником веротерпимости и защитником религии, но старую средневековую подчеркнуто церковную религию он отрицал.

От него пошло убеждение в необходимости веротерпимости и в необходимости того, чтобы государство не было конфессионально пристрастным - государство должно заниматься только обеспечением материального существования человека, а духовные его потребности должна удовлетворять религия, не имеет значения какая. Для того времени это было ново.

Локк признавал концепцию "естественной религии" и обычной исторической религии, считая, что естественная религия и историческая религия совпадают в главном: в исторической религии есть понятие о сверхъестественном Откровении - оно дается людям Богом, но оно не может противоречить разуму человека, потому что разум тоже дан людям тем же Богом - два дара из одной инстанции, противоречий не должно быть (обычно противопоставляют домыслы разума и сверхъестественное Откровение). Но в Откровении даны те мысли, которые, хотя и не противоречат человеческому разуму, но сам человек на основании только своего разума до них не дошел бы. Локк здесь предлагал такое гносеологическое положение: наши мысли и религиозные положения веры могут быть согласными с разумом, противоречить разуму и превосходить разум:

1. according to mind;

2. contrary to mind;

3. above mind.

Это известное деление, Локк его не выдумал. "Превосходить" не значит "противоречить" - это мысль ценная. Раз такое деление есть, то легко почувствовать, к чему это клонится: Откровение исторической религии - это сумма мыслей, которая превосходит разум, но не противоречит ему. Отсюда отношение Локка к чудесам: чудеса превосходят разум, но не противоречат ему. Это дельная апологетическая мысль.

В политике он выступил с такой концепцией, которую в XVIII веке более подробно представил Монтескьё - это деление власти на законодательную и исполнительную.

Исполнительная - осуществлять законы и судебную функцию, оборонять государство.

Законодательная может быть в лице монарха.

Но если власть обанкротится, не будет осуществлять свою функцию как надо, то право переменить органы управления возвращается к народу, таким образом может оправдываться даже революция (по-моему, он это взял у иезуитов).

10.02.98

После Локка и вместе с Локком в умственной жизни Англии образовалось целое течение, состоявшее из мыслителей, которые так или иначе коснулись вопросов этики; новое обоснование этики явилось темой, которая была тщательно проработана англичанами.

10. Природа и происхождение этики в новом понимании

Христианское понимание этики и её происхождение хорошо известно и никаких вопросов не вызывает; но христианское решение этической проблемы не годилось для новых мыслителей, потому что понятие о сверхъестественном Откровении философами отбрасывалось, потому что само это понятием является препятствием для философии, потому что философия - это поиск истины, а если есть сверхъестественное откровение, то чего искать? К тому же, могущее влияние Локка сказалось в том, что Локк, отрицая врожденные идеи, тоже поставил в тупик многих людей: если не сверхъестественное откровение, то обычно склонялись к врожденным идеям, а Локк поставил это под сомнение.

Гоббс своей крайней точкой зрения, что в основе индивидуальной и общественной жизни лежит эгоизм (selfish sistem), - это тоже был вызов. С этим не соглашались приверженцы традиционной религии бесспорно, нетрадиционной - тоже.

Итак: Гоббс, Локк и отрицание средневекового церковного христианства.

10.1 Кумберленд (1632-1719)

Он утвердил, что основой нравственных правил являются некие альтруистические склонности. Социальная жизнь ещё обусловли