5курс / ТГП / первоисточники / Иоффе, Шаргородский / 202

Место права в системе общественных явлений Предыдущий | Оглавление | Следующий

§ 3. Место права в системе общественных явлений Право, как и всякое иное явление надстроечного порядка, определяется экономическим базисом общества. Его содержание зависит от политики господствующего класса и опирается на правосознание последнего. Оно находится также в определенном соотношении с существующими в данном обществе нравственными воззрениями. Поэтому определить место права в системе других общественных явлений — значит выявить соотношение права и экономики, права и политики, права и правосознания, права и нравственности.

В области соотношения права и экономики получают свое конкретное проявление установленные марксизмом-ленинизмом общие закономерности взаимосвязи базиса и надстройки. Эти общие закономерности заключаются, как известно, в том, что, во-первых, характер и содержание надстройки определяются' характером и содержанием экономического базиса общества, а, во-вторых, надстройка, выросшая на данном экономическом базисе, оказывает на него активное обратное воздействие, которое в зависимости от конкретных исторических условий может быть как прогрессивным, так и реакционным[1]. На указанные закономерности опирается не только правовая, но и всякая другая стоящая на позициях марксизма наука, которая исследует явления надстроечного порядка, например, историческая наука, литературоведение, эстетика и т.д. Однако в каждой из этих наук ставится и разрешается не общий вопрос о закономерностях взаимосвязи базиса и надстройки — этот вопрос разрешен в созданной Марксом—Энгельсом—Лениным науке исторического материализма, —

85

а конкретная проблема Соотношения с базисом того надстроечного явления, которое составляет предмет изучения данной науки и специфические особенности которого должны быть ею выявлены и обоснованы.

Конечно, и право, и, например, литература возникают на определенном экономическом базисе, оказывая активное обратное воздействие на него. Но самый процесс образования права, как и формы его активного воздействия на базис, отличаются от процесса образования и активного действия литературы и других надстроечных явлений. Общественные явления обладают рядом общих, всем им присущих черт. Помимо этого общего, каждый вид общественных явлений характеризуется своими специфическими моментами. Последние, поскольку они отличают сходные явления друг от друга, особенно важны для науки и в первую очередь должны привлечь к себе ее внимание. Такими специфическими моментами обладает и право. Эти моменты составляют его относительно самостоятельное содержание и обусловливают конкретные специфические формы, в которых общие закономерности взаимосвязи базиса и надстройки проявляются, когда речь идет о взаимосвязи базиса с таким надстроечным явлением, как право.

Следовательно, для того чтобы изучить конкретную форму проявления и действия общих зако-номерностей взаимоотношения экономики и права, необходимо в основу исследования положить закономерности, присущие базису, и специфические особенности, свойственные праву.

Для права, как и для надстройки в целом, характерно, что, соответствуя определенному экономическому базису, оно представляет собою историческую категорию, существующую постольку, поскольку существует породивший ее базис. Это — общий закон взаимосвязи базиса и надстройки. Он действует поэтому и в сфере взаимосвязи экономики и права. Однако конкретные формы его проявления в этой сфере отличаются определенными особенностями.

Поскольку право носит волевой характер и выражает волю господствующего класса, то для возникновения данного права, для издания данного закона недостаточно одного лишь факта появления новых экономических потребностей. Необходимо, кроме того, чтобы новые

86

конкретные потребности были осознаны господствующим классом и чтобы соотношение его сил с силами его классовых противников, а также соотношение сил между различными прослойками внутри господствующего класса давало возможность для придания сформировавшейся воле значения государственной воли. Этим право как часть надстройки существенно отличается от таких относящихся к ней явлений, как, например, религиозные, художественные или философские взгляды общества, которые формируются и создаются не господствующим классом в целом, а идеологами этого класса, и представляют собою не нормативно оформленное закрепление воли господствующего класса, а отражение в сознании идеологов материальных условий существования этого класса.

Далее, для права, как и для надстройки в целом, характерно, что, появившись на свет, оно не остается пассивным, а, наоборот, становится величайшей активной силой, способствующей укреплению и дальнейшему развитию своего базиса, преодолению и полной ликвидации остатков старых классов и старых экономических укладов. Это — также общий закон взаимосвязи базиса и надстройки. Поэтому он тоже действует в сфере взаимосвязи экономики и права. Однако конкретные формы его проявления в этой сфере также отличаются определенными особенностями.

Так как право носит нормативный характер и наряду с другими мерами обязательно обеспечивается мерами государственного принуждения, то, активно воздействуя на породивший его экономический базис в целом, оно не может быть применено ко всем без исключения отношениям, существующим в данном обществе. Для применения нормы права к тому или иному общественному отношению необходимо, чтобы поведение участников этого отношения отвечало двум основным требованиям: во-первых, чтобы оно могло быть подвергнуто внешнему контролю, — иначе нельзя было бы установить, соблюдаются ли нормы права участниками данного общественного отношения; во-вторых, чтобы в случаях уклонения от того или иного правила поведения нужное поведение можно было вызвать к жизни при помощи мер государственного принуждения, — иначе нельзя было бы в применении к этому поведению добиться осуществле-

87

ния правовых норм в принудительном порядке. Этим право как часть надстройки опять-таки существенно отличается от религиозных, художественных или философских взглядов общества, в которых могут получить отражение любые общественные явления, ибо перечисленные взгляды не носят характера норм, обеспечиваемых мерами государственного принуждения.

Наконец, право, как и надстройка в целом, может либо способствовать экономическому развитию общества, либо препятствовать этому развитию, либо ставить экономическому развитию в определенном направлении преграды и толкать его вперед в других направлениях. Это — также общий закон взаимосвязи базиса и надстройки. Поэтому и он действует в сфере взаимосвязи экономики и права. Однако и в этом отношении конкретные формы его проявления отличаются своими весьма существенными особенностями.

Право, являясь регулятором общественных отношений, становится способным содействовать или, наоборот, препятствовать их развитию путем такого воздействия на поведение людей как участников соответствующих отношений, которое выражается в форме обязательного предписания, запрета, дозволения и т.п. Разумеется, отмеченные возможности права как надстроечной категории не являются безграничными. Право не в состоянии по собственному почину создать такие отношения, возникновение которых не подготовлено всем предшествующим ходом экономического развития общества. Оно не может также сколько-нибудь прочно законсервировать такие отношения, которые уже отжили свой век и в силу происшедших экономических сдвигов должны уступить место новым отношениям. Однако если материальные предпосылки возникновения нового уже созрели и для того, чтобы новое фактически появилось в реальной действительности, необходимо определенное поведение людей, такое поведение может быть вызвано к жизни путем юридических предписаний, дозволений, запретов и т.п. Теми же юридическими способами можно на известный период времени задержать отмирание таких общественных явлений, которые давно должны были бы погибнуть, если бы они не поддерживались и не охранялись всей силой государственной власти, и прежде всего силою государственно-правового принуждения. Этим воз-

88

действие права на экономику существенно отличается от воздействия, которое на нее оказывают, например, художественные, философские или религиозные взгляды общества, способные идеологически влиять на участников экономических отношений, но не могущие предписывать им в принудительном порядке правила, подлежащие обязательному соблюдению.

Отмеченные особенности взаимосвязи права и экономики по-разному проявляют себя в различных социально-экономических формациях.

В антагонистических формациях материальные потребности, возникающие из условий развития данного экономического базиса, могут вызывать на одном историческом этапе появление прогрессивного, а на другом — реакционного законодательства. Когда у власти стоит передовой класс, интересы которого в силу его исторического положения совпадают с интересами общества, он стремится к прогрессивному законодательству, соответствующему потребностям дальнейшего экономического развития. Когда же в силу изменившихся исторических условий стоящий у власти класс становится реакционным, он начинает препятствовать использованию экономических законов в интересах общества, поскольку отживающий класс вообще сопротивляется всякому общественному прогрессу. Отсюда его стремление к реакционному законодательству, противоречащему потребностям дальнейшего экономического развития.

В противоположность этому в условиях социализма правовые нормы появляются как результат материальных потребностей развития общества и их осознания государством рабочего класса и всех трудящихся, воля которых выражается и закрепляется в нормах социалистического права. Самый процесс осознания назревших материальных потребностей и возникновения необходимости издания новых законов, способствующих их удовлетворению, носит здесь творческий характер и протекает неизмеримо быстрее, чем в любой антагонистической формации в самые лучшие времена ее прогресса. Происходит это потому, что во главе социалистического государства стоит Коммунистическая партия, политика которой опирается на марксистско-ленинскую теорию, на научное знание законов общественного развития. Творческий подход Коммунистической партии и руково-

89

димого ею социалистического государства к решению вопросов хозяйственного строительства проявляется в том, что партия и государство вовремя выявляют отставание тех или иных законоположений от назревших экономических потребностей и своевременно принимают меры к устранению такого отставания. Например, когда метод централизованного управления промышленностью и строительством через министерства и другие ведомства исчерпал свои возможности и начал становиться тормозом дальнейшего развития социалистического народного хозяйства, было признано необходимым перейти к территориальному методу управления путем образования экономических административных районов, возглавляемых совнархозами, которые осуществляют руководство предприятиями района независимо от профиля и характера их деятельности. В ряде других социалистических стран также было признано необходимым изменить систему управления народным хозяйством путем приближения органов руководства к предприятиям и стройкам. Эти мероприятия проводятся с учетом особенностей каждой данной страны. Так, в Болгарии в 1959 году были ликвидированы промышленные министерства, но масштабы территории этой страны не вызывали необходимости создания экономических административных районов, и потому полномочия по руководству промышленностью были переданы окружным Народным советам, стоящим во главе округов как административно-экономических единиц. Не образовывались экономические районы и в ГДР в процессе проведенных там мероприятий по децентрализации системы управления промышленностью и строительством.

Выявив факт отставания от потребностей жизни тех или иных законоположений по хозяйственным вопросам, партия и государство принимают меры к тому, чтобы изыскать такие новые правовые формы, которые наилучшим образом способствуют выполнению поставленных задач и более всего соответствуют особенностям данного этапа исторического развития страны. Признав, в частности, необходимым провести реорганизацию МТС, чтобы тем самым обеспечить единство хозяйствования на колхозной земле, ЦК КПСС и Советское правительство учитывали вместе с тем, что не все колхозы могут в сравнительно короткий срок обзавестись необходимой

сельскохозяйственной техникой и что некоторые специализированные сельскохозяйственные работы и впредь должны производиться по договорам с колхозами соответствующими государственными сельскохозяйственными предприятиями. Поэтому на базе реорганизованных МТС были созданы ремонтно-технические станции для выполнения в колхозах некоторых специализированных и ремонтных работ. В то же время созданием новой организационно-правовой формы управления экономикой не завершается работа по ее дальнейшему совершенствованию. Так, в современных условиях совнархоз — более совершенная форма управления промышленностью и строительством, чем министерства. Но методы организации-работы совнархоза не остаются неизменными. На опыте некоторых совнархозов проверяется, например, целесообразность их перевода с бюджетно-сметного финансирования на финансирование за счет отчисления от прибылей руководимых ими предприятий. Проводятся мероприятия по сокращению численности внутренних подразделений совнархозов, ставится вопрос о желательности укрупнения экономических административных районов и т.д. Все это показывает, что приведение организационно-правовых форм в полное соответствие с потребностями развития социалистической экономики представляет собой не какую-то эпизодическую меру, а такой же непрерывный процесс, каким является развитие социалистического хозяйства в целом.

Решая вопрос об издании нового закона, партия и государство строго учитывают, насколько созрели реальные экономические предпосылки для возникновения новых общественных отношений.

Ярким примером, иллюстрирующим определяющую роль экономики при издании нормативных актов социалистическим государством, может служить подход Коммунистической партии и Советского правительства к решению вопросов о путях поднятия кооперативно-колхозной собственности до уровня всенародного достояния.

Существенное значение имеет прежде всего тот факт, что ликвидация различий между государственной и кооперативно-колхозной собственностью не может быть осуществлена путем простого декретирования, так как «формы собственности изменяются не произвольно,

91

а развиваются на основе законов экономики, зависят от характера и уровня развития производительных сил»[2]. Задача социалистического государства и советского права заключается поэтому не в ликвидации посредством декрета указанного различия, а в изыскании мер, способствующих экономическому подъему страны, ибо «с дальнейшим развитием производительных сил будет подниматься и уровень обобществления колхозного производства, происходить сближение колхозно-кооперативной собственности с общенародной собственностью, постепенное стирание граней между ними»[3]. Поскольку же колхозно-кооперативная собственность является одной из форм социалистической собственности, то в целях поднятия ее до уровня всенародного достояния нужно идти по пути таких, в том числе и правовых, мероприятий, которые приводили бы не к свертыванию колхозно-кооперативной собственности, а к повышению уровня ее обобществления при помощи и поддержке социалистического государства. В этих целях необходимы всемерное развитие межколхозных производственных связей, которые поднимают обобществление колхозных имуществ на новую, более высокую ступень, а также дальнейшее расширение неделимых фондов колхозов, которые по своему социальному качеству в значительной степени приближаются к общенародной собственности.

Постоянно ведя работу по совершенствованию социалистического права в соответствии с вновь возникающими экономическими потребностями, партия и государство подчиняют эту работу конечной цели нашего развития — цели построения коммунизма. Современный этап коммунистического строительства в СССР в своих основных и решающих направлениях выражен в цифрах семилетнего плана развития народного хозяйства. Принимая контрольные цифры развития народного хозяйства СССР на 1959—1965 годы, XXI съезд партии указал: «Коренная проблема предстоящего семилетия — это проблема ускоренного развития народного хозяйства по пути к коммунизму, проблема максимального выиг-

92

рыша времени в мирном экономическом соревновании социализма с капитализмом»[4]. Решению указанной коренной проблемы и должно быть подчинено развитие советского законодательства на современном этапе.

Таковы основные моменты, характеризующие соотношение права и экономики в социалистическом государстве.

Право определяется экономикой. Однако соотношение между ними не может быть понято в полной мере, если их брать изолированно и рассматривать лишь в наиболее общем виде. Конкретные формы этого соотношения зависят от природы класса, стоящего у власти, от характера выдвигаемых им политических задач и от того преломления, которое эти задачи получают в его правосознании. Поэтому анализ соотношения права и экономики обязательно должен быть дополнен анализом соотношения права и политики, а также права и правосознания. В этом же плане должен быть рассмотрен вопрос о соотношении права и нравственности.

II Как уже отмечалось, характер и содержание права определяются характером и содержанием экономического базиса общества. Известно также, что непосредственно из базиса право не возникает. Созданию правовых норм предшествует сознательно-волевая деятельность господствующего класса, в которой экономика данного общества получает определенное отражение и которая затем воплощается в устанавливаемых или санкционируемых государством правовых нормах. Центральное место в этой сознательно-волевой деятельности занимает политика господствующего класса, оказывающая решающее влияние на формирование правовых норм.

Разумеется, известное воздействие на принятие или отмену отдельных законодательных актов оказывает также сопротивление классовых противников. Данное конкретное соотношение классовых сил иногда вынуж-

93

дает господствующий класс эксплуататоров к тем или иным уступкам, оформляемым путем издания соответствующих законов. Но такие уступки не отменяют господство класса, стоящего у власти, а лишь отражают линию его политического маневрирования в столкновении с силами классовых противников, осуществляемого в целях поддержания и сохранения диктатуры этого класса. Следовательно, не только право в целом, но и отдельные законы, принимаемые под давлением сопротивления классовых противников, всегда выражают политику господствующего класса.

Политика есть отражение экономики. Она может отражать экономику полно или неполно, правильно или неправильно. Однако она никогда не может в своем осуществлении выйти за пределы того, что допускается или диктуется наличными материальными условиями жизни общества. В то же время правильное отражение экономики в политике отнюдь не является достаточным условием выработки научно обоснованной политической линии. Политика отражает экономику, но ее содержание непосредственно определяется интересом того класса, о политике которого идет речь. Если интересы этого класса совпадают с объективными потребностями дальнейшего прогрессивного развития экономики, его политика будет обоснованной в главных ее чертах, хотя при этом не исключены отдельные ошибки. Если же интересы данного класса вступают в противоречие с указанными потребностями, он становится склонным иногда к самой авантюристической политике, хотя бы он более или менее правильно осознавал свое экономическое положение.

В том, что политика есть отражение экономики, она ничем не отличается от других надстроечных явлений. Специфика политики состоит в том, что в ней экономика находит свое концентрированное выражение[5]. Это означает, что политика ближе к экономике, чем любые другие надстроечные явления. Она непосредственно выражает позиции, занимаемые в экономике тем классом, который придерживается данной политической линии. Напротив, все другие надстроечные явления отражают экономику в виде, опосредствованном политикой

94

определенного класса. Но так как право создается только господствующим классом, то отсюда следует, что в праве находит свое отражение экономика, опосредствованная политикой господствующего класса. Поэтому и ближайшим фактором, определяющим характер воздействия права на экономику, является политика господствующего класса: реакционная политика порождает реакционное право, как и, наоборот, прогрессивное право есть следствие прогрессивной политики. Право выступает в качестве средства осуществления политики господствующего класса. При этом, однако, следует различать отмеченную роль права в процессе издания новых законов и в процессе применения действующего законодательства.

Выдвижение новой политической задачи обычно предполагает издание новых законов в целях ее осуществления. Это имеет место в государствах как эксплуататорского, так и социалистического типа.

Когда, например, Коммунистическая партия Советского Союза взяла политический курс на обеспечение дальнейшего подъема сельского хозяйства и промышленности в нашей стране, это повлекло за собой издание целого ряда нормативных актов, относящихся к системе заготовок сельскохозяйственной продукции, к организации управления промышленностью и т.д. На службу политически прогрессивной линии, направленной на дальнейшее развитие производительных сил общества, было поставлено самое передовое в мире законодательство.

Однако постановка новой политической задачи не во всех случаях требует издания новых законов. На службу новой политике может быть поставлено и старое законодательство. При этом возможны две далеко не совпадающие ситуации.

Первая ситуация характеризуется тем, что новые политические задачи охватываются смыслом ранее изданных законов.

Так, в современных условиях развернутого строительства коммунизма в СССР партия поставила перед советским народом целый комплекс новых политических и хозяйственных задач. В связи с их выполнением возникла необходимость в принятии ряда новых законов, в отмене некоторых ранее действовавших законодатель-

95

ных актов. Но речь никогда не шла и не могла идти о том, чтобы пересмотреть все прежнее законодательство и целиком заменить его новыми законами. Советское законодательство всегда было социалистическим по своему содержанию и, следовательно, всегда строилось в соответствии с линией партии, направленной на построение социализма и коммунизма. Поэтому в значительной части основной смысл наших законов охватывает и новые политические задачи, а там, где имеется определенное отставание или несоответствие, оно устраняется путем принятия новых законов.

Вторая ситуация характеризуется тем, что новые политические задачи не охватываются смыслом ранее изданных законов, но смысл последних в процессе их применения извращается в угоду новой политической линии. Такое применение и использование старых законов в социалистическом государстве вообще невозможно, ибо оно представляет собой произвол, прикрывающийся видимостью легальности. Именно в этой форме наряду с изданием откровенно реакционных законов и осуществляется произвол в современных империалистических государствах.

В частности, в конце 90-х годов прошлого столетия в США были приняты антитрестовские законы. Формально эти законы не отменены, но они ни в какой мере не препятствуют концентрации и централизации американского монополистического капитала. Происходит это потому, что в угоду реакционной политической линии указанные законы применяются в США не против капиталистических трестов, а против профсоюзов, организации которых иногда распускаются со ссылкою на то, что они нарушили требования, формулируемые в антитрестовских законах.

В свете отмеченных обстоятельств и надлежит оценивать многочисленные нападки со стороны буржуазных юристов на советскую правовую науку в связи с проблемою соотношения права и политики. Раз право подчинено политике, говорят горе-критики из лагеря буржуазной юриспруденции, раз оно является средством осуществления политики, следовательно, право исключает законность и опирается на произвол.

Не подлежит сомнению, что право подчиняется политике господствующего класса и является средством

96

ее осуществления. Это реальный факт общественной жизни, отрицание которого означало бы извращение действительности. Но отсюда вовсе не вытекает, что тем самым право по необходимости становится орудием произвола, ибо для этого нужно было бы доказать, что всякая политика есть линия произвола. Между тем политика может быть и реакционной, и прогрессивной. Значит, дело прежде всего в том, на какую политику данная правовая система опирается. Кроме того, возможны различные формы связи права с политикой. Эта связь может выражаться в форме легальности, когда новая политическая задача влечет за собою издание новых законов или применение тех старых законов, смыслом которых она охватывается. Такая связь не ущемляет интересов законности, если сама политическая задача не носит реакционного характера. Но эта связь может выражаться и в форме извращения смысла действующих законов в угоду новой политической линии. Такая связь отвергает принцип законности и опирается на «идею» произвола.

Из этого следует, что борьба за укрепление законности есть борьба за создание прогрессивных законов и за их точное соблюдение, борьба против извращения на практике действующего законодательства по соображениям политического порядка. Но борьба за укрепление законности не имеет ничего общего с требованием изоляции права от какой бы то ни было политики вообще, ибо такая изоляция невозможна и неосуществима практически. Поэтому, когда советская юридическая наука со всей настойчивостью проводит тот взгляд, что наше право призвано играть важную роль в обеспечении решения политических задач, выдвигаемых партией и правительством, она исходит, во-первых, из реальной жизненной связи, существующей между правом и политикой, во-вторых, из того, что политика Коммунистической партии Советского Союза является научно обоснованной, прогрессивной политикой и что поэтому, в-третьих, подлинная законность в условиях социалистического общества была бы немыслима, если бы наше право не опиралось на политику Коммунистической партии.

Это обстоятельство, однако, не дает права ни суду, ни любому иному советскому государственному органу или его должностному лицу решать те или иные во-

97

просы вопреки закону или при любом, пусть даже самом ничтожном, отступлении от него по политическим соображениям. Советское право воплощает в себе поли« тику Коммунистической партии, а основная политическая задача, выдвигаемая в области права партией, есть задача всемерного укрепления и последовательного осуществления социалистической законности. Значение этой задачи с особой силой было подчеркнуто на XX съезде партии. Серьезное внимание уделил ей и внеочередной XXI съезд КПСС. На съезде отмечалось, что «постоянной заботой партии является строгое соблюдение социалистической законности, охрана прав и интересов советских граждан»[6]. Ясно поэтому, что тот, кто посягает на советский закон, какими бы политическими мотивами он ни прикрывался, посягает на важнейшие основы политики Коммунистической партии.

Политика коммунистических и рабочих партий составляет жизненную основу развития государств социалистического типа, так как она определяет в соответствии с действующими объективными закономерностями основные линии этого развития. Она же лежит в основе развития социалистического права.

Мы уже видели, что выдвижение XXI съездом партии в области экономической задачи всестороннего развития производительных сил нашей страны повлекло за собою и принятие соответствующих законов по вопросам хозяйственного строительства. Постановка в области политической задачи дальнейшего укрепления советского социалистического строя, единства и сплоченности советского народа, развития советской демократии предполагает принятие организационно-правовых мер, направленных на дальнейшее укрепление суверенитета союзных республик, расширение функций местных Советов и упрочение их массовой базы, еще более широкое привлечение трудящихся масс к управлению государством, к обеспечению правильного приме« нения и должного соблюдения норм социалистического права. Формулирование в области идеологической

98

задачи усиления идейно-воспитательной работы в целях повышения коммунистической сознательности трудящихся в значительной мере усиливает также и воспитательную роль социалистического права, в котором центр тяжести переносится на профилактику, предупреждение поступков антиобщественного характера. В области международных отношений задача заключается в последовательном проведении внешней политики, направленной на сохранение и упрочение мира на основе ленинского принципа мирного сосуществования. Свидетельством борьбы за успешное выполнение этой задачи служит вся внешнеполитическая деятельность Коммунистической партии и Советского государства.

Будучи средством осуществления политики, право не тождественно с нею и не сливается с политикой. Политическая линия проводится в жизнь при помощи не только права, но и других идеологических средств — литературы, искусства, науки, этики и т.п. Право является особым средством осуществления политики, используемым в случаях, когда политическая линия требует нормативного закрепления и охраны при помощи всех тех мер, которые стоят за юридическими нормами. В то же время наряду с политикой право связано и с другими «идеологическими формами». Особенно тесно эта связь проявляется в соотношении права с правосознанием и нравственностью.

III Во всяком обществе, в котором существует право, существует и правосознание. [Правосознание представляет собою совокупность воззрений класса или в условиях социализма при отсутствии антагонистических классов всего общества на то, что есть право и что есть не право. В правосознание, таким образом, включается оценочный момент, причем его оценка распространяется не только на действующее право, но и на то, каким должно стать право в будущем[7]. В этом своем качестве оно играет по отношению к праву троякую роль. Во-первых, правосознание может вы-

99

двигать положения, вовсе не зафиксированные в действующем законодательстве, и тогда оно выступает в качестве фактора, способствующего формированию новых правовых норм. Во-вторых, правосознание может критически относиться к некоторым нормам права, и тогда оно выступает в качестве фактора, способствующего изменению их содержания. В-третьих, правосознание может одобрительно относиться к действующим правовым нормам, и тогда оно выступает в качестве фактора, способствующего их сохранению.

Само собою, однако, разумеется, что такую роль по отношению к праву способно играть лишь правосознание господствующего класса. Наоборот, правосознание его классовых противников оценивает отрицательно систему действующего права, и потому такое правосознание по отношению к действующему праву всегда выступает в качестве противоборствующего фактора. Мы говорим при этом о системе права в целом, а не о тех или иных ее отдельных нормах, которые могут иногда и не встречать сами по себе возражений со стороны противников господствующего класса, а в некоторых случаях даже получают поддержку с их стороны. Примером тому может служить борьба коммунистических партий в капиталистических странах против реакционных сил, стремящихся к уничтожению буржуазно-демократических свобод.

Что же касается правосознания господствующего класса, то вполне понятно и не нуждается в особом объяснении его одобрительное в целом отношение к действующему праву, так как это его право, оно выражает его волю и служит охране его интересов. Но в силу каких причин возникают все же относительные расхождения между правом и правосознанием господствующего класса? Чем обусловлена возможность критического отношения правосознания этого класса к отдельным нормам своего права или появления таких возникающих в его правосознании идей, которые не зафиксированы в действующем праве?

Предыдущий | Оглавление | Следующий

[1] См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XII, ч. I, стр. 6—7, т XXVIII, стр. 258.

[2] «Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет», т. I, ГосПолитиздат. 1959, стр. 101.

[3] «Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет», т. I, ГосПолитиздат. 1959, стр. 101.

[4] «Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза, Стенографический отчет», т. II, Госполитиздат, 1959, стр. 459.

[5] См. В.И. Ленин, Соч., т. 32, стр. 62.

[6] «Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза, Стенографический отчет», т, I, Госполитиздат, 1959, стр. 468.

[7] Ср. В.А. Сыpцев, Социалистическое правосознание в СССР, Госюриздат, 1958, стр. 11.