Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Кандинский В.Х. - Избранные труды.pdf
Скачиваний:
117
Добавлен:
28.03.2016
Размер:
8.73 Mб
Скачать

Можно было бы еще и еще говорить о замечательной научной деятель­ ности В. X. Кандинского. Но вряд ли в этом имеется необходимость. Ведь его имя уже навсегда вошло в историю отечественной психиатрии как одного из самых выдающихся и талантливых ее представителей.

Лунц Д. P.

СУДЕБНО-ПСИХИАТРИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ В. X. КАНДИНСКОГО

Печатается по изданию: Лунц Д. Р. Судебно-психиатрические взгляды В. Х. Кандин­ ского // Проблемы судебной психиатрии. Сборник VII / Под ред. А. Н. Бунеева, Я. М. Калашника и Д. Р. Лунца. —   М.: Гос. изд-во юридической литературы, 1957. — С. 17–29

Влитературе за последние годы появился ряд работ, освещающих с точ­ ки зрения современных научных взглядов значение клинических и психо­ патологических исследований В. X. Кандинского (A. В. Снежневский, Н. В. Иванов и др.). Переиздание его монографии «О псевдогаллюцинаци­ ях» ознакомило широкие круги психиатров с одной из наиболее выдаю­ щихся работ мировой литературы по психопатологии.

Вто же время работы В. X. Кандинского в области судебной психиатрии, одним из основоположников которой он является, не получили за послед­ ние десятилетия освещения в печати, что, несомненно, является пробелом

вразработке истории психиатрии.

Все судебно-психиатрические работы В. X. Кандинского собраны и из­ даны посмертно его женой Е. К. Кандинской в 1890 году под общим назва­ нием «К вопросу о невменяемости». Они складываются из материалов выступлений на дискуссии по вопросам невменяемости в 1883 году и из восьми развернутых судебно-психиатрических анализов экспертных наблюдений.

Здесь с самого начала надо сказать, что как выступления В. X. Кандинского по вопросам невменяемости, так и его судебно-психиатрические анализы далеко выходят за пределы судебно-психиатрической казуистики и выска­ зываний по отдельным частным проблемам. Не говоря уже об их значении для современников, эти работы содержат ряд ценных и актуальных в наше время принципиальных суждений по проблеме невменяемости, особенностям судебно-психиатрической клиники, по клинической психиатрии в целом.

В. X. Кандинский выступил со своими судебно-психиатрическими ис­ следованиями в 80 х годах, ко времени зарождения нозологического на­ правления в психиатрии, в период активной деятельности земской психи­ атрии, развития судебно-психиатрической экспертизы в связи с судебной реформой 60 х годов.

507

Лучшие традиции русской психиатрии — стремление к материалисти­ ческому пониманию психических расстройств в сочетании с клиническим реализмом и гуманным отношением к душевнобольным — нашли свое отражение в судебно-психиатрических взглядах В. X. Кандинского.

В своих судебно-психиатрических работах В. X. Кандинский стремился увязать теоретические положения с клиническими фактами, привести

всоответствие философские основы учения о психической деятельности с юридическими положениями о вменяемости и на этой основе дать кли­ ническое обоснование условиям невменяемости.

Существенно важным является и его предвидение значения нозологи­ ческого принципа в психиатрии для решения проблемы невменяемости.

Во введении к своей оставшейся незаконченной работе о свободе воли он ставил задачу исследовать философско-психологическую сторону про­ блемы свободы воли для последующего применения разработанных им принципов к «Учению о вменении и состояниях невменяемости». «Я при­ даю особенное значение, — писал он, — рассмотрению всех этих вопросов

внепосредственной связи одного с другим» 1.

В. X. Кандинский дал впервые клинико-психопатологическое обоснова­ ние условий невменяемости, возможное для состояния психиатрических знаний того времени. Он выставил положение о том, что содержание юри­ дических норм вменяемости и невменяемости принципиально согласуемо с клиническими данными, характеризующими психическое состояние под­ экспертных. Для такого согласования необходимы лишь физиологическая трактовка психической деятельности и соответствие законодательной фор­ мулы невменяемости современным научным данным психиатрии 2.

В противоположность этому большинство современных западноевро­ пейских и американских психиатров говорят о невозможности такого со­ гласования, о непримиримом конфликте по этому вопросу между уголовным правом и психиатрией (Крепелин, Ланьель-Лавастин, Ист, Зильбург, Слейтер

идр.). Как известно, именно это противоречие, неразрешимое в условиях буржуазной науки и буржуазной судебной практики, служит основным доводом против того, чтобы психиатры выносили экспертное заключение о вменяемости или невменяемости.

Не менее существенным является и то обстоятельство, что, по мнению В. X. Кандинского, физиологическое направление исследований раскроет сущность психических заболеваний и, что особенно важно для проблемы невменяемости, внесет ясность в разграничение психического здоровья

ипсихической болезни. «Где граница между здоровьем и болезнью? Здесь возможно лишь физиологическое определение» 3.

1Кандинский В. X. К вопросу о невменяемости. СПб., 1890. Предисловие издатель­ ницы Е. К. Кандинской. С. 11.

2Там же. С. 10.

3Там же. С. 26.

508

Правда, по мнению В. X. Кандинского, основу рациональной психиатрии составляет физиологическая психология. Как справедливо указывает A. В. Снежневский, в этом сказалась исторически обусловленная ограни­ ченность воззрений, не преодоленное влияние Вундта 4. Однако, безуслов­ но, прогрессивным является стремление В. X. Кандинского к физиологиче­ скому истолкованию психопатологических явлений и приложение этого истолкования к проблеме невменяемости.

Рассмотрение проблемы невменяемости В. X. Кандинский считал воз­ можным только с позиций детерминизма, отрицая идеалистическое толко­ вание свободы воли. В соответствии с этим он трактует и данные КрафтЭбингом условия вменяемости libertas judicii et’ libertas consilii. Первое означает, по Кандинскому, знание свойства, значения и последствий деяния, а второе — возможность руководиться в момент совершения деяния ранее узнанным или понятным. «Вот два необходимых условия свободного акта воли, вот обе необходимые части психологического критерия вменяемости» 5.

Как он указывает, психически здоровый человек способен сделать выбор между совершением преступления и несовершением его. Этот выбор осу­ ществляется под влиянием рассудочной, мыслительной деятельности. При психических заболеваниях больные теряют способность руководствоваться рассудком в своих поступках; поэтому их называют «людьми помешанными

илюдьми неответственными» 6 (подчеркнуто В. X. Кандинским­. — Д. Л.).

Всоответствии с этим практическое разрешение проблемы невменяе­ мости В. X. Кандинский видел, прежде всего, в построении рациональной законодательной формулы невменяемости, которая соответствовала бы научным представлениям о психических заболеваниях и позволяла бы осуществлять судебно-психиатрическую оценку психических расстройств в каждом конкретном случае судебно-психиатрической экспертизы.

Эти взгляды он высказал на совместной дискуссии психиатров и юристов в 1883 году при обсуждении проекта законодательной формулы невменяе­ мости. Дискуссия 1883 года является определенной исторической вехой в развитии русской судебной психиатрии, что в значительной мере связано с выступлениями В. X. Кандинского, в которых он подытожил свои взгляды на проблему невменяемости.

Важнейшим положением, необходимым для экспертного заключения, В. X. Кандинский считал наличие в законе «общего», как он его называл, или юридического критерия невменяемости, которым руководствуется эксперт в своей судебно-психиатрической оценке.

4Снежневский A. В. Предисловие к книге В. X. Кандинского «О псевдогаллюцина­ циях». М., 1951. C. 15.

5Кандинский В. X. К вопросу о невменяемости. C. 25.

6Там же. C. 26.

509

Взаконе, говорил В. X. Кандинский, должна быть указана «степень,

скоторой действие каждой данной причины (болезни) должно считаться обстоятельством, уничтожающим способность ко вменению». Эта степень умственного расстройства определяется по выставляемому в законе обще­ му (т. е. юридическому. — Д. Л.) критерию невменяемости.

Юридический критерий представляет собой обобщающую характери­ стику, общее определение, которое, по словам В. X. Кандинского, должно совместить в себе, как в фокусе, все возможные конкретные случаи такого рода.

Одно из назначений юридического критерия и заключается в том, что он служит взаимопониманию юристов и психиатров экспертов. Это та общая почва, на которой сходятся врачи и юристы при оценке того, как повлияло психическое заболевание на душевную деятельность 7.

Всвязи с этим он настаивал на включении в формулу невменяемости этого «общего» юридического критерия невменяемости наряду с ее меди­ цинским критерием, представляющим, как известно, лишь обобщающий перечень заболеваний.

На дискуссии 1883 года В. X. Кандинский остался в меньшинстве, его точку зрения разделяли только О. А. Чечот и Л. Ф. Рагозин. Возражения против введения юридического критерия были вызваны различными при­ чинами, коренившимися не только в области психиатрических знаний, но и связанными с тенденциями социально-общественного характера, что заслуживает специального освещения. Однако одной из существенных причин являлся уровень психиатрических знаний того времени, господство в умах большинства психиатров симптоматических воззрений с вытекавшим из них неизбежным психологизмом, что препятствовало пониманию зна­ чения юридического критерия и принципов его применения. Это было время, когда только закладывались основы нозологической системы в пси­ хиатрии, закономерности и перспективы которой применительно к экспер­ тизе видели лишь такие выдающиеся психиатры, как В. X. Кандинский, С. С. Корсаков, а в дальнейшем В. П. Сербский. Симптоматическое направ­ ление давало мало опорных пунктов для четкой экспертной оценки глуби­ ны и характера психических нарушений. Это отчетливо сознавал В. X. Кан­ динский, указывая, что «симптоматические» воззрения являются неудовле­ творительными «по несогласию их с действительностью и по происхождению­ от произвольно предвзятых психологических теорий» 8.

Причина возражений большинства психиатров — участников дискуссии 1883 года против введения юридического критерия заключалась также в том, что противники этого критерия видели лишь его ограничительную сторону.

7Кандинский В. Х. К вопросу о невменяемости. С. 8.

8Там же. С. 102–103.

510

Прогрессивно-гуманистические взгляды большинства русских психиатров, их оппозиционные настроения и законное недоверие к судебно-следствен­ ным властям царской России вызывали стремление к максимальному осво­ бождению от репрессий с помощью психиатрической экспертизы тех обви­ няемых, которые обнаруживали те или иные психические отклонения. Всякие действительные или только кажущиеся ограничения (как это было с юри­ дическим критерием) вызывали к себе отрицательное отношение.

Можно сказать, что возражения против современного построения фор­ мулы невменяемости с ее двумя критериями, которые отстаивал тогда В. X. Кандинский, были преходящими, но исторически обусловленными. Они вызывались несовершенством психиатрических знаний при наличии несомненно прогрессивных оппозиционных настроений психиатрической общественности, справедливо не доверявшей царскому правосудию.

В. X. Кандинский настаивал также на включении в этот общий (юриди­ ческий) критерий двух признаков — интеллектуального и волевого, как это имеет место в ныне действующем законодательстве. В соответствии с этим он предложил собственную редакцию статьи закона о невменяемости, на­ звав ее «условиями невменения».

«Не вменяется в вину деяние, учиненное лицом, которое по постоянно­ му своему состоянию или по состоянию своему во время учинения деяния не могло понимать свойство и значение совершаемого (интеллектуальный критерий. — Д. Л.) или же не могло руководиться в то время здравым пониманием в действовании своем (волевой признак. — Д. Л.)» 9 (Подчеркнуто В. X. Кандинским. — Д. Л.).

Под постоянными состояниями и состояниями во время совершения деяния он понимал определенные болезненные расстройства психической деятельности (то есть медицинский критерий невменяемости), степень которых должна определяться «по выставляемому в законе общему крите­ рию невменяемости» 10. Тем самым В. X. Кандинский указал на неразрывную связь медицинского и юридического критериев невменяемости. Хотя раз­ деление юридического критерия на интеллектуальный и волевой признаки

иявляется весьма условным с современной точки зрения, а аргументация В. X. Кандинского по поводу самостоятельности волевого признака носит на себе печать функциональной психологии, борьба за его включение в формулу невменяемости в то время носила несомненно прогрессивный характер.

Мы указывали в другой своей работе 11, что стремление В. Х. Кандинского

иВ. П. Сербского включить в юридический критерий волевой признак было

9Кандинский В. X. К вопросу о невменяемости. С. 32.

10Там же.

11См.: Судебная психиатрия: Учебник для юридических институтов. Госюриздат, 1954. С. 24.

511

вызвано желанием включить в число невменяемых тех психически больных, у которых их болезнь наиболее ярко проявлялась в нарушении регуляции поведения, в то время как интеллектуальные расстройства могли быть нерезко выраженными, трудно распознаваемыми. В условиях царского правосудия, при реакционном законодательстве и бесправном положении эксперта такие больные особенно легко могли быть признаны вменяемыми.

Проект формулы невменяемости, предложенный В. X. Кандинским, по­ казывает, что он четко разделял судебно-психиатрическую оценку состоя­ ния больного в период совершения преступления и ко времени производ­ ства экспертизы. При этом само понятие вменяемости-невменяемости он считал возможным применять лишь к психическому состоянию лица во время совершения им преступления, а не к психическому состоянию подэкспертного в любой период его жизни. Как известно, этот вопрос до последнего времени служит еще предметом дискуссии среди психиатров, часть которых, по-видимому, не совсем ясно представляет юридическое содержание понятия вменяемости, являющейся предпосылкой вины.

Другое дело, что В. X. Кандинский учитывал при этом объективные кли­ нические закономерности, состоящие в том, что стойкие болезненные рас­ стройства психики могут ко времени экспертизы оставаться такими же, как и в момент преступления. Поэтому он и говорил о постоянном психическом состоянии подэкспертного. Однако юридический критерий он относил только к психическому состоянию во время совершения преступления, как это имеет место в ныне действующем законодательстве в ст. 11 УК РСФСР.

В. X. Кандинский справедливо считал, что установление психического заболевания и даже его детальное психопатологическое описание вне оцен­ ки тяжести психических нарушений не может считаться полноценным экспертным судебно-психиатрическим заключением. «Дать клинический разбор известного психопатологического случая и подобрать ему подходя­ щее название из обильного учеными терминами психиатрического лекси­ кона еще не всегда значит точно определить судебно-медицинское значение этого случая» 12.

Он подчеркивал вместе с тем особое значение углубленного клиникопсихопатологического анализа в трудных и так называемых сомнительных случаях, замечательные образцы которого представлены в его опублико­ ванных судебно-психиатрических наблюдениях. «Между нормальным ум­ ственным состоянием и полным сумасшествием существует длинный ряд промежуточных состояний… и в подобных случаях только внимательное изучение данного случая in concreto, т. е. со всеми, так сказать, индивиду­ альными особенностями, позволяет решить вопрос о вменении» 13.

12Кандинский В. X. К вопросу о невменяемости. С. 118.

13Там же. С. 46.

512

В. X. Кандинский ясно отдавал себе отчет в значении нозологического принципа для судебно-психиатрической экспертизы вопреки многим за­ падноевропейским психиатрам, утверждавшим в течение ряда лет, что точная диагностика не имеет существенного значения для решения экс­ пертных вопросов. Он считал, что для судебно-психиатрической оценки важно знать, представляют ли те или иные психические нарушения в сво­ ей сумме «определенную форму душевной болезни или нет?» Таким обра­ зом, еще в период зарождения нозологического направления он впервые поднял вопрос о роли нозологического принципа в судебно-психиатриче­ ских оценках психических расстройств. И это нашло свое отражение в его клиническом обосновании судебно-психиатрической оценки отдельных заболеваний. На основе психопатологического анализа В. X. Кандинский выделяет варианты одного и того же синдрома, различные как по их нозо­ логической принадлежности, так и по тяжести болезненных изменений, чем и определяется их судебно-психиатрическая оценка. Существует гро­ мадная разница, говорит он, между тяжелой формой настоящей меланхолии

вполном ее развитии и тем угнетенным состоянием духа, с заметной за­ медленностью движения представлений, в которое временно впадает пья­ ница после усиленных эксцессов in Baccho 14.

Столь же существенным представляется нам, с точки зрения развития принципов судебно-психиатрической оценки, и психопатологическое об­ основание невменяемости при меланхолии.

Впротивоположность попыткам некоторых участников дискуссии 1883 года устанавливать нормально психологические закономерности и свя­ зи в поступках больных меланхолией и даже прогрессивным параличом (Томашевский, Литвинов), аргументация В. X. Кандинского, будучи обле­ чена в яркую, образную форму, заключается в приведении данных клини­ ческой психопатологии.

Меланхолик не может «представить самого необходимого условия для вменения» вследствие характера психических нарушений, сказывающихся

вявлениях «психической задержки», в эмоциональных нарушениях и рас­ стройствах мышления. «Сущность душевной болезни именно и сводится к явлениям психической задержки и подавленности, к крайне медленному и тяжелому движению представлений…» «При меланхолии болезненное представление, раз застрявши в сознании, так там укрепляется, так глубо­ ко пускает свои корни, что его оттуда не только другим, да еще нормаль­ ного характера представлением не выживешь, его, я полагаю, колом из со­ знания не выпрешь» 15.

Можно легко проследить связь судебно-психиатрических взглядов В. X. Кандинского с его общими клиническими и психопатологическими

14Кандинский В. Х. К вопросу о невменяемости. С. 48.

15Там же. С. 18.

513

исследованиями. Свои судебно-психиатрические заключения он обосновы­ вает мастерски развернутыми клиническими анализами, в которых содер­ жится целый ряд новых для того времени клинических данных и выводов. Таковы, прежде всего, его описания и классификации острых приступов расстроенного сознания при эпилепсии и синдромов возбуждения, его трактовка психопатий, истерических проявлений и, наконец, выделенная им в качестве «самостоятельной психопатологической формы» идеофрения. Значение этих положений В. X. Кандинского для психиатрии было уже показано A. В. Снежневским в биографическом очерке, приложенном ко 2 му изданию монографии «О псевдогаллюцинациях» 16, почему мы не считаем нужным останавливаться на этом.

Медицинские заключения, собранные в книге В. X. Кандинского «К во­ просу о невменяемости», охватывают наиболее актуальные вопросы судеб­ но-психиатрической клиники. Как показывает приведенный ниже их пере­ чень, эти вопросы не потеряли своего значения до настоящего времени и часто вызывают трудности и теперь при судебно-психиатрической оценке.

Восемь опубликованных в книге медицинских заключений касаются следующих клинических разделов. Первый, наиболее пространный анализ, посвящен экспертизе психопатий (случай Юлии Губаревой, опубликованный впервые еще при жизни автора). Во втором заключении (медицинское за­ ключение о состоянии умственных способностей отставного прапорщика Александра К.) В. X. Кандинский рассматривает вопрос о судебно-психи­ атрической оценке возрастных органических изменений сосудистого ха­ рактера. Третий судебно-психиатрический анализ (случай отставного ря­ дового Степана Ш.) посвящен вопросу о вменяемости при эпилепсии, не сопровождающейся явлениями выраженного слабоумия.

Четвертый и пятый анализы (случаи Т. Ф. и Марии ф. Бр.) представляют весьма интересную казуистику для отграничения психических уклонений не болезненного характера от болезненных расстройств психики.

В шестом анализе (случай Евграфа В.) В. X. Кандинский рассматривает временное расстройство душевной деятельности у органика.

Наблюдение седьмое представляет случай дебильности, не исключающей вменяемости.

Последний анализ посвящен вопросу о патологическом аффекте и си­ муляции.

Психопатии и острые временные расстройства психической деятельно­ сти, оценка степени (тяжести) психических изменений при различных клинических формах, отграничение не болезненных аномалий от патоло­ гических нарушений психики и симуляция — таковы вопросы, занимавшие В. X. Кандинского и продолжающие занимать внимание современных су­ дебных психиатров.

16 См.: Кандинский В. X. О псевдогаллюцинациях. 2-е изд. М.: Медгиз, 1951.

514

Вполне естественно, что, будучи даже большим клиницистом и выдаю­ щимся, передовым в своих психиатрических взглядах исследователем, В. X. Кандинский не мог полностью оторваться от состояния психиатрии своего времени. Поэтому и в его судебно-психиатрических заключениях мы встречаемся с неправильными, а подчас и наивными представлениями, преодоленными дальнейшим развитием психиатрии. Однако рассмотрение клинических судебно-психиатрических воззрений выдающихся представи­ телей психиатрической науки не должно носить одностороннего характера, а нуждается в объективом освещении всех сторон их трудов, ибо само соотношение отброшенных ходом науки представлений с ценными наблю­ дениями и выводами помогает раскрыть характер судебно-психиатрических трудностей и пути их преодоления.

В истории учения о психопатиях анализ случая Юлии Губаревой оста­ нется как одно из первых капитальных исследований этой проблемы в ми­ ровой литературе. В монографически разработанном сообщении В. X. Кан­ динский не только ставит вопрос о динамике психопатий, но и дает ряд ее клинических вариантов, обращая внимание на судебно-психиатрическое значение этих состояний. Он выделяет по существу психопатические де­ компенсации и острые психотические состояния, указывая на наличие внутренней связи этих явно болезненных эпизодов с психопатическими особенностями, которые в первую очередь характеризуются дисгармонией всего психического облика больного и сложной структурой.

На примере Юлии Губаревой он показывает возможность включения истерических компонентов в структуру психопатических характеров иного круга, склонность отдельных психопатов к фантазированию, недостаточно регулируемую относительно слабым рассудком, изменчивость их эмоцио­ нальных проявлений. При этом в формировании психопатий подчеркива­ ется значение не только наследственных факторов, но и значение ранних мозговых поражений, в связи с чем он говорит о постоянном, органически обусловленном психопатическом состоянии.

Ценность этих данных для разработки проблемы психопатий и их су­ дебно-психиатрического значения ни в коей мере не снижается от таких, например, давно оставленных представлений, как зависимость истерических проявлений от нарушений в половой сфере и значение физических стигм дегенерации.

Сдругой стороны, нужно указать, что понятие психической дегенерации

ичрезмерная переоценка патологической почвы для возникновения всех возможных острых психотических состояний у психопатов оставлены со­ ветской психиатрией, но имеют место в западноевропейской литературе.

Судебно-психиатрическая оценка психопатий вытекает из их клиниче­ ской трактовки и во многом обусловлена особенностями их динамики.

Психопатическое состояние Губаревой во всей своей целостности, пишет В. X. Кандинский, не обнимается ни одною из тех рубрик, которыми по за­

515

кону исключается вменяемость. Однако он тут же указывает, что «свобода действования» как показатель способности ко вменению у больной не оди­ накова в различные периоды времени. «Находясь в одном из таких состоя­ ний, как подчинение эпизодически возникающим насильственным и лож­ ным представлениям, кратковременное неистовство, транзиторный бес­ связный бред, скоротечные депрессивные и маниакальные состояния, Губарева­ абсолютно лишается свободы воли» 17.

В этой же работе освещена и судебно-психиатрическая оценка собствен­ но истерических психических расстройств. Не имея еще, естественно, воз­ можности дать последовательно научную концепцию истерии, что, как из­ вестно, было сделано лишь И. П. Павловым, В. X. Кандинский классифици­ рует ее по клиническим проявлениям, определяющим и экспертное решение.

«Что касается до истерики, то она бывает разная» (стр. 109). Он выде­ ляет истерические припадки, не сопровождающиеся резкими психически­ ми расстройствами, и собственно психопатологические истерические расстройства, объединяемые старинным понятием психоистерии.

Различные клинические картины этих последних характеризуются и раз­ личной тяжестью психических нарушений, почему В. X. Кандинский гово­ рит о трех родах или степенях психоистерии. Если истерический невроз, под именем которого он описывает истерические характеры, не исключает вменяемости, то кратковременные острые приступы психоза и «истериче­ ское хроническое сумасшествие» требуют для больных только психиатри­ ческого попечения.

Ряд судебно-психиатрических анализов посвящен, как мы указывали, такому важному вопросу, как определение степени (тяжести) болезненных нарушений психики.

О степени стойкого снижения психики предлагается судить исходя из кли­ нического установления расстройств, характерных для данного заболевания, а также из сведений о поведении подэкспертного до привлечения его к от­ ветственности и в период следствия. Однако если эти стойкие («хрониче­ ские») изменения психики по своей тяжести не исключают вменяемости, то необходимо специально рассмотреть состояние подэкспертного во вре­ мя совершения преступления, так как наличие психических изменений может способствовать возникновению «скоротечных» болезненных состоя­ ний под влиянием добавочных вредоносных факторов.

Таково наблюдение над больным К. (третий анализ), где артериосклеро­ тическое снижение само по себе не достигло степени выраженного слабо­ умия. Однако ко времени совершения преступления (нанесение телесных повреждений) у этого больного под влиянием психогенных воздействий при наличии сосудистой неполноценности возникло состояние возбужде­

17 Кандинский В. X. К вопросу о невменяемости. С. 94.

516

ния, сопровождавшееся изменением сознания, внезапно перешедшее в сон, после чего отмечалась амнезия этого периода времени. Указанные особен­ ности этого состояния позволили автору придти к заключению о том, что во время совершения преступления К. находился в остром кратковремен­ ном психотическом состоянии, исключавшем вменяемость.

Признание вменяемости в случае эпилепсии аргументируется отсутстви­ ем у больного острых эпилептических синдромов во время преступления

ивыраженных стойких психических изменений в его обычном состоянии. Автор, правда, говорит о некотором ослаблении воли и нравственного чувства в результате длительного страдания травматической эпилепсией, что якобы сказалось в антисоциальном поведении подэкспертного. Однако неправомерность этой психологической и биологизирующей трактовки не оказала влияния на судебно-психиатрическое заключение о вменяемости, указывающее, что судебно-психиатрическая оценка строилась на клиниче­ ском анализе.

Несмотря на то, что В. X. Кандинский восставал против допущения произвольных психологических теорий в трактовке психических заболева­ ний и говорил о необходимости ограничиваться чисто медицинскими со­ ображениями 18, элементы психологизма неизбежно должны были найти место при рассмотрении им поведения некоторых из описанных подэкс­ пертных. Это определялось общим уровнем развития психиатрии в то вре­ мя. Правда, психологизм допускался им только там, где он констатировал отсутствие душевного заболевания, а устанавливал лишь невротические явления или психопатические черты характера. В этих случаях речь шла

иоб анализе мотивов преступления и о чисто психологической характери­ стике облика подэкспертных, что явно выходит за пределы компетенции психиатра-эксперта. Вместе с тем нужно отдать должное мастерству пси­ хологической характеристики и четкости отграничения круга психологи­ ческих переживаний от психопатологических расстройств. Примером может служить описание случая баронессы Марии ф. Бр. и рассмотрения взаимо­ отношений этой склонной к романтизму, мечтательности и восторженности астенической личности с ее мужем — тяжелым психопатом и алкоголиком.

Большое внимание в книге «К вопросу о невменяемости» уделено ско­ ропреходящим временным расстройствам психической деятельности, ко­ торые по уголовному закону царской России подпадали под неудачно сформулированное понятие «умоисступления».

В. X. Кандинский разграничивает физиологический и патологический аффекты, считая обязательным признаком последнего помрачение сознания. Правда, в число критериев патологического аффекта включаются и такие признаки, как жестокость преступления и последующее равнодушие к со­

18 См.: Кандинский В. X. К вопросу о невменяемости. С. 210.

517