Ридер КВ часть 2 / ПОЛИТСОЦИОЛОГИЯ / Грушин.2003-06.Четыре.жизни.России.Эпоха.Брежнева / Грушин.2003.Четыре,Жизни.России.Кн

Таблица 6. Ответы на вопрос "Какие меры стоило бы еще ввести для сокращения пьянства?" в зависимости от представлений опричинах уси- ления в обществе этого зла (в % к числу опрошенных в ансамбле А, на- звавших ту или иную причину)

1 - усилить меры наказания пьяниц, в том числе 2 2 - изолировать пьяниц от общества

3 - ограничить продажу спиртных напитков

4 - улучшить воспитательную работу

5 - запретить продажу (производство) спиртных напитков 6 - сделать более доступной сеть закусочных, кафе, ресторанов 7 - создать условия для эффективного проведения досуга 8 - шире применять принудительное лечение 9 - усилить антиалкогольную пропаганду 10 - затруднились ответить

378

Таблица 7. Некоторые социально-демографические характеристики кон- тингента вытрезвителей, зафиксированные в исследовании "Б" (при nБ = 1514), в сопоставлении с аналогичными характеристиками го- родского населения страны в целом, определенными либо репрезентативной моделью этой вселенной, либо по факту, в результате реализации исследования "А" (в % к объему названных ансамблей; nAГМОД = 990 и nAГреал = 1007)

1Население страны в целом (= пА).

379

380

Таблица 8. Ответы на вопросы "Где (а), что (б) и с кем (в) вы пили?" (обстоятельства выпивки, завершившейся приводом в вытрезвитель, в % к общему числу опрошенных; пБ = 1514)

Таблицы 9, 10. Ответы на вопросы: "Ждут ли вас какие-либо неприятно­ сти по месту работы (учебы) в связи с тем, что вы оказались в вытрезви­ теле? Если да, то какого рода?" (9) "А дома?" (10) (в % к общему числу опрошенныхnБ= 1514)

Таблица 9

100,0

100,0

100,0

100,0

100,0

100,0

100,0

1 - да, в том числе 2-8 2 - обсуждение в производственном коллективе

3 - административные меры материального порядка

4 - административные меры морального порядка

5 - увольнение с работы

6 - понижение в должности

7 - товарищеский суд

8 - другие неприятности

9-нет

10 - затруднились ответить

1 Данные отсугствуют.

4. Краткий комментарий к результатам исследований

Хотя главный инициатор и вдохновитель представленных в этой

главе исследований, тогдашний начальник Академии МВД СССР

С.М. Крылов, справедливо полагал, что опрос в вытрезвителях не должен уступать по важности базовому исследованию, проводившемуся среди населения Союза в целом, нижеследующий комментарий будет посвящен все же преимущественно последнему. Это понятно, если принять во вни­

мание цели, преследуемые настоящим изданием. И начать этот коммен­ тарий хотелось бы с самого главного - с характеристики общего отно­ шения (интереса, внимания) советских людей/россиян к заметно, прямо

на глазах, возраставшему в тогдашнем советском обществе злоупотреб­ лению алкоголем, или попросту пьянству'.

Согласно исходной гипотезе сотрудников Академии, этот инте­ рес - при всех возможных различиях в его основании - должен был быть заведомо всеобщим и глубоким. Ведь в те годы на карте Союза в самом деле нельзя было найти такого населенного пункта, будь то город-гигант или заброшенное таежное село, жители которого так или иначе, в той или иной мере и форме не сталкивались бы с названным социальным злом, не испытывали бы от него разного рода неудобств, не ощущали бы по его поводу того или иного беспокойства, наконец, просто не размышляли бы о нем. И, как показали ответы на первый (контрольный) вопрос интервью (см. таблицу 1), вполне отчетливую, хотя и односложно артикулирован­

ную тревогу по рассматриваемому поводу в самом деле выразили аж 80% респондентов.

Вместе с тем эта позиция, как видим, оказалась все же отнюдь не единственной: даже на чисто формальном (номинальном) уровне ее не поддержали каждый пятый опрошенный в ансамбле в целом, а среди жи­ телей села (составлявших, напомним, почти половину населения страны) даже каждый четвертый. Другое дело, что действительно полное отсут­ ствие интереса к обсуждавшемуся предмету было характерно явно не для всех этих 20%, не сказавших "Да". Очевидно, основный костяк таких зашоренных (вовсе не признававших или не чувствовавших остроты про­ блемы) респондентов составляли те, кто дал на первый вопрос собствен­ но негативный ответ, а затем, позже, в ответах на последующие вопросы, утверждал, что ситуация с употреблением алкоголя в стране "в целом вполне нормальная", "традиционная" (опция 9 таблицы 2), что "никакие

1 Следует подчеркнугь, что проблема пьянства обсуждалась в опросе "А" в самом

начале многотемного интервью и поэтому отношение к ней респондентов про­

явилось, так сказать, в абсолютно чистом виде, без влияния на него отноше­ ния к другим сюжетам, фигурировавшим в опросе-омнибусе.

меры тут не нужны" и любые "будут без пользы" (0,46% "голосов" в ответах на вопрос, представленный в таблице 5), и т. п. Что же касается стартовавших в опросе с третьей позиции, т. е. не сказавших ни "Да" ни "Нет" (7% опрошенных), то их уклонения от ответа, как мы увидим да­ лее, имели большей частью совершенно иную природу, нежели отсутст­

вие интереса к предмету разговора.

Таким образом, первый взгляд на первые полученные цифры давал основания считать, что общее количество не проявивших интереса к об­ суждению феномена пьянства в стране в терминах "тревоги", "опаснос­ ти", т. е. как острой социальной проблемы, исчерпывалось примерно, или как минимум, 13% опрошенных. Бесспорно, эта величина была много меньше 20%. Но тем не менее она скрывала за собой более чем каждого восьмого взрослого жителя страны и, стало быть, была вполне достаточ­ ной для заключения: интерес масс к проблеме пьянства, их включен­ ность в размышления над этой проблемой были хотя и внушительны­ ми, но все же далеко не всеобшими. И этот первый, чреватый многими важными последствиями вывод приобретал еще более негативную, тре­

вожную окраску, стоило только включить в анализ оценку характера­ глубины и содержания - рассматриваемого интереса.

Но сначала завершим разговор о его масштабах и зададимся во­ просом, что, собственно, являли собой выделенные 13%, какие группы населения и типы сознания они представляли? По свидетельству табли­ цы 1, в их составе (понятно, в разных объемах) присутствовали все без исключения фигурировавшие в исследовании социально-демографичес­ кие группы населения, начиная с громогласно заявивших о своем "Нет" колхозников (20% от их числа) и кончая произнесшими тот же самый ответ еле слышным шепотом учащимися (2% от их состава). В качестве же некоего общего знаменателя, объединявшего всю эту гетерогенную

совокупность индивидов, превращавшего ее из чисто механического множества в квазиорганическое целое - массу, тут выступал, по предпо­

ложению автора, как раз особый тип предосудительного, нездорового интереса этих людей к самому алкоголю, или особый тип их аномального

поведения, касающегося меры и манеры употребления спиртного, вернее

злоупотребления им. Иными словами, за малыми исключениями', это

были как раз те многочисленные выпивохи и алкоголики, которые сами

1 Очевидно, никакой тревоги по поводу растущего в обществе пьянства могли не испытывать и разного рода маргиналы - люди, обитавшие на периферии социума и обладавшие сознанием, полностью свободным от учета общественных интере­ сов (к примеру, те, кого в рассматриваемые времена называли "лицами без опре­ деленных занятий").

более или менее беспробудно и безбожно злоупотребляли спиртными напитками и вызывали озабоченность и тревогу у основного массива оп­ рошенных, являясь главными объектами критики со стороны "умеренно пьющих" или "вовсе не пьющих" советских граждан.

К сожалению, строго количественное доказательство данного за­ ключения на материалах исследования, увы, невозможно, поскольку ни первая, ни вторая программы обработки первичных данных не преду­ смотрели выявления связей формальных негативных ответов на первый вопрос с содержательными ответами на последующие вопросы. Однако предложенная автором идентификация обсуждаемого сегмента респон­

дентов, осторожно названная предположением, кажется бесспорной. Хо­

тя бы уже в силу самой общей логики вещей. Ведь коль скоро опрос был

в целом репрезентативным, в нем непременно должны были участвовать среди прочих представители и той породы населения, которую общество маркировало термином "пьяницы". А оказавшись в положении респон­ дентов, эти люди (по крайней мере, какая-то часть из них), конечно же, не могли п~изнать свою склонность к выпивке ни аномальной, ни предо­ судительнои, как не могли признать и самих себя злостными носителями

социального недуга и тем более порока. Отсюда - их массовое (бо­ лее 250 человек) "Нет" в ответах на первый вопрос интервью. И отсюда

же - их недоуменные или негодующие реплики в ответах на открытый вопрос "Какие меры стоило бы еще ввести для сокращения пьянства?";

мол, какие еще там меры, если выпивка - это "неnрикосновенная частная жизнь", "чисто индивидуальное дело", которое "никого не касается"

если "люди пьют на свои кровные, заработанные", если "государство' для того и производит спиртное, чтобы его пили" и т. д.

Сколько их было тогда на самом деле в советском обществе, всех

видов пьяниц, начиная от прикладывавшихся к бутылке каждый день и кончая пьющими время от времени, но при этом, как правило, до состоя­

ния, именуемого положением риз? Ясно, что такого рода сведения нельзя

было найти ни в тогдашней официальной статистике (которая держала их

в таком же секрете, как и создаваемое в "оборонке" оружие новейших

образцов), ни тем более в корпусе данных, производимых социологами (поскольку техника опросов населения в принципе не годилась для тако­ го рода измерений). И все же кое-какую информацию об этой стороне жизни советского/российского общества с помощью опроса "А" получить

удалось.

Было очевидно прежде всего, что общее количество регулярно и чрезмерно потребляющих алкоголь в стране заведомо не исчерпывалось лишь 13%, что таких людей на самом деле было значительно больше, так как они присутствовали и в составе 80% ответивших на l-й вопрос

"Да", и в составе 7% затруднившихся с прямым ответом на этот вопрос. Но, кроме того, было ясно и другое - ошибочность истолкования всех цифр в колонке "Нет" в качестве зеркально отражающих (измеряющих) физические объемы или сравнительные пропорции клинических алкого­ ликов и горьких пьяниц В различных социально-демографических груп­ пах населения. Ведь прими мы такое допущение за верное, и нам при­ шлось бы прийти к ряду весьма сомнительных, а то и просто ложных вы­ водов - вроде того что в группах по возрасту наиболыuее количество поклонников зеленого змия встречалось среди самых пожилых людей, или что домохозяйки пили почти столько же, сколько рабочие, а русские и украинцы (вот те на!) - в два с лишним раза меньше, чем лица иных национальностей.

Вместе с тем названное допущение явно содержало в себе и нема­ лую долю истины, коль скоро серьезной обеспокоенности по поводу уси­ ления пьянства в обществе в самом деле не испытывали прежде всего те, кто сам отличался регулярным и обильным употреблением алкоголя. По­ этому рассматриваемые цифры, кроме уже сформулированного выше вывода о внушительных масштабах интереса масс к проблеме пьян­ ства, - при осторожном с ними обращении - приводили и еще к одному, не менее важному: о внушительных масштабах интереса масс к самой пьянке, самому употреблению алкоголя. В этой связи, глядя, к примеру, на тех же (20%) колхозников, заявивших о том, что проблема пьянства в стране их совсем не занимает, было бы, конечно, ошибкой полагать, что число сверх меры пьющих в этой социальной группе равнялось имен­ но 20%. Однако, думается, вполне корректной была бы интерпретация этой цифры в том духе, что пьянство среди колхозников в рассматривае­ мую эпоху было распространено намного (возможно, на порядок?) силь­ нее, нежели во всех остальных социально-профессиональных группах,

особенно в среде инженерно-технической интеллигенции и студен­ чества'.

Естественно, в некоторой мере пересекавшиеся на уровне их логи­ ческих объемов выделенные интересы масс вместе с тем принципиально разнились по своим локальностям, своей содержательной направ­ ленности: интерес к проблеме пьянства имел в виду жизнь социума в целом, был направлен на достижение общественного блага, на совершен­ ствование общественных отношений; интерес же к самой выпивке замы­ кался в узких рамках в лучшем случае семейного, дружеского общения, а

1 Аналогично вполне корректными кажутся заключения и о том, что пьянство было распространено значительно сильнее среди сельских жителей, нежели в крупных городах, среди лиц с наименьшими доходами и образованием и т. д.

в худшем - случайной компании "соображавшей на троих" и преследовал совсем иные цели - удовлетворение личных потребностей людей массы, их постоянной, граничившей с клиникой, а то и преступавшей эту грани­

цу, нужды в допинге.

При абстрактном подходе к делу, при оценке общей ситуации с позиций "возможного" или "должного", нельзя не признать, что в ряде

пунктов названные интересы могли находиться в эластичных отношени­ ях друг с другом, даже дополнять и обогащать друг друга. Однако в дале­ кой от идеала грубой фактуре социальной жизни, с которой имели дело рассматриваемые исследования ЦИОМа, главным модусом взаимоотно­ шений между этими интересами был, понятно, иной - их жесткая несо­ вместимость, строгая дизъюнкция по формуле "или - или". Ясно ведь, что те, кто и вправду, а не только на словах были глубоко обеспокоены распространенностью в стране диких форм потребления алкоголя, сами не могли практиковать подобного рода отношение к выпивке. Как ясно и то, что среди считавших вполне естественным, на уровне нормы, житей­ ским делом прикладываться к бутылке в подъезде чужого дома, пить с

незнакомыми людьми, смешивая крепленые вина с самогоном, и т. д.

(см. таблицу 8), наверное, не было таких, кто бы под знаменами борцов с пьянством добивался совершенствования идейно-психологического и нравственно-правового климата в обществе.

В этой связи неизбежно возникает еще один вопрос, даже вопрос вопросов: какой из двух различенных, исключавших друг друга интере­ сов в сфере употребления спиртных напитков превалировал в массовом сознании советских людей/россиян в начале 70-х годов? Или проще: что было тогда предпочтительней, характерней для широких масс населения (на уровне субъективных переживаний, желаний, надежд людей, а также на уровне их объективного поведения, реально совершаемых действий, поступков) - стремление утвердить в обществе цивилизованные формы потребления спиртных напитков (в том числе путем использования раз­ ных форм борьбы с пьянством) или бездумное, безоглядное следование традициям пития, резко сдерживающим прогресс во всех сферах жизни

общества и разрушающим повсюду человеческую личность, нормальные отношения между людьми?

Появившийся в наших комментариях практически спонтанно, в ре­ зультате размышлений над таблицей 1, этот вопрос даже намеком не фи­ гурировал в исходной программе исследований, и поэтому теперь было бы пустой тратой времени искать мало-мальски надежный и точный от­ вет на него в материалах обсуждаемых исследований. Однако, с другой стороны, уже сам по себе выход за пределы таблицы 1, а также привле­ чение к решению выявившейся дилеммы всей совокупности полученных

данных принесли немалые результаты. Не позволив количественно опре­ делить, какая именно часть населения предавалась низкопробной пьянке, а какая испытывала по этому поводу разной степени "тревогу", назван­ ные операции вместе с тем дали возможность существенным образом уточнить качественные параметры этой тревоги, а именно определить ее действительную глубину и ее действительный характер.

Главное из этих уточнений заключается в том, что отраженный в таблице 1 интерес масс к предмету обсуждения, оцененный выше в каче­ стве "внушительного", во множестве случаев оказался в действительно­ сти интересом поверхностным, проявившим себя преимущественно на уровне голых деклараций, не получившим адекватного раскрытия и под­ тверждения в ходе дальнейшей дискуссии. Это было связано с тем, что для многих из респондентов, объявивших вначале о своей встревоженно­ сти существующим в стране положением дел, участие в публичном осу­ ждении феномена пьянства имело отнюдь не содержательное, а чисто знаковое, символическое значение: таким образом люди, не имевшие за душой никаких осмысленных переживаний или размышлений по предме­ ту дискуссии, хотели обозначить свою причастность к жизни социума в целом, свою включенность в защиту общественных интересов, свою при­ надлежность к "передовым" слоям общества, и т. Д.

Отсюда - наш второй, также чреватый многими важными послед­ ствиями, вывод: зафиксированный в исследовании интерес масс к про­ блеме пьянства имел в значительной степени чисто номинальный ха­ рактер, т. е. не был наполнен каким-либо конкретным содержанием и потому не приобретал свойств тех или иных установок и иных факторов, определяющих поведение людей. Помимо прочего это означало и то, что он был далеко не так силен, как это нам показалось в самом начале ком­ ментариев под влиянием магии цифр 80 и 20.

Доказательств верности этого второго вывода в материалах опро­

са "А" более чем достаточно. Но главные из них связаны, конечно же, с чрезвычайно низкой вербальной активностью опрашиваемых при обсуждении всех содержательных вопросов темы. По наблюдениям ав­

тора, продемонстрированное тут респондентами стремление минимизи­

ровать свое участие в дискуссии выглядит в самом деле беспрецедентно. Ведь, по данным таблицы А, такой подход применялся в том числе и в самых простых ситуациях, когда в нем, что называется, не было нужды, и

даже тогда, когда он напрямую шел вразрез с инструкциями интер­

вьюеров.

Так, в полузакрытом вопросе о причинах усиления пьянства в стране (таблица 2) задача респондентов заключалась всего лишь в том, чтобы выбрать три "самых главных" причины из восьми перечисленных

Таблица А. Среднее количество суждений, приходящихся на одного респондента, в ответах на неальтернативные вопросы, сформулирован­ ные в таблицах 2, 3 и 5 (в ансамбле опрошенных в целом и в некоторых группах опрошенных)

на карточке с возможным добавлением каких-то иных в соответствии с опцией "другие причины (указать, какие именно)". Казалось бы, что мог­ ло быть проще? И тем не менее среди пяти десятков разного рода групп в ансамбле "А" не нашлось ни одной, которая бы, следуя инструкции, дала требуемые 300% ответов. При этом максимально близкими к норме ока­ зались непроизводственная интеллигенция и лица с высшим образовани­ ем (соответственно 2,79 и 2,68 ответа на одного опрашиваемого), макси­ мально же удаленными от нее - лица с образованием до 4 классов и кол­ хозники (l,56 и 1,68 ответа).

Несколько лучшим было положение вещей с ответами на закры­ тый вопрос о "наиболее опасных" последствиях пьянства (таблица 3), где при возможности выбора не более трех ответов из девяти предложенных

среднее количество ответов, приходящихся на одного респондента, рав­ нялось уже не 2,04, а 2,59 (однако снова при полном отсутствии групп, давших 300% ответов).

Что же касается главного (открытого) вопроса, рассчитанного на выявление конструктивных суждений об эффективных мерах "для со­ кращения пьянства" (таблица 5), то тут оба ансамбля вообще потерпели полное фиаско: в опросе населения вовсе ничего сказать по этому поводу не смогли (или не захотели?!) три человека из пяти, а в опросе клиенту­ ры вытрезвителей (что понятнее) - семь человек из десяти.

Отраженная в таблице Б совокупная картина затруднений с отве­ тами на все десять вопросов интервью убедительно показывает, что су­

ществовавшие в тогдашнем массовом сознании россиян представления о пьянстве в стране во множестве ситуаций и впрямь имели весьма аморф­ ный, размытый, в сущности, бессодержательный характер. Особенно при обсуждении способов преодоления, сокращения рассматриваемого на­ ционального бедствия (см. последние семь колонок в таблице Б).

Таблица Б. Количество не ответивших на вопросы анкеты (в % к общему

Понятно, что отмечаемый, во многом чисто формальный, характер интереса публики к проблеме пьянства был естественным следствием слабых позиций общественности в борьбе с обсуждаемым недугом. С другой же стороны, он сам выступал в качестве фактора, значительно сокращавшего реальную деятельность населения на рассматриваемом поприще. Конечно, в задачи опроса "А" не входила оценка масштабов и форм этой деятельности. Однако благодаря открытому вопросу о мерах

по сокращению пьянства респонденты получили хорошую возможность приоткрыть соответствующие реактивные способности масс на уровне их так называемой декларируемой (желательной, планируемой, обещаемой и т. п.) деятельности. Подобно тому как это происходило во многих дру­

гих исследованиях, участники данного опроса вполне могли развернуть широкую панораму программируемых форм борьбы с пьянством всех

видов массовых субъектов, начиная с населения в целом и кончая своею

собственной персоной'. Между тем, вопреки ожиданиям, ничего подоб­

ного на этот раз не случилось, названная возможность осталась нереали­ зованной. И под этим, на взгляд автора, скрывалась целая философия.

В самом деле, даже при беглом просмотре легенды к таблице 5, толкующей как раз о возможных способах сокращения в стране пьянства, т. е. о некоторой будущей деятельности в данной сфере неких социаль­ ных субъектов, нельзя не заметить полного отсутствия упоминаний о каких-либо исполнителях этой деятельности вообще; в том числе субъек­ тов массовых, обычно обозначаемых абстрактными существительными "трудящиеся", "народ", "публика" и т. п. или местоимениями "Я", "Мы", "Они".

Первоначально объяснение этого факта виделось в огрехах чисто редакционной, литературной работы составителей кода, использовавших

глаголамив инфинитивнойформе. Однако затем, при более пристальном взгляде на содержание сформулированныхопций, стало ясно, что речь тут следует вести не об ошибке исследователейобщественногомнения, а об определенной и в высшей степени примечательной позиции самих

1 См., например, "Четыре жизни России... Жизнь l-я", главы 1,4, 8, а также на­ стоящий том, главу 1.

2 Имеется в виду операция по замещению (в целях последующей количественной обработки) зафиксированных в полевых работах индивидуализированных ("жи­ вых") высказываний респондентов (в которых наверняка могли фигурировать и "трудовой люд", и "нам нужно", и может быть, даже "я готов") некими обобщен­ ными суждениями, передающими общий смысл первичных высказываний, но отличающимися от них (порой существенно) по форме.

выразителей этого мнения. Дело в том, что во всех девяти внесенных

респондентами предложениях назывались такие меры и виды деятельно­ сти, субъектом которых п о опр е Д е л е н и ю н е м о гл и б ы т ь ни

массы, ни составляющие эти массы индивиды. Все предложенные меры были прерогативой исключительно государства, его тех или иных инсти­ тутов и учреждений, действовавших, в частности, в сферах производства (ср. опцию 5), торговли (опции 3, 5, 6), досуга (опция 7), здравоохранения (опция 8), законодательства и правопорядка (опции 1,2), воспитания(оп­ ция 4) и пропаганды (опция 9).

Нельзя сказать, что общественность, массы не могли (в смысле: не имели возможности) участвовать в борьбе с пьянством в принципе. Со­ всем наоборот! Советское государство, органы власти на всех уровнях социального управления активнейшим образом настаивали на том, что именно общественному мнению надлежит сыграть в решении проблемы заглавную роль. Точно так же нельзя сказать и того, что названные субъ­ екты были не в состоянии заниматься этой борьбой: ведь худо ли бедно ли, но общественность уже принимала в ней какое-то участие - к приме­ ру, в форме обсуждения злостных пьяниц в трудовых коллективах или в организации товарищеских судов над ними. И все же отношение масс, массового сознания к проблеме пьянства во многих пунктах проведенных исследований отличалось явной непроясненностью, за ним угадывалось какое-то скрытое, сильное и нестандартное, напряжение. На самом по­

верхностном уровне рассмотрения оно проявлялось в довольно низких

оценках действенности способов борьбы с пьянством, за которые как раз "отвечало" общественное мнение, а также в естественно возникавшей на этой основе неудовлетворенности этой деятельностью (см. таблицы 4а и 4б). Затем - в описанном выше странном стремлении респондентов свести к минимуму свое участие в проводимой ИОМом дискуссии, на­ шедшем яркое выражение в чрезвычайно низкой вербальной активности опрашиваемых в ходе опроса. И вот теперь - в предложении серии анти­

алкогольных мер, рассчитанных исключительно на деятельность госу­

дарства, органов управления.

Последний штрих в содержании исследуемого сознания с особой отчетливостью давал понять, что его носители явно выводили себя из круга субъектов, могуших и призванных активно действовать в зоне общественной жизни, связанной со злоупотреблением алкоголем. И если принять во внимание, что это были те же самые люди, 80% состава кото­ рых заявляли вначале о своей тревоге по поводу положения дел в указан­ ной зоне, получится, что, негативно оценивая ситуацию, они тем не ме­

нее не могли или не хотели участвовать в ее исправлении.

392

В сущности, здесь мы снова, в очередной раз сталкиваемся со свойством массового сознания, именуемым "аутизмом". Но теперь это уклонение, отказ уже не только от участия в дискуссии, от разговора о проблеме, но и от участия в деятельности, от поведения, нацеленного на решение проблемы. Поэтому, можно думать, подобного рода "аутизм" имеет гораздо более сложную природу, нежели знакомые нам неспособ­

ность суждения или неготовность к суждению.

Очевидно, ключи к пониманию этой природы не связаны с собст­ венно реактивными способностями массового сознания, их следует ис­ кать в других свойствах и особенностях менталитета масс. Но прежде, чем перейти к ним, хотелось бы еще раз накоротке вернуться к таблице 5; было бы досадно, если бы читатель не обратил внимания на некоторые качественные характеристики реакций масс на пьянство, ярко про­ явившиеся во внесенных респондентами предложениях. По меньшей ме­ ре три из них кажутся весьма примечательными: во-первых, обескуражи­ вающая ставка на репрессии, вера в наказание как самый верный способ

решения задачи (ср. опции 1 и 2 в таблице 5, а также тексты 5 в парагра­ фе 2)1, во-вторых, запредельный экстремизм, тяга к крайностям, отсут­

ствие чувства меры (ср. абсурдные предложения в том числе о полном (Sic!) прекращении производства и продажи всех (Sic!) спиртных напит­ ков) и, в-третьих, какая-то неразумная бесшабашность, нерасчетливая способность действовать (в азарте?) во вред самим себе (ср. тексты 3 и 7

впараграфе 2). Конечно, все эти характеристики сознания проявили себя

вопросе в очень скромных масштабах; за исключением первой, присут­

ствовали в ответах всего 2-5% опрошенных.Однако, как уже отмечалось, в силу случившегося бойкотирования этого вопроса респондентами по­ лученные на него ответы никоим образом нельзя считать репрезентатив­ ными. Да и речь теперь не о количественнойоценке отмеченныхсвойств сознания, а просто о факте их присутствияв менталитетероссиян. А факт

этот налицо.

Что же касаетсяобнаруженногов обоих опросахчрезмерного"ау­ тизма" масс, то анализ природы этого феномена в самом деле не может ограничиться ссылками лишь на привычные факторы, совпадающие с низкой способностьюсуждения и/или, напротив, высокой неготовно­ стью к суждениюучастниковопросов, хотя и тот и другой там, конечно

же, имели место.

1 Верные себе в этом отношении участники опроса и при определении "самых главных" причин пьянства утверждали, что первой из них является "недостаточ­ ная строгость законов" (см. таблицу 2).

393

Действие первого из них было просто очевидным. Таблица Б, в ко­ торой приводится полная сводка объемов всех видов затруднений с отве­ тами на все вопросы анкеты, исключает какие-либо сомнения на этот счет. Ведь цифры первой строки таблицы, за малыми исключениями, за­ фиксировали такие количества респондентов, не давших ответы, кото­

рые не только значительно превысили аналогичные показатели во многих других исследованиях, но и оказались на удивление большими сами по себе; на удивление потому, что в основной своей части они отражали неспособность респондентов справиться с достаточно элементарными оценочно-аналитическими процедурами, включая примитивный выбор ответов из предлагаемого списка (см. колонку 2). И особенно впечат­ ляющими с рассматриваемой точки зрения тут были, конечно же, цифры последней колонки таблицы, охарактеризовавшие ситуации, в которых, как уже отмечалось, способность суждения участников опроса оказалась вообще на грани полного фиаско.

Еще убедительней, однако, чем частота затруднений с ответами, отмечаемую посредственную, невысокую способность суждения масс (в обсуждаемом содержательном "поле") подтверждают данные, приве­ денные в таблице 6. Отражающие плотность связей между по н им а н и­ е м респондентами прич ин усиления пьянства в стране, с одной сторо­ ны, и их представлениями о способах выхода из сложившейся ситуа­ ции - с другой, эти данные предоставляют нам нечастую возможность оценить некоторый общий уровень когнитивных, логических умений масс.

И эта оценка, надо признать, склоняется далеко не в пользу рассматри­

ваемого сознания.

Ясно, что, обладай люди серьезным и даже просто нормальным

умением грамотно мыслить, связно и последовательно судить о жизни, и

тогда они должны были бы формировать свои представления о способах выхода из существующего бедственного положения вещей в прямой за­

висимости от своего понимания главных причин его возникновения, т. е. предлагать меры, направленные на ослабление в первую очередь не след­ ствий и побочных производных обсуждаемого зла, а его глубинных осно­ ваний и корней. При таком подходе было бы логично, если бы, скажем, те, кто полагал, что все дело в недостатке культуры народа, предложили какую-то программу действий, способных повысить эту культуру; а те, кто видел главную причину зла в увеличении у населения объема сво­

бодного времени, не предваренном созданием индустрии досуга, - соот­ ветствующую программу возможных паллиативов этой индустрии. Од­ нако, как видно из таблицы 6, подобный нормальный ход мысли в рас­ сматриваемом опросе был большой редкостью. Господствующими же оказались как раз его яркие нарушения (достаточно сказать, что все груп-

пы опрошенных, независимо от их взглядов на причины пьянства, неиз­ менно видели основной выход из ситуации в усилении антиалкогольного законодательства, системы наказания пьяниц).

Вместе с тем, повторим, кроме низкой способности суждения масс, на формирование "философии" и практики анализируемого "аутиз- ма" большее ИЛИ меньшее влияние явно оказывали и какие-то иные факторы. Их присутствие в рассматриваемых опросах, как уже говорилось, было особенно ощутимо в тех случаях, когда для ответов на вопросы по

сути не требовалось никаких особых способностей, а выбор опций "за­ трудняюсь ответить" оказывался тем не менее весьма обильным'.

Что это были за факторы, сказать, разумеется, непросто, особенно на имеющемся ограниченном материале. Не исключено, что их было много и что они были из самых разных "опер". Но, по мнению автора, сложившемуся, признаться, не столько на основе строгих фактов, сколь­ ко на основе общих впечатлений от полученных результатов, а также размышлений над общей логикой этих результатов, в центре внимания следует держать две версии: либо люди, о которых идет теперь речь, не владели предметом разговора, не обладали достаточными знаниями о нем, либо они не хотели участвовать в разговоре, предпочитали сохра­ нить свое мнение при себе.

Впрочем, первую из этих версий нельзя назвать чисто голослов­ ной, поскольку она не раз и не два подкрепляется эмпирическим мате­ риалом. В частности, можно утверждать, что участников обоих опросов отличала явно недостаточная информированность (а то и полная неин­ формированность) о реальном положении вещей в рассматриваемой сфере жизни общества; особенно когда им приходилось выходить за уз­ кие рамки места их проживания и работы и судить о вещах в масштабах социума в целом. Думается, именно это обстоятельство объясняет высо­ кий процент затруднившихся оценить эффективность обсуждавшихся способов борьбы с пьянством вообще, а также серьезные расхождения в оценках этой эффективности, вынесенных участниками опроса "А" (на-

1 Наряду с уже упоминавшимися выше (см. с. 388-389), такого рода ситуации возникли и с мнениями по поводу эффективности некоторых применявшихся в советском/российскомобществе способов борьбы с пьянством. Как видно из таб­ лиц 4а-4е, а также соответствующихколонок в таблице Б, речь там шла о реше­ нии в самом деле очень простых задач - оценке на основе предложенной трех­ пунктовой шкалы ряда социальных акций в качестве "весьма действенных", "сравнительно действенных" или "малодейственных". И тем не менее, к удивле­ нию исследователей, в силу каких-то причин эту задачу не решили от 16 до 35%

опрошенных.

блюдавшими за ходом дел в большой мере со стороны) и опроса "Б" (на­ ходившимися, так сказать, в эпицентре событий)'.

Не менее убедительными проявлениями рассматриваемой слабо­

сти массового сознания можно считать также полное непонимание мас­

сами глубинной природы пьянства и (как следствие) удручающую не­ компетентность в решении связанных с этим явлением проблем. На взгляд автора, первое из этих обстоятельств нашло свое особенно яркое выражение в наборе нелепых представлений масс опричинах пьянства, где на первых местах оказались не явления, порождающие этот феномен, а всего лишь условия, способствовавшие его существованию и распространению2. О низкои- же компетентности публики в обсуждаемых вопросах в полной мере свидетельствовал пакет предлагавшихся мер по борьбе с пьянством, значительная часть которых была совершенно аб­ сурдной (ср., к примеру, предложения о полном прекращении производ­ ства алкогольных напитков, о запрещении их продажи в магазинах, об увеличении продолжительности рабочего дня для мужчин с целью их большего утомления и сокращения времени их досуга, и т. п.).

Правда, полноты картины ради, нельзя не вспомнить, что в стенах Академии мвд СССР тезис о недостаточной осведомленности населения в отношении феномена пьянства вызвал два решительных возражения. Первое из них сводилось К тому, что подобная характеристика массового сознания в России не могла сложиться в принципе, поскольку речь шла о

явлении, известном сызмальства всем и каждому, встречающемся в по-

lB этои- связи кажется примечательным, что обсуждение пьяниц в трудовых коллективах в качестве весьма действенного способа борьбы с пьянством оценили всего 24% опрошенных из ансамбля "А" и аж 57% из ансамбля "Б" (тогда как в качестве малодейственного соответственно 29 и 10%); да и товарищеские суды над провинившимися В чем-то пьяницами были признаны весьма эффективны­ ми 44% клиентов вытрезвителей и лишь 28% представителей населения.

2 Не исключено, что некоторые незнакомые с методологией опросов читатели захотят возразить: мол, вопрос опричинах пьянства был закрытым и, стало быть,

ответственность за все нелепости в ответах на него должны нести не респонден­

ты, доверчиво выбравшие "недостаточную строгость законов" или "увеличение у людей свободного времени" из предложенных им опций, а составители полевого документа, подсунувшие опрашиваемым недоброкачественный материал. Однако в этом-то как раз и состояла методическая уловка исследователей: включить в состав предлагаемых опций наряду с действительными причинами (в таблице 2 они заняли третье, шестое, седьмое и девятое места) также и ряд квазипричин (кстати, не придуманных исследователями, а почерпнутых из числа имевших широкое хождение в СМИ и самом массовом сознании), чтобы выявить действи­ тельную глубину понимания массами обсуждаемого явления.

вседневной жизни на каждом шагу и являющемся постоянной притчей во язьщех во всех официальных и неофициальных сферах общения. Как это

массы могут быть недостаточно знакомы с тем - горячились критики приведенного выше тезиса, - что дано всем членам общества на уровне эмпирического, в том числе чувственного опыта, внепосредственном восприятии отдельных индивидов и их различных сообществ, причем дано не раз и не два раза в жизни, а в поистине бесконечной серии актов перцепции?! Чему же, мол, тогда прикажете верить, если не собственным

глазам и не собственным ушам?!

Однако эта аргументация била явно мимо цели, поскольку в случае

с пьянством - как и во многих аналогичных' - обсуждению подвергался предмет, для постижения которого одного житейского эмпирического

опыта масс было заведомо мало. Возникавшее в результате такого опыта на уровне здравого смысла знание по определению могло быть лишь весьма ограниченным. Оно надежно фиксировало сами факты присутствия/отсутствия феномена пьянства в поле зрения наблюдателя, а

также разнообразные непосредственно воспринимаемые проявления это­ го феномена в виде определенных следствий, возникавших в сферах и в результате общения пьяных людей с окружающими (или, вернее, наобо-

рот, окружающих с пьяными) 2. НО оно не могло заглянуть "под" эти фак- ты и следствия, проникнуть в истинную природу оцениваемого явления, раскрыть его глубинные, скрытые от глаз наблюдателя связи и взаимо­ действия с другими составляющими жизни общества. И не могло как раз

потому, что подобные операции предполагают владение специальными

методами, инструментами анализа и, стало быть, по зубам лишь профес­

сионалам - людям науки, журналистам, идеологам, управленцам, деяте­

лям литературы и искусства.

Как мы не раз уже видели, при обычном течении событий все эти субъекты в той или иной мере и тем или иным образом также участвуют в формировании общественного сознания и общественного мнения, од­

ни - спонтанно и нерегулярно, как, к примеру, писатели, другие - систе­ матически и вполне целенаправленно, как управленцы и идеологи. В ре­ зультате обнаруживаемые в массовом сознании (в том числе как раз в опросах населения), так сказать, окончательные, т. е. сформировавшиеся, представления людей о предметах типа пьянства оказываются продукта-

1 См., В частности, "Четыре жизни России... Жизнь 1-я". С. 134, 312-315,

324-326, 527-528.

2 Не случайно ответы респондентов на вопрос о наиболее опасных последствиях

пьянства (таблица 3) оказались наиболее полными с точки зрения количества затруднивШИХСЯ с ответом (всего 8% в ансамбле "А" и 4% в ансамбле "Б") и наи­ более содержательными с точки зрения качества состоявшихся высказываний.

397