5курс / Новая папка / Юридическая библиотека / document(1)

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы диссерта­ционного исследования, определяется место и значение субъекта права в системе права и правовой системе, излагаются основные подходы автора к решению проблемы субъекта права, а также доказывается необходимость рассмотрения права как субъектно-коммуникативной системы.

В первой части («Субъект права: понятие, классификации») рассматриваются различные стороны исследуемого явления:

17

субъект права как лицо, субъект права как воля, как совокупность правовых связей (правовой центр), как правовое сознание, правовой деятель; как право- и дееспособность и т.д.; формулируется опре­деление субъекта права, даются классификации субъектов права. Глава 1 «Понятие субъекта права» содержит характерис­тику различных подходов к пониманию субъекта права сформули­рованных в мировой и отечественной юриспруденции. Анализи­руется традиция восприятия субъекта права в качестве лица, пер­соны, берущая начало в античности и просуществовавшая до нас­тоящего времени. В результате анализа делается вывод о том, что понимание субъекта права как лица имеет глубинный смысл, выражает тесную связь любого субъекта права, включая юриди­ческое лицо, с человеком. С учетом данного обстоятельства кри­тикуется точка зрения, согласно которой термин «лицо» имеет при­менительно к субъекту права чисто технический характер. Осно­вываясь на анализе римских представлений о субъекте права, сред­невековой теории фикций, более поздних представлений, в работе обращается внимание на то, что субъект права как лицо воспри­нимался юристами не физически, не как материальная субстанция, а абстрактно. Субъект права рассматривался как юридический слепок с лица физического, полученный в результате абстра­гирования от несущественных с точки зрения нрава особенностей человека. В понятии субъекта права получили отражение лишь правовые качества, свойства человека, а физические особенности оказались выведены за рамки представлений о субъекте права. Достоянием правового лица стали, в частности, такие свойства человека, как: а) внешняя обособленность, автономность; б) опоз­наваемость, возможность идентификации; в) волеспособность; г) способность быть участником, стороной социальных отношений, связей; д) социальная значимость, ценность. В советский период, по мнению соискателя, происходит натурализация представлений о субъекте права, так называемое «физическое лицо» нередко стало восприниматься не как абстракция, а как действительно физическая реальность. Аналогичным образом юридическое лицо начинает рассматриваться не как собственно правовой феномен, а как некая социальная организация, объединение людей и иму­щества. Данная тенденция, по мнению соискателя, имеет негатив­ный характер, не способствует формированию теории субъекта права и должна быть преодолена.

18

Важным аспектом понимания субъекта права является рас­смотрение его в качестве правовой воли. Именно воля позволяет отделить субъекта от объекта права, от иных правовых феноменов, без воли нет субъекта права. Она не раскрывает всех свойств, качеств субъекта (следовательно, не исключает иных аспектов его понимания), но дает представление о самом главном, что есть в нём, а именно о том, что субъект права есть решающая инс­танция в праве. Субъект права, рассматриваемый как воля, - это не просто некоторая совокупность стремлений, желаний, а нечто (кто-то), в принципе способное принимать и осуществлять решения в правовой сфере. Субъект права — как решающая и осущест­вляющая вовне свои решения инстанция. Именно так, по мне­нию соискателя, можно определить субъекта права в исследуемом аспекте. Возможность свободно принимать правовые решения (делать свой правовой выбор), а также осуществлять их харак­теризует субъекта права как волю. Но возможность принимать правовые решения - еще не воля в действии (действительная воля). Действительной воля становится тогда, когда делает свой правовой выбор, принимает правовые решения и их реализует. Отсюда, действительный субъект права - лицо, которое выражает себя вовне посредством правового решения (волевого акта). В работе анализируются фазы «жизни правовой воли», устанав­ливаются различия между волей правовой и психологической; делается вывод о том, что право есть сфера обращения воли, её самоопределения. Свобода воли рассматривается в контексте проблемы правовой коммуникации, определяется коммуникатив­ное содержание правовой воли, формулируется коммуникативное понимание свободы.

Еще одним аспектом понимания субъекта права является понимание его в качестве совокупности правовых связей, право­отношений, как центра права, к которому тянется множество пра­вовых нитей. Рассматриваются философские основания такого подхода, также взгляды Р.Иеринга, Г.Рюмелина, П.Лабанда, рос­сийских дореволюционных юристов (Н.Л. Дювернуа, И.А.Покровского, В.И.Синайского и др.). Исхода из идеи первичности субъекта права, в работе делается вывод о том, что не субъект права яв­ляется элементом правовых отношений, а наоборот, правовые отно­шения, связи «принадлежат» субъекту права. Субъект - это та ось, вокруг которой формируются правовые связи, отношения. Пра­вовые связи, отношения не есть что-то внешнее применительно к

19

лицу, они присваиваются им, становятся частью его правовой лич­ности. Субъекты права стремятся формировать не только свои особые правовые отношения, но и создавать саму «вторую при­роду», право. Их интересы не ограничиваются только образованием «хозяйственных нитей», они распространяются и на абстрактные правовые связи, выраженные в законе. В этих абстрактных связях субъекты права стремятся институционализировать свою волю, свое осознание того, каким должно быть их взаимодействие в рамках реализации их целей. По совокупности правовых отно­шений, в которых представлено лицо, по тому, как они осуществ­ляются, можно судить о нем как о субъекте права. Собственно для права именно эта внешне объективированная сторона имеет главное значение, является определяющей. Правовые отношения, как и правовая форма в целом, могут до некоторого предела авто-номизироваться от своего носителя, «жить своей особой жизнью», продолжать существовать и после смерти человека.

Субъект права рассматривается в работе и как правовое соз­нание. Основания такого подхода заложены в работах Л.И.Петра-жицкого, П.А.Сорокина, И.А.Ильина, Б.А.Кистяковского, Е.Н.Тру­бецкого и других авторов, которые субъективному аспекту в праве придавали особое значение, видели в праве, прежде всего, явление сознания, психики человека. В советский период правовое сознание стало рассматриваться преимущественно как форма обществен­ного сознания, как нечто субстанциональное. С одной стороны, это позволило уловить общие, объединяющие сознание различных индивидов моменты, черты, позволяющие типизировать правовое сознание, структурировать его, устанавливать связи, зависимости сознания от других правовых явлений. С другой стороны, данный подход не «схватывает» особую субъективную природу правового сознания, рассматривает его лишь в плоскости объективной реальности и, тем самым, отрывает его от субъекта права. Норма­тивность и регулятивный характер права и правосознания рассмат­риваются почти как тождественные, оба явления относятся к реальности одного и того же порядка. Это приводит к тому, что правовое сознание перестает быть выражением идеального начала в праве, «особого рода инстинктивного правочувствования» (ИА.Ильин). Каждый субъект права- это совокупность правовых идей, представлений о том, каким должно быть право, его нормы. Для характеристики субъекта как правового сознания данный момент обладания лицом масштабом права имеет принципиальное

20

значение, так как определяет его особое место как исходной точки правового отсчета, системы правовых координат. Всякий правопо­рядок, таким образом, замыкается нате правовые образы, идеалы права, которые рождаются в правосознании лица и им поддер­живаются. Для субъекта права как правосознания характерна целостность, единство, в отличие от общественного правосозна­ния, которому признак системности не присущ. Оно также есть коммуникативное и «социально-инженерное» сознание, нацеленное на создание второй природы. Правовое сознание имеет регуля­тивный характер, оно есть внутренний, индивидуальный регулятор.

В главе также рассматриваются иные аспекты понимания субъекта права: субъект права как правовой деятель, как социально правовая ценность, как сторона правового процесса и др. При этом подчеркивается, что субъект права способен постоянно прирас­тать новыми качествами и всегда существует возможность выде­ления новых аспектов его понимания. Субъект права определяется в работе как совокупность заключенных в специальную юридичес­кую форму правовых качеств человека. По мнению соискателя, субъект права- это форма правовой жизнедеятельности, правового существования человека. Без человека, без его правовых качеств нет субъекта права; государство, муниципальные образования, коммерческие организации, иные субъекты права поддерживают­ся сознанием, активностью человека. В субъекте права заклю­чены воля, правовое сознание человека, его действия, поступки, связи, отношения и т.д. Правовые качества, свойства человека для расширения сфер его правовой жизнедеятельности, более пол­ного осуществления его правовых интересов разделяются между разными правовыми лицами, каждому из которых придается самостоятельное правовое значение.

В силу того, что за субъектом права стоит человек, он пред­ставляет собою активное начало в праве. В интенции субъект права (поскольку он есть форма правового бытия человека) может быть определен как творец права, его создатель. В древнем и сов­ременном праве этот сущностный момент завуалирован, он скрыт за внешними юридическими формами, за чуждой праву идеей суверенитета государства по отношению к человеку; лишь с прео­долением отчуждения государства, иных публичных корпораций от человека, по мнению соискателя, субъект права сможет про­явить себя в качестве творца права, создателя всего право­вого. Когда субъект права перестанет рассматриваться в качестве

21

средства в руках государства и отождествляться с формальной праводееспособностью, то станет очевидным, кто определяет весь правопорядок, все существующие правовые нормы, связи и правоотношения; кто - источник и цель всякого права. В этом смысле субъект права может быть понят как правовой абсолют, исходя из чего можно объяснить, почему субъект права однов­ременно есть центр права, средоточие правовых связей, отно­шений, а также есть правовая воля, высшая правовая ценность и правовой деятель, правосознание и правовая личность, участник всех правовых процессов и носитель правовой культуры и т.д. Ведь тот, кто создает право, - оставляет свой след во всех правовых явлениях, но ни в одном из них он не присутствует во всей своей полноте.

Глава 2 «Праводееспособность (правосубъектность)» содержит анализ конструкции правосубъектности и её элементов: правоспособности и дееспособности. Правосубъектность обычно в литературе отождествляется с понятием субъекта права, в ней (в правосубъектности) выражается формально-юридический под­ход к правовым лицам, при котором не учитываются их содер­жательные особенности, интеллектуальные, волевые, иные ка­чества Конструкция правосубъектности заключает в себе инстру­ментальное отношение к субъекту права, что дает основание неко­торым авторам (например, О.С.Иоффе) оценивать ее как реак­ционную, имея в виду то, что она нивелирует личность, игнорирует ее индивидуально-правовые особенности, создана для служебных целей. Вместе с тем, несмотря на все теоретические возражения против неё, она активно используется в законодательных и научных целях.

Если рассматривать правосубъектность с точки зрения отстаиваемого в работе многоаспектного подхода к пониманию субъекта права, то она не совпадает с понятием субъекта права. Праводееспособность является лишь одним из моментов, характе­ризующих субъекта права, а именно: моментом официального признания лица со стороны правопорядка в качестве носителя, «реализатора» прав и обязанностей. Все остальные аспекты существования субъекта права законодателем не учитываются. При широком понимании субъекта права возникает разрыв между способностью быть субъектом права и правосубъектностью, пер­вое понятие является по объему более широким, чем второе, т.к. предполагает не только способность быть участником правоотно-

22

шений, но также быть правовым деятелем, лицом в праве и т.д. Чтобы преодолеть существующий разрыв, предлагается рассмат­ривать праводееспособность как установленную законодатель­ством способность лица быть субъектом права во всех его прояв­лениях (не только в части обладания и осуществления прав и обязанностей). Чтобы конструкцию праводееспособности не прик­ладывать к субъекту прав и обязанностей, к субъекту правовой деятельности, субъекту правового сознания, субъекту - участнику правового процесса и т.д., не множить её, следует приложить её в целом к субъекту права. Тем самым предполагается, что лицо -субъект права правоспособно и в качестве участника правоотно­шений, и в качестве субъекта правовой деятельности, и в качестве субъекта правового сознания и т.д.

Правосубъектность рассматривается в работе как разви­вающаяся правовая связь лица с правопорядком, которая имеет родовой характер, определяет саму принадлежность лица к кругу субъектов права, к правовому сообществу. Данная связь является определяющей не только для субъектов права, но и для самой системы правопорядка, которая в результате ее возникновения и осуществления приобретает своего адресата (свою цель), творца и исполнителя. Правосубъектная связь изменяется вместе с лицом, с развитием его правовых качеств. Это означает, что правоспособность и дееспособность могут быть рассмотрены в качестве двух основных этапов, стадий развития этой связи. Первой стадии (этапу) - правоспособности - соответствует появ­ление еще не оформленного в смысле воли, правосознания, готов­ности к самостоятельному выполнению правовых функций субъ­екта. Второй стадии развития правосубъектной связи-дееспособ­ности - соответствует наступление правовой зрелости, готовности лица самостоятельно осуществлять функции субъекта права. Стадия дееспособности определяет переход на качественно иной уровень осуществления, развертывания правосубъектной связи -это переход от абстрактной возможности быть субъектом права к действительности, к лицу, готовому самостоятельно осуществ­лять правовую деятельность, творить право, приобретать и реали­зовать свои права и обязанности, нести юридическую ответствен­ность за свои правовые поступки. Как более высокая ступень развития правосубъектности, дееспособность заключает в себе правоспособность в качестве своей предпосылки.

23

В работе оспаривается идея выделения отраслевых субъектов права. Если правосубъектность - это родовая связь лица с пра­вопорядком, то некорректно выделять наряду с общей также отраслевую правосубъектность. Получается, что одно и то же лицо в разных отношениях, регулируемых различными отрас­левыми правовыми нормами, существует в качестве различных субъектов права. В соответствии с указанными представлениями мы имеем дело не с одним субъектом права, который осуществ­ляет разные правовые функции, ас различными правовыми лицами, связанными лишь общим именем, названием. По мнению соис­кателя, не существует отдельной отраслевой правосубъектности, а есть единые правовые лица, сохраняющие свою целостность вне зависимости от особенностей отраслевого регулирования, которые участвуют в различных видах правовых отношений.

Правоспособность заключает в себе исходное и самое фор­мальное (самое абстрактное) определение субъекта права. Обыч­но правоспособность определяется как способность иметь права и обязанности, нередко как способность быть субъектом юриди­ческих отношений или возможность вступать в правоотношения. Но, как заметил Гегель, возможность есть бытие, значение кото­рого состоит в том, что оно также и не есть бытие. С одной сто­роны, лицо, обладающее правоспособностью - это уже субъект права; с другой стороны, в контексте правовой действительности - оно еще недействительный субъект права, есть только предпо­сылка существования действительного правового субъекта. Пра­воспособность формальна, она не раскрывает содержательных моментов существования правового субъекта, она лишь его, субъ­екта, обозначает. В связи с этим можно критически оценить по­пытки определить содержание правоспособности через раскрытие тех прав, которыми могут обладать правовые субъекты. Такие попытки предпринимаются не только в юридической литературе, но и в законодательстве (ст. 18 ГК РФ). Во-первых, обращает на себя внимание то обстоятельство, что в содержание правоспособ­ности граждан вошли только права и не включены обязанности граждан, хотя правоспособность граждан (ст.17 ГК) определяется, как способность иметь гражданские права и нести обязанности. Во-вторых, вызывает возражение сам способ определения содер­жания способности иметь права и нести обязанности через раск­рытие этих прав (и пусть даже обязанностей). Устанавливая содер­жание правоспособности, представляется возможным выделить

24

в этом общем правовом свойстве отдельные элементы, свойства, в частности: быть лицом в праве; волеспособнесть; способность быть носителем (обладателем) прав и обязанностей; субъектом правосознания; правовым деятелем и т.д.

Традиционно правоспособность рассматривается в качестве особого субъективного права, принадлежащего лицу, такой подход к пониманию правоспособности стал едва ли не универсальным. С формальной стороны можно обнаружить противоречие в том, что правоспособность рассматривается в качестве субъективного права и в то же время определяется, как способность лица иметь не только права, но и обязанности. Если правоспособность - это субъективное право лица, тогда её не следует определять, как способность иметь юридические обязанности; если же право­способность определять как способность иметь и права, и обязан­ности, то в этом случае она заключает в себе не только субъек­тивное право, но и юридическую обязанность лица. То есть право­способность одновременно является как субъективньм правом, так и обязанностью лица. Это объясняет, почему она неотчуж­даема, ведь лицо не может произвольно отказаться от исполнения своей правовой обязанности. Если же исходить из той основопола­гающей идеи, что человек - высшая правовая ценность, первичное звено всей правовой системы, то его правоспособность в принципе неотчуждаема, так как она образует основу правовой личности, а также всего права.

Дееспособность, в отличие от правоспособности, не есть формальное свойство субъекта права, оно заключает в себе оценку состояния правовой зрелости лица, наличия у него необходимых для субъекта права качеств. Основная проблема конструкции де­еспособности, по мнению соискателя, состоит в том, что она выст­роена лишь под один вид субъекта права - под физическое лицо, и фактически не применяется в отношении юридических лиц. Кроме того, установленные законодательством пороги дееспособности имеют произвольный характер и не содержат эффективных механизмов снятия возникающих в этой связи противоречий. Чтобы конструкция дееспособности стала пригодной для всех видов субъектов права, не следует её строить на традиционном возрастном критерии. Дееспособность должна учитывать разные состояния субъекта права, включать в себя готовность осуществ­ления различных функций субъекта. Она должна предполагать в целом и готовность воли, и готовность правового сознания, и

25

готовность к правовой деятельности (в смысле навыков, опыта лица и т.д.), и готовность с точки зрения внешних условий, факторов. С учетом этого, под дееспособностью, по мнению соискателя, следует понимать определяемую правопорядком готовность (реальную способность) лица с точки зрения воли, сознания, организационных, имущественных, иных предпосылок, усло-вий к осуществлению функций субъекта права. В предлагаемой трактовке дееспособности можно отметить, во-первых, то, что дееспособность имеет характер не абстрактной, неопределенной способности делать всё в правовой сфере, осуществлять все функ­ции, любые виды правовой деятельности. Она предполагает на­личие фактической возможности лица осуществлять либо одну конкретную правовую функцию, вид правовой деятельности, либо несколько, множество правовых функций, видов деятельности.

Предлагаемое понимание дееспособности позволяет по-иному взглянуть на проблему соотношения праводееспособности и специальных разрешений (лицензий) на занятие отдельными видами деятельности. По существу, процесс лицензирования отно­сится не к стадии определения правоспособности юридических лиц и граждан - индивидуальных предпринимателей (как это при­нято считать), а к стадии установления их дееспособности. Анало­гичным образом правовые процессы аттестации, аккредитации организаций и их филиалов, сертификации товаров (работ, услуг), выдачи разрешений на производство отдельных видов работ могут быть рассмотрены в контексте определения дееспособности субъ­ектов права. Как представляется, существует множество форм определения дееспособности субъектов права, основанных на раз­личных критериях оценки готовности лица к выполнению тех или иных правовых функций, видов деятельности. Сама же дееспо­собность не являет собой стабильное, неизменное качество, свойство субъекта права подобно правоспособности, она - не константа, раз и навсегда установленная в отношении лица. Дееспо­собность - это непрерывно меняющееся, модифицирующееся сложное, многоэлементное и многослойное правовое состояние лица (состояние его правовой зрелости), выражающееся в его готовности к осуществлению различных функций субъекта права, отдельных видов правовой деятельности.

В работе выделяется несколько групп условий - критериев дееспособности: 1) условия, характеризующие готовность субъ­екта права с точки зрения его воли, способности принимать пра-

26

вовые решения; 2) организационные условия; 3) условия, харак­теризующие имущественное положение лица; 4) условия, характе­ризующие возможности правового взаимодействия лица, его участия в правовых связях, отношениях (коммуникативно-пра­вовые условия); 5) функциональные возможности (качества, спо­собности) правового лица; 6) поведенческие условия. Цель пред­лагаемой классификации - дать некоторую общую картину усло­вий, влияющих на определение дееспособности всех субъектов права.

Глава 3 «Классификации субъектов права» включает в себя анализ оснований классификации субъектов права, приво­дятся классификации по отраслевому, ролевому, функциональному, целевому, субстанциональному, организационному и иным кри­териям. Исследуя применяемые в юридической науке клас­сификации субъектов права, соискатель приходит к выводу о том, что традиционные критерии дифференциации правовых лиц (по людскому или коллективному субстрату, организационному осно­ванию и т.п.) не вытекают из правовой природы субъектов права, не выражают их сущность. Правовые субъекты делятся на инди­видов и юридических лиц не по плоти, не по коллективному или индивидуальному субстрату и тому подобным основаниям. Так называемым «субстратом», который действительно делят юрис­ты, являются правовые качества, правовая личность человека. От этой личности отсекается все особое, «индивидуальное» и упа­ковывается в форму индивида, а все общее помещается в конст­рукцию юридического лица, включая его отдельные разновидности - государство, иные публично-правовые лица. Делятся разные стороны, аспекты одного общего правового целого - человека.

Выделяемые из общего правового начала фигуры индивида (в частном праве выступающего в качестве физического лица, в публичном - в качестве гражданина) и юридического лица яв­ляются с нормативной точки зрения вполне обособленными, рас­сматриваются правом как автономные, независимые друг от дру­га субъекты, как самостоятельные участники правовой коммуни­кации, правовых отношений. За каждой из них усматривается собственная правовая воля, свое лицо, каждая образует свой собственный центр правовых связей, правоотношений. Первая фигура - индивида- заключает в себе особые интересы (правовую особность, в том числе в публичной сфере), тесно связанные с существованием человека как физического существа. Вторая фи-

27

гура- юридического лица, заключает в себе внешне обособленные от человека его общественные, корпоративно-правовые интересы (его обособившуюся социально-правовую природу). В этом зак­лючается социально-правовой смысл выделения индивидов и юри­дических лиц. Такое деление имеет общеправовое значение, ка­сается всех отраслей права. Различие состоит лишь в том, что, например, в гражданском праве, регулирующем главным образом имущественные отношения, физические и юридические лица рассматриваются в имущественном разрезе, в публично-правовых же отраслях они рассматриваются через призму властеотно-шений.

В центре правовой системы в качестве первичного и исход­ного начала права должен быть не индивид (как правовая особ-ность) и не юридическое лицо (как заключенные в скобки кол­лективно-правовые, социальные качества человека), а именно чело­век, объединяющий в себе и частноправовые роли в гражданских, семейных, иных «частных» отношениях, и публично-правовые функции главы государства, министра, военнослужащего, налого­вого инспектора, другого публичного деятеля. Человек - как действительный основатель, творец государства, частных корпо­раций и всей системы права.

Рассматривая человека в качестве первоосновы сущест­вующих субъектов права, следует исходить из того, что, во-первых, его первичность обусловливается генетически, имеется в виду происхождение, «проистекание» индивидов и юридических лиц от человека как от общего правового корня, являются результатом той правовой эманации, о которой говорил И.А.Покровский. Во-вторых, индивиды и юридические лица не просто происходят от человека, но и продолжают поддерживаться его сознанием, волей, действиями; они субстанционально связаны с ним, он является их «плотью и кровью», остается их материальной (в смысле правовой материи) основой. Их самостоятельность следует усматривать вовсе не в какой-то особой субстанции, отличной от правовых качеств человека (как это обычно делается в литературе), а в особой правовой форме, в правовой оболочке, в которую они заклю­чены. В-третьих, первичность человека по отношению к физичес­ким и юридическим лицам определяется её особой правовой цен­ностью, значимостью (именно на это обстоятельство традиционно обращается внимание в литературе). И физическое и юридическое лицо выполняют лишь служебную роль, они имеют значение и

28

всякий смысл лишь в связи человеком, призваны раскрыть его правовые качества, обеспечить осуществление его разнообразных правовых интересов, целей. Отсюда, как правильно отмечали римские юристы, человек есть цель и смысл права.

Во второй части («Отдельные виды субъектов права») рассматриваются: индивид как субъект права, «коллективные» субъ­екты права, включая юридические лица, анализируются осо­бенности государства как субъекта права.

В главе 4 «Индивид как субъект права» исследуются два начала, определяющих индивида в качестве субъекта права. Во-первых, публично-правовое начало, в рамках которого индивид проявляет себя как гражданин, как член государственно-правового союза, корпорации. Во-вторых, частноправовое начало, в рамках которого индивид проявляет себя как частное (так называемое «физическое лицо»). Участником, членом государственно-правовой корпорации традиционно признается гражданин - человек, взятый в публично-правовом аспекте. Исследуя зарождение и развитие института гражданства, автор приходит к выводу о том, что в процессе его формирования некоторые представления были почерпнуты из концепции лица - подданного государства, в част­ности, представления о принадлежности подданного (гражданина) государству, идея статусного разделения подданных (граждан) и иностранцев, идея недопущения двуподданства (двойного граж­данства). Конструкция гражданства предполагает свободную человеческую личность как центр системы координат, главную правовую инстанцию. Конструкция подданства предполагает в качестве центра системы суверенное властвующее государство, распространяющее свое господство на все население. Это прин­ципиально несовместимые конструкции, принадлежащие разным мирам: одно принадлежит правовому миру, другое - политическому, основанному на идее власти, господства и подчинения. По мнению соискателя, гражданство как правовой институт может быть по­нято в смысле разграничения и определения сфер правового об­щения, взаимодействия индивидов как субъектов права. Напротив, идея политического разделения индивидов на «своих» и «чужих» (граждан и неграждан), их противопоставление в смысле статус­ного ограничения прав одних по отношению к другим является неправовой.

Если в публичном праве индивид выступает в качестве граж­данина - публичного лица (иностранца, лица без гражданства),

29

рассматривается в контексте его связи с государством, то в част­ном праве он выступает как частное (так называемое «физичес­кое») лицо. В частноправовых отношениях гражданство не имеет принципиального значения, здесь индивиды противостоят друг другу непосредственно, их правовые отношения по общему пра­вилу не обусловливаются принадлежностью к тому или иному госу­дарству. В частной сфере индивиды выступают как самодоста­точные и самоценные лица, не нуждающиеся в государственном посредничестве и протекторате. С этой точки зрения, по мнению соискателя, следует критически относиться к отождествлению понятий гражданина и частного лица. Законодатель, используя в сфере частного права применительно к частному лицу публично-правовое понятие гражданина, тем самым подходит к индивиду с другой стороны, он привносит в частноправовые отношения пуб­лично-правовой взгляд. Частное право, когда оно начинает отно­ситься к индивидам как гражданам государства, оценивать их по публично-правовым критериям, утрачивает свою частноправовую природу. В этом смысле понятие «гражданское право» заключает в себе идею трансформации частного права, заимствование им публично-правовых начал.

Индивида как правового субъекта не следует отождествлять с человеком как физическим существом, также с психологическим феноменом, уравнивать правовую волю с психологической волей. Право допускает отрыв правовой воли от психологической воли, например, в отношении малолетних, недееспособных лиц, в случае представительства. Если связь правовой воли с «живым» чело­веком носила бы физический или психологический характер, то никакое представительство было бы невозможно. В силу того, что эта связь имеет рационально-правовую природу, порождается правовой системой и ею поддерживается, возможно и предста­вительство, и институт наследования, и многие другие правовые институты. Правовая фигура индивида формируется по правовым законам, хотя и вырастает из физического, материального лица, является его интеллектуальным продуктом.

Основываясь на ранее выделенных признаках лица- субъекта права, в работе критикуется позиция, согласно которой челове­ческий эмбрион - это субъект права. По мнению соискателя, такой вывод разрушает систему представлений об индивиде как субъекте права, вносит неопределенность в сферу правовых отно­шений. Право должно защищать еще не рожденного человека, но

30

не путем разрушения системы существующих субъектов права, их правовой коммуникации. Оно должно относиться к нему, как к будущему субъекту права, будущему правовому лицу, не отож­дествляя его с существующими правовыми лицами. Если момент рождения человека знаменует появление нового правового субъ­екта - индивида, то смерть человека, как обычно принято считать, прекращает существование правового лица. Однако, если руко­водствоваться тем принципиальным положением, что субъект права и «живое» физическое лицо - это разные лица (хотя и связанные правовой связью), то следует признать, что субъект права не исчезает со смертью человека, его правовые решения, волевые акты, нацеленные на будущее, продолжают осущест­вляться. Следовательно, субъект, понимаемый как правовая воля, как совокупность правовых решений, идей и т.д., продолжает свое посмертное правовое существование.

В работе признается недопустимым всякое ограничение пра­воспособности индивидов, а также умаление в карательных, вос­питательных или иных целях их дееспособности. Государства древние и современные нашли в правоспособности и дееспособ­ности индивидов, подобно другим правовым институтам, канал осуществления своей собственной политики, государственного властвования, реализации своего суверенитета. Отсюда такое разнообразие всевозможных форм их ограничения, умаления и лишения. Вместе с тем, практические потребности имущественно -правового оборота, а также процесс возвышения личности, приз­нания её ценности неизбежно ведут к устранению самой возмож­ности манипулирования правоспособностью и дееспособностью индивида.

Ориентируясь на усредненного, типичного индивида, зако­нодатель устанавливает усредненные, типичные пороги, уровни дееспособности, подводя под эти уровни человеческую инди­видуальность. При этом он исходит не столько из интересов самого индивида, сколько из целей и задач государственного управления, удобства регулирования социальных отношений. Однако всякая индивидуальность требует учета её особенностей, не терпит усредненности по отношению к себе. В связи с этим предлагается в качестве одного из возможных вариантов преодоления возни­кающих в этой сфере противоречий использовать для преодоления разных порогов дееспособности юридическую процедуру эман­сипации. В настоящее время она используется лишь на последнем

31

рубеже, разделяющем несовершеннолетнего от полностью дееспособного лица, но для несовершеннолетнего индивида не менее важны и другие пороги. Нередко необходимо преодолеть не сам установленный законодателем рубеж, а получить возмож­ность осуществлять конкретный вид деятельность (например, определенную трудовую деятельность, отдельную разновидность сделок и т.д.). Право, по мнению соискателя, должно идти, разви­ваться в этом направлении. Принцип индивидуализации состояния дееспособности лица должен применяться также в отношении душевнобольных, слабоумных, лиц, страдающих наркоманией или алкоголизмом.

Установление правового статуса личности рассматривается в работе в качестве вспомогательного, не основного приема регу­лирования отношений между индивидом и государством, право­порядком. Использование данного приема не должно приводить к юридическому усреднению, типизации правовых свойств, качеств человека, игнорированию его индивидуальности, к ограничению правовой свободы лица, против чего выступали многие российские дореволюционные правоведы, прежде всего, И.А.Покровский. Основываясь на сформулированной ими принципиальной позиции о недопустимости навязывания принудительных шаблонов в праве, насильственной юридической типизации, статус определяется соискателем не как средство принудительного воздействия на личность, а как общий ориентир для законодателя, определяющий достигнутый обществом уровень правовых возможностей инди­вида, позволяющий дальнейшую детализацию его правосубъ­ектной связи. Статус призван закрепить и обеспечить индивиду необходимый круг прав, свобод в правовой системе, гарантировать его правовой «суверенитет», а не выступать ограничителем сво­боды.

Глава 5 «Коллективные» субъекты права» содержит анализ нормативно-правовой конструкции юридического лица, формы юридического лица, существующих в науке подходов к пониманию природы, сущности данного правового явления, также исследуются правовые качества наций, народов, внутриорганиза-ционные и сложные (составные) субъекты права. В законода­тельстве и литературе юридическое лицо традиционно опреде­ляется как организация, которой присущи некоторые признаки (организационное единство; имущественная обособленность; са­мостоятельная имущественная ответственность; выступление в

32

гражданском обороте от своего имени). Родовым понятием для юридического лица, следовательно, оказывается понятие «органи­зация». По мнению соискателя, здесь происходит подмена объекта исследования, изучается не правовой феномен, а иной. Юристы покидают почву права в поисках ответа на вопрос о том, что есть юридическое лицо, ищут его там, где его нет - во внеправовой сфере. Исследуется социальная организация, её структура, эле­менты, но не сам правовой феномен, не юридическое лицо. При выделении признака имущественной обособленности, имущест­венного аспекта, юридическое лицо начинает представляться не как субъект права, как правовая воля, решающая в праве инс­танция, а как некая принадлежность имущества, как нечто, производное от имущественной массы. Что касается признака имущественной ответственности, то он является неадекватным, очень узким как применительно к гражданскому праву (в самом ГК РФ предусмотрены различные виды неимущественных санк­ций в отношении организаций - юридических лиц, например, воз­можность ликвидации их в судебном порядке в случае нарушения установленных требований по числу участников), так и примени­тельно к публичному праву, в частности, не учитывает фактов использования в отношении юридических лиц мер ответственности по административному, налоговому, земельному праву и т.д.

Анализируя нормативную конструкцию юридического лица, соискатель приходит к выводу о том, что она не охватывается только теми признаками, которые перечислены в легальном опре­делении. Законодатель, устанавливая применительно к органи­зациям - юридическим лицам закрытый перечень организационно-правовых форм и обязательные требования, условия в отношении каждой из них, тем самым, пошел по пути создания не одной общей формы юридического лица- организации (в соответствии с легаль­ным определением), а множеством. Он создал конструкцию юридического лица не как действительно единую модель для всех организаций, а как совокупность частных организа­ционно-правовых форм. Следствием его выбора стала проблема государства, которое не вписывается ни в одну из частных форм, оказалось за пределами конструкции юридического лица; проб­лема «корпорации - одного лица», которое не является организа­цией в обычном понимании, другие проблемы. Законодатель заключил в организационно-правовые формы юридических лиц правовые связи, отношения вполне самостоятельных субъектов

33

права - его учредителей (участников), кредиторов и т.д.; это при­вело к тому, что юридическое лицо в данной нормативной конст­рукции вовсе потерялось; грань, отделяющая его от других лиц, оказалась размытой; с внешней же стороны законодательная конструкция имеет тот недостаток, что она тяжеловесна, не отве­чает требованиям юридической техники. Кроме того, сам принцип использования принудительных шаблонов в отношении юриди­ческих лиц сдерживает индивидуальную, частную инициативу участников данных отношений, является чуждым духу частного права, а в публично-правовой сфере - идее правового государства. В работе анализируются теории, призванные объяснить природу и сущность юридического лица: теория фикций (олицет­ворения), теория юридического средства, социальной реальности, целевого имущества и другие. При этом выделяются конструк­тивные моменты, положительные стороны каждой из них, а также недостатки данных теорий, главными из которых являются односторонность, стремление показать лишь одну грань феномена юридического лица, отсутствие системного, комплексного подхода к рассмотрению природы, сущности юридического лица. Многие авторы пытаются рассматривать его не как собственно правовое явление, а как психологическое, экономическое, организационное и т.д.; видят субстанцию юридического лица в коллективе, управ­ляющих, имуществе, в цели; уподобляют юридическое лицо живо­му организму, обнаруживая в нем органы, другие элементы живого существа. В работе доказывается методологическая некоррект­ность таких подходов, обосновывается необходимость рассмот­рения юридического лица в качестве правового феномена, причем не связанного лишь с имущественно-правовым оборотом. Предла­гается для определения сущности юридического лица взять за основу интегративный подход, позволяющий соединить разные ракурсы исследования феномена юридического лица посредством чего создать целостное представление о нем. В процессе познания, раскрытия сущности юридического лица выделяются несколько порядков сущности юридического лица: во-первых, общесоциаль­ная сущность; во-вторых, общеправовая; в-третьих, институцио­нальная сущность. Каждый из этих порядков сущности юридичес­кого лица подробно анализируется в работе.

На основании сформулированных в главе представлений о сущности юридического лица соискателем предлагается следую­щее определение данного правового феномена: юридическое лицо

34

есть субъект права, создаваемый путем обособления ка­честв, свойств, других элементов правовой личности чело­века и их объединения в другой форме, приложимой к государству, муниципальным образованиям, частным корпора­циям, иным социальным субъектам, отвечающим требова­ниям волеспособности и целостности (единства). В данном определении заключены пять основных признаков юридического лица. Во-первых, родовым понятием для юридического лица является понятие субъекта права, а не организации или имущества, фикции или юридической конструкции. Юридическое лицо принци­пиально можно определить именно в качестве субъекта права. Традиционное понимание юридического лица (как организации) не отражает его правовую природу, не раскрывает его правовой сущ­ности. Во-вторых, субстанцией юридического лица являются ка­чества, свойства, другие элементы правовой личности человека: его правовая воля, правовые действия (поступки), его правовое сознание, вина, способность нести юридическую ответственность, правовые связи, формируемые им отношения, осуществляемые им правовые роли, функции и т.д. Юридическое лицо есть результат правовой эманации, передачи правовых качеств, свойств от человека к производному от него субъекту права. Имущество, люди, органы и т.п. не образуют, как это принято считать, материю юридического лица, не являются его элементами как субъекта права. В-третьих, для юридического лица характерна правовая обособленность от индивида как субъекта права. Юридически они являются самостоятельными субъектами права, их обособле­ние касается не только и не столько имущества (что имеет значе­ние главным образом для гражданского права), оно распростра­няется на все правовые качества, свойства: волю, правосознание, вину, ответственность, правовые связи, действия, роли и т.д. В-четвертых, юридическое лицо имеет свою собственную пра­вовую форму, свою собственную правовую «внешность». Оно есть синтетическое лицо, представляет собою правовой конструкт, продукт правовой инженерии. Обособившиеся правовые качества, свойства, другие элементы правовой личности человека синтези­руются, объединяются в рамках новой правовой формы. Юриди­ческое лицо, подобно человеку, получает в правовой коммуникации свое собственное имя (наименование), другие элементы идентифи­кации и рассматривается как полноценный её участник, наряду с индивидом. Форма юридического лица призвана организовать

35

внешние отношения субъекта с другими лицами, а не его внутри­корпоративные связи, внугриорганизационные отношения. В-пятых, форма юридического лица приложима к различным социальным субъектам: к государству, муниципальным образованиям, иным публичным субъектам, также к частным корпорациям, отдельным людям, в отношениях, не связанных с их частным, «физическим» существованием, другим социальным субъектам. Наиболее общими критериями применимости формы юридического лица к социальным субъектам являются критерии волеспособности и целостности (единства) субъекта. Волеспособность означает воз­можность социального субъекта формировать и выражать в праве свою особую волю (быть решающей инстанцией). Требование целостности означает, прежде всего, внешнее единство субъекта, его автономность, возможность его внешней идентификации, опознаваемость, способность быть стороной правовых отношений, связей. Основываясь на приведенных критериях, нельзя призна­вать юридическими лицами, например, животных, различные виды имущества (включая «целевое имущество») и т.д.

Исходя из общеправового значения понятия юридического лица, по мнения соискателя, представляется важным, чтобы общее определение и нормативная конструкция юридического лица устанавливались не Гражданским кодексом, а законом консти­туционного характера, имеющим общеправовое значение, одина­ково значимым как для гражданского права, так и для финансового, административного, трудового и других отраслей права.

Отдельный параграф работы посвящен исследованию право­вых свойств, правосубъектности наций и народов, подробно анали­зируются точки зрения различных авторов по данной проблеме, доводы сторонников и противников признания наций и народов в качестве субъектов права. В результате проделанного анализа соискатель пришел к выводу, что нация (народ) - это особый пра­вовой феномен, который не встраивается в традиционную схему субъект - объект права. По своим правовым свойствам нации и народы нельзя отнести к числу традиционных субъектов права, так как они, по общему правилу, не являются непосредственными участниками правоотношений, не относятся к разряду юридичес­ких или физических лиц, они не вписываются в классические правосубъектные формы. С другой стороны, нации и народы -это не объекты права; они -явления духовного порядка, выражаю­щиеся в общем правовом сознании, образе мыслей, в правовой

36

культуре людей. В работе предлагается именовать их «метапра-вовыми субъектами». Метаправовые субъекты, не участвуя непосредственно в правоотношениях, не являясь собственно субъ­ектами права, тем не менее, оказывают (через индивидов, через государство, других юридических лиц) мощное воздействие на всю правовую сферу. Не случайно современные правовые системы обычно рассматриваются как национально-правовые, народно-правовые. Нации и народы как метаправовые субъекты стоят «за» непосредственными участниками правоотношений, представлены вовне их действиями, поступками, правовыми решениями и т.д. Они выполняют в праве системообразующую функцию, выступают тем объединительным центром, вокруг которого формируются все элементы правовой системы.

В работе также анализируются правосубъектные качества структурных подразделений организаций - юридических лиц, должностных лиц, трудовых коллективов, именуемых «внутриорга-низационными субъектами права». Соискатель приходит к выводу о необходимости дифференцированно подходить к признанию правосубъектности структурных подразделений организаций -юридических лиц, т.к. далеко не все из них действительно являются субъектами права. Само по себе осуществление ими части функ­ций, прав, принадлежащих юридическому лицу, еще не свидетель­ствует о существовании самостоятельного субъекта права. Для того чтобы структурное подразделение стало субъектом права, необходимо его правовое обособление от юридического лица (с точки зрения правовой воли, имущества, организационного фактора и т.д.). Необходимо, чтобы оно стало лицом в праве, могло выступать в правовых отношениях от своего собственного имени. Лишь некоторые подразделения организаций - юридических лиц могут обладать такими свойствами и, соответственно, быть приз­наны субъектами права. В работе подчеркивается, что право, а также экономика нуждаются не только в полноценных субъектах права, но и в незавершенных правовых формах, таких, например, как филиалы, представительства организации - юридического лица. Их необходимость диктуется как организационными, техно­логическими задачами, так и целями правовой коммуникации, взаи­модействия различных субъектов права (учредителей, работников организации, самого юридического лица) на внутриорганизацион-ном уровне. По мнению соискателя, законодатель неоправданно ограничивает круг полусамостоятельных подразделений органи-

37

заций - юридических лиц лишь их филиалами и представительст­вами, жестко привязав к ним вопросы лицензирования, аккреди­тации, налогового учета и т.д. Необходимо расширить круг этих «полусубъектов» права или предоставить возможность самостоя­тельного создания других подобных форм участникам правовой коммуникации.

Рассматривая правосубъектность должностных лиц, соис­катель приходит к выводу о том, что должностное лицо не есть нечто самостоятельное, равнозначное юридическому лицу и инди­виду, оно заключает в себе переход правовых качеств индивида (в более широком плане - человека) в правовые качества юриди­ческого лица; это форма, посредством которой связываются (но не объединяются) две самостоятельные правовые сущности. А как всякая переходная форма, она совмещает в себе черты одного и другого явления; в форме должностного лица воля, действия, поступки индивида трансформируются в правовом смысле в волю, действия и поступки юридического лица. Фигура должностного лица - не самоценная, с её помощью одно правовое явление преобразуется в другое, обеспечивается сама возможность разде­ления и обособления двух основных субъектов права - индивида и юридического лица. Она создана для служебных целей, для поддержания правовой жизнедеятельности юридического лица, выполняет по отношению к нему служебную функцию. В связи с этим при характеристике должностных лиц, на первый план выходят не субъективные права, не правовые притязания, а обязанности, юридический долг. Должностное лицо выступает в праве не как собственно правовой субъект, в смысле правопритязатель, а как правоисполнитель, обязанное лицо, созданное ради другого субъекта права. Оно есть принадлежность юридического лица, часть его правовой формы.

Соискателем предлагается закрепить на конституционном уровне особый правовой статус Президента России, имея в виду признание его в качестве юридического лица. Та роль, которая отводится Конституцией России Президенту как ее гаранту, как органу государства, находящемуся вне исполнительной и других властей, вызывает, на наш взгляд, необходимость его институцио­нально-правового обособления. Учреждая пост Президента, законодатель, как представляется, преследовал цель создать впол­не самостоятельный политико-правовой институт. Поскольку глава государства находится вне существующих организационно-пра-

38

вовых структур (над ними), то он должен сам в юридическом отно­шении представлять правовую целостность, самостоятельное правовое лицо. Оставаясь лишь должностным лицом государства, он сохраняет свою правовую производность, несамостоятель­ность.

Что касается правосубъектности трудовых коллективов, то в работе предлагается учитывать то обстоятельство, что каждый работник участвует в трудовом отношении индивидуально, а не как часть некоего синтетического целого (трудового коллектива); его отношение с работодателем имеет персонифицированный характер. Общие собрания (конференции) трудовых коллективов, деятельность его профсоюзных и иных органов должны рассмат­риваться как формы, механизмы, обеспечивающие реализацию интересов конкретных работников, но не как проявление право­субъектности трудовых коллективов, не как знак того, что в правовой коммуникации появилось новое лицо. В трудовом коллек­тиве представлены два совершенно разных вида субъектов права: индивид, выступающий как работник, и юридическое лицо, от имени и в интересах которого выступает администрация, должностные лица. При разработке закона о трудовых коллективах, действо­вавшего в советский период, его авторы, по мнению соискателя, руководствовались принципом того сознания, которое видит единственный способ установления, обеспечения социальных цен­ностей в их правовой персонификации, в подведении их под понятие правового лица, субъекта права (Н.Н. Алексеев). Отказ от этого принципа современным законодателем при принятии им Трудового кодекса РФ представляется вполне обоснованным.

В отношении правосубъектности органов государства соиска­телем отмечается тенденция (сформировавшаяся еще в советский период) рассматривать их в качестве субъектов права в силу того, что они как носители власти не нуждаются в дополнительной правовой форме. Но если у органов государства нет своей правовой формы, то нет и оснований признавать их субъектами права. Органы государства, чтобы быть легитимными, должны быть облачены в правовую форму, компетенция им не заменяет пра­воспособность, она ее предполагает в качестве своей предпосылки. Принципиально их нельзя противопоставлять, как это нередко делается в литературе. Форма юридического лица в том виде, в котором она сегодня существует, не совсем подходит для органов государства, так как призвана обеспечить главным образом задачи

39

имущественного оборота, но другой правовой формы для корпора­ций, учреждений юридическая наука не выработала. В этой связи есть смысл модифицировать форму юридического лица так, чтобы она была приложима и к органам государства. Она нуждается в переработке в направлении придания ей универсального, общепра­вового характера, чтобы она могла выступать формой не только для участников частноправовых отношений, но и для участников публично-правовых отношений.

В особую группу «коллективных» субъектов права в работе отнесены сложные (составные) субъекты права. Под сложным (составным) субъектом права понимается правовая целостность, организационно включающая в себя другого или других самостоя­тельных правовых лиц. Речь идет не о какой-то новой правовой форме, существующей наряду с формой юридического лица, а лишь об организационной стороне, о внутреннем организационном строении «коллективного» субъекта права. К числу сложных (составных) субъектов права можно, в частности, отнести госу­дарства, представляющие, по сути, многоступенчатую, разноуров­невую систему «коллективных» субъектов права, также некоторые общественные объединения, включающие в себя обособленные элементы - юридические лица (например, политические партии с их региональными отделениями, централизованные религиозные организации с их местными религиозными организациями, профсоюзы). В работе исследуются связи, существующие между элементами указанных сложных правовых образований, делается вывод о том, что они действительно представляют собою право­субъектные целостности.

В главе 6 «Особенности государства как субъекта пра­ва» рассматриваются различные концепции понимания государства, устанавливается соотношение государства - корпо­рации и государства - учреждения, определяется, что есть государство как правовой феномен. Автором анализируются со­циологические (Г.Ф.Шершеневич и др.), органические (И.Блюнчли и др.) воззрения на государство с методологических и иных позиций. Главный вывод, к которому приходит соискатель, зак­лючается в том, что государство, как и право, есть явление духов­ной сферы, что, в сущности, оно есть общая правовая воля граж­дан. Оно может быть рассмотрено как субъект права, как объект права, как правоотношение (правопорядок). Указанные аспекты представляют собой моменты существования корпоративно-

40

правовой воли государства, её различные формы. Как правовое явление государство заключает в себе «правовую идею»; оно не образует особую субстанцию, отличную от той, которая состав­ляет содержание иных субъектов права и не может рассмат­риваться как самостоятельный источник права. Государство как общая воля не есть нечто, противостоящее гражданину, оно -правовая форма, в которой заключены особые воли граждан. Речь не идет об одинаковом интересе граждан, о соблюдении ими прин­ципа солидарности (тезис, восходящий к О. Конту и подхваченный такими юристами, как Л.Дюги, И.А.Покровский и др.). Такое единство едва ли достижимо в правовом обществе, а главное, его вовсе не требуется для создания правовой корпорации — госу­дарства. Необходима не одинаковость целей и интересов всех сос­тавляющих государство граждан, а их совместимость друг с дру­гом, их формально-юридическое соединение.

В юридической литературе правовое государство обычно рассматривается как суверенное государство, обладающее неза­висимостью во внешней сфере и верховенством внутри страны. Но, как справедливо отмечал Г.Еллинек, идея суверенитета есть идея средневековая, политическая, рожденная в период борьбы французских монархов с церковью, крупными ленными владель­цами и римскими имперскими представлениями, признающими за отдельными государствами только значение провинций. Эта идея, проникнутая духом абсолютизма, критически не осмысленная и не переработанная, стала частью представлений о правовом госу­дарстве. Вместо того чтобы поместить в центр правовой системы человека, теория правового государства сохранила в ней суве­ренного Левиафана, предлагая взамен конструкцию разделения властей, идею самоограничения государства. Теория правового государства оказывается, таким образом, лишена правового смыс­ла. По мнению соискателя, правовое государство есть государство по своей природе несуверенное, неверховное, неабсолютное. В пра­вовом смысле оно является государством, зависимым от чело­века, от своих граждан, других субъектов права.

Правовое государство не имеет своей собственной воли, отличной от воли граждан, это государство, которое не властвует над ними. Оно нацелено не на то, чтобы подчинить себе окружающих, обращено не вовне, на иных субъектов права, а на внутреннюю организацию своей деятельности, на осуществление законодательно установленных для него гражданами функций.

41

Всякое политическое государство в качестве своего существен­ного признака предполагает способность принудительно навязывать другим свою собственную волю. Отсюда, именно политичес­кое государство нуждается в конструкции разделения властей в целях ограничения его произвола. Правовое же государство, как государство, не властвующее над своими гражданами, по мнению автора, не нуждается в конструкции разделения властей. Разде­ление властей не может рассматриваться в качестве одного из признаков, характеризующих правовое государство.

Принципам политического государства соответствует идея политического, «народного» представительства. Б.Н.Чичерин обратил внимание на то, что народное представительство является юридическим вымыслом, вытекающим из государственного нача­ла, из отношения власти к гражданам. Институт народного представительства с внешней стороны призван быть институтом негосударственным, выражать «волю народа», а, по сути, есть институт, орган государственной власти. В народном предста­вительстве представитель юридически никого не представляет. Между представителем и представляемыми нет реальной пра­вовой связи, она может быть политической, духовной, нравст­венной, но она не является правовой. Формулируемая народными представителями так называемая общая воля в действительности не является ни общей волей, ни правовой волей, она не порождает правовой связи, а создает лишь связь политическую, поддержи­ваемую государственным принуждением. Институт народного представительства в силу его политической природы не обеспечи­вает правовую коммуникацию и не создает правового государства. В связи с этим в работе вынесена на обсуждение идея осуществ­ления правового представительства в правовом государстве, а также модель организации законодательного собрания по принципу законодательного суда, призванные устранить существующее отчуждение личности от права, законотворчества и обеспечить профессионализм, объективность правотворчества, достижение в законе правовой всеобщности.

В юридической литературе давно ведется дискуссия о том, какой правоспособностью обладает государство: специальной, це­левой, общей, универсальной и т.д. По мнению соискателя, полити­ческое (неправовое) государство, как властвующий и суверенный субъект, в сущности, никем не может быть ограничен в своей правоспособности и правах. Собственные правовые самоограни-

42

чения лишь доказывают его суверенность и не изменяют его при­роду, политическое государство живет по своему собственному праву, оно само устанавливает для себя юридические ограничения, само же их и отменяет. Правовое же государство, в отличие от политического, следует определить в качестве производного, зависимого от граждан субъекта права. Оно не может обладать общей или универсальной правоспособностью, самостоятельно устанавливать для себя права и обязанности; его правоспособ­ность, права и обязанности определяются гражданами. Анализируя разные точки зрения, высказанные в мировой и отечественной юриспруденции в отношении государства как фиска (казны), автор приходит к выводу о том, что нельзя противопоставлять государст­во как публично-правовое лицо государству как частноправовому субъекту, что личность государства едина.

Оценивая позицию российского законодателя, определившего казну в качестве объекта, а не субъекта права (ст.214 ГК РФ), соискатель отмечает, что это не только вызывает терминологичес­кие трудности, нарушает установившуюся традицию восприятия фиска, но, в конечном счете, не решает проблему правосубъект­ности государства. Более того, законодатель наносит конструкции государства - субъекта права разрушительный удар, когда не признает государство в качестве юридического лица. В ст. 124 ГК, например, он закрепляет положение, согласно которому, Российская Федерация, субъекты Российской Федерации и муниципальные образования выступают в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с иными участниками этих отношений - гражданами и юридическими лицами; что к вышеназ­ванным субъектам применяются нормы, определяющие участие в гражданско-правовых отношениях юридических лиц, если иное не вытекает из закона или особенностей данных субъектов. Отсю­да следует, что государство, а также муниципальные образования - это особые субъекты права, не относимые ни к юридическим лицам, ни к гражданам. Это нечто такое, что внешне похоже на юридическое лицо, но не является таковым. Возможно, он полагал, что, определив государство как что-то, к чему принципиально (за некоторыми исключениями) применимы нормы, касающиеся юридических лиц, он установил правосубъектные качества госу­дарства, однако в теоретическом плане следует признать, что созданный им новый субъект права является «черной дырой», пра­вовой пустотой, тем лицом, которое не определено. Не создав но-

43

вого субъекта права, не определив его, он в то же время нанёс существенный урон самой идее юридического лица. Принци­пиального различия между государством как субъектом права и любым другим юридическим лицом не существует: государство, как и всякое иное юридическое лицо, есть обособившиеся от человека его правовые свойства, качества. По своей правовой природе государство остается юридическим лицом, сохраняя его свойства.

В советской и постсоветской юридической литературе госу­дарство различными авторами рассматривалось как совокупность (система) взаимосвязанных субъектов права (М.И.Брагинский, П.П.Виткявичюс и др.). Разделяя это мнение, соискатель полагает, что государство (как правовая корпорация) предстает не единым, суверенным и замкнутым образованием, а оказывается множест­вом открытых, взаимодействующих между собой правовых союзов (муниципальных, региональных и т.д.). Оно является сложной сис­темой корпораций, связанных между собой общими принципами построения и функционирования.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования, формулируются выводы, а также определяются дальнейшие перс­пективы исследования проблемы субъекта права.