Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
hrestomatia.obshay sociologia (2).doc
Скачиваний:
9
Добавлен:
25.03.2016
Размер:
5.28 Mб
Скачать

Три типа личности*

Индивид не воспринимает пассивно вновь возникающие ситуа­ции, для него они никогда не являются полностью схожими с теми, какие он встречал в прошлом. И в то же время он должен сознательно определить каждую новую ситуацию как схожую с определенными прежними ситуациями, если он хочет применить к ней уже однаж­ды использованное решение. Это именно то, что ожидает от него общество, когда оно требует от него упорядоченного образа жизни (a stable life-organization). Оно не хочет, чтобы он инстинктивно и одинаково реагировал на те же самые материальные условия, но хочет, чтобы он рефлективно конструировал схожие социальные ситуации, даже в тех случаях, когда он сталкивается с различными материальными условиями. Ведь единообразие поведения, которое общество пытается предписать индивиду, не есть единообразие при­вычек, присущих организму. Это — единообразие правил, которым нужно следовать сознательно. Индивид, чтобы управлять социаль­ной реальностью ради удовлетворения собственных потребностей, должен развивать не ряд единообразных реакций, а руководство­ваться общими схемами ситуаций. Его организация жизни — это набор правил определения ситуаций, которые могут быть даже вы­ражены в абстрактных формулах. Моральные принципы, правовые нормы, экономические формы, религиозные обряды, социальные обычаи и т.д. являются примерами такого рода схем.

Определенность установок, закрепленных в характере, и соот­ветствующая ему схематизация социальной информации как ком­поненты жизненной организации допускают все же весьма широкую шкалу градаций одной фундаментальной характеристики — спектра возможностей для дальнейшего развития индивида, остающихся от­крытыми после достигнутой стабилизации. Этот спектр возможно­стей зависит от природы установок, присущих характеру индивида, и от схематизма жизненной организации, равно как и от способов, с помощью которых и установки, и этот схематизм унифицируются и систематизируются.

В этой связи надо рассмотреть три типичных случая.

* Цит. по: Thomas W.I., Znaniezki F. Three Types of Personality. // From Polish Peasant in Europe and America // The Theories of Society. Foundations of Modern Sociological Theory. Ed. T. Parsons et all. The Free Press of Glencoe, 1961. Vol. II, P. 934-940. Пер. с англ. — В.Г. Кузьминова, редактор перевода — А.Г. Здравомыслов. Цитируемый текст иллюстрирует содержание главы 5 второго раздела базового пособия учебного комплекса по общей социологии.

175

Определенная совокупность установок, формирующих характер, может быть таковой, что она практически исключает возникновение какой бы то ни было новой установки в данных жизненных условиях. Так происходит потому, что рефлективные установки индивида при­обретают такую степень жесткости, при которой индивид становится восприимчивым только к определенному классу влияний — тем, которые создают наиболее постоянную часть его социальной среды. Единственная возможность развития, которая остается открытой для индивида, — это медленные возрастные изменения и временные из­менения его социальной среды. В ином случае, т.е. в случае быстрых перемен, изменения могут оказаться столь радикальными, что они сразу же приведут к разрушению ценностей, к влиянию которых индивид приспособился, а, возможно, и к разрушению его характера. Это тип, который в литературе называется «филистерским»1.

Он противостоит «богемному»2 типу, возможности которого в плане развития не закрыты просто потому, что его характер остается незавершенным. Некоторые из его характерологических установок остаются в начальной стадии формирования, другие могли бы быть осмыслены, однако остаются не связанными друг с другом. Они не образуют стабильный и систематизированный ряд; они не ис­ключают и восприятия новых установок так, что индивид остается открытым для некоторых или всех других влияний.

В противоположность обоим этим типам мы обнаруживаем тре­тий тип личности, чей характер завершен и организован. Вместе с тем этот тип допускает возможность и даже необходимость эволюции, так как рефлексивные установки, образующие этот тип, включают в себя некоторые тенденции к изменениям, которые регулируются планами созидательной деятельности так, что индивид остается открытым для тех влияний, которые соответствуют его неосознава­емому опыту. Это тип творческой личности.

Параллельно охарактеризованным типам личности можно выде­лить и различия в схемах социальных ситуаций, определяющих образ жизни. Способность жестко оценивать каждую из ситуаций, с которой индивид сталкивается в своем опыте, не следует рассматривать как показатель его интеллектуального превосходства. Это свойство может

1 Мещанский, обывательский, косный, невосприимчивый к либеральным цен­ ностям. Это определение черт характера изначально относилось к жителям южной части Палестины. — Прим. пер.

2 Относящийся к региону Богемии. Вальяжный, богемный, открытый, цыган­ ский. — Прим. пер.

176

означать лишь ограниченность притязаний и интересов, равно как и свидетельствовать об устойчивости внешних условий, которые не по­зволяют индивиду замечать какие-либо новые ситуации, выходящие за пределы его прежнего опыта. Это приводит к тому, что индивид довольствуется несколькими ограниченными схемами, позволяющи­ми ему идти по жизни, и не замечает на своем пути проблем, которые требуют новых жизненных программ. Такой тип схематизации со­ставляет общий фонд социальных традиций, в соответствии с которым каждый класс ситуаций определяется раз и навсегда.

Эти схемы идеально соответствуют филистерскому характеру, поэтому филистер всегда в какой-то степени конформист, обычно принимающий наиболее устойчивые компоненты социальной тради­ции. Разумеется, каждое важное и неожиданное изменение в услови­ях жизни приводит к дезорганизации деятельности такого индивида. Он продолжает применять старые схемы столь долго, насколько это возможно, и, до определенного момента, старое решение новых про­блем может быть достаточным, чтобы позволить ему удовлетворить свои притязания при условии, что они незначительны. При этом он и не может конкурировать с теми, кто имеет более высокие притязания и применяет более эффективные схемы. Но как только неудачные результаты его деятельности становятся очевидными даже ему само­му, он оказывается полностью разбитым; ситуация становится для него совершенно размытой и неопределенной. В таком случае он будет готов принять любое решение, которое ему может быть пред­ложено. И в то же время он оказывается неспособным сохранять какую-либо единую линию поведения. Это типичная ситуация для любого консервативного и интеллектуально ограниченного члена стабильного сообщества, независимо от его классовой принад­лежности. Она возникает при любом переходе индивида из одного сообщества в другое или в тех случаях, когда его группа переживает какое-либо быстрое и неожиданное изменение.

В противовес этому типу схематизации мы обнаруживаем не­определенный ряд вариаций жизненных планов, используемых многочисленными разновидностями богемного типа. Выбор жиз­ненного плана последним зависит от сиюминутной точки зрения, и она может предопределяться либо взрывом первичной установки темперамента, либо действием некоторой изолированной характе­рологической установки, превращающей его из-за неразборчивости в объект случайного влияния. В любом случае непоследователь­ность является существенной чертой его поведения. Но, с другой стороны, он демонстрирует такую степень приспособляемости к

111

новым условиям, которая резко отличает его от филистера, хотя его адаптивность носит лишь временный характер и не ведет к новой систематике жизненной организации.

Однако адаптивность к новым ситуациям и разнообразие ин­тересов могут быть сопоставимы с устойчивостью деятельности, превосходящей ту, которая дается традицией. Это обнаруживается в тех случаях, когда индивид выстраивает свою жизненную органи­зацию на стремлении изменить и расширить ее в соответствии с не­которыми определенными целями, а не на основе неизменности его социальных ценностей. Новые цели могут быть чисто интеллектуаль­ными или эстетическими, и в этих случаях индивид сам ведет поиск новых ситуаций, определение которых позволит ему расширить свои знания или развить способности эстетического суждения. Кроме того, его цели могут быть «практическими» в любом смысле этого слова — гедонистическими, экономическими, политическими, мо­ральными, религиозными, — и тогда индивид ищет новые ситуации для того, чтобы раздвинуть рамки своих контактов с окружающей средой, приспособить к своим целям постоянно расширяющуюся сферу социальной реальности. Это — тип творческого человека.

Филистер, богемная личность и творческий человек олице­творяют собой три фундаментальные формы личностного разгра­ничения, в направлении которых идет эволюция социальных типов личности. Ни одна из этих форм никогда полностью и абсолютно не реализуется в человеческом индивиде во всех направлениях его деятельности. Не существует филистера, который бы полностью ис­ключал богемные черты, и не существует богемного типа, который не был бы филистером в некотором отношении. Нет и творческого человека, который был бы полностью и исключительно творческим и не нуждался в доле филистерской рутины в некоторых аспектах, чтобы творчество в других аспектах стало практически возможным. Ему также необходима некоторая богемность, чтобы быть способ­ным от случая к случаю отвергать фиксированные установки и со­циальные предписания, которые мешают его прогрессу, даже если он и не в состоянии в этот момент противопоставить им какую-либо положительную программу в данном направлении.

В то время как чистое филистерство, чистая богемность, чистая креативность являют собой лишь идеальные пределы эволюции личности, сама направленность ее эволюции становится все более и более определенной по мере ее развития. Дело в том, что форма, которую принимает человеческая личность, не предопределена ни индивидуальным темпераментом, ни социальным окружением;

будущее этой личности все более и более определяется самим ходом ее собственного развития; она все более и более приближается к филистерскому, богемному или творческому типу, а ее возможности стать чем-то иным постоянно уменьшаются.

Эти три общих типа, очерчивающие границы эволюции лич­ности, включают в себя, разумеется, бесконечный ряд вариаций, которые зависят от природы установок, образующих характеры, и от схем, лежащих в основе жизненной организации социальных ин­дивидов. Следовательно, если бы мы попытались классифицировать личностные типы, исходя из границ развития, к которому они тяго­теют, наша задача была бы очень трудной, если вообще возможной, поскольку мы должны были бы принять во внимание и характеры, и жизненные организации во всех их разновидностях. В каждом из этих трех фундаментальных типов одинаковым характерам может со­ответствовать бесконечное число жизненных организаций, а одина­ковым жизненным организациям — бесконечное число характеров. Но, как мы видели, проблема заключается в изучении характеров и жизненных организаций не в их статически абстрактной форме, а в их динамическом конкретном развитии. Характер и жизненная организация — это субъективная и объективная стороны личности, и они развиваются параллельно. Так происходит потому, что уста­новка, как часть рефлексивного характера, может стабилизироваться только под воздействием схемы поведения. И, наоборот, способ принятия схемы требует, чтобы установка была стабилизирована как часть характера. Любой процесс эволюции личности состоит, таким образом, из ряда комплексных эволюционных изменений, в которых социальные схемы, воздействуя на уже существующие установки, порождают новые установки таким образом, что послед­ние представляют собой конкретизацию тенденций темперамента в отношении социального мира, реализацию в осознанной форме возможностей характера, привносимых индивидом. Эти новые установки с их интеллектуальным континуумом, воздействуя на ранее существовавшие ряды социальных ценностей, попадая в сферу индивидуального опыта, порождают новые ценности таким образом, что каждая вновь появляющаяся ценность разрешает не­кую неопределенную ситуацию, что является шагом в направлении к конституированию последовательной программы поведения.

Рассматривая процесс продолжительной интеракции между индивидом и его окружением, мы не можем утверждать ни того, что индивид представляет собой продукт этой среды, ни того, что он сам создает эту среду. Скорее мы можем утверждать и то, и другое.

178

179

Действительно, индивид может развиваться только под влиянием окружения, но, с другой стороны, в процессе развития он изменяет окружение путем определения ситуаций и путем их разрешения в соответствии со своими желаниями и стремлениями. Влияние ин­дивида на социальное окружение может быть едва заметно, может иметь слишком малую значимость для других, но оно важно для него самого, поскольку ...мир, в котором он живет, не есть мир, каким его представляет общество или ученый, но есть то, каким сам индивид его представляет.

В разных случаях мы обнаруживаем различную степень за­висимости индивида от окружения, что обусловлено первичными качествами индивида и типом социальной организации. Индивид в своей эволюции относительно зависим от общества, если он раз­вивает главным образом только такие установки, которые ведут к зависимости. Поэтому их возникновение предопределяется как диспозициями темперамента индивида, так и тем обстоятельством, что организация общества такова, что она с помощью разных средств усиливает индивидуальную зависимость. С другой сторо­ны, индивид относительно независим, если в процессе эволюции он развивает установки, ведущие к независимости, что опять-таки проистекает из определенных изначальных тенденций, вытекаю­щих из социальной организации, которая поощряет спонтанность индивидуального поведения. Таким образом, как зависимость, так и независимость являются продуктами постепенной эволюции, из­начальной причиной которой является возвратная интеракция (re­ciprocal interaction). Индивид не может стать полностью зависимым от общества без участия своих собственных установок. Точно так же он не может стать независимым от общества без помощи социаль­ных влияний. Фундаментальные принципы личностной эволюции лежат, таким образом, как в собственной природе индивида, так и в его социальной среде.

Мы обнаруживаем в действительности две универсальные черты, проявляющиеся во всех индивидуальных установках, инстинктивных или сознательных, которые формируют условия как для развития, так и для консерватизма. Для системы рефлексов всех высших орга­низмов характерны две мощные тенденции, которые в их наиболее отчетливой и выраженной форме проявляют себя в качестве любо­пытства и страха. Без любопытства, т.е. интереса к новым ситуациям вообще, животный мир не смог бы выжить; пренебрежение новой ситуацией означает для животного либо то, что съедят его, либо сам он упустит шанс съесть другого. И страх, для которого в отличие от

любопытства характерна тенденция избегать определенного опыта в целях самосохранения, в равной степени существенен для жизни. Для того чтобы представить эти две постоянные тенденции по мере их превращения в часть характера в ходе социального развития лич­ности, мы будем использовать выражения: «желание нового опыта» и «желание стабильности». Эти две тенденции, характерные для каждой постоянной установки, проявляют себя в ритмическом виде, которую сознательная жизнь принимает в каждой из своих форм. В то время как сознание охватывает лишь небольшой спектр активности, ритм проявляется в чередовании отдельных желаний или аппетитов и удо­влетворения их. Удовлетворение голода или сексуальной потребности и последующее желание покоя, которому никто не мешает, — наи­более общие примеры. На более высоком уровне эти тенденции про­являют себя в отношении более сложных и продолжительных серий форм поведения. Желание стабильности простирается на целый период регулярных смен активности и отдыха, из которых новый опыт относительно исключается. Желание нового опыта находит свое выражение в разрыве такой целостной линии регулируемой активности. Размах и сложность как стабильности, так и изменений могут иметь много степеней. Так, например, стабильность может означать возможность обедать в определенном ресторане, иметь еженедельную сексуальную связь с партнером противоположного пола, останавливаться на несколько дней в том же самом месте во время путешествия, заниматься привычной работой в офисе. Или же стабильность может состоять в такой организации денежных дел, которые обеспечивают определенность в постоянном получении про­дуктов, постоянство брачных отношений, постоянное проживание в одном месте, карьеру и т.д. А новый опыт может означать смену ресторана, смену сексуального партнера, смену работы в пределах одного офиса, возобновление путешествия, приобретение богатства, развод, донжуанство в отношениях с женщинами, смену карьеры или специальности, появление хобби или тяги к спорту и т.д.

Следовательно, если взглянуть на этот процесс с позиций инди­видуума, то чередование желания нового опыта и желания стабиль­ности является фундаментальным принципом эволюции личности, воздействующим как на развитие характера, так и на развитие жизненной организации. С позиций же общества существенная черта этого процесса состоит в том, что индивид, живя в обществе, должен соответствовать сложившемуся социальному миру, при­нимать участие в гедонистической, экономической, политической, религиозной, моральной, эстетической, интеллектуальной деятель-

180

181

ности определенных групп. Для этих видов деятельности группа имеет объективно существующие системы, более или менее сложные совокупности схем, организованные либо по традиции соответству­ющими ассоциациями, либо с сознательной установкой на наиболее эффективный результат. При этом частные желания, способности и опыт индивидов, которые должны осуществлять эти виды дея­тельности, принимаются во внимание, если вообще принимаются, лишь во вторую очередь. Последняя характеристика социальных систем, разумеется, проистекает из того факта, что системы должны одинаковым образом регулировать деятельность многих индивидов одновременно и что сами системы существуют дольше, чем длится жизнь индивида, переходя от поколения к поколению. Постепенное установление определенных отношений между такими системами, которые в своей совокупности определяют социальную организацию цивилизованной жизни группы, с одной стороны, и ход прогрес­сивного формирования индивидуальных характеров и жизненных организаций, с другой стороны, является центральной проблемой управления эволюцией личности со стороны общества (the social control of personal evolution). Этот социальный контроль, — приме­нительно к эволюции личности он может быть назван «социальным образованием», — проявляет себя также в двух противоположно на­правленных тенденциях. Во-первых, в тенденции подавления в ходе эволюции личности любых установок или ценностей, которые либо непосредственно противоречат существующей социальной органи­зации, либо воспринимаются как исходные пункты такой эволюции, от которой ожидаются последствия, ведущие к социальной дисгар­монии. Во-вторых, в тенденции адекватного стимулирования в про­цессе личностной эволюции таких черт характера и схем ситуаций, которые востребованы существующими социальными системами. Конечно, нет никакой изначальной гармонии между индивиду­альными и социальными факторами эволюции личности, поэтому базовые тенденции индивида всегда отличают некоторая рассогла­сованность с базовыми тенденциями социального контроля. Эво­люция личности — это всегда борьба между индивидом и обще­ством — борьба за самовыражение со стороны индивида и борьба за его подчинение со стороны общества. И именно в ходе этой борьбы личность — не как статичная «сущность», но как динамичный по­стоянно развивающийся сгусток активности — проявляет и создает себя. Степень относительной выраженности желания нового опыта и желания стабильности, необходимых для прогрессивно-поступа­тельного включения личности в социальную организацию и совме-

стимых с этим включением, зависит от природы индивидуальных интересов и интересов социальных систем. Так, разные профессии допускают различные степени изменений, что можно проиллюстри­ровать на примерах художника и фабричного рабочего. Об этом же говорит и то, что опыт дилетанта в разных областях деятельности обновляется гораздо чаще, чем опыт специалиста. Жизнь одинокого человека обычно делает возможным приобретение более широкого опыта в определенных направлениях и требует меньшей стабиль­ности, чем семейная жизнь. Политическое участие в деятельности консервативных группировок связано с меньшими изменениями, чем участие в революционном движении. И в современном обще­стве в целом наблюдается возрастающая тенденция к более высокой оценке изменения в сравнении с античным и средневековым миром, где выше ценилась стабильность.

Для каждой системы в данной группе в определенное время ха­рактерен максимум и минимум допустимых и требуемых изменения и стабильности. Расширение этого спектра и увеличение разнообразия систем, разумеется, способствуют самовыражению индивида в соци­ально допустимых рамках. Таким образом, процесс развития лично­сти в целом, управляемый выраженными в различных соотношениях желанием нового опыта и желанием стабильности на индивидуальном уровне и тенденцией к подавлению и тенденцией к развитию возмож­ностей личности на социальном уровне, включает в себя следующие параллельно идущие и взаимозависимые процессы:

  1. формирование определенного характера на основе темпера­мента;

  2. конструирование жизненной организации, которая допуска­ет более или менее полное объективное выражение различных установок, свойственных характеру;

  3. адаптацию характера к социальным требованиям, предъяв­ляемым к личности;

  4. адаптацию индивидуальной жизненной организации к со­циальной организации.

Нам уже известно, что развитие установок темперамента в установки характера может идти по многим направлениям таким образом, что, если соответствующие влияния оказываются изна­чально, то из любого темперамента может развиться широкий спектр характеров, теоретически — любой возможный характер. Однако число направлений, по которым должна идти эволюция для того, чтобы возникла определенная установка из ранее существовавшей,

182

183

становится все более ограниченным по мере укрепления характе­ра. В систематически унифицированном «цельном» («consistent») характере каждая фиксированная установка исключает противо­положную, и некоторая степень цельности проявляется уже тогда, когда характер только-только начинает формироваться. По мере прогрессивной эволюции личности средства развития данного характера становятся, следовательно, все более ограниченными. Это приводит к тому, что в конечном итоге становится практичес­ки невозможным довести развитие определенных установок до конца, поскольку процесс, необходимый для их развития, может стать столь длительным и сложным, что он будет практически не­реализуемым. Таким образом, можно сформировать добродушный, и даже кроткий характер, из вспыльчивого темперамента путем раз­вития вначале, например, сильной альтруистической диспозиции, к которой можно прийти, в свою очередь, через желание социального отклика. Однако, если в процессе развития личности постепенно формируются другие установки, противоположные желанию со­циального отклика и альтруизму, такие, как желание одиночества, гордость и т.д., то изначальная вспыльчивость может быть смягчена другими влияниями, но, конечно, сформировать добродушие ока­жется невозможным. Предположим, что мы решили сформировать добродушие. В таком случае мы должны быть внимательными и не допустить, чтобы реализовались какие-либо особенности темпера­мента, которые бы противоречили или самой этой установке, или каким-то другим установкам, которые должен развить индивид для того, чтобы достичь цели. Чем больше несовместимость между изна­чальной установкой темперамента и той, которую мы хотим развить, тем более длительным будет процесс, тем больше промежуточных стадий нужно пройти, тем большим будет число необходимых по­давлений.

Однако в реальной социальной жизни механизм подавления не используется таким детальным образом, и мотивы подавления в главном не такие, как мы обрисовали. Возможные установки, которые члены группы хотят подавить, — это обычно те, открытое проявление которых в действиях было бы, с точки зрения общественного мнения, вредным, а не те, которые противоречат развитию полезных уста­новок. Контроль, осуществляемый группой, оказывается в большей мере негативным, чем позитивным и направлен в большей степени на разрушение, чем на созидание. Это происходит в силу причин, которые мы сейчас рассмотрим. Даже в том случае, когда группа хочет созидать, она часто предполагает, явно или неявно, что, когда

184

нежелательная установка будет подавлена, разовьется противополож­ная ей желательная установка. Разумеется, если в индивидуальном темпераменте содержится возможность желательной установки, это предположение может быть верным. Однако дело в том, что, подавляя некоторую установку ради более желательной или из-за опасений не­желательных проявлений, мы в то же время подавляем все возможные направления дальнейшей эволюции, которые концентрировались в подавленной установке и могли бы вылиться во что-либо очень желательное. Чем раньше осуществляется подавление, тем больше возможностей разрушается и тем более ограниченная личность по­лучится в результате. Хорошо известные примеры — это подавление духа авантюризма и критичности у детей.

Механизм подавления действует двумя способами. Во-пер­вых, подавляется еще неосознанная возможность темперамента, если она не получает шанса проявить себя в какой-либо ситуации, поскольку только через такой опыт она может приобрести явную форму и развиться в установку характера. Эта форма подавления осуществляется путем изоляции индивида от всех видов опыта, которые могут стимулировать попытки определения ситуаций через нежелательную тенденцию. Подавление сексуальных установок или свободомыслия в вопросах религии — хорошие примеры действия такого механизма. Второй способ подавления, используемый, когда установка уже проявилась, подразумевает применение негативной санкции для того, чтобы предотвратить ее дальнейшее развитие и стабилизацию. Негативная санкция — наказание или порица­ние — привязана к проявлению установки, а при недостаточном проявлении установка не может развиваться. Однако оба эти ме­ханизма в действительности — лишь средство отложить развитие нежелательной установки до того момента, когда стабилизируется характер, включая противоположные установки. И только эта ста­билизация окончательно подавляет нежелательную установку.

Вместе с тем подавление не всегда является необходимым следствием развития характера из темперамента. Установки необ­ходимо подавлять, только когда они неверно квалифицированы и, таким образом, смешиваются с более желательными, сталкиваясь на одном и том же поле социального опыта. Например, безудержный дух авантюризма и стремление к упорядоченной жизни, нераз­борчивость в сексуальных желаниях и притязание на социальную респектабельность, безбрежное желание удовольствий и признание семейных обязательств действительно являются более или менее непримиримыми друг с другом. Но одним из фундаментальных

185

пунктов развития характера из темперамента является как раз огра­ничение установок в соответствии с определенными социальными условиями. И если это ограничение начинается вовремя и установки определены с достаточной точностью, возможно, и не возникнет вообще оппозиция между ними, и не обязательно, что каждая из них должна быть социально вредной.

Принцип, который позволяет гармонизировать противопо­ложные установки без того, чтобы это отрицательно сказалось на целостности характера, — это, в общем виде, принцип различения применимости установок к ситуациям. Эти ситуации должны быть, конечно, заранее классифицированы так, чтобы определенные черты данной ценностной системы были достаточным критерием применимости той или иной установки. Многие критерии задаются социальной традицией; конвенционализация некоторых установок при определенных обстоятельствах позволяет сохранить их наряду с другими, которым они противостоят. Критерии бывают различных типов. Они могут быть связаны, например, с ограничениями во времени. Каникулы считаются временем, когда известный авантюр­ный дух, подавляемый в течение года, может найти выход. Или это может быть пространственное ограничение, когда определенный вид поведения допускается в определенном месте, как, например, сбрасывание социальной формы и относительная свобода взаи­моотношений между полами в бассейне. Иногда ситуация может носить церемониальный характер, как, например, во время вече­ринок или провозглашения тостов на собраниях. В других случаях определенные установки оказываются недопустимыми, поскольку соответствующие ситуации не получили конвенционализации. Так, при чтении священных текстов, касающихся сексуальных вопросов, не допускается возникновения сексуальной установки. То же самое можно сказать о модели художника или о ситуациях, связанных с медицинским обследованием или со следственными действиями. Можно обнаружить более серьезные случаи конвенционализации, когда разрешается целое направление организованной деятельности с соответствующими установками и при тщательно оговоренных обстоятельствах, обычно обозначаемых неким социальным сим­волом. Так, брак, кроме того, что это — форма организации семьи, является конвенционализацией женской и — до определенной сте­пени мужской — системы сексуальных установок. Война является конвенционализацией убийств, грабежей и поджогов, диплома­тия — конвенционализацией обмана и вероломства. Свобода теоре­тического исследования получила социальную конвенционализацию

в физических науках, но еще не в гуманитарных — философии, со­циологии, истории, истории литературы, экономике.

В каждом случае разграничительная линия между применимос­тью двух противоположных установок проводится индивидом или для индивида, даже если не существует выработанных обществом общих правил проведения такой линии. Единственная трудность заключается в том, что каждая установка, которой позволено раз­виваться свободно, демонстрирует тенденцию к исключительному доминированию на всем поле опыта, к которому она может быть применена. Конечно, это не касается каждой установки каждого индивида, но нет, вероятно, ни одной установки, которая у какого-либо индивида не стремилась бы приобрести такую значимость, чтобы вступить в конфликт с другими установками. Принцип меры и гармонии добродетелей, разработанный в этике античной Греции, точно выражал потребность в таком ограничении установок. Одна­ко очевидно, что при условии соответствующего ограничения ни одна установка не нуждается в том, чтобы быть подавленной, и все возможности темперамента могут развиваться без того, чтобы это привело к внутренним противоречиям и отрицательно сказалось на цельности характера. Принцип, с помощью которого каждая уста­новка может стать не только социально безвредной, но даже соци­ально полезной, называется сублимацией. Он состоит в нацеливании установок исключительно на те ситуации, в которых содержится элемент, наделенный социальной сакральностью (sacredness). <...> Достаточно отметить, что некий объект является социально са­кральным, когда он вызывает у членов группы установку почтения и когда он может быть оскверненным в глазах общественного мнения в случае соединения с каким-либо другим объектом.

Существует много степеней сакральности. Объект, который мо­жет восприниматься как сакральный в сравнении с другим объектом, может быть источником осквернения третьего. Так, у бизнеса есть черта сакральности, которая обнаруживается, когда он смешивается с фривольными вещами вроде пьянства или с компанией женщин из полусвета. Но эта сакральность не очень высокого уровня, поскольку он /бизнес/ легко превращается в повседневное или мирское, ког­да он соприкасается с научными или религиозными интересами. И даже столь высокосакральные события, как научный конгресс или церковная литургия, могут оказаться не столь уж значимыми в сравнении с мучительным и сложным поиском индивидом реше­ния грандиозной теоретической задачи, мистическим экстазом или защитой общества от угрозы разрушения и разорения, исходящей

186

187

от внешнего врага. И, конечно, степень сакральности, которой об­ладают различные объекты, меняется в зависимости от группы и эпохи. Некоторые продолжающиеся по сей день споры вроде борьбы за высшую сакральность между искусством и моралью, религией и наукой, патриотизмом и интернационализмом показывают, что в определенных отношениях общее согласие вряд ли возможно даже в рамках одной группы в каждый данный момент. Однако на фоне всех этих разновидностей сакральности существуют, с этой точки зрения, высшие и низшие формы, возможные для каждой установки в зависимости от относительной степени сакральности ситуаций, которые она определяет. Так, дух авантюризма может проявить­ся в криминальной карьере, в жизни ковбоя или полицейского, в деятельности сыщика, в географических или этнографических изысканиях, в погоне за деньгами, в воровстве, в азартных играх, в жизни по принципу «сам себе голова», в коммерческой деятель­ности, в участии в крупных промышленных организациях. Сексу­альная установка может проявиться в общении с проститутками, в кратковременных, но не лишенных человеческой привязанности отношениях со многими девушками и замужними женщинами, в обычной женитьбе ради упорядочения половой жизни, в романтиче­ской любви, в художественном творчестве, в религиозной мистике. Даже такие установки, которые представляют явную опасность, как, например, жажда крови, могут быть сублимированы. Деятельность мясника — это низшая степень сублимации, хирурга — высшая.

Для того чтобы сублимировать установку, мы должны развить оценку ее высших форм, которая затем становится фактором эволю­ции и приводит в итоге к обесцениванию низших проявлений этой установки. Чувство социальной сакральности может возникнуть у индивида только при тесном контакте с группой, которая имеет выработанные стандарты сакральности. Это чувство, больше чем ка­кое-либо иное, нуждается в постоянном и всепроникающем влиянии общественного мнения и, скорее всего, утрачивается, будучи лишен­ным поддержки со стороны окружения. Но социальная группа не всегда располагает готовыми методами сублимации всех установок, которые нуждаются в таком стимулировании. Ее стандарты сакраль­ности неполны, часто противоречивы и не охватывают все ценно­сти, к которым они должны были бы применяться. Следовательно, собственная инициатива индивида должна дополнять социальные влияния. Если чувство социальной сакральности сильно развито и распространяется на широкий круг ценностей, индивид способен самостоятельно сублимировать социальные установки, что не пред-

усмотрено социальной традицией. При этом он переносит старые стандарты социальной сакральности на новые ценности или создает новые стандарты. И поскольку индивид нуждается в социальной поддержке для закрепления новых стандартов, он пытается изменить собственное окружение, передать другим свое преклонение перед теми вещами, сакральность которых раньше не признавалась.

Принцип различения в отношении ситуаций, к которым должны применяться противоположные установки, и принцип сублимации социально запретных установок позволяют богатому и цельному характеру развиваться без того, чтобы он подвергался подавлению, исходящему из темперамента или социальных отношений. Индивид спонтанно пытается сохранить установки своего темперамента. Он может достичь этого путем устранения противоречия между становками, борющимися за превосходство, и путем сублимации становок, которые не могут проявиться в его среде. И поскольку бщество никогда не предоставляет ему все конвенции в готовом виде, равно как и целостную иерархию сакральности, в которой он нуждается, индивид естественным образом вынужден создавать новые различения и новые ценности. Тем самым он превращается в творческий тип личности просто в силу полного развития всех своих возможностей. Единственной задачей социальной культуры является подготовка индивида для этого созидания путем обучения его работе с механизмами различения и сублимации в целом, не вмешиваясь при этом в его попытки сохранить все то, что он способен сохранить в качестве своей индивидуальности.

Два других фундаментальных типа характера — филистерский и богемный — возникают как раз в результате подавления.

Если общество добивается подавления всех тех возможностей, заложенных в характере индивида, которые представляются прямо или косвенно опасными еще до того, как этот характер успел сфор­мироваться, то «конечный продукт» оказывается близким к тому ти­пу личности, для которой не существует ни проблем саморазвития, ни внутренних противоречий, которые надо разрешать, ни внешних конфликтов, которые надо преодолевать. Это ограниченная, ста­бильная, самодовольная личность филистера. Если, напротив, по­давление закончилось неудачей и протестные установки индивида прорываются раньше, чем сформировался достаточно устойчивый набор установок противоположного толка, то индивид оказывается не готовым к тому, чтобы решать проблемы, которые перед ним воз­никают, неспособным к различению и сублимированию. Поэтому развивается неустойчивый, нонконформистский богемный тип.

188

189

В своих высших проявлениях — художника, мыслителя, религи­озного реформатора, революционера этот тип может быть успешным и продуктивным, однако результаты его деятельности всегда будут страдать от отсутствия внутренней гармонии и социальной значимо­сти в отличие от результатов истинно творческого типа личности.

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]