5курс / ТГП / первоисточники / Иоффе, Шаргородский / 301

Понятие нормы права. Форма и содержание права Предыдущий | Оглавление | Следующий

ГЛАВА III. НОРМА ПРАВА § 1. Понятие нормы права. Форма и содержание права I Норма — это понятие, которое употребляется не только в юридической науке, но и в других общественных, а также естественных науках. В сфере общественных отношений людей действуют как правовые, так и некоторые другие, (например, нравственные или обычные) нормы. Определенные нормы существуют и применяются в области техники, искусства, литературы, грамматики и т.д. в связи с этим должно быть образовано общее понятие нормы и уже на этой основе выявлено то специфическое, что характеризует именно правовую норму.

Когда говорят «норма», то во всех случаях подразумевают правило, установленное людьми и обращенное к людям, правило, введенное для того, чтобы люди следовали ему либо в своих взаимных отношениях, либо в их отношениях с пpиpодою. Нормы являются правилами поведения, правилами практической деятельности людей в той или иной области.

Вследствие этого между нормами, с одной стороны, объективными закономерностями и законами науки — с другой, имеется органическая связь, подлежащая всестороннему учету и строжайшему соблюдению для того, чтобы обеспечить формулирование жизненных, правильных, научно обоснованных норм. Точно также как закон науки становится таковым только благодаря его соответ-

121

ствию объективным закономерностям, так и научность, и обоснованность нормы зависят от ее соответствия законам науки, а через них — объективным закономерностям развития природы или общества. Отмеченная связь между указанными категориями приводит нас к выводу, что норма всегда имеет определенные объективные предпосылки, но по своему содержанию она носит сознательно-волевой характер. Норма есть продукт сознательной деятельности потому, что она творится, создается людьми. Вместе с тем норма есть продукт волевой деятельности, так как в ней выражаются стремление и решимость людей строить свое поведение в соответствии с выработанной ими нормой.

Как и всякий иной продукт сознательной деятельности, норма может приблизительно верно или, наоборот, извращенно отражать действующие объективные закономерности естественного или общественного развития. Наряду с этим, как и всякий иной, волевой акт, норма может вызывать поддержку или, наоборот, противодействие со стороны тех, к кому она обращена. Тем не менее даже вызывающая противодействие норма остается нормой до тех пор, пока выраженное в ней правило сохраняет общее значение.

Общее значение нормы иногда основывается на убежденности людей в ее правильности, хотя бы на самом деле она была ошибочной. В то же время норме может быть придано общее значение путем ее принудительного навязывания большинству людей, хотя бы они и стремились противодействовать этой норме. Но на чем бы такая сила установленного правила поведения людей ни основывалась, только при этом условии его можно признать нормой. И наоборот, как только правило поведения утрачивает общее значение или до тех пор, пока оно не приобретает такого значения, оно перестает быть или еще не становится нормой.

Следовательно, норма — не просто правило, а общее правило поведения, имеющее значение не для отдельного индивида, а для всех людей, входящих в состав определенного коллектива. Одни нормы обязательны для всего человечества, другие — для населения данной страны, третьи — для лиц, входящих в состав данной организации и т.д. Важно лишь, чтобы в преде-

122

лах данного коллектива соответствующее правило имело всеобщую распространенность, так как только при этом условии оно приобретает общественную значимость и тем самым становится нормой.

Поскольку норма представляет собою отражение действительности (правильное или иногда извращенное), в ней всегда имеется определенный констатирующий элемент, который либо непосредственно выражается в содержании нормы, либо составляет молчаливо предполагаемую предпосылку формулирования ее правила. Например, нормы расходования топлива для поддержания определенной температуры в отапливаемом помещении можно выразить двумя способами: либо путем указания неизменной температуры, которая при отоплении постоянно должна поддерживаться, либо путем предварительного исчисления того количества топлива, расходование которого способно обеспечить заданную температуру. Но как бы ни была сформулирована данная норма, в обоих случаях она констатирует объективную связь между количеством расходуемого топлива и уровнем температуры, т.е. заключает в себе известный констатирующий элемент. Этим, однако, содержание нормы не исчерпывается, ибо тогда она ничем не отличалась бы от законов науки. Различие проявляется здесь в том, что констатация определенной объективной связи естественных или общественных явлений служит при формулировании нормы лишь предпосылкой для того правила поведения, которому люди намерены следовать в определенной области их практической деятельности. В частности, из констатации связи между количеством расходуемого топлива и уровнем температуры делается при формулировании нормы практический вывод о том, какое количество топлива должно быть израсходовано для получения определенного температурного эффекта.

Таким образом, констатируя условия, в которых осуществляется практическая деятельность людей, норма придает этой деятельности определенное целевое направление. Норма представляет собою, следовательно, не только сознательно-волевое, но и целенаправленное правило поведения.

В результате можно сказать, что норма есть объективно предопределяемое сознательно-волевое общее правило поведения,

123

устанавливаемое для обеспечения определенной целенаправленности практической деятельности людей в их отношениях с природой и во взаимных отношениях друг с другом.

Из приведенного определения нормы видно, что она подлежит применению либо в сфере отношений человека с природой, либо в области общественных отношений людей. Поэтому все многочисленные и многообразные нормы могут быть разбиты на две группы: на нормы технические и социальные. Технические нормы направляют поведение людей в их отношениях с природою. Социальные нормы регулируют поведение людей в их взаимных отношениях друг с другом.

Следует иметь в виду, что непроходимой пропасти между техническими и социальными нормами не существует. Технические нормы обладают определенным социальным содержанием, так как они создаются людьми, живущими в обществе, являются результатом обобщения общественно-производственной практики, а эффект, наступающий в силу выполнения требований технических норм, так или иначе сказывается на общественных отношениях людей. В свою очередь, социальные нормы, регулируя общественные отношения, также нередко ставят перед собою задачу посредством их нормирования добиться определенного эффекта в области отношений человека с природой. Поэтому технические нормы зачастую санкционируются нормами социальными, как это, например, имеет место при утверждении в государственных актах норм выработки, норм расходования строительных материалов, горючего и т.п. В таких случаях их несоблюдение является вместе с тем и нарушением соответствующих социальных норм со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Однако с учетом существующей между ними взаимосвязи отграничение друг от друга норм указанных видов практически полезно и оправдано теоретически, так как позволяет, путем сопоставлений и противопоставлений, глубже познать специфику социальных норм, к числу которых относятся также и нормы права.

У технических и социальных норм имеется то общее, что и те, и другие представляют собою объективно предопределяемые сознательно-волевые общие правила пове-

124

дения, устанавливаемые для обеспечения определенной целенаправленности практической деятельности людей. Основное различие между ними заключается в различии сфер их применения: социальные нормы применяются в области общественных отношений, технические нормы — в области отношений человека с природой. Этим предопределяются также различия в характере и содержании социальных и технических норм.

Если брать технические и социальные нормы в чистом виде, отвлекаясь от их взаимосвязи и взаимодействия, то демаркационная линия между ними может быть проведена по субъекту, которым эти нормы устанавливаются, по их содержанию и по последствиям их несоблюдения.

Различие по субъекту заключается в том, что социальные нормы всегда исходят от какого-либо коллектива людей, тогда как технические нормы могут быть выведены и отдельным индивидом, формулирующим на основе познанных закономерностей правила, соблюдение которых должно привести к известному практическому эффекту. Указанное различие объясняется самою природою технических и социальных норм. В самом деле, для того, чтобы разработать техническую норму, необходимо выявить данную естественную закономерность и образовать соответствующее ей практическое правило. Но это могут сделать и нередко действительно делают отдельные индивиды. Напротив, для придания общего значения правилу, призванному регулировать отношения между людьми, недостаточно доказать справедливость и обоснованность такого правила вообще,— необходимо, чтобы это правило было признано тем коллективом (обществом, классом или иной группой людей), в интересах которого оно устанавливается.

Различие по содержанию заключается в том, что социальные нормы выражают правила субъективно-должного поведения, тогда как технические нормы — это правила объективно-целесообразного поведения. Действительно, социальные нормы целесообразны лишь с точки зрения того субъекта (класса или иной группы людей), в интересах которого они установлены и который поэтому считает должными выраженные в них правила, хотя они могут противоречить интересам другого субъекта (класса или иной группы людей), рассматри-

125

вающего их как нецелесообразные и недолжные. Напротив, технические нормы нейтральны в классовом отношении. Они указывают лишь на практический эффект, который может быть достигнут в результате их соблюдения независимо от того, какой класс или иная группа людей будет следовать этим нормам. К для того, кто стремится к вытекающему из них эффекту, технические нормы являются правилами не субъективно-должного, а объективно-целесообразного поведения.

Следует, однако, иметь в виду, что, несмотря на классовую нейтральность технических норм с точки зрения их содержания, самый процесс использования этих норм может быть подчинен определенным классовым интересам. Чтобы убедиться в этом, достаточно сопоставить, например, цели, ради достижения которых используется техника в эксплуататорском и в социалистическом обществах. С другой стороны, социальные нормы, будучи в классовом обществе классовыми по своему содержанию, когда они соответствуют объективным закономерностям общественного развития, как это, например, имеет место в условиях диктатуры пролетариата, становятся объективно целесообразными, хотя бы отжившие классы и относились к ним отрицательно. Различие между техническими и социальными нормами по последствиям их несоблюдения обусловлено отмеченным различием в их содержании.

Последствием несоблюдения технической нормы должен явиться отрицательный практический результат. Поэтому правильно построенная, научно обоснованная техническая норма рано или поздно прибивается в сознании людей, как правило, которому необходимо следовать, дабы не обрекать свою практическую деятельность на полную бесплодность, как и, наоборот, ошибочная техническая норма отбрасывается людьми сразу же, как только они убеждаются в ее вредоносном влиянии на их практическую деятельность.

Иначе обстоит дело с социальными нормами. Последние, конечно, тоже обеспечивают определенный положительный практический результат, но уже тому классу или группе людей, в интересах которых они были установлены. В то же время соблюдение таких норм порождает отрицательные практические последствия для других групп и классов, а иногда даже и для отдельных

126

представителей тех групп, от которых эти нормы исходят. И если они тем не менее соблюдаются, то происходит это не в силу отрицательных естественных последствий, а в результате мер общественно-классового воздействия, которые влечет за собою факт их нарушения.

Если теперь свести воедино все признаки, характеризующие социальную норму и отличающие ее от нормы технической, то социальную норму следует определить, как установленную заинтересованным коллективом (классом или обществом в целом) и охраняемую мерами общественно-классового воздействия норму должного поведения людей в их взаимных отношениях друг с другом.

Правовая норма представляет собой одну из разновидностей социальных норм. Это означает, что ей присущи все те признаки, которые, с одной стороны, характерны для нормы вообще, а с другой стороны, свойственны одним лишь социальным нормам. Поэтому норма права, как и всякая вообще норма, есть объективно предопределяемое сознательно-волевое общее правило поведения людей, установленное для обеспечения определенной целенаправленности их практической деятельности. Вместе с тем, как и всякая социальная норма, юридическая норма представляет собой установленную заинтересованным Коллективом и охраняемую мерами общественно-классового воздействия норму должного поведения людей в их взаимных отношениях друг с другом. Но наряду с этим у нормы права имеется ряд специфических признаков, отличающих ее не только от других норм вообще, но и от всех иных социальных норм. При этом, так же как и особенности всех социальных норм, специфика правовой нормы может быть выявлена в характере ее субъекта, содержания и последствий ее несоблюдения.

По субъекту особое качество правовой нормы заключается в том, что она может исходить не от любого, а лишь от такого коллектива людей, который представляет собою господствующий в обществе класс, организованный в государство.

Из того факта, что нормы права во всех случаях исходят от государства, вовсе не следует, что само государство в лице его компетентных органов должно

127

также и формулировать все без исключения нормы, приобретающие правовое значение. Одни нормы формулируются самим государством. Другие нормы, если они соответствуют воле и интересам господствующего класса, лишь санкционируются государством, хотя бы они и были разработаны помимо и без участия государства. При этом государство может осуществить не только последующее, но и предварительное санкционирование таких норм.

Последующее санкционирование имеет место в случаях, когда государство признает и утверждает уже ранее возникшие и применявшиеся в обществе социальные нормы. Такой характер носит, например, санкционирование обычаев. Однако вопреки распространенному на этот счет мнению санкционированные нормы не исчерпываются одними лишь санкционированными обычаями[1]. Когда, например, постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 6 марта 1956 г.[2] предоставило право колхозам дополнять свои уставы правилами, отличающимися от норм Примерного устава сельскохозяйственной артели 1935 года, но не противоречащими нормам советского законодательства, оно тем самым признало юридическую силу за такими правилами, хотя здесь уже применяется санкционирование не обычных норм, а правил совершенно иного порядка. То же самое происходит в случаях, когда государство наделяет полномочиями по изданию соответствующих нормативных актов некоторые негосударственные организации, такие, как ВЦСПС, Центросоюз и т.д. Иногда такие акты подлежат утверждению компетентными органами государственной власти, и тогда надлежит говорить об их последующем санкционировании. Но нередко последующее утверждение вовсе не применяется, так как уже в силу делегирования государством полномочий по их изданию эти акты приобретают правовое значение. В таких случаях имеет место предварительное санкционирование.

Не следует, однако, забывать о том, что как нормы, формулируемые самим государством, так и нормы, им

128

санкционированные, приобретают правовое значение только в результате нормотворческой деятельности компетентных государственных органов, ибо в распоряжении государства нет никаких иных средств для санкционирования обычных или каких-либо других правил, кроме их подтверждения путем издания по этому поводу специальной нормы, независимо от того, будет ли последняя выражена в форме нормативного акта или судебного прецедента, если последний -является источником права в государстве данного типа. В этом смысле все нормы права — как установленные государством, так и санкционированные им — всегда исходят от самого государства.

По содержанию специфика правовой нормы заключается в том, что правило субъективно-должного поведения, характерное для всякой социальной нормы, преобразуется в ней в правило общеобязательного поведения.

Действительно, если иметь в виду оценку, которую норма права получает в сознании людей, то она представляет собою правило субъективно-должного поведения, т.е. правило, рассматриваемое как должное господствующим классом и оцениваемое в большинстве случаев как недолжное его классовыми противниками. Но так как правовая норма исходит от государства, устанавливается или санкционируется им, выраженное в норме правило становится общеобязательным, подлежащим соблюдению независимо от субъективного отношения к нему со стороны различных классов, прослоек или иных групп людей.

В то же время и самое качество общеобязательности, присущее правовой норме, не следует толковать абстрактно-логически, в смысле ее обязательности для всех и вся, начиная от момента принятия нормы права и кончая моментом ее отмены. При таком подходе к делу пришлось бы прийти к выводу, что едва ли не подавляющее большинство юридических норм не имеет общеобязательной силы. Ясно, что если норма права рассчитана, например, на особые условия деятельности транспорта, она не подлежит применению в промышленности, торговле или в сельском хозяйстве, или если норма сконструирована для урегулирования специфических отношений, складывающихся в колхозе, ее нельзя применять к отношениям, возникающим на государственном про-

129

мышленном предприятии. Но дает ли это основание утверждать, что правовые нормы такого рода лишены общеобязательной силы?

Не подлежит сомнению, что, хотя, например, соответствующие нормы рассчитаны лишь на транспорт, а не на какую-либо иную отрасль народного хозяйства, они обязательны для всех, кто окажется участником отношений, складывающихся на транспорте, как и нормы, рассчитанные на внутриколхозные отношения, приобретают всеобщее значение в том смысле, что они обязательны для всех, кто в такие отношения вступает. Каждая данная норма права не регулирует всех без исключения общественных отношений. Поэтому она и не является общеобязательной в абстрактном значении этого слова. Однако, будучи общим правилом, норма права имеет дело не с единичными, а с повторяющимися общественными отношениями. Повторяемость отношения, регулируемого нормой права, и приводит к тому, что она становится общеобязательной, т.е. обязательной для всех, кто уже является или -может стать в будущем участником отношений данного вида. Следовательно, когда говорят об общеобязательности нормы, имеют в виду ее обязательность для всех, но не в любой, а лишь в данной конкретной ситуации, иными словами, в тех повторяющихся общественных отношениях, которые составляют предмет ее регулирования.

По последствиям ее несоблюдения специфика правовой нормы заключается в том, что к ее нарушителям применяются меры государственного принуждения.

Меры государственного принуждения представляют собою одну из разновидностей мер общественно-классового воздействия на поведение людей. В этом смысле они не выходят за пределы мер, которые обеспечивают соблюдение всех вообще социальных норм. Не составляет чего-либо специфического для правовой нормы и то обстоятельство, что она обеспечивается принудительными мерами, так как принуждение может сопутствовать и не правовой, а, например, нравственной, обычной или иной социальной норме. Особое качество правовой нормы проявляется в том, что она обеспечивается мерами государственного принуждения. Вследствие этого и самое принуждение, обеспечивающее норму права, суще-

130

ственно отличается от принуждения, которое может стоять за иными социальными нормами.

Всякое общественное принуждение, применяемое в обществе, разделенном на классы, является классовым по своему содержанию. Но оно далеко не всегда исходит от класса в целом. Когда, например, та или иная группа людей исключает из своего состава лиц, не подчиняющихся правилам, которые установлены этой группой, здесь бесспорно имеет место принуждение, однако, принуждение, исходящее лишь от данной группы людей, а не от соответствующего класса в целом. Напротив, поскольку за нормами права стоят меры государственного принуждения, а государство является органом господствующего класса, оно и применяет эти меры от имени представляемого им класса в целом. Следовательно, меры государственного принуждения являются классовыми не только по их содержанию, но и по субъекту, который их применяет и от которого они исходят.

Помимо этого, принудительные меры, стоящие за иными, неправовыми социальными нормами, не всегда носят организованный характер. Так, например, обеспечение соблюдения нравственных норм покоится на мнении или убеждении той группы людей, нравственные воззрения которой эти нормы выражают, хотя содержание последних, само собою разумеется, воплощает в себе мировоззрение определенного класса или общества, не разделенного на классы. Напротив, принудительные меры, стоящие за правовыми нормами, исходят от класса организованного в государство. Вследствие этого самое принуждение приобретает здесь характер организованного принуждения. Поэтому характеристика юридической нормы как нормы, обеспечиваемой мерами государственного принуждения, означает, что она опирается на организованное принуждение, исходящее от господствующего в обществе класса в целом.

Тот факт, что норма права охраняется государством, придает особое качество и ее общеобязательности. Дело в том, что общеобязательными могут быть и некоторые другие социальные нормы. Так, при первобытно-общинном строе, когда не было ни классов, ни государства, существовали определенные нормы, которые признавались обязательными для рода или племени в целом. В условиях социализма общеобязательное значение

131

имеют не только правовые нормы, но и правила социалистического общежития. Однако поскольку нормы права исходят от государства и им охраняются, оно в случае необходимости применяет особые меры, направленные на обеспечение соблюдения правовых норм, а именно, меры организованного общеклассового принуждения. Это обстоятельство как раз и обусловливает специфический характер той общеобязательности, которая свойственна нормам права.

Изложенное дает основание признать, что норма права есть установленная или санкционированная государством и охраняемая им норма общеобязательного поведения людей как участников регулируемых ею повторяющихся общественных отношений.

II Проблема юридической нормы есть проблема формы права. Она имеет большое научное и практическое значение. Известно, что среди теоретических проблем, разработка которых нашла свое отражение в докладе Н. С. Хрущева на XXI съезде КПСС, важное место занимает проблема формы и содержания социалистического права. Эта проблема была поставлена в связи с анализом вопроса о социалистическом принципе распределения, который гласит: «от каждого по его способностям, каждому по его труду». Указанный принцип означает применение одинакового правового мерила к различным (по способностям к труду, по семейному положению и т, п.) людям, и в этом смысле влечет за собою сохранение остатков «буржуазного права». Но, как указывает тут же Н. С. Хрущев, «нельзя смешивать правовые формы с сущностью выражаемых ими общественных отношений»[3]. Вместе с тем принцип распределения по труду утверждается лишь с победою социализма, что оказывает соответствующее влияние и на вызываемые к жизни новые правовые формы

Чтобы уяснить глубокий смысл этих теоретических положений, нужно рассмотреть в целом вопрос о форме

132

и содержании права вообще, о форме и содержании социалистического права в особенности.

Следует разграничивать два внешне сходных, но по существу далеко не одинаковых понятия:, понятие «правовых форм» и понятие «формы права».

Когда говорят «правовые формы», то при этом имеют в виду право как определенное социальное явление, отличающееся от иных идеологических форм (таких, как политика, нравственность, религия и т.п.), которые вместе с правом определяются материальными условиями жизни данного общества, его экономическим Оазисом и служат способом или средством отражения и закрепления последнего. Иными словами, право в целом выступает как форма по отношению к экономическому базису общества, который со своей стороны по отношению к праву в целом выполняет функцию содержания. Именно в этом смысле понятие «правовые формы» используется Н. С. Хрущевым, когда он говорит о недопустимости их смешения с сущностью выражаемых ими общественных отношений.

Экономические отношения непосредственно в правовые нормы не включаются, они находятся за пределами права, получая в нем лишь идеальное отражение, отражение в «снятом» виде, в виде, переработанном сознанием господствующего класса. Отсюда и известная самостоятельность права, Которая приводит к тому, что, будучи формой в сопоставлении с экономическими отношениями, оно в то же время обладает как своей собственной формой, так и своим особым содержанием.

Этим как раз и определяется смысловое различие между такими понятиями, как «правовая форма» и «форма права». Понятие «правовая форма» ориентируется на право в целом, его место среди других идеологических явлений, его роль по отношению к экономическому базису общества. Понятие «форма права» имеет другой смысл. Здесь уже право рассматривается как известное самостоятельное явление, которое выражается вовне при помощи определенных конкретных способов. Такая форма вместе с его особым содержанием делает право тем, чем оно и является в действительности, т.е. именно правом, а не каким-либо иным социальным явлением.

133

В качестве формы выражения права выступает юридическая норма. Но если норма есть внутренняя форма права, то нормативные акты государства и другие способы формулирования юридических норм образуют его внешнюю форму. Проведение различия между внутренней и внешней формой права важно как в теоретическом, так и в практическом отношении.

Как уже было отмечено, норма представляет собою тот способ, который делает волю господствующего класса общеобязательной. Однако между различными правовыми нормами существует определенная система их соподчинения, и в этом смысле можно говорить о их различной юридической силе. Так, например, в наших условиях сила правовых норм, выраженных в решениях местных Советов, иная, нежели сила тех норм права, которые включены в постановление республиканского или тем более союзного правительства. В свою очередь правительственные постановления подчинены закону как акту, имеющему высшую юридическую силу, законы же с точки зрения их соподчиненности подразделяются на законы конституционные и текущие. Следовательно, тот факт, что соответствующее правило исходит от государства и обеспечивается мерами государственного принуждения, делает его общеобязательным, но его юридическая сила в смысле подчиненности другим правовым нормам зависит от того, в каком именно государственном нормативном акте данное правило выражено и какую юридическую значимость этот факт имеет. Мы можем поэтому сказать, что внутренняя форма права (юридическая норма) сообщает ему общеобязательность, а внешняя форма (нормативные акты государства) определяет место данной правовой нормы в общей системе их соподчинения. Ввиду этого для правильного применения юридических норм на практике важно установить не только содержание правил, которые в них воплощены, но и характер нормативных актов, в которые включены применяемые нормы. В частности, решение такой проблемы, как проблема коллизии права в пространстве (а практическое значение этой проблемы особенно возрастает в современных условиях, когда развивается принцип кодификации советского законодательства в масштабе союзных республик), по сути дела целиком опирается на сопоставление

134

юридических норм по характеру выраженных в них правил и по характеру государственных нормативных актов, в которых выражены сами юридические нормы.

В то же время юридические нормы, составляющие внутреннюю форму права, образуют содержание государственных нормативных актов, от характера которых зависит юридическая сила каждой данной правовой нормы. Но форма должна соответствовать содержанию, и это обстоятельство приобретает решающее значение для классификации нормативных актов Советского государства. Законы, указы, правительственные постановления, приказы и инструкции министерств, постановления совнархозов, решения местных Советов и их исполкомов отличаются друг от друга не только по органу их издания, но и по своему содержанию, т.е. по характеру решаемых ими вопросов. Несоблюдение этого принципа приводило бы к сковыванию инициативы нижестоящих органов, если бы вопросы, отнесенные к их компетенции, получали разрешение в нормативных актах более высокой юридической силы. Вместе с тем оно означало бы нарушение начал социалистической законности в результате того, что данный государственный орган принимал бы нормативные акты по вопросам, выходящим за пределы его компетенции. Правильно построенная система законодательства (в широком смысле слова), последовательно опирающаяся на принципы социалистической законности и демократического централизма, предполагает как соподчиненность юридических норм и выражающих их государственных нормативных актов, так и строгое разграничение последних не только по формальным признакам (от какого органа данный акт исходит?), но и с точки зрения существа дела (какие именно правила могут быть в том или ином акте формулированы?).

Будучи формой права, юридическая норма, как и всякая форма вообще, обладает своим содержанием.

Непосредственное содержание нормы составляет выраженное в ней правило поведения. Правило поведения является непосредственным содержанием нормы права потому, что оно выражено в ней самой, и для его обнаружения не требуется ничего другого, кроме ознакомления с законодательным текстом, в котором эта норма воплощена. Вместе с тем правило поведения предопре-

135

деляет юридические последствия, связанные с действием данной правовой нормы: из него вытекают права и обязанности участников отношений, регулируемых нормой; несоблюдение этого правила влечет за собою применение к правонарушителям предусмотренных нормой мер государственного принуждения. Ввиду этого правило поведения может рассматриваться как юридическое содержание нормы права.

Но у правовой нормы имеется также более глубокое и более существенное, а именно классово-волевое, содержание, которое в различных нормах по-разному соотносится с их юридическим содержанием. Иногда классово-волевое содержание правовой нормы находит в ее юридическом содержании непосредственное выражение. Так, когда ст. 1 Конституции СССР устанавливает, что «Союз Советских Социалистических Республик есть социалистическое государство рабочих и крестьян», то в этом случае из самого текста закона видно, что он выражает волю рабочего класса и всех трудящихся. Однако подобное совпадение классово-волевой сущности нормы и ее юридического содержания далеко не всегда имеет место. Например, ст. 180 Гражданского кодекса РСФСР устанавливает, что «по договору купли-продажи одна сторона (продавец) обязуется передать имущество в собственность другой стороне (покупателю), а покупатель обязуется принять это имущество и уплатить условленную цену». Сопоставим эту статью с § 1582 французского гражданского кодекса, в котором говорится: «Продажа есть соглашение, в силу которого один обязуется предоставить вещь, а другой оплатить ее». Если бы мы сравнивали приведенные нормы, ориентируясь только на соответствующие законодательные тексты, мы должны были бы признать, что эти нормы по своему юридическому содержанию ничем друг от друга не отличаются. Но возможно ли это, если они исходят от противоположных исторических типов государства и, следовательно, обладают противоположным классово-волевым содержанием?

Дело в том, что классово-волевая сущность права закрепляется при помощи юридического содержания правовых норм, но непосредственного совпадения между волей законодателя и содержанием отдельных норм может и не быть. Классово-волевое содержание правовой

136

нормы образует то, что В.И. Ленин называл сущностью второго порядка. Но такая сущность, как известно, не находится на поверхности явления, предопределяя характерные для него глубинные процессы. Для того чтобы выявить классово-волевую сущность юридической нормы, нужно рассматривать ее не изолированно, а в связи с другими нормами или даже в общей системе законодательства, с которым эта норма связана. В результате такого рассмотрения выясняется, что внешне сходные юридические нормы в действительности обладают не только противоположным классовым содержанием, поскольку они исходят от противоположных типов государства, но и различным смысловым, т.е. юридическим содержанием, поскольку последнее предопределяется классово-волевой сущностью права. Так, например, § 138 и другие германского гражданского уложения говорят о «добрых нравах», которые должен учитывать суд при разрешении предусмотренных этими параграфами вопросов. Характеризуя практическое назначение подобных правил для капиталистического государства, советские юристы с полным основанием отмечали, что эти нормы преследовали цель дать «буржуазному суду возможность самого широкого усмотрения при применении буржуазных законов, возможности решать споры в интересах крупного капитала, ставленниками которого являются судьи»[4]. Но в настоящее время германское гражданское уложение действует в ГДР — государстве социалистического типа. Следовательно, классово-волевое направление этих норм изменилось коренным образом. Можно ли при таких условиях считать, что их юридическое содержание и практическое назначение остались неизменными? Отнюдь нет. В учебнике гражданского права ГДР сказано по этому поводу: «Недействительны сделки, противоречащие интересам рабочих и крестьян и их союзников. В этих случаях говорят о нарушении добрых нравов... Под добрыми нравами следует понимать воззрения господствующего класса, в Германской Демократической Республике — воззрения рабочих и крестьян и их союзников»[5]. Уже один

137

только этот пример показывает, что подлинное научное исследование правовых норм, проводимое как в теоретических, так и в практических целях, лишь начинается изучением их непосредственного, юридического содержания, но ни в коем случае не исчерпывается им и обязательно должно быть продолжено для выявления классовой сущности нормы права.

Предыдущий | Оглавление | Следующий

[1] «Не следует думать, — правильно отмечает И.Е. Фарбер, — что государство санкционирует только обычаи, оно может санкционировать как другие социальные, так и технические нормы» (Е.И. Фарбер, О сущности права, Саратов, 1959, стр. 52).

[2] См. «Правда» 10 марта 1956 г.

[3] «Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза Стенографический отчет», т I, Госполитиздат, 1959, стр. 99

[4] «Гражданское и торговое право капиталистических стран», Госюриздат, 1949, стр. 21.

[5] Das Zivilrecht der Deutschen Demokratischen Republik, Allgemeiner Teil, Berlin, 1954, S, 136.