Вопрос 4. Кстати, а действительно, почему так подробно следователь расписал преступные последствия? Почему этому посвящены два завершающих и таких больших по объему абзаца текста?

Ответ. Следователь хорошо знаком с судебной практикой по подобным делам. Ему известно, что суды часто с большой неохотой принимают решение о признании подсудимого виновным по совокупности преступлений (см. ответ на вопрос 1). Одним из важных и сложных в доказывании признаков превышения должностных полномочий является признак преступных последствий - "существенных нарушений...", а они носят оценочный характер. Оценочный - значит требующий тщательного, творческого подхода в описании.

Кто же, по-вашему, должен доказывать и подробно расписывать оценочные признаки, причем любые, в любом составе преступления? Судьи? Нет! Они вообще не любят, да и не обязаны сами находить и описывать какие-либо оценочные признаки. Инициатива в виде формулировки соответствующих текстов должна исходить со стороны обвинения. В этом ей призвано помочь упомянутое в сноске Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г. N 4. Берем этот текст и раскрываем его применительно к обстоятельствам дела гр. Г. Повторим, если следователь не распишет эти оценочные последствия в обвинении - судья вряд ли сделает это в приговоре. Ему будет проще оправдать подсудимого в этой части.

Вопрос 5. Почему в обвинении расписаны признаки, которые не входят в конструкцию составов преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 290 и ч. 1 ст. 286 УК РФ? Например, имеются такие фразы, как: 1) "официальный документ, предоставляющий право...", 2) "подложный документ", 3) "...из корыстной заинтересованности". Зачем писать лишнее?

Ответ. Ничего лишнего в обвинении нет. Действительно, следователь намеренно внес в содержание обвинения эти признаки, поскольку все три являются обязательными для состава служебного подлога (ч. 1 ст. 292 УК РФ), а третий - для состава злоупотребления должностными полномочиями (ч. 1 ст. 285 УК РФ). Опытный субъект-обвинитель знает о правовых основаниях и порядке изменения обвинения (ст. 252 УПК РФ, ч. 8 ст. 246 УПК РФ). Размышляя о судебной перспективе по делу, следователь, руководитель следственного органа совместно моделируют в том числе и варианты неблагоприятного для стороны обвинения хода судебного разбирательства:

- например, как это часто бывает, в суде может "не устоять" эпизод получения взятки. Ничего страшного - остается ч. 1 ст. 286 УК РФ. Это все-таки лучше, чем полное поражение - оправдательный приговор по всему объему обвинения;

- суд может признать недоказанным не только ч. 2 ст. 290 УК РФ, но и ч. 1 ст. 286 УК РФ. В частности, судья может не согласиться с критерием существенности "нарушения..." как преступного последствия превышения полномочий (см. ответ на вопрос 3). Очень неприятно для стороны обвинения, но тоже не смертельно. Государственный обвинитель может предложить замену квалификации с ч. 1 ст. 286 УК РФ на ч. 1 ст. 292 УК РФ - служебный подлог. А такое, как и любое другое, изменение обвинения допустимо, только если действия подсудимого, квалифицируемые по новой статье закона, вменялись ему в вину и существенно не отличаются по фактическим обстоятельствам от обвинения, по которому дело принято к производству суда.

Вот и получается, что следователю, в порядке своеобразной страховки, полезно расписать необходимые признаки ч. 1 ст. 292 УК РФ, но не включать этот состав в объем обвинения.

Вот такая странная и противоречивая лишь на первый взгляд логика интересов стороны обвинения. Еще раз подчеркнем - она, на наш взгляд, не противоречит законодательству, но использует его пробельность или диспозитивность в состязательных интересах.