Раздел IV. «Приоритетные технико-юридические направления гармонизации российского законодательства» содержит четыре главы.

В первой главе «Гармонизация Конституции России как основы российского законодательства» указывается, что Конституция РФ как часть российского права, реализуя собственно регулятивные функции, вместе с тем осуществляет гармонизирующую функцию, в том числе и в международно-правовом плане. Будучи основным организующим ядром правовой системы, Конституция РФ обеспечивает сбалансированность, согласованность всех ее элементов.

Конституция – важнейшая, принципиальная составляющая правовой системы России. Роль высшего правового акта страны определяется тем, что законы и иные правовые акты, в том числе и международные договоры РФ, не должны противоречить Конституции РФ, а должностные лица обязаны соблюдать ее (ст. 15 Конституции РФ). Поэтому обоснованно считать применение не соответствующих Конституции России правил международных договоров как конституционное нарушение. Подобные нарушения Конституции – явные либо скрытые – в дальнейшем порождают юридические коллизии, которые ведут к обострению противоречий в государственной сфере, в экономике, в социальных отношениях.

Имеющаяся ныне в отечественном праве совокупность юридико-технических требований, предъявляемых к актам международного права, касается только материальной (содержательной) и функциональной (процедурной) стороны. В целом обе составляющие образуют сущность технико-юридического аспекта отрицательной гармонизации международных договоров РФ и российского законодательства, предполагающей устранение противоречий содержания и (или) порядка заключения международного договора с установленными Конституцией России запретами (ограничениями).

Конституция России закрепляет несколько областей, в которых заключение международного договора способно дестабилизировать национальную правовую систему.

Во-первых, недопустимо заключение международных договоров, которые предусматривают внесение изменений в Конституцию России.

Во-вторых, запрещается заключение международных договоров, имеющих целью изменение основ конституционного строя России.

В-третьих, недопустимо заключение международных договоров, направленных на отмену либо умаление прав и свобод человека и гражданина.

Ведущим ориентиром для гармонизации Конституции России являются общегуманитарные стандарты. Конституцией России восприняты не только международные гуманитарные стандарты, но даже порядок расположения норм, их очередность следования друг за другом по тексту.

Конституционные гарантии, с одной стороны, играют важную роль в механизме внутригосударственных гарантий, а с другой – обусловливают правовую основу использования личностью средств международной защиты права.

Одной из признанных гарантий прав человека в конституционном и международном праве выступает «оговорка о законе» – требование о регулировании (в том числе ограничении) прав и свобод человека и гражданина только на уровне законов. В настоящее время преобладающая часть международных стандартов в области прав человека содержит оговорки о возможности их ограничений лишь законодательным путем. В данной сфере создана и функционирует глубоко продуманная система правоположений.

Во-первых, в международном праве действуют универсальные нормы, предписывающие наличие законодательных оговорок. Во-вторых, международное право вводит запрет на ограничение прав и свобод в большей мере, нежели это предусмотрено непосредственно международными нормами. Иными словами, действует принцип непонижения уровня прав и свобод человека. В-третьих, запрещается ограничение тех прав, которые содержатся в национальном законодательстве, но, вместе с тем, отсутствуют в международном праве. В-четвертых, многие международные нормы о правах человека конкретно указывают на «оговорку о законе».

В диссертации проводится сравнительный анализ международных правоположений с действующими положениями Конституции России.

В результате делается вывод о наличии очевидной конституционной дисгармонии. С одной стороны, права и свободы, согласно статье 18 Конституции РФ, являются непосредственно действующими, «определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием». С другой – эти же права и свободы могут стать объектом произвольного, дискреционного вмешательства и в первую очередь со стороны того же государства.

Анализу подвергается и часть 3 статьи 55 Конституции РФ, которая, по мнению диссертанта, не в полной мере обеспечивает соблюдение прав и свобод граждан, в связи с чем предлагается внести в Конституцию России ряд изменений на предмет реализации «оговорки о законе».

Во второй главе «Гармонизация частноправовых и публичных начал в российском законодательстве» предпринята попытка выработки нового критерия разграничения данных областей.

Разграничение права на частное и публичное – статусное деление права, основанное на определении статуарного равенства участников правоотношения. Право исходит из установок равенства и справедливости. Однако в реальности, в социальной действительности равенство не является абсолютным. Поэтому право «стремится» уравнять своих субъектов, что достигается использованием различных методов гармонизации их интересов.

Частноправовой метод заключается в допущении фактического равенства участников правоотношений. Поэтому им предоставляется возможность самим урегулировать свои права и обязанности, определить характер их осуществления и предусмотреть наступление последствий, меру ответственности каждой стороны. В том же случае, когда развитие ситуации протекает помимо воли субъектов, когда одна из сторон не в состоянии своими ресурсами контролировать ситуацию, государство вступает в правоотношение, которое переходит из частноправового в разряд публично-правового.

Напротив, в том случае, если стороны фактически, а нередко и формально юридически неравны, государство уже на начальной стадии обязано предпринять меры по достижению и стабилизации равновесия участников. Например, отношения между родителями и детьми вряд ли кто согласится признать частными и, соответственно, регулируемыми диспозитивно в каждой семье. Эти отношения были и остаются в сфере публичного права, ибо по своему статусу неравны соответствующие стороны – дети и родители.

Поэтому основным критерием деления правоотношений на частноправовые и публичные выступает характеристика формально-юридического и фактического равенства. Наличие такового позволяет говорить о возможности и необходимости участия государства в правоотношениях граждан, а также об ограничении такого участия.

Публичное право главной своей целью имеет уравнивание возможностей по достижению справедливого результата для каждой стороны. Для государства это достигается путем установления соответствующих процедур, регламентов, систем сдержек и противовесов, ограничений, установлением должностных обязанностей, мер жесткой ответственности.

Деление права на публичное и частное имеет социальную ценность только в одном ракурсе – показать роль государства и определить те сферы, где эта роль будет варьироваться от одностороннего регулирования до полностью согласованного, гармоничного взаимодействия всех субъектов правоотношения.

Диссертант заключает, что публичное право – это сфера фиктивного либо принудительно создаваемого равенства всех участников правоотношений, это область уравнивания в общих интересах всех субъектов, создания единого, равного для всех субъектов режима функционирования, единого недифференцированного подхода к оценке тех или иных действий, реализации мер принуждения, поощрения и ответственности.

Частное право основано на началах фактического равенства. Государство довольно часто вторгается в сферу частных интересов и ограничивает свободное усмотрение индивидов. Но это делается в тех случаях, когда фактическое равенство было нарушено одним из субъектов с целью нанесения ущерба другим либо получения необоснованных преимуществ за счет других.

Государство, власть стремятся к тому, чтобы создать гармонию возможностей сторон. Достигается подобное разнообразными способами и приемами. Среди таковых в первую очередь выделяется государственная поддержка малоимущим, малообеспеченным слоям населения, помощь в преодолении сложных бытовых ситуаций.

Частное право, считает диссертант, можно определить как систему утановленных либо контролируемых государством правовых норм, регулирующих сферу жизнедеятельности человека в сферах равных, гармонически единых, слаженных в юридическом и фактическом измерении статусов (потенциальных и реальных возможностей) и отношениях с иными субъектами права.

Третья глава «Гармонизация элементной структуры правоотношений» посвящена сопряжению юридических обязанностей и субъективных прав.

Глубокая органическая связь субъективных прав и юридических обязанностей обнаруживается в процессе их реализации. Во многих ситуациях реализация субъективного права является предпосылкой исполнения юридической обязанности. Но взаимосвязь прослеживается и в обратном направлении, когда реализация юридической обязанности служит предпосылкой приобретения субъективного права.

Вместе с тем, за последнее время обозначился ряд новых, неизвестных доныне проблем и противоречий, имеющих важное теоретическое и практическое значение. Одна из очевидных дисгармоний современного российского права – диспропорция в соотношении прав и обязанностей гражданина. Создание и поддержание гармоничных отношений в обществе требуют, в том числе, не только уважения к правам человека, но в первую очередь выполнения им определенных обязанностей, а в случае необходимости – и его отказа от осуществления некоторых из своих прав.

В современном российском обществе наметилась тенденция превалирующего значения прав человека. Между тем их отрыв от юридических обязанностей не только не реалистичен, но и социально опасен. Принижение юридических обязанностей, «затенение» их роли вызывает неполноту, а порой деструкцию всего механизма правового регулирования.

Определяющим моментом для преодоления в будущем и разрешения существующих «разрывов» и пробелов, диспропорций и противоречий прав и обязанностей служит четкое понимание того, что структура правоотношения как способ связи его составных элементов воспроизводит реальные возможности управомоченного, предоставленные последнему субъективным правом в целях удовлетворения его интереса. Осуществление этих возможностей управомоченным находится в зависимости от определенных действий или бездействия других лиц – обязанных.

Однако конкретный вариант требуемого поведения, предписываемый соответствующей правовой нормой, также должен обладать качеством возможности реализации. В противном случае субъект будет игнорировать возложенную на него обязанность, максимально уклоняться от ее исполнения. Подобное потребует дополнительных средств принуждения либо стимулирования.

Таким образом, гармонизация субъективного права и юридической обязанности предстает в виде гармонизации возможностей, соответственно, осуществления права и исполнения обязанности. Именно характеристика существующих либо потенциальных возможностей реализации субъективного права и юридической обязанности служит основой для определения того, насколько они соответствуют, корреспондируют друг другу.

Степень возможностей управомоченного требовать должна находиться в пропорциональной зависимости от степени возможностей у обязанной стороны исполнить требования.

Именно отсутствие соответствия между возможностью требовать и возможностью выполнять требуемое служит основой для формирования правового нигилизма, правовой апатии населения. Перекосы в сторону субъективного права, не подкрепленные возможностями обязанной стороны исполнить юридическую обязанность, приводят к трудноразрешимым социальным проблемам.

Поэтому каждый раз, законодательно закрепляя «право-возможность» одной стороны требовать, необходимо устанавливать «обязанность-возможность» ее исполнить.

Дисбаланс в соответствии субъективных прав и юридических обязанностей может проявиться и в том, что на граждан порой возлагаются непомерные, в конкретно-индивидуальном плане не всегда выполнимые обязанности. В связи с этим российским судам необходимо проверять не только объективную обоснованность (необходимость), но и возможность выполнения гражданином своих юридических обязанностей. Для этого диссертант предлагает использовать понятие «вредной» юридической обязанности, означающей такую форму требуемого поведения, которая: объективно не выполнима со стороны обязанного субъекта; не подкреплена мерами обеспечения; вступает в противоречие или нарушает субъективное право гражданина.

В четвертой главе «Гармонизация юридической силы российских законов» указывается, что юридическая сила – динамичный, постоянно эволюционирующий признак закона, который только формально заключает в себе единые, стандартные параметры измерения (процедура принятия, вступления в действие, соотношение с иными правовыми актами). Если признать, что юридическая сила законов в действительности одинакова, то логично заключить, что таковая идеальна.

Контрактивность юридической силы – один из ее главных признаков, означающий способность оказывать встречное сопротивление. Если каждый закон обладает «идеальной» юридической силой, то в данном ключе достигнута самодостаточность, а значит – гармония. Однако такая гармония одновременно является источником дисгармонии действия законов, ибо вполне понятно, что абсолютное равенство силы законов парализует их действие, создает постоянное статичное состояние. Поэтому в практическом ключе гармонизация юридической силы законов означает согласование механизмов защиты и реализации установленных в них правоположений.

К числу типичных, наиболее распространенных факторов, оказывающих влияние на юридическую силу (повышая ее либо снижая), на которые должна быть направлена гармонизация законов, относятся следующие.

1. Нейтрализация юридической силы закона посредством подзаконного нормотворчества – следствие принятия не согласующегося с законом подзаконного акта. В данном случае о противоречии нет речи. Подзаконный акт в силу мобильности процедуры принятии и оперативности внесения изменений, более предпочтителен, в связи с чем положения закона игнорируются.

Еще одни вариант нейтрализации юридической силы закона заключается в несвоевременной отмене либо медлительности в процедуре внесения изменений в противоречащий ему подзаконный акт.

Весомое влияние на юридическую силу как совокупность обеспечительных механизмов исполнения закона оказывает неполнота законодательного регулирования, которая в итоге заменяется подзаконными актами.

2. Конкуренция нескольких законов, приводящая к обоюдной либо односторонней парализации их юридической силы. Источником этой разновидности дисгармонии юридической силы российских законов выступает непосредственно законодатель. Конкуренция законов приводит к размыванию (дроблению) юридической силы.

3. Рассогласованность либо непоследовательность интерпретации российских законов. Сегодня проблема обратной связи между судами различных уровней пока не ставится ни отечественной наукой, ни практикой.

4. На юридическую силу закона во многом влияет правовая позиция органов власти. Наибольшее внимание исследователей сегодня привлекает правовая позиция Конституционного Суда РФ.

5. Юридическая сила зависит от информационной доступности. Гармонизация юридической силы невозможна без информирования граждан о конкретном законе.