Общее языкознание и история языкознания

помощью разных звуковых средств. Сложнее выяснить внутреннюю форму того или иного языка (а следовательно, его отдельных единиц).

В. Гумбольдт учил обнаруживать внутреннюю форму единицы языка следующим образом. Чтобы выявить внутреннюю форму любой значимой единицы языка, необходимо выяснить понятия, которыми пользовался говорящий при создании данной единицы. Так, при создании санскритских слов со значением «слон», указывал В. Гумбольдт, говорящие оперировали то понятиями «дважды» и «пьющий», то понятиями «два» и «зубы». В процессе словообразования говорящие объединили данные простые понятия в соответственные сложные — «дважды пьющий» и «двузубый». Эти сложные понятия и составляют внутреннюю форму анализируемых слов. В. Гумбольдт писал: «И в этом случае слово — не эквивалент чувственно воспринимаемого предмета, а эквивалент того, как он был осмыслен речетворческим актом в конкретный момент изобретения слова. Именно здесь — главный источник многообразия выражений для одного и того же предмета» (Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. — М., 1984. С. 103).

Какова внутренняя форма слова «гражданин»? Воспользуемся методикой В. Гумбольдта. Какими понятиями оперировал говорящий при создании этого слова? Град (город) и житель. В какое сложное понятие мы можем соединить эти простые понятия? Житель города. Это и есть внутренняя форма слова «гражданин» и его первоначальное значение, но под влиянием А.Н. Радищева оно приобрело современное значение, которое можно выразить словами «сын отечества», «патриот», «член общества» и т.д.

В. Гумбольдт не ограничивал понятие внутренней формы лишь словообразовательными единицами. Он распространял его и на другие единицы языка. Так, он указывал, что при создании морфологических форм, служащих в санскрите для выражения наклонения, говорящие на этом языке не использовали понятия времени. Внутренняя форма этих глагольных единиц является поэтому свободной от категории времени в данном языке. Напротив, внутренняя форма греческих форм наклонения не свободна от категории времени. Значит, при создании этих форм говорящие оперировали не только понятиями наклонения, но и понятиями времени. Последние примешивались к первым.

191

Вертикальное представление о дисциплинарной структуре языкознания, имеющееся в работах В. Гумбольдта, можно изобразить следующим образом:

ЯЗЫКОЗНАНИЕ

ФОНЕТИКА СЛОВООБРАЗОВАНИЕ ГРАММАТИКА

МОРФОЛОГИЯ СИНТАКСИС

Каждую из указанных дисциплин В. Гумбольдт стремился рассматривать с генетической точки зрения, т.е. с точки зрения происхождения соответственных единиц языка. Так, в рамках фонетики ставились вопросы, связанные с созданием звуковой стороны тех или иных слов. В словообразовании же исследовался процесс создания нового слова в целом — включая его звуковую

исмысловую стороны. В рамках морфологии он интересовался в первую очередь проблемами, которые связаны с происхождением морфологических средств конкретного языка, а в рамках синтаксиса — его синтаксических средств.

УВ. Гумбольдта имеются элементы тех представлений, которые основываются на относительном параллелизме словообразования и фразообразования, т.е. процессов создания новых слов и новых предложений. При создании нового слова говорящий, как правило, исходит из нескольких морфем (или, как говорил В. Гумбольдт, из «значащих слогов»). Подобным образом дело обстоит

иво фразообразовании. На месте «значащих слогов» в этом случае оказываются слова, поскольку новое предложение создаётся, как правило, из нескольких слов.

Процесс соединения морфем в слове и слов в предложении В. Гумбольдт называл «актом самостоятельного полагания через синтез» (там же, с. 198). Этот термин означает не что иное, как синтагматическую деятельность говорящего либо при словообразовании, либо при фразообразовании. Словообразовательный «синтез» В. Гумбольдт описывал таким образом: «Когда в том или ином языке корень маркируется с помощью суффикса как субстантива, данный суффикс становится материальным знаком отнесённости данного понятия к категории субстанции. Но синтетичес-

192

кий акт, действием которого категоризация происходит в уме непосредственно при произнесении слова, не обозначается в последнем никаким отдельным знаком, хотя о реальности этого акта говорит как взаимозависимость суффикса и корня, так и единство, в котором они слились...» (там же, с. 198).

«Синтетическую» деятельность во фразообразовании В. Гумбольдт описывал вербоцентрически, т.е. ставя в центр предложения глагольный предикат. Он писал: «Все остальные слова предложения подобны мёртвому материалу, ждущему своего соединения, и лишь глагол является связующим звеном, содержащим в себе и распространяющим жизнь. В одном и том же синтетическом акте он посредством полагания бытия скрепляет воедино предикат с субъектом, при этом так, что бытие с каким-либо энергичным предикатом, переходящее в действие, прилагается к самому субъекту» (там же, с. 199).

Особое внимание В. Гумбольдт уделял морфологии. Он исходил из наличия в ней двух основных категорий — предмета и отношения. Учёный писал: «Из всего многообразия феноменов, обозначаемых языком, выделяются два существенным образом отличающиеся друг от друга класса: это, с одной стороны, отдельные предметы или понятия и, с другой стороны, — общие отношения, которые устанавливаются со многими из предметов или понятий, выделенных в первый класс, частично с целью обозначения новых предметов или понятий, частично для поддержания связной речи» (там же, с. 94). С категорией отношения В. Гумбольдт соотносил все морфологические средства языка, а также предлоги и союзы. Сюда же присоединялись глаголы, но лишь в той мере, в какой они выполняют предикативную функцию в предложении. Здесь явно заметно влияние грамматики Пор-Рояля.

При классификации частей речи В. Гумбольдт исходил из ономасиологических категорий предмета и отношения. Он — основатель лингвотипологии. В его классификации языков в качестве общей категориальной основы выступают лишь отношения. Флективные языки отличаются от изолирующих тем, что первые выработали самое большое число морфологических средств для выражения отношений, а вторые, напротив, имеют минимальное количество таких средств. Между ними находятся агглютинативные и инкорпорирующие языки. Первые подобны флективным, но отличаются от них степенью аналитичности: агглютинативные

193

языки более дифференцированы, в них морфологические показатели в меньшей мере слились друг с другом. (Ср. грузинское «сахлэбс» с русским «домам», где «-ам» одновременно означает множественное число и дательный падеж, а в грузинском эти значения выражаются отдельными аффиксами: множественное число

— «-эб-», дательный падеж — «-с»). В свою очередь, инкорпорирующие языки подобны корнеизолирующим, но отличаются от них значительно более высокой степенью синтетичности. Возьмите, например, предложение на индейском языке нутка: Inikw (огонь, гореть) — ihl (дом) — minih (мн. ч.) — is (элемент, указывающий на уменьшительность) — it (прош. вр.) — а (изъяв. накл.) «Несколько маленьких огней горело в доме».

12. Грамматическая теория К. Беккера

Карл Фердинанд Беккер (1775—1849) посвятил свой известный труд «Организм языка» (1828) В. Гумбольдту, однако беккеровская теория языка не может рассматриваться как непосредственное развитие гумбольдтовской. К. Беккеру была ближе традиция, связанная с построением так называемых универсальных (или философских) грамматик, которые имели широкое хождение в особенности во Франции. Но и в Германии, как мы помним, были авторы таких грамматик. Это прежде всего И. Майнер и

И.Аделунг.

Вработах К. Беккера представлены две дисциплинарные структуры грамматики. В «Организме языка» он исходил из такой структуры:

ГРАММАТИКА

ЗВУКООБРАЗОВАНИЕ СЛОВООБРАЗОВАНИЕ

ФРАЗООБРАЗОВАНИЕ

Первый из указанных разделов грамматики занимается вопросами, связанными с образованием в данном языке звуков, второй

— слов и третий — предложений. Мы имеем здесь дело с генетическим подходом к изучению языка.

194

В «Комментариях к школьной грамматике», которые были изданы позднее «Организма языка», К. Беккер представил иную дисциплинарную структуру грамматики:

ГРАММАТИКА

ЭТИМОЛОГИЯ СИНТАКСИС ОРФОГРАФИЯ

СЛОВООБРАЗОВАНИЕ МОРФОЛОГИЯ (в широком смысле)

ЗВУКООБРАЗОВАНИЕ

СЛОВООБРАЗОВАНИЕ (в узком смысле)

Требования, предъявляемые к школьным грамматикам, заставили К. Беккера ввести в состав грамматики орфографию. Кроме того, звукообразование он поместил в словообразование в широком смысле этого термина, куда вошло также словообразование в узком смысле.

Под словообразованием в узком смысле К. Беккер понимал образование производных слов. Они создаются на базе уже имеющихся в языке слов. Такое понимание термина «словообразование» является привычным. Но когда-то создавались и непроизводные слова. Это происходило вместе со звукообразованием. Вот почему звукообразование входит в словообразование в широком смысле этого слова. Рассмотрим теперь основные разделы грамматики К. Беккера.

Звукообразование. Создание «непроизводных» слов К. Беккер связывал с мнением, идущим от древнеиндийского грамматиста Панини. В соответствии с этим мнением первичными в языке признаются глагольные корнесловы. Они обозначали самые кардинальные понятия, отображающие действия. К. Беккер относил к ним двенадцать прапонятий: «идти», «светить», «звучать», «дуть», «течь», «делать», «давать», «брать», «связывать», «отделять», «задевать», «накрывать». Другие понятия, по мнению учёного, развивались из перечисленных прапонятий. Так, на базе понятия «звучать» создавались производные от него понятия

195

«звенеть», «лаять», «рычать» и т.п., а от понятия «дуть» — «дышать», «волноваться», «пахнуть» и т.п. На базе понятиеобразования происходило создание первых «непроизводных» слов в языке. Оно предполагало отбор тех или иных звуков для данных слов. В дальнейшей же истории языка, когда язык стал располагать достаточно большим числом непроизводных слов, новые слова стали создаваться уже на основе этих непроизводных (старых) слов.

Словообразование в узком смысле. Заслуга К. Беккера состоит в том, что он стал рассматривать словообразование отдельно от морфологии. Мы видели это уже и раньше (например, у И. Аделунга в XVIII в.), однако самостоятельный статус словообразования в 1-й половине XIX в. ещё не устоялся, не стал привычным. Своим авторитетом К. Беккер, бесспорно, способствовал этому. Мы обнаруживаем у него описание различных способов словообразования — префиксацию, суффиксацию и др. — имён существительных, глаголов и т.д. При этом К. Беккер стремился подчеркнуть, что каждая часть речи может образовываться от разных частей речи. Например, существительные могут образовываться от существительных же, прилагательных, глаголов и других частей речи.

Морфология. К. Беккер подразделял все слова, подобно Н. Бозэ и И. Аделунгу, на те, которые способны выражать понятия или отношения между ними, и те, которые выражают чувства. Следовательно, междометия, поскольку именно они выражают чувства, противопоставлялись всем другим частям речи. Последние снова подразделялись на две группы — понятийные и формальные. Первые выражают понятия, вторые — отношения между ними. Мы обнаруживаем здесь сходство с гумбольдтовским подходом к классификации частей речи.

Однако К. Беккер не во всем следовал за В. Гумбольдтом. В отличие от последнего, он включал в одну группу существительные, глаголы и прилагательные. Эти три части речи он и называл «понятийными». Остальные же части речи, куда включались глагол-связка, вспомогательные глаголы (иметь, становиться и т.п.), артикли, местоимения, числительные, предлоги, союзы и наречия, расценивались учёным как слова, которые имеют вспомогательное значение по отношению к основным, понятийным.

196

Каким образом противопоставлялись «понятийные» части речи «формальным» у К. Беккера? Они противопоставлялись на уровне объективной действительности и мыслительного содержания, которые связаны с этими частями речи. Существительное противопоставлялось глаголу и прилагательному, во-первых, потому, что оно обозначает субстанцию, а глагол и прилагательное — качества (процессуальные и атрибутивные), а во-вторых, потому, что существительное обычно выражает содержание, обозначаемое либо подлежащим, либо дополнением, а глагол и прилагательное — обозначаемое либо сказуемым, либо определением. Подобный подход к разграничению частей речи сориентирован на их синтаксические функции.

Синтаксис. На К. Беккера был навешен ярлык логициста. При этом оговаривалось: он отождествлял предложение с суждением. Это справедливо лишь в какой-то мере. К сожалению, логицизм К. Беккера был явно преувеличен. Это и до сих пор мешает оценить грамматическую теорию выдающегося немецкого учёного по достоинству. В этой теории действительно имеется тенденция, связанная со сближением грамматики с логикой (предложения с суждением), однако в ней существует и противоположная тенденция. Последняя по существу игнорируется большинством историков лингвистики.

К. Беккер настаивал на тесной связи грамматики с логикой, но он был против смешения этих наук. Он определял логику как науку о формах мыслей и понятий, а грамматику — как науку о формах слов и их связей. Если предмет этимологии он связывал с изучением слов, то предмет синтаксиса — с изучением связей между ними. Он считал, что в процессе создания предложения слова вступают между собой в отношения двух типов — собственно грамматические и логические (понятийные). Имея в виду эти типы связей, К. Беккер говорил о двух формах предложения — «грамматической» и «логической». При ближайшем рассмотрении оказывается, что под первой формой предложения он подразумевал то, что Л. Теньер назвал стеммой предложения, а под другой его формой — актуальное членение предложения.

В качестве основного средства построения «грамматической формы» (стеммы) предложения К. Беккер рассматривал окончания. Благодаря им говорящий может выразить в предложении три типа отношений — предикативные, атрибутивные и объектные. В

197

выражении предикативного отношения участвуют главные члены предложения — подлежащее и сказуемое. Последнее подчиняет себе «объект». Этот термин К. Беккер употреблял не только по отношению к дополнению, но и по отношению к обстоятельству. Следовательно, по К. Беккеру, объектные отношения выражаются не только дополнениями, но и обстоятельствами. Атрибутивные же отношения передаются в предложении с помощью определений. В интерпретации «грамматической формы» предложения, таким образом, учёный оперировал понятиями всех пяти членов предложения — подлежащего, сказуемого, определения, дополнения и обстоятельства. Второстепенные члены предложения рассматривались как распространители главных. При этом придаточные части сложных предложений ставились в синонимические отношения с этими членами. Они подразделялись на атрибутивные, дополнительные и обстоятельственные. Два последних типа он назвал «объектными» и определял их соответственно как «падежные» и «адвербиальные».

Впроцессе создания «логической формы» (актуального членения) предложения, указывал К. Беккер, говорящий может поставить в центр своего внимания любое выражаемое понятие. Оно может быть выражено любым членом предложения. К. Беккер называл его вслед за И. Аделунгом «главным понятием». Мы называем его ремой. В качестве средств, выражающих «главные понятия», К. Беккер рассматривал не только словопорядок (как это было еще у Ш. Бато), но и логическое ударение. При этом он указывал на противопоставительное содержание логического ударения как средства выражения «главного понятия». Так, если в предложении Der Mund des Gerechten bringt Weisheit «Уста праведника несут мудрость» логическое ударение будет падать на Gerechten «праведника», то это будет подчеркивать то, что уста праведника, а не грешника несут мудрость. Если же логическое ударение будет выделять слово Weisheit «мудрость», то это будет указывать на то, что уста праведника несут мудрость, а не глупость. И так далее. Во всех этих случаях логическое ударение выражает «главное понятие» с оттенком контрастивности.

Взаключение я хочу привести слова Ю.В. Попова о значении грамматической теории К. Беккера для развития грамматической науки в Европе: «С момента возникновения и до наших дней грам-

198

матическое, прежде всего синтаксическое, учение Беккера подвергается острейшей критике со стороны грамматистов, но на протяжении всего этого времени оно неизменно составляет основу большинства описательных грамматик немецкого и других языков...» (Попов Ю.В. Общая грамматическая теория в немецком языкознании. — Минск, 1972. С. 27).

13.Лингвистическая концепция

Ф.де Соссюра

Эпиграфом к жизни выдающегося швейцарского лингвиста Фердинанда де Соссюра (1857—1913) могут служить слова Овидия:

Ф. де Соссюр был одиноким в науке. Его научная мысль принадлежала будущему. Посмертной славе он обязан своим ученикам Шарлю Балли и Альберу Сешэ, которые в 1916 г. (спустя три года после смерти автора) опубликовали главный труд Ф. де Соссюра «Курс общей лингвистики». Этот труд представляет переработку лекций автора, которые он читал в последние три года в Женевском университете.

«Курс общей лингвистики» Ф. де Соссюра имел колоссальный успех в науке. От него тянутся нити не только к структурализму, но и ко многим другим лингвистическим представлениям, которые стали общепринятыми. Эмиль Бенвенист писал в 1963 г.: «Личность этого человека обретает теперь подлинные черты и предстает перед нами в своём истинном величии. Ныне нет лингвиста, который не был бы хоть чем-то ему обязан. Нет такой общей теории, которая не упоминала бы его имени» (Бенвенист Э. Общая лингвистика. — М., 1974. С. 47).

Главным вопросом, который Ф. де Соссюр решал в своих лекциях, был вопрос о том, что именно изучает языковед, каков объект лингвистики? «Что за проблема? — скажете вы. — Это язык». Да, ответит вам Ф. де Соссюр, но в сознании людей язык психичен, а следовательно, — в этом своем проявлении — должен изучаться в психологии. В области органов артикуляции и рече-

199

вых центров коры головного мозга язык биологичен, и в этом качестве он выступает как объект биологии. Между говорящим и слушающим язык существует в качестве физического процесса и, стало быть, составляет объект физики (акустики). Что же в столь многомерном образовании, каким является язык, составляет собственный объект лингвистики? Ф. де Соссюр ответил на этот вопрос недвусмысленно: этот объект составляет язык как таковой, язык как система знаков, язык как имманентная, существующая сама по себе сущность. Об этом учёный говорит в последнем предложении своего курса лекций: «Из сделанных экскурсов в пограничные области нашей науки вытекает следующий принцип чисто отрицательного свойства, но тем более интересный, что он совпадает с основной идеей этого курса: единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассматриваемый в самом себе и для себя» (Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. — М., 1977. С. 269).

Исходя из основной идеи своего курса, Ф. де Соссюр выделил три дихотомии:

1)язык — речь;

2)синхрония — диахрония;

3)внутренняя лингвистика — внешняя лингвистика.

Рассмотрим каждую из них в отдельности.

Язык и речь. Ф. де Соссюр определял язык следующим образом. Язык «является социальным продуктом, совокупностью необходимых условностей, принятых коллективом, чтобы обеспечить реализацию, функционирование способности к речевой деятельности, существующей у каждого носителя языка» (там же, с. 47). Иначе говоря, язык существует в сознании людей в виде системы знаков, позволяющей им общаться друг с другом. Язык Ф. де Соссюр резко отграничивал от речи. Под речью он понимал «сумму всего того, что говорят люди» (там же, с. 57).

Резкое противопоставление языка и речи Ф. де Соссюр обосновывал тем, что язык социален и психичен, а речь индивидуальна и физична. В этом противопоставлении он заходил слишком далеко. На самом деле между языком и речью существует лишь относительная граница; поскольку язык формируется в сознании говорящих на материале речи, а речь представляет собою реализацию языковой системы.

200