Общее языкознание и история языкознания

ледние формируются в синтаксический период фразообразования. Вот почему в морфологический период фразообразования сказуемое и дополнение морфологизируются лишь частично, в синтаксический же период их морфологизация завершается полностью.

Какие именно семантические компоненты морфологических значений у данных членов предложения формируются в морфологический период фразообразования? У сказуемого это вид, время, наклонение и залог. Другие компоненты его значения — лицо, число и род — формируются в синтаксический период фразообразования. Они являются результатом согласования сказуемостной лексемы с подлежащной. Иначе говоря, категории лица, числа и рода у глагола не являются собственно морфологическими. Они имеют синтаксическую природу. Их содержание связано со свойствами предмета, обозначаемого подлежащим, а не действия, которое обычно обозначается с помощью глагольного сказуемого. В свою очередь, у дополнения на морфологический и синтаксический периоды фразообразования приходится формирование падежного значения. С одной стороны, оно отражает объективные свойства описываемой действительности, а с другой, они представляют собою результат управления со стороны глагольного предиката.

Полностью в синтаксический период фразообразования морфологизируются адъективные определения и адвербиальные обстоятельства. Это связано, во-первых, с тем, что, в отличие от подлежащих, сказуемых и дополнений, они относятся к факультативным членам предложения, а во-вторых, адъективные определения своими значениями рода, числа и падежа не отражают объективных свойств описываемых качеств, но являются результатом согласования с определяемым существительным. Выходит, что категории рода, числа и падежа у прилагательных не являются собственно морфологическими. Они имеют синтаксическую природу.

Результатом морфологической деятельности говорящего является морфологическая синтагма. Она предполагает полную морфологизацию подлежащной лексемы, частичную морфологизацию сказуемостной лексемы и лексемы-дополнения:

Брат + читает (вид, время, наклонение, залог) + книгу (род, число и отчасти падеж).

131

30. Синтаксис. Структурно-ономасиологический аспект

Структурно-ономасиологический синтаксис занимается систематизацией синтаксических содержательных структур, функционирование которых происходит в третий период фразообразования. Как и в любую другую содержательную структуру языка, в синтактико-ономасиологическую структуру входит несколько синтаксических структур формального типа. Последние у нас часто называют структурными схемами предложения. Их состав довольно полно описан в двух последних академических грамматиках русского языка — 1970 и 1980 годов. Содержательные же структуры языка в синтаксисе обычно называют смысловыми структурами предложения. Описание их в нашей науке лишь начато, хотя имеется достаточно исследований в этой области. Это и «Очерки синтаксиса современного итальянского языка» Т.Б. Алисовой (М., 1971), и «Проблемы системного описания синтаксиса» О.И. Москальской (М., 1974), и «Семанти- ко-синтаксическая организация предложения» В.В. Богданова (Л., 1977), и др.

Отправным пунктом ономасиологической классификации предложений является тот или иной тип ситуации. Так, в основе ономасиологической классификации простых предложений лежат определённые типы элементарных ситуаций. В состав таких ситуаций могут входить либо субстанции, либо процессы, либо те и другие вместе. По числу компонентов элементарные ситуации могут быть однокомпонентными, двукомпонентными и т.д. Однокомпонентные ситуации обозначаются с помощью односоставных предложений, а многокомпонентные — с помощью двусоставных. Односоставные предложения подразделяются на субстанциальные (Ночь. Улица. Фонарь. Аптека. А. Блок) и процессуальные (Смеркается. Светает. Нездоровится).

К основным типам двусоставных предложений относятся предложения субстанциально-процессуальные (Поезд идёт. Мне холодно) и субстанциально-процессуально-субстанциальные (Ветер угнал лодку. Папа зашёл в магазин). В основе предложений первого типа лежит ситуация «субстанция + процесс», в основе пред-

132

ложений второго типа — ситуация «субстанция + процесс + субстанция».

Ономасиологическая классификация предложений исходит не только из количества субстанций и/или процессов, но и из их качества. Так, субстанциально-процессуальные предложения могут быть подразделены на подтипы в соответствии с разными видами субстанций и процессов, а также с их разными комбинациями. Субстанции могут быть агенсами, пациенсами и агенсами, которые одновременно являются и пациенсами, предметами характеристики и т.д., а процессы — действиями, состояниями, характеристиками и т.п. Исходя из этих видов субстанций и процессов и их комбинаций, мы можем выделить семь типов субстанциально-про- цессуальных ситуаций и соответствующих им синтактико-ономаси- ологических структур русского языка:

1.Агенс + действие: агентивно-акциальная структура (Бабушка гуляет. Он стал работать. Приехало много гостей).

2.Агенс + состояние: агентивно-статуальная структура (Он спит. Отец хочет отдохнуть. Ему хочется прилечь).

3.Пациенс + действие: пациентно-акциальная структура (Бойца ранило. У меня кашель. Город горел).

4.Пациенс + состояние: пациентно-статуальная структура (Мне холодно. Ему нездоровится. Меня тошнит. У меня тоска. Он в горе).

5.Агенс / пациенс + действие: агентивно / пациентно-акци- альная структура (Мальчик моется. Они целуются. Ребенок плачет. В публике смех. Мать в слезах).

6.Агенс / пациенс + состояние: агентивно / пациентно-ста- туальная структура (Отец сердится. Они радуются. Им весело).

7.Предмет + характеристика: предметно-квалификативная структура (Он ленив. Повреждение исправлено. Он учитель. Он сидит голодный /-ым/. Собаки кусаются. Роптать — грех. Жить — значит любить).

Эта классификация показывает, что в каждой из семи синтак- тико-ономасиологических структур имеется несколько синтакти- ко-семасиологических структур. Возьмите, например, последнюю

133

ономасиологическую структуру. В ней имеется больше всего формальных синтаксических структур, т.е. предложений, которые реализуют разные структурные схемы. В составе той или иной синтактико-ономасиологической структуры представлены не только те конструкции, которые выступают в своём прямом смысле, но и конструкции, выступающие в переносном значении. Так, в последней структуре имеется возвратная конструкция (Собаки кусаются). Эта конструкция в своём прямом значении описывает ситуацию № 5 (агентивно / пациентно-акциальную), однако в составе структуры № 7 она выступает в переносном смысле. Перед нами случай употребления возвратной конструкции в предметно-квалификативном значении. Таким образом, и в области структурно-ономасиологического синтаксиса мы имеем дело с двумя зонами синтактико-ономасиологических структур — нетранспозиционной и транспозиционной. Более того, для каждого типа ситуации можно выделить ядерную конструкцию. В нашей классификации эти конструкции стоят на первом месте. Все это говорит об однотипности строения разноуровневых содержательных структур языка.

На примере субстанциально-процессуальных предложений мы рассмотрели, каким образом осуществляется классификация предложений в структурно-ономасиологическом синтаксисе. В основе этой классификации лежит определённый тип описываемой ситуации, как отправной пункт данной классификации. От него мы продвигаемся к различным формальным синтаксическим конструкциям, которые обслуживают описание данного типа ситуации. Совокупность этих конструкций и составляет синтактико-ономаси- ологическую (синтаксическую содержательную) структуру языка, связанную с обозначением данного типа ситуации. В задачу струк- турно-ономасиологического синтаксиса входит систематизация такого рода структур.

31. Синтаксис. Функционально-ономасиологический аспект

Функционально-ономасиологический синтаксис изучает проблемы, связанные с функционированием содержательных синтак-

134

сических структур языка в речевой деятельности говорящего, направленной на создание предложения. Это происходит в третий, заключительный, период фразообразования, имеющий две основные фазы. Первая из них связана с построением синтаксической стеммы, а вторая — с её линеаризацией (т.е. установлением порядка слов в предложении). Рассмотрим эти фазы синтаксического периода фразообразования.

Процесс стеммообразования в синтаксический период фразообразования завершает морфологизацию тех членов предложения, которые входили в морфологическую синтагму. Вспомним, что в морфологический период фразообразования полностью морфологизируется только подлежащее, тогда как другие члены создаваемого предложения подвергаются лишь частичной морфологизации или не морфологизируются вовсе. В синтаксический период фразообразования завершают морфологизацию сказуемые и дополнения и полностью морфологизируются адъективные определения и наречные обстоятельства.

В центре синтаксической стеммы находится подлежащее (синтаксический субъект), а значит, в процессе фразообразования происходит смена предикатоцентрической точки зрения на субъектоцентрическую. Эти теории стеммообразования не следует рассматривать как взаимоисключающие. Предикатоцентрическая теория верна в приложении к лексическому периоду фразообразования, а субъектоцентрическая — к синтаксическому. Можно представить синтаксическую стемму следующим образом:

Подлежащее в рассматриваемый период возглавляет процесс стеммообразования. От него зависят сказуемое и определение, а от сказуемого, в свою очередь, зависят дополнение и обстоятельство.

Созданием синтаксической стеммы заканчивается первая фаза синтаксического периода фразообразования. На второй фазе этого периода осуществляется линеаризация синтаксической стеммы. В

135

качестве основных факторов словорасположения следует рассматривать стемматический («грамматический» в традиционной терминологии) и фактор актуального членения.

Стемматический фактор словопорядка закрепляет в предложении те зависимости, которые имеются в синтаксической стемме. Следовательно, он требует поставить подлежащее перед сказуемым, а дополнение — после сказуемого. Связь определений и обстоятельств с подлежащим не является непосредственной — с определением она опосредуется сказуемым, а с обстоятельством — через сказуемое и дополнение. Вот почему положение определения и обстоятельства в предложении является менее определённым, чем положение сказуемого и дополнения. Иначе говоря, действие стемматического фактора на определения и обстоятельства является менее сильным, чем на сказуемое и дополнение. Вот почему в разных языках положение определения по отношению к подлежащему может быть разным — в русском оно стоит обычно перед подлежащим, а во французском — после. Подобным образом и обстоятельство часто стоит в начале предложения или перед сказуемым. Однако наиболее типичен такой «грамматический» словопорядок: определение — подлежащее — обстоятельство — сказуемое — дополнение. На конкретном примере это выглядит так:

Старший брат увлечённо читает книгу.

Фактор актуального членения предложения может не вступать в противоречие со стемматическим. Это происходит, например, в том случае, если подлежащее выражает тему, а сказуемое и дополнение — рему (Что делает брат? Брат / читает книгу). Но чаще всего между данными факторами возникает противоречие, которое может разрешаться в пользу актуального членения, если говорящий избирает для выражения актуального членения именно словопорядок, а не логическое ударение. Так, фактор актуального членения одерживает верх над стемматическим, если говорящий выражает рему с помощью дополнения постановкой его на первое место (Что читает брат? Книгу / читает брат). Но если говорящий выражает актуальное членение с помощью логического ударения, то он оставляет в силе действие стемматического фактора словопорядка (Что читает брат? Брат читает / книгу).

В связи с тем, что актуальное членение осуществляется не только с помощью словопорядка (когда рема ставится перед те-

136

мой), но и при помощи других средств — в первую очередь с помощью логического ударения, — учение об актуальном членении предложения занимает в какой-то мере автономное положение по отношению к учению о словопорядке.

В настоящее время существует много теорий актуального членения (или функциональной перспективы) предложения. Широкую известность получили теории, созданные на родине В. Матезиуса — в Чехословакии. Это теории Яна Фирбаса и Франтишка Данеша.

Я. Фирбас назвал свою теорию актуального членения предложения теорией коммуникативного динамизма. Эта теория исходит из того, что разные члены предложения обладают разной степенью коммуникативного динамизма (СКД). Те члены, которые выражают рематическую информацию, обладают более высокой СКД, а те, что выражают тематическую информацию, — менее высокой. Причем между ними есть и промежуточные по степени выражения темо-рематической информации члены предложения. В основу определения различных степеней коммуникативного динамизма у Я. Фирбаса положена роль того или иного компонента в описываемой ситуации («сцене»). Предмет, появляющийся на сцене, обычно обозначается подлежащим, которое выражает наибольшую степень коммуникативного динамизма. Это рема в чистом виде. Появление предмета обычно обозначается с помощью сказуемого. Оно передает менее высокую СКД. Это промежуточный между ремой и темой член предложения. Далее обычно следует член предложения, который обозначает обстоятельство (самое сцену или «кулису»). Данный член предложения выражает наименьшую СКД и, следовательно, составляет тему как таковую. Все это можно увидеть на предложении Мальчик вошел в комнату (Р—Р/Т—Т).

Теория Я. Фирбаса полностью отходит от интерпретации темы

иремы как таких членов предложения, которые несут известную

инеизвестную информацию. Данная теория по существу отказывается от контекстуального критерия актуального членения, из которого исходил В. Матезиус вслед за А. Вейлем. Она полностью опирается на ситуативный критерий. Более удачной, на мой взгляд, является теория Ф. Данеша, которая опирается на контекстуальный критерий актуального членения.

137

Теория Ф. Данеша может быть названа теорией идентификации известной информации. В соответствии с нею та часть текста, которая предшествует данному элементу текста, обозначается как K1 и принимается за выражение известного (или тематической информации). Оставшаяся часть текста обозначается как К2 и принимается за выражение неизвестного и нового. Иначе говоря, в К2 мы имеем дело с новыми темами и ремами, которые лишь программируются говорящим, но ещё не стали реальностью. Понятно, что в процессе текста граница между двумя указанными контекстами продвигается вперёд.

Такой подход к описанию актуального членения предложения позволяет увидеть отсутствие резкой границы между тематической (известной) и рематической (неизвестной) информацией. Так, предмет, названный в K1, обозначается темой, но если в К2 он выражается синонимом? Это означает, что данный член предложения содержит и тематическую, и рематическую информацию. Чего больше? Очевидно, первой. А ведь он может быть назван не только с помощью синонима, но и с помощью местоимения, имени собственного, гиперонима, гипонима, метафоры и т.д. Как здесь быть? Снова совмещение нового и старого, неизвестного и известного. Мы наблюдаем здесь проникновение теории актуального членения предложения в теорию компонентного анализа значения. Необходимо проделать компонентный анализ значений данных слов, чтобы определить, чего в них больше — тематической или рематической информации.

Итак, функционально-ономасиологический синтаксис завершает ономасиологическое фразообразование в целом. Он описывает основные фазы синтаксического периода фразообразования — стемматическую и линеарную. К последней примыкает актуальное членение создаваемого предложения.

32. Лингвистика текста. Семасиологический и ономасиологический аспекты

Известно, что филология зародилась как наука об истолковании устаревших текстов (гомеровских в Греции, ведических в Ин-

138

дии и т.д.), однако со временем текст как объект лингвистического исследования перестал существовать. Только в XX в. текст начинает вводиться в состав лингвистических единиц. Науку о тексте стали называть по-разному: лингвистикой текста, текстолингвистикой, транслингвистикой, гиперсинтаксисом, грамматикой текста, синтаксисом текста и т.д. Вычленение лингвистики текста как относительно самостоятельной лингвистической дисциплины приходится приблизительно на 60—70-е годы XX в. «Стремительное развитие лингвистики текста, — писала Т.М. Николаева в предисловии к 8-му выпуску сборника «Новое в зарубежной лингвистике» (М., 1978), полностью посвященному лингвистике текста, — связано с целым комплексом изменений в лингвистических ценностях, задачах и позитивных программных установках. Можно говорить об атмосфере некоторого “бума” вокруг этой области, которую иные считают уже не областью, а фундаментом, базой лингвистики в целом» (указ. соч. c. 5). В конце 70-х и в 80-х годах вышло много работ по лингвистике текста и у нас:

1.Синтаксис текста / Под ред. Г.А. Золотовой. — М., 1979.

2.Москальская О.И. Грамматика текста. — М., 1981.

3.Аспекты общей и частной лингвистической теории текста / Под ред. Н.А. Слюсаревой, Ф.М. Березина и Н.Н. Трошина. — М., 1982.

4.Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. — М., 1981.

Существует много определений текста. Создание определений любых лингвистических единиц довольно сложно, поскольку между ними нет резкой границы. Предположим, что вам пришла записка. В ней — только один знак I, что в переводе с латинского означает «Иди». Что это за лингвистическая единица? Текст? Текст. Предложение? Предложение. Слово? Слово. Морфема? Морфема. Фонема? Да. Этот пример показывает, что между лингвистическими единицами нет непреодолимой пропасти. Тем не менее относительная граница между ними всё-таки существует. Так, текст — это, как правило, совокупность нескольких предложений, связанных между собой единой тематикой.

139

Текст может изучаться с семасиологической и ономасиологической точек зрения. В первом случае за исходную принимается позиция слушающего, во втором — позиция говорящего. Семасиологическая лингвистика текста во многом обязана своим развитием немецкому учёному Вольфгангу Дресслеру. В 1973 г. вышло его Einfü hrung in die Textlinguistik «Введение в лингвистику текста» (см. реферат на него в сб. «Проблемы теории текста». — М., 1978. С. 55—73). Многие воспринимают эту книгу как научное обоснование лингвистики текста в качестве самостоятельной науки.

В. Дресслер ставил прежде всего задачу описать формальную устроенность текста. Вместе с тем он стал подразделять лингвистику текста на ряд дисциплин, каждой из которых отводился свой предмет исследования. К этим дисциплинам он относил семантику текста (изучает значение текста), прагматику текста (изучает функции текста во внеязыковом контексте), фонетику текста (изучает текст с его звуковой стороны). Сюда же присоединялся синтаксис текста, который, по его мнению, должен изучать способы выражения различного содержания с помощью определенных текстуальных средств. Эту дисциплину можно расценивать как ономасиологическую.

В области семасиологической лингвистики текста работают такие исследователи, как М. Пфютце, З. Шмидт, В. Кох, С. Хэррис, К. Кожевникова, а также Г.Я. Солганик, Л.М. Лосева и др. Укажу здесь лишь на две книги:

1. Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика. — М., 1973.

2. Лосева Л.М. Как строится текст. — М., 1980.

В области ономасиологической лингвистики текста работают такие ученые, как Ф. Данеш, Я. Корженский, Г.А. Золотова, Н.Д. Арутюнова и др. Рассмотрим семасиологический и ономасиологический аспекты лингвистики текста в отдельности.

СЕМАСИОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

ЛИНГВИСТИКИ ТЕКСТА

Формальная устроенность текста может исследоваться с синтетической (интегральной) и аналитической (дифференциальной)

140