деянному 19, которые не являются клиническими показателями этого исклю­ чительного состояния. Однако следует помнить, что до последнего времени некоторые психиатры придерживались этой ошибочной точки зрения, ар­ гументируя таким образом свои заключения о невменяемости при исклю­ чительных состояниях. Важно также и то, что при рассмотрении состояний «умоисступления» правильно намечается значение так называемой патоло­ гической почвы, на которой они возникают. Указывается, что «патологиче­ ская почва предрасполагает к аффектам вообще и не исключает аффекта физиологического», в том числе и аффекта гневной запальчивости.

О патологической почве В. X. Кандинский говорит не только примени­ тельно к временным расстройствам психической деятельности, но и при рассмотрении симуляции психических заболеваний. Это совершенно спра­ ведливое положение подтверждается значительными трудностями судебнопсихиатрической экспертизы такого рода случаев. Оно получило свое развитие в исследованиях Говсеева, Клода и Эснара, а в дальнейшем в ра­ ботах советских судебных психиатров. В них были показаны особенности клинических проявлений этих психопатологически сложных состояний

иданы опорные пункты их распознавания (Я. М. Калашник, А. Л. Лещинский, Н. И. Фелинская).

Широкий круг вопросов, затронутых В. X. Кандинским, многие из кото­ рых были освещены им впервые, тесная увязка передовых теоретических взглядов в области судебной психиатрии с его клиническими и психопато­ логическими исследованиями делают его по праву одним из основополож­ ников не только общей психопатологии, но и судебной психиатрии.

Дальнейшее развитие советской судебной психиатрии показывает пре­ емственность в ее клинических воззрениях с идеями В. X. Кандинского

иеще ярче подчеркивает роль и значение его трудов для общей и судебной психиатрии.

Рохлин Л. Л.

ФИЛОСОФСКИЕ И ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ В. Х. КАНДИНСКОГО

Печатается по изданию: Рохлин Л. Л. Философские и психологические воззрения В. Х. Кандинского // Журнал невропатологии и психиатрии им. С. С. Корсакова. — 1969. — Т. 69. — Вып. 5. — С. 755–761

6 апреля 1969 г. исполнилось 120 лет со дня рождения В. X. Кандинско­ го — выдающегося русского психиатра, сыгравшего огромную роль в раз­

19 Кандинский В. Х. К вопросу о невменяемости. С. 236.

518

витии отечественной психиатрии, оставившего неоценимое научное на­ следие во многих важнейших разделах клинической и социальной психи­ атрии.

Перу его принадлежат непревзойденные по глубине и тонкости психо­ патологические описания выделенных им вариантов обманов чувств (псев­ догаллюцинаций) и связанных с ними явлений, вошедших в психиатриче­ скую литературу под названием психического автоматизма.

Физиологические и психологические концепции Кандинского, его пре­ восходные переводы и рефераты фундаментальных трудов прогрессивных зарубежных ученых в области физиологии, психологии и психиатрии ока­ зали большое влияние на формирование общей психопатологии.

В. X. Кандинский принимал активное участие в наиболее важных начи­ наниях психиатрической общественности своего времени.

К 100 летию со дня его рождения в 1949 г. в статье, посвященной этой дате, Н. В. Иванов писал: «…историки психиатрии в долгу перед памятью этого большого ученого, так как до сих пор Кандинский остался забытым

всмысле освещения его личности, в оценке его общего значения в истории психиатрии» [1, стр. 8].

Годы, прошедшие со дня написания этих строк, изменили положение. Как упомянутая, так и последующая большая статья того же автора [2], переиздание в 1952 г. (впервые в советский период) замечательной моно­ графии В. X. Кандинского «О псевдогаллюцинациях» с предисловием, био­ графическим очерком и примечаниями A. В. Снежневского [3] имели боль­ шое значение в оживлении интереса к жизни и творчеству нашего выдаю­ щегося ученого. В периодической печати и сборниках появился ряд статей о философских, психологических и психиатрических воззрениях В. X. Кан­ динского­ [4–7]. Всестороннему изучению подверглись психопатологическая структура и клинические особенности впервые описанных им псевдогал­ люцинаций и психического автоматизма при различных психических за­ болеваниях [8–10]. Всероссийским и Астраханским научными обществами невропатологов и психиатров в 1966 г. была организована специальная научная конференция, посвященная вопросу об относительной нозологи­ ческой специфичности синдрома психического автоматизма и псевдогал­ люцинаций, описанных В. X. Кандинским [11].

Но было бы большой ошибкой признать, что жизнь и творчество В. X. Кандинского в достаточной мере изучены. Ряд особых обстоятельств

вличной судьбе ученого затрудняет составление полной его научной био­ графии. Об этом писал и Н. В. Иванов: «Собрать подробные биографические материалы о Кандинском теперь крайне трудно. Местонахождение его личного архива неизвестно, воспоминания современников не опубликовы­ вались, служебного личного дела также не удалось найти» [1, стр. 8]. К та­ ким обстоятельствам жизни В. X. Кандинского относится прежде всего

519

перенесенная им душевная болезнь, закончившаяся трагическим уходом из жизни еще в сравнительно молодом возрасте 1.

Особенности творческого стиля ученого позволяют думать, что опуб­ ликованные им труды составляют лишь небольшую часть научных мате­ риалов, которые были подготовлены им к печати. Об этом свидетельствуют высказывания как самого В. X. Кандинского, так и его жены.

Впредисловии к своей монографии о псевдогаллюцинациях, помеченном «С. Петербург, апрель 1886 г.», он пишет: «По первоначальному моему пла­ ну очерк „О псевдогаллюцинациях“ предполагался в качестве члена целого ряда очерков, совокупность которых должна была бы обнять все учения об обманах чувств» [13, стр. 1].

Впредисловии же к книге «К вопросу о невменяемости», изданной женой В. X. Кандинского через год после его смерти, она указывает, что эта его работа является частью подготовлявшегося им в 1887–1888 гг. к публикации большого медико-философского исследования «О свободе воли» [14, стр. 1].

К сказанному следует добавить, что за сравнительно короткий период своей творческой деятельности, прерываемой приступами душевной бо­ лезни, ученый опубликовал еще две монографии философского содержания: «Общепонятные психологические этюды» [15], «Современный монизм» [16]

иперевел с немецкого языка с обширными дополнениями и примечаниями капитальный труд В. Вундта «Основания физиологической психологии» [17]. Все это отчетливо характеризует стремление Кандинского к созданию монументальных научных произведений и подтверждает мысль, что печат­ ные его работы отражают лишь незначительную часть его творческого наследия. Вот почему так важно обнаружение личного архива ученого 2.

Несмотря на указанные трудности в составлении полной биографии В. X. Кандинского, основные этапы его жизнедеятельности все же удалось установить.

Родился он 6 апреля 1849 г. в селе Бянкино Забайкальской губернии (ныне Нерчинского района Читинской области). Первые годы жизни про­ вел в многолюдной семье отца Хрисанфа Петровича Кандинского, извест­ ного в Сибири купца и промышленника, владельца нерчинских заводов. В 14 лет поступил в 4 й класс 3 й Московской гимназии; по ее окончании был зачислен на медицинский факультет Московского университета, кото­ рый успешно окончил в 1872 г. Получив звание «лекаря», В. X. Кандинский

1О том, что В. X. Кандинский во время одного из повторных приступов психиче­ ского заболевания покончил жизнь самоубийством, имеются прямые указания в учеб­ ном пособии «Повторительный курс психиатрии», составленном В. В. Воробьевым (Киев, 1891, стр. 16). Косвенные же сведения содержатся в некрологе, напечатанном

вгазете «Восточное обозрение» [12].

2Соответствующие меры к отысканию этого архива нами в настоящее время пред­ принимаются.

520

работает врачом-ординатором во 2 й Московской «временной больнице» (ныне 2 я Градская больница). В 1876 г. призывается на военную службу во флот, во время прохождения которой принимает участие в Русскотурецкой войне и получает ранение в сражении под Батумом. В 1877–1878 гг. В. X. Кандинский переносит с небольшим перерывом два приступа психи­ ческого заболевания; лечится он в Париже, в госпитале св. Анны. По вы­ здоровлении возвращается в Москву, где в течение некоторого времени занимается литературным трудом; в 1881 г. переезжает в Петербург, где работает сверхштатным ординатором в психиатрической больнице св. Ни­ колая (ныне 2 я Ленинградская психиатрическая больница). В 1883 г. пере­ носит третий короткий приступ психического заболевания, после которо­ го продолжает работать в той же больнице. В 1885 г. там же избирается на должность старшего ординатора, которую занимает до своей смерти 6 июля 1889 г. Умер В. X. Кандинский в возрасте 40 лет.

Такова краткая биография ученого. Как ни скупы приведенные в ней данные, отдельные факты не могут не обратить на себя внимание. Прежде всего возникает вопрос — как объяснить, что в богатой купеческой семье с чертами гангстеризма и хищничества, столь характерными для ранней стадии развития капитализма в России, мог сформироваться такой утон­ ченный ученый и гуманный врач, каким был Кандинский. Как мы увидим дальше, этот вопрос закономерен еще и потому, что В. X. Кандинский при­ держивался материалистических взглядов, его научные концепции носили прогрессивный характер, он отличался высокой общественной активностью и демократичностью.

Здесь, мы полагаем, следует учитывать ряд моментов. Одним из них является положительное влияние, которое могли оказать на В. X. Кандинского

впериод его формирования в детском возрасте политические ссыльные. «Даже в „гиблых местах“ Забайкалья, — пишет известный исследователь истории культуры этого края Е. Д. Петряев, — особенно там, где были со­ средоточены политические ссыльные, — всюду смелая и честная мысль пробивала себе дорогу к народу, несмотря на полицейские рогатки и адми­ нистративный произвол» [18, стр. 5].

По любезно сообщенным нам Петряевым сведениям, в доме Кандинских бывали многие гости из Забайкалья: писатели, ученые, инженеры. Тут был литературно-музыкальный салон. В нем бывал и штабс-лекарь М. А. Дох­ туров — приятель Байрона. По мнению Петряева, на детей Кандинских особенно положительное влияние оказали бывшие в то время в этих краях

вссылке польские революционеры. Сравнительно рано, еще в детском возрасте, В. X. Кандинский стал жить в Москве и, по существу, уже был оторван от семьи. В Москве же, в старших классах гимназии и, особенно,

впериод учебы на медицинском факультете Московского университета, он оказался в среде молодежи, которая характеризовалась революционными

521

настроениями. Властителями дум молодой интеллигенции того времени были Н. Г. Чернышевский, Д. И. Писарев, Н. А. Добролюбов. В своих про­ изведениях они призывали молодежь к разработке вопросов научного ес­ тествознания — могучей опоры в борьбе против мракобесия и идеализма.

Встуденческие годы, как указывает в некрологе Роте [19], В. Х. Кандинскому

всвязи с внезапным разорением отца пришлось жить в трудных матери­ альных условиях. В последующие же годы своей врачебной деятельности он, по словам Н. В. Иванова, оказался в «кругу демократически настроенных московских врачей» [2, стр. 693].

Огромное значение для формирования мировоззрения ученого имело и то, что в его время на арену научной и общественной деятельности

вРоссии выдвинулась блестящая плеяда материалистически мыслящих ученых в области естественных наук и медицины. Это был период замеча­ тельных успехов русского естествознания, славные достижения которого приумножали своими трудами A. М. Бутлеров и Д. И. Менделеев, И. М. Се­ ченов и К. А. Тимирязев, A. О. и В. О. Ковалевские и И. И. Мечников. В ме­ дицине тогда громко звучали имена знаменитого хирурга Н. И. Пирогова и выдающегося терапевта С. П. Боткина. Бурное развитие характеризовало и психиатрию, которую под влиянием И. М. Сеченова развивали на мате­ риалистических основах И. П. Мержеевский, С. С. Корсаков, П. И. Ковалев­ ский, В. М. Бехтерев.

Мировоззрение В. X. Кандинского получило отражение не только в его высказываниях по философским вопросам в научных трудах по общей психопатологии и клинической психиатрии, но и в монографиях, посвя­ щенных изложению его философского «кредо».

Первая из них — «Общедоступные психологические этюды» [15], по его определению, представляет собой «очерк истории воззрений на душу жи­ вотных и человека», вторую — «Современный монизм» [16] он характери­ зовал как «популярный философский этюд».

О мировоззрении ученого можно судить и по отношению его к тем или иным видным представителям философии и естествознания. Ярким при­ мером является высказывание его о видном представителе французских философов материалистов XVIII столетия Пьере Жане Кабанисе. «Великая заслуга Кабаниса, — писал Кандинский, — состоит в том, что у него перво­ го психология является отраслью науки о жизни вообще, связывает про­ явления разума и воли с общими жизненными явлениями и показывает, что тело и душа соотносительны. С этих пор душа, как одна из сторон жизни, должна быть изучена не спекулятивно, но посредством метода ес­ тественных наук» [15, стр. 61–62]. Изложение взглядов Кабаниса В. X. Кан­ динский заключает следующими словами последнего: «Головной мозг есть специальный орган мысли».

На Кандинского, по-видимому, большое впечатление произвела книга другого французского философа, его современника Людвига Нуаре.

522

Эпиграфом к своей монографии «Современный монизм» он взял слова Нуаре: «Над природой нет для нас ничего, природа — все».

Приведя высказывание Нуаре, что основной истиной является утвер­ ждение «Я есть я», Кандинский далее пишет, что отсюда вытекает другая основная истина: «мое я не есть все; в этом заключается… источник убе­ жденности в реальности внешнего мира. Итак, — обобщает он, — суще­ ствуют вещи вне нашего я, существует внешний мир. Как мы назовем самую суть мира — субстанцией, субстратом, телом, материей — все равно; будем, пожалуй, называть ее материей» [16, стр. 5]. Определяя свое философское мировоззрение в терминах, принятых в его время как монистический реа­ лизм, в другой своей философской книге В. X. Кандинский писал: «Понятия никогда не могли бы возникнуть у нас, если бы не побуждал нас к тому объективный мир» [15, стр. 121]. Эти высказывания можно дополнить и рядом других, которые свидетельствуют о признании ученым первичным, основным материальным мир и производным, вторичным по отношению к нему — духовное, психическое. Материализм Кандинского отчетливо выразился в его утверждениях, что «…вся психическая деятельность может быть сведена на механизм, т. е. объяснена в том же роде, как мы объясняем весь мир…» [15, стр. 151], «мысль есть не что иное, как функция мозга» [16, стр. 17].

Интересны высказывания Кандинского в области гносеологии. «В данных чувствованиях, — писал он, — мы можем истолковать всю вселенную, по­ тому что чувствование и есть источник всякого познания» [15, стр. 149]. «Какое мы имеем право предполагать, — спрашивает он, — что реальность независимо от ощущения должна быть другой, чем в нашем ощущении, если ощущение признается частью этой реальности» [15, стр. 151–152].

В. X. Кандинский критикует концепцию Канта об априорности простран­ ства и времени, рассмотрение их как субъективные категории и агностицизм Канта, признание им непознаваемости «вещи в себе». «Пространство и вре­ мя, — пишет Кандинский, — по монистическому мировоззрению не что иное, как форма, в которой проявляются вещи… Монизм утверждает пол­ ное тождество между вещами в форме явлений и „вещами в самих себе…“ Узнав природу вещи, мы можем сказать, что проникли в самую „сущность“ вещи» [16, стр. 7]. «Шопенгауер хотел объяснить мир, — пишет он, — от­ правляясь от человеческого самосознания. Монисты, напротив, хотят из­ учить дух из природы, путем постепенного развития духа в ряде существ. Сущность познания должна быть исследуема не a priori, но из природы познаваемого» [16, стр. 16].

Характеризуя философские взгляды В. X. Кандинского, следует остано­ виться на его отношении к успехам естественных наук во второй полови­ не XIX столетия и к видным их представителям. Опираясь на концепции эволюции Лайеля, Ламарка, Дарвина, Геккеля, В. X. Кандинский активно

523

пропагандирует в своих философских произведениях материалистически понимаемую идею развития. Он указывает, что теория развития послужи­ ла прочным основанием монистической материалистической философии. «Мир в том виде, как он существует теперь, — пишет он, — есть продукт развития, а развитие есть непрерывный переход от простого к сложному, от однородности к разнообразию, от низшей степени сознания к высшей» [16, стр. 9]. В том периоде, к которому относятся цитируемые высказывания ученого, центральной фигурой в ожесточенной борьбе между материализ­ мом и идеализмом был Геккель, подвергавшийся яростным нападкам ре­ акционных философов идеалистов и мракобесов. Представляет большой интерес отношение Кандинского к этому пламенному пропагандисту идей Дарвина, о котором Ленин писал, что он «изложил победное шествие ес­ тественно-исторического материализма» 3. «Геккель своими смелыми тео­ риями, — подчеркивает В. X. Кандинский, — существенно способствовал распространению идей развития и в значительной степени осветил до тех пор темную область биогенетических фактов. Заслуга Геккеля главным образом в том, что он последовательно провел дарвинскую теорию до самых границ животного царства и показал, что между мирами неорганическим

иорганическим непроходимой бездны нет» [16, стр. 30].

Видее развития ученый видел универсальный принцип природы, а не только живого мира. «Современные монисты, — писал он, — идут далее науки и утверждают, что развитие есть закон всеобщий, действующий не только в органическом мире, но и во всей природе» [16, стр. 19]. Он отмечал качественное отличие человека от животных, понимая, что явилось основой выделения человека из животного мира. «Отделение мира челове­ ка, — писал он, — началось с того момента, когда четырерукий примат стал употреблять орудие, сначала, конечно, самое первобытное… Употребление орудия развило способность держаться в вертикальном положении, так как при работе орудием необходимо держаться на ногах, имея руки свободны­ ми. Совместная деятельность первобытных людей… дала начало языку. Развитие же человеческого разума совершалось в зависимости от развития языка, потому что понятия, способность к образованию которых состав­ ляет характеристическую способность человека, создаются голосовой речью. Длинный путь развития, — заключает Кандинский, — отдалил человека от мира животных настолько, что теперь человек по своей умственной организации справедливо может быть поставлен в особое царство — царство человека» [16, стр. 31].

Как видно из этого высказывания, в нем подчеркнуты физические и пси­ хические особенности человека, его способность к речи и понятийному мышлению, его умение пользоваться орудиями. Но материализм Кандинского

3 Ленин В. И. Сочинения. 4 е изд. М., 1947. Т. 14. С. 391.

524

не перешагнул здесь границы домарксового материализма, характеризую­ щегося абстрактным, неисторическим подходом к человеку, без понимания того, что действительная сущность человека, как утверждал К. Маркс, «есть совокупность производственных отношений» 4.

Философские воззрения Кандинского неразрывно связаны с его взгля­ дами на психологию, природу, механизмы и генез психической деятельно­ сти. Материалистическая направленность ученого получила особенно яркое выражение в его понимании психологии как объективной науки, разви­ вающейся на физиологической основе.

В. X. Кандинскому принадлежит заслуга перевода на русский язык фунда­ ментального труда В. Вундта «Основания физиологической психологии», который, по словам самого Кандинского, «первый сделал попытку полного систематического изложения психологии, основанной на специальных науч­ ных исследованиях строения и отправлений нервной системы…» [17, стр. 1] 5.

Несмотря на то, что Вундт по своим философским воззрениям был идеалист, объективно его психологические исследования способствовали подрыву идеалистических представлений в психологии и превращению последней в объективную науку, развивающуюся на физиологических осно­ вах. Решающую же роль в этом отношении сыграл И. М. Сеченов. В ранее опубликованной работе [20] мы останавливались на том, какое огромное влияние оказал И. М. Сеченов на развитие отечественной психиатрии,

иподчеркивали, что ведущие русские психиатры того времени не только разделяли основные его концепции, но и опирались на них в своей клини­ ческой практике. Можно утверждать, что в исследованиях В. X. Кандинского в области психологии и общей психопатологии, а также по различным клиническим проблемам психиатрии получило отражение влияние сече­ новских концепций; это проявилось в углубленном физиологическом тол­ ковании основ возникновения и развития психопатологических явлений

иразличных клинических форм психических расстройств 6.

4Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. 2 е изд. М., 1955. Т. 3. С. 3.

5Книга В. Вундта вышла в свет на немецком языке в 1874 г. Русское ее издание

впереводе и с добавлениями В. X. Кандинского было напечатано в 1881 г. Важнейшие дополнения, сделанные Кандинским, касались учения в корковых центрах и учения о галлюцинациях. В остальных добавлениях содержались сведения о новейших иссле­ дованиях в области анатомии и физиологии нервной системы. Издание книги на рус­ ском языке имело большое значение для применения в психиатрической клинике экспериментально-психологических методов исследования психически больных и сти­ мулировало создание при психиатрических клиниках лабораторий экспериментальной психологии. Первая такая лаборатория в России была создана в 1885 г. в Каза­ ни В. М. Бехтеревым.

6Физиологические концепции В. X. Кандинского в психиатрии подробно проана­ лизированы в предисловии A. В. Снежневского к изданию книги Кандинского «О псев­ догаллюцинациях» (1952).

525

Как известно, И. М. Сеченову пришлось отстаивать свои материалисти­ ческие концепции в области психологии в напряженной и страстной борьбе с представителями различных направлений реакционно-идеали­ стической философии и психологии России того времени. Воинствующий материалист И. М. Сеченов в этой борьбе был в едином строю с револю­ ционными демократами 60–70 х годов, в первую очередь Н. Г. Чернышевским, с которым его связывала глубокая личная дружба. Возникает вопрос, при­ нял ли участие В. X. Кандинский в той острой и напряженной полемике, которая возникла в связи с выступлениями И. М. Сеченова по вопросам психологии, или она прошла мимо него. Важно также установить, каково было отношение В. X. Кандинского к основным теоретическим положени­ ям И. М. Сеченова в области психологии, в частности к его рефлекторной концепции психики. Вопросы эти не получили освещения в нашей лите­ ратуре.

Представляют большой интерес высказывания В. X. Кандинского в одной из рецензий, напечатанной в журнале «Медицинское обозрение» в 1874 г. и посвященной анализу работы известного немецкого психиатра П. Замта «Естественно-научный метод в психиатрии» [21]. Эта рецензия не остав­ ляет сомнения в том, что В. X. Кандинский не только следил за борьбой И. М. Сеченова за утверждение материалистического принципа в отече­ ственной психологии, но и сам вложил свою лепту в эту борьбу, будучи еще совсем молодым врачом с двухлетним стажем практической работы.

«Оставляя в стороне философов ex professione, — писал он в этой ре­ цензии, — можно указать на психологов естествоиспытателей, по-видимо­ му, отправляющихся от данных положительной науки, но приходящих к воззрениям, не имеющим ничего общего с последней… Из российских писателей по психологии напомню о Кавелине 7 (трактат которого был помещен в Вестнике Европы) с его вовсе не научным представлением о душе

7 В 1871 г. появилась книга реакционного историка-публициста К. Д. Кавелина «Задачи психологии», направленная против взглядов И. М. Сеченова на психологию, изложенных в работе «Рефлексы головного мозга». И. М. Сеченов ответил на выступ­ ление Кавелина статьей «Замечания на книгу Кавелина „Задачи психологии“», напеча­ танной в журнале «Вестник Европы» (1872, № 11, стр. 386–420), а затем опубликовал

вэтом же журнале свою нашумевшую статью «Кому и как разрабатывать психологию» (1873, № 4). В том же году вышла книга И. М. Сеченова «Психологические этюды»,

вкоторую вошли три его работы: «Рефлексы головного мозга», «Кому и как разраба­ тывать психологию» и «Замечания на книгу Кавелина».

Вответ Кавелин в течение 1874 г. опубликовал в журнале «Вестник Европы» че­ тыре статьи под названием «Письма Кавелина», в которых вновь подвергал критике концепцию И. М. Сеченова в области психологии. Ученый откликнулся на эти «Пись­ ма» статьей «Несколько слов в ответ на письма г. Кавелина», в конце которой указал, что считает дальнейшую полемику бесполезной, так как не видит в высказываниях Кавелина чего-либо нового.

526

как об организме, хотя и тесно связанном с организмом телесным, и в то же время и самостоятельном» [21, стр. 328].

Далее В. X. Кандинский переходит к изложению взглядов ученых, стоя­ щих на позициях, противоположных позиции Кавелина, и признающих развитие психологии на естественнонаучных основах. «В современной на­ учной психологии, — пишет он, — никто уже не говорит о душе как аб­ страктной сущности, как о чем-то цельном, нераздельном и нематериальном, только внешним образом связанным с телом, но совершенно отличным от последнего. Под именем душа психолог понимает всю совокупность явлений психической жизни, обнимающей способности, ощущения, пред­ ставления, воли, — явлений, которые в конце концов сводятся на молеку­ лярные движения вещества в мозгу и нервах. Поэтому для нас душа не есть постоянное метафизическое целое, но количественно и качественно изме­ ненная функция… Наука установила уже как незыблемое положение: без мозга, или, верней, без нервной системы нет душевной деятельности, нет психической жизни» [там же, стр. 329]. Далее В. X. Кандинский, указывая на наличие в психической жизни, кроме сферы сознания, еще бессозна­ тельной деятельности и на неразрывную связь между этими видами пси­ хической деятельности — произвольной и автоматической, переход от од­ ной к другой, формулирует в духе И. М. Сеченова рефлекторную концепцию психической деятельности. «Если, таким образом, невозможно, — пишет он, — провести резкую границу между сознательным психическим актом и бессознательным сложным движением, с другой стороны — между этим последним и простым спинномозговым рефлексом, то весьма естественно возникновение стремления объяснить и сложные психические отправления по принципу рефлекса…, что головной мозг есть механизм, в устройстве которого дана возможность самых сложных отправлений по принципу рефлекса» [там же, стр. 330]. В этих высказываниях можно уловить не толь­ ко влияние И. М. Сеченова на мировоззрение В. X. Кандинского, но и пря­ мо сеченовские доказательства провозглашенной им рефлекторной теории психической деятельности.

Из изложенного можно сделать вывод, что уже на первых порах своей научной деятельности В. X. Кандинский шел в трактовке психической дея­ тельности по пути, намеченному И. М. Сеченовым, и поднялся до понима­ ния ее как деятельности мозга во взаимодействии с внешним миром, от­ вечающей на его воздействия, т. е. он понимал, как правильно указывает С. Л. Рубинштейн, что «психическая деятельность является функцией моз­ га и отражением внешнего мира, потому что сама деятельность мозга есть деятельность рефлекторная» [22, стр. 5].

Итак, имеются все основания считать философские взгляды В. X. Кан­ динского материалистическими. К какому же варианту материализма их можно отнести? Мы полагаем, к той его разновидности, которую В. И. Ленин

527

определял как естественнонаучный материализм. Расшифровка этого по­ нятия дана Лениным в полемике с махистами.

По Ленину, естественноисторический материализм «абсолютно не ми­ рится ни с какими оттенками господствующего философского идеализма». Владимир Ильич подчеркивает «неискоренимость естественно-историче­ ского материализма, непримиримость его со всей казенной профессорской философией и теологией» 8. В то же время он отмечает стихийность и не­ последовательность идей многих представителей естественнонаучного материализма и в ряде случаев при объективно неразрывной связи с фи­ лософским материализмом отрицание принадлежности к таковому. В. X. Кандинский тоже не всегда был последователен в своих философских высказываниях. В ряде случаев эти высказывания противоречивы. Можно отметить его несостоятельную попытку примирения идеализма и материа­ лизма и признание существования, кроме материалистического и идеали­ стического монизма, еще одной его разновидности, «равно далекой как от спиритуализма, так и от материализма, занимающей, так сказать, сред­ нее место между этими двумя крайностями…» [16, стр. 4]. В. X. Кандинский указывает, что исходным для этого третьего варианта монизма было учение Спинозы, а продвигалось оно вперед «на фундаменте естественных наук». Как и другим вариантам немарксовского материализма, материализму В. X. Кандинского не хватало диалектики и он не распространялся на об­ щественные явления.

В нашей литературе В. X. Кандинского критиковали за приверженность концепции «всеобщей одушевленности материи», гилоизму [2]. В известной мере эта критика должна быть признана справедливой. Однако если сле­ довать не букве, а духу высказываний ученого, то становится ясным, что ему в определенной мере было доступно понимание метафизической огра­ ниченности концепций гилоизма.

«Если мы не хотим становиться вразрез с положительной наукой, — пи­ шет В. X. Кандинский, — то мы не можем смотреть на психическую жизнь иначе, как на часть общей жизни, и, следовательно, должны признать пси­ хическую деятельность свойственной в большей или меньшей степени всем живущим существам животного царства» [15, стр. 122]. Указывая, что душа есть продукт неизмеримо длительного духовного развития всех наших человеческих и животных предков, В. X. Кандинский вступает в полемику с Геккелем, который наделял душой атомы. «Мы не скажем, по примеру Геккеля, — пишет он, — ,,атомы имеют душу“, потому что этот способ вы­ ражения может вызвать у читателя недоумение… навертывается вопрос — неужели атомы мыслят и чувствуют? Нет, конечно, атом не мыслит…» И далее: «атом… не душа, но во всяком случае то, из чего есть возможность

8 Ленин В. И. Сочинения. 4 е изд. М., 1947. Т. 14. С. 335.

528

получиться душе на высших ступенях развития, т. е. в животном мире» [15, стр. 122]. Ученый возражает также против представления о наличии со­ знания и даже чувствительности у растений. «Что касается до растительных организмов, — указывает он, — то мы не находим достаточных оснований согласиться с теми естествоиспытателями (Фехнер, Геккель, Люис, Виньоли) и философами (Шопенгауер, Гартман), которые приписывают „душу“ ра­ стениям» [15, стр. 123].

Как другой пример якобы непоследовательности и эклектизма В. X. Кан­ динского, если следовать опять-таки букве, а не духу написанного, можно было бы привести его высказывания о Лейбнице и развиваемом им учении о монадах. Последние, как известно, Лейбниц считал основой всего сущего, наделенными стремлением и представлением и построенными по образу «рефлектирующей души». Однако можно согласиться с М. Г. Ярошевским,­ что видеть в учении Лейбница всего лишь возврат к анимизму было бы крайним упрощением. «Естествоиспытатель, — справедливо указывает этот автор, — уживался в Лейбнице с теологически настроенным метафизиком, детерминист — с телеологом. Так, где верх брал первый, в сокровищницу психологического знания попадали изумительные находки» [22, стр. 150].

Мы полагаем, имеются все основания считать, что В. X. Кандинскому были близки именно эти «изумительные находки» Лейбница, высказывае­ мые им в мистифицированной форме диалектические идеи. К таковым, в частности, относится дифференциация монад по уровню одушевленности, что соответствует настойчиво проводимой В. X. Кандинским мысли о при­ ложении принципа развития к психической деятельности.

К сказанному следует добавить отмеченные A. В. Снежневским качества В. X. Кандинского как полемиста, его острую критику вульгарных материа­ листов и идеалистов, что позволяет трактовать его материализм не просто как естественнонаучный, а как воинствующий.

Однако было бы ошибкой не видеть и ряд противоречий в мировоззре­ нии ученого. О нем можно сказать то же, что говорил Ленин о Геккеле, ссылаясь на Меринга: он был «материалист и монист, но не исторический, а естественноисторический» 9. Вот почему В. X. Кандинский не смог понять законы общественного развития. Но глубина мысли выдающегося ученогопсихиатра позволила ему интуитивно предугадать будущий новый, под­ линно гуманистический прогрессивный общественный строй. «Великое утешение знать, — писал он, — что жизнь мировая, индивидуальная и об­ щественная — есть развитие, это значит, что будущее обещает быть лучше настоящего… не всегда будет продолжаться такой порядок вещей, в кото­ ром homo hominis lupus est. Пока существует человечество… оно не сойдет с пути развития, а этот путь, все более и более отдаляя людей от животных, приведет, наконец, к иным, истинно человеческим порядкам» [16, стр. 32].

9 Ленин В. И. Сочинения. 4 е изд. М., 1947. Т. 14. С. 340.

529