- •Начала практической социологии
- •Содержание
- •19 .... Глава I. Личный опыт и научное требование объективности (Луи пэнто)
- •391 Библиография От редактора
- •Введение
- •Глава I. Луи Пэнто. Личный опыт и научное требование объективности
- •1. Объективирующий разрыв
- •1.1. Методологическое применение сравнения: процесс внушения в «тотальных институциях»
- •Наблюдение и институция
- •Наблюдение над техникой умерщвления
- •Техника умерщвления в армии
- •Техника умерщвления в младших семинариях
- •1.2. Установление связей между социальными свойствами агентов и социальными функциями «тотальной институции»
- •Военная селекция и иерархия качеств Как изучать селекцию призывников?
- •Иерархия людей и иерархия качеств
- •Социальные условия повиновения
- •Доминирующие и доминируемые в военной институции
- •Доказательность сравнения
- •Школьная «классифицирующая машина»: la khagne*
- •Процесс классификации в младших семинариях
- •1.3. Воспроизводство «тотальной институции» и наблюдение за изменениями
- •Регулирование кризиса: военная институция
- •Непреодолимый кризис? Пример младшей семинарии
- •2. Объективация опыта
- •2.1. Объективация опыта доминируемых
- •Символическое доминирование и ситуация исследования
- •Навязанный язык и стратегия необходимости: пример письменного сочинения
- •Нейтрализация эффектов доминирования: в поисках свободного языка
- •2.2. Оппозиция «они — мы» как категория восприятия
- •«Они — мы» в мире труда
- •«Они — мы» в армейской жизни
- •Заключение Амбивалентность группы равных
- •2.3. Армия как социальный мир «пережидания»
- •Хитрости, компромисс и отступления от правил, не влекущие за собой риска
- •Дедовщина
- •Заключение: включенное наблюдение и отношение к объекту
- •Глава II. Реми Ленуар. Предмет социологии и социальная проблема
- •1. Заранее сконструированная реальность и конструирование социологического объекта
- •1.1. «Естественная» категория — возраст
- •1.2. «Естественные» категории и социальные ставки
- •1.3. Неосознаваемая семантика и заранее сконструированный объект: «семья»
- •2. Социальное основание заранее сконструированных категорий
- •2.1. Морфологические и экономические трансформации
- •2.2. Социальная проблема и формы солидарности
- •Экономические трансформации и эволюция семейных структур: придуманная старость
- •3. Социальный генезис социальной проблемы
- •3.1. Давление и выражение
- •3.2. Сила слов и социальные силы
- •3.3. Государственное освящение и работа по легитимации
- •Комиссия изучения проблем старости (1960-1962)
- •3.4. Эксперт и социолог
- •4. Институционализация
- •4.1. Бюрократизация социальных отношений
- •4.2. Дискурсы институций
- •4.3. Институционализация новой морали
- •4.4. Государственный позитивизм
- •Заключение: Социальное основание социальных представлений
- •Понятие «ненормального детства»
- •Глава III. Доминик Мерлье. Статистическое конс труирование
- •1. Влияние формы сбора данных на результаты
- •1.1. Статистика самоубийств
- •1.2. Безработица
- •1.3. Контрацепция
- •1.4. Социально-профессиональные категории и квалификация
- •1.5. Какой статус придавать «ошибкам»?
- •2. Социология статистического производства
- •2.1. Толкование «неестественных» смертей
- •2.2. Безработица, ее формы, отношение к безработице
- •2.3. «Иметь детей — это значит не хотеть их не иметь»
- •2.4. Наименование профессии как ставка в игре
- •2.5. Статистическая коммуникация
- •Заключение: Социологическое отношение к социальному миру
- •Глава IV. Патрик Шампань. Разрыв с предвзятыми или искусственно созданными конс трукциями
- •1. Техника опроса — это не наука
- •1.1. Политическая и инструментальная критика опросов общественного мнения
- •1.2. Высокая разнородность «опросов»
- •Мнения или артефакты
- •1.3. Незаконные обобщения
- •2. Социология и опросы общественного мнения
- •2.1. Выборка как элемент политического конструирования
- •Вердикт
- •2.2. Социологическое конструирование «не-ответов»
- •2.3. Социологическое конструирование ответов
- •Магия цифр
- •2.4. Социологическое конструирование вопросов
- •3. Политическое использование опросов общественного мнения
- •3.1. Социальные функции «политологических» вопросов
- •3.2. Эффект легитимации опросов общественного мнения
- •3.3. Опрос общественного мнения: «эффект вердикта»
- •4. Социологическое конструирование: «уличная демонстрация в средствах массовой информации»
- •4.1. Сбор данных: описание демонстрации
- •4.2. Информация как социальная ставка
- •4.3. Эффект круга
- •Заключение: Социальные науки и социальные представления о науке
- •Приложение. Александр Бикбов. Формирование взгляда социолога через критику очевидности
- •1. Программа социального познания школы Бурдье
- •1.1. Обыденная очевидность и объективный мир
- •1.2. Взгляд исследователя и свойства объекта исследования: имманентное и транцендентное описание социального мира
- •1.3. Очевидность, классификация и вопрос власти
- •1.4. Социологическая бдительность против схоластического разума
- •1.5. Метод имманентного анализа
- •2. Система практических оппозиций и структура школы
- •2.1. Оппозиция исследователя/профессора: против самодовлеющей учености
- •2.2. Оппозиция узкого/широкого производств: критика обыденных и политических представлений в социологии
- •2.3. Основание критической диспозиции
- •2.4. Генезис и структура школы Бурдье
- •2.5. Введение социологии в политическую практику
- •Заключение: Расколдование мира и освобождение от иллюзий
- •Примечания
- •Литература
- •Глава I. Луи Пэнто. Личный опыт и научное требование объективности 7
- •Глава II. Реми Ленуар. Предмет социологии и социальная проблема 30
- •Глава III. Доминик Мерлье. Статистическое конс труирование 56
- •Глава IV. Патрик Шампань. Разрыв с предвзятыми или искусственно созданными конс трукциями 87
2. Социология и опросы общественного мнения
Техника собственно зондажей общественного мнения (имеются в виду лишь опросы мнений, оставляя в стороне предвыборные опросы и опросы, изучающие поведение, поскольку перед ними стоят другие проблемы) уже давно отработана и ее отличают две основные характеристики. С одной стороны, опрашиваемое население систематически конституируется с помощью выборки, насчитывающей от 1000 до 2000 человек, являющейся репрезентативной для всего имеющего право голоса населения страны. С другой стороны, вопросы, которые задаются относительно мнения, почти всегда являются так называемыми «закрытыми», т. е. такими, в которых опрашиваемых просят сказать «да» или «нет» относительно мнения, уже сформулированного институтами опросов. Эти две установки с технической точки зрения безусловно оправданы: представляется желательным, особенно в политической сфере, чтобы выборка была представительна для всех категорий населения. Что касается техники закрытых вопросов, то она оправдана высокой скоростью заполнения вопросника и однородностью полученных таким образом ответов, что позволяет их почти моментальную обработку на компьютере. Тем не менее за этими моментами сугубо технического свойства стоит теория мнения, которая далеко не полностью верифицирована.
2.1. Выборка как элемент политического конструирования
Когда ставится задача узнать, «что думают французы» относительно политических вопросов, таких, например, как необходимые изменения системы социального стра-
[242]
хования, политики национальной обороны или системы образования, для институтов опросов общественного мнения представляется «естественным» опрашивать выборку населения, представительную для основной массы населения, имеющего право голоса. Между тем такая логика подспудно предполагает в форме постулата политического характера, что по этим сюжетам все граждане имеют мнение и более того, в силу их статуса гражданина, должны его иметь. С научной точки зрения за этим скрывается позиция весьма спорная: следует ли «демократично» опрашивать всех граждан, или же собирать мнения только тех, кто желает высказаться? Тот институт опросов общественного мнения, который решит опрашивать только тех, кто спонтанно выразит желание высказать свое мнение по какой-либо проблеме, будет немедленно осужден его конкурентами и политическими кругами одновременно в плане сугубо методологическом (нерепрезентативная выборка) и, особенно, в плане политическом (технократическая и даже элитаристская идеология).
Институты опросов общественного мнения претендуют на то, что, строго придерживаясь специфической техники, они измеряют более достоверно (чем это делают, основываясь на интуиции, политические деятели и журналисты) «настоящее общественное мнение», мнение всего народа, которое существует в его недрах и которое невозможно узнать спонтанно, поскольку оно не всегда проявляется видимым образом (знаменитое «молчаливое большинство») и вдобавок очень изменчиво. С социологической точки зрения невозможно допустить a priori, что все люди по всем вопросам имеют уже сложившееся мнение или, по крайней мере, способны его моментально сформулировать. Это не эмпирически проверенный факт, а некое предположение чисто политического свойства. Парадоксальным образом, в этой сфере чаще всего именно те выборки опрашиваемых, которые методологи считают наименее репрезентативными с формальной точки зрения, т. е. такие, которые формируются спонтанно, без
[243]
всякого вмешательства институтов опросов общественного мнения, с социологической точки зрения наиболее достоверны, поскольку они являются «репрезентативными» для реально существующих мнений и реально имеющихся в наличии социальных сил по данной проблеме. Двусмысленность заключается, как мы видим, в том значении, которое сообщается требованию совершенно законному, но пустому — «представительности». Безусловно, формируемая выборка должна быть репрезентативной, но следует спросить, в отношении чего? Только ли для какого-либо населения или все-таки для социальных сил, весьма неравномерно распределенных, на которые делится это население?
Опросам, более или менее безупречным с технической точки зрения, которые уполномочены представлять всех французов; всем тем опрашиваемым, которые очень часто дают ответы лишь потому, что специализированные институты мобилизовали сеть интерьвюеров для их опроса, заставляя тем самым опрашиваемых думать, что их соображения достаточно важны, чтобы о них спрашивать, можно противопоставить иные группы населения. Такие группы различаются по размерам и социальному составу, по проблемам и целям, которые они защищают, эти группы мобилизуют свои силы в различных формах для пропаганды своих мнений, они стремятся навязать их всем и для этого предпринимают различные шаги, чтобы эти мнения стали известны общественности, организуя, например, уличные манифестации, подписывая петиции, создавая ассоциации защиты или комитеты поддержки, рассылая письма протеста в газеты и т. д. (Boltan-ski, 1984).
Выбор населения для опроса никогда не бывает нейтральным, он очень сильно предопределяет, особенно в том, что касается мнений, распределение полученных ответов. Это не означает однако, что все выборки стоят ДРУГ друга и что все они в одинаковой степени случайны. ^ни представляют столько точек зрения на предмет исследования, что необходимы дополнительные пояснения,
[244]
чтобы определить, какая из них верна. Во всяком случае, систематические опросы, проводимые практически всеми институтами опросов по выборкам, репрезентативным для совокупности французского населения, независимо от предмета исследования, препятствуют получению действительных мнений индивидов, которые бы не провоцировались исключительно ситуацией интервью. Безусловно, крайне редко можно сказать a priori, какое население следует выбрать для опроса. Вопрос об адекватной выборке следует ставить для каждого отдельного опроса, помня, что чаще всего решение станет очевидным, когда его реализация уже продвинется достаточно далеко. Это может казаться парадоксом или методическим замкнутым кругом лишь тем, кто членит исследование на последовательные и независимые операции, как то: гипотезы, формирование выборки, анкета, подсчет данных и результаты. Это означает, что в случае опроса общественного мнения, еще до того, как комментировать ответы, полученные в ходе его проведения, и даже до того, как подсчитать, сколько опрошенных высказались «за» или «против», и превышает ли число «да» число «нет», следует установить связь между полученными ответами и структурой населения, которое было опрошено.
Приведем два примера того, какое влияние на результаты опроса оказывает выборка опрашиваемого населения. Первый касается проблем образования. Предстояло выяснить мнение относительно предстоящей реформы (о текущем учебном годе, об изменении содержания и методов обучения, о профессиональной подготовке, селекции, о зарплатах преподавателей и т. д.). Кого следует опрашивать? Поскольку можно предположить, что проблемы воспитания интересуют почти всех (по крайней мере тех, у кого есть дети или внуки школьного возраста, а также преподавателей), было решено опрашивать всех. До возникновения институтов опросов общественного мнения понятие «все» обозначало бы, что поскольку вопросы задаются всем (через прессу, радио или, например, телевидение), то каждый может, если он того
[245]
пожелает, ответить на них. Институты общественного мнения позволяют провести опрос научнее, т. е. попросить ответить всех, опрашивая репрезентативную выборку, и попытаться получить ответы тех, кто иначе не стал бы высказывать свое мнение. Но стараясь уловить мнения по-настоящему действенные, т. е. такие, которые стремятся стать всеобщими и превратиться в настоящие форс-идеи, опрос, который был предпринят вскоре после университетского кризиса в мае 1968 г., принял форму «обширного национального опроса». Анкета из 20 вопросов была опубликована практически во всех национальных ежедневных изданиях, а также в ведущих журналах. Читатели, если они того желали, могли, таким образом, заполнить анкету и отослать ее в ассоциацию, созданную для сбора и обработки ответов. Таким путем было возвращено 10 000 анкет, что для такого типа «почтового» опроса, является хорошим показателем мобилизованности населения вокруг проблем школы, существовавших в тот момент. Эта «случайная» выборка и мнения, которые были высказаны, оказались значительно более убедительными, чем более или менее неправдоподобные ответы, которые были бы получены, если бы опросом была охвачена репрезентативная выборка, в силу того, что «случайная» выборка вовсе не является чисто «произвольной», совсем наоборот. Об этом уже писал Пьер Бурдье, который проводил этот опрос: «Охотнее всего на вопросы о системе образования отвечают те, кто чувствуют, что они уполномочены говорить от своего имени, и те, кто более непосредственно связаны с ней. В результате получается, что вероятность ответов, которая существенно сильнее выражена у мужчин, чем у женщин, [...] а у парижан сильнее, чем у провинциалов, очень близка к объективным шансам определенного социального класса обеспечивать поступление их детей в Grandes Ecoles». Кроме того, автор замечает, что эта категория отвечающих, «где различные группы представлены пропорционально их претензиям воздействовать на систему образования, полностью репрезентативна для самолегитим-
[246]
ной группы давления, которая постоянно воздействует на все уровни системы, на ее ориентацию таким образом, что выражаемые ею форс-идеи позволяют предвидеть все, что произойдет в дальнейшем» (Bourdieu, p. 481).
Второй пример касается одной из тех многочисленных журналистских анкет, которые в конце года стараются установить список лучших книг, фильмов, ресторанов и т. п. или дают прогнозы относительно деятелей культуры и политики, у которых, как считается, «есть будущее» и которые как бы должны достичь вершин в своей профессии. Обычно эти рейтинги представляются как субъективный выбор журналистов или опрашиваемых ими лиц. Подобные суждения все чаще заменяются процедурами опросов, претендующими на большую объективность и научность. Аналогичный опрос (также проанализированный Бурдье, 1984) был реализован литературным ежемесячником (журнал Lire, № 68, апрель 1981 г.), который задался вопросом выяснить, существуют ли еще «властители дум», какими были Андре Жид, Камю, Сартр? Для ответа на этот вопрос журнал обратился к «нескольким сотням писателей, журналистов, профессоров, студентов, политиков и т. д.» со следующим вопросом: «Назовите трех ныне живущих интеллектуалов (мужчин или женщин), пишущих на французском языке, чьи работы, по вашему мнению, оказывают глубокое влияние на развитие идей, литературы, искусства, науки и т. д.». Вопрос был разослан 600 деятелям культуры. Список из 448 человек, ответивших на вопрос, и их ответы был опубликован. Он включает в себя 21 академика, 66 писателей, 34 писателя-преподавателя, 43 преподавателя, 34 студента, 34 специалиста по литературе, 92 журналистов, работающих в прессе и 40 журналистов радио и телевидения, 44 художника, 14 политических деятелей, 16 — «разных» (религиозных деятелей, публицистов, культурных атташе и т. д.) и 10 человек, оставшихся анонимными. Полученный рейтинг, который претендовал на научность по типу зондажа общественного мнения, смог установить лишь влияние Леви-Стросса, Арона и Фуко.
[247]