Был город-фронт, была блокада... - 1984

Ина переднем нашем крае Тут наступала тишина.

Илишь сердца стучали гулко. Ты не забудешь, милый друг, Как на шесте качалась булка, Стоял безмолвен политрук.

Затем мой тезка, минометчик, Сглотнув голодную слюну, Ее сшибал ударом точным, Истратив мину лишь одну.

И шли мы завтракать в землянку, Стряхнув с колен окопный снег. Там хлеба черного буханка На восемнадцать человек.

На четверых черпак баланды — Вот все, что полагалось нам. Не дожидались мы команды, Чтоб расходиться по местам

Ивновь примерзнуть к пулеметам По всем постам сторожевым, По ложементам, и но дзотам,

Иточкам нашим огневым.

За нами было горе, голод...

О, как нам ярость сердце жгла! За нами был наш гордый город, За нами жизнь его была.

Леонид Хаустов,

курсант стрелково-пулеметных курсов Ленинградский фронт

19 АВГУСТА 1942 ГОДА

В Рыбацком по берегу девочка шла Тропой, что к воде протянулась,

Арядом, в волнах, бескозырка плыла,

Идевочка ей улыбнулась.

Одна бескозырка, другая... И тих Был воздух.

Заря опустилась. На Охте старушка заметила их

Имедленно перекрестилась.

Иплыли они мимо строгих громад, Гранитных твердынь Ленинграда, Как будто бы их провожал Ленинград Суровым молчаньем блокады.

Итам, где кончается морем земля, Где волны особенно зыбки, Матросы увидели их с корабля

Исняли в тоске бескозырки.

...А я был свидетель того, как вода Кипела в Усть-Тосно, как с хода На вражеский берег рванулись суда Десанта Балтийского флота.

Их встретили пушки и били внахлест,

Ибрали десантников в вилку,

Ипадал в холодную воду матрос, Оставив волне бескозырку...

яуслышала, как девушка, идущая мимо, тихо­

ной весна? Как раньше я приветствовала ее по­

говорит женщина, вбежавшая в школьный ве­ стибюль.

ва. В зале нет ни одного уцелевшего стекла, даже

—Хорошо, что мы еще не начали здесь со­

брание, — говорит Валентина Васильевна, — придется перенести скамейки в проходной зал. Сомневаюсь, чтобы родители пришли под таким обстрелом...

К 13 часам зал был полон. Ленинградцы при­ выкли к обстрелам, а начало занятий в школе и обещанное горячее питание для детей живо ин­

один день похож на другой. Но вскоре я начала

их тоненькие ножки и гордо поднимаются зеле­ ненькие головки.

Наконец мои человечки выросли. И, глядя на них, я вдруг поняла, что моя давняя мечта исполнилась. Радостно забилось сердце, гордо поднялась голова.

НАГРАДА ЗА ОТЛИЧНУЮ РАБОТУ

На днях ученикам 47-й школы за отличную

Инкова принимает рапорт о работе за истекший день.

«мессершмитта»!). Самолет летел в осажден­ ный Ленинград. Вместе с медикаментами для госпиталей пересекали на нем линию фронта четыре толстые тетради. Благополучно призем­ лившись и сдав медикаменты, Литвинов поло­ жил в свою полевую сумку тетради и поспешил в город. А на следующий день в «Ленинград­ ской правде» появилась коротенькая инфор­ мация: «В Ленинград доставлена на самолете партитура Седьмой симфонии Дмитрия Шоста­ ковича. Публичное исполнение ее состоится в Большом зале филармонии».

Совсем мирная информация. Как до войны. Вот только дата выхода газеты напоминала, что шел июль 1942 года, что уже более 300 дней го­ род над Невой находился в кольце блокады.

Ленинградцы знали о новой симфонии ком­ позитора Шостаковича. 29 марта 1942 года ее передавали по радио из Москвы. В здании радио­ комитета собрались все музыканты оркестра и дирижер Карл Ильич Элиасберг — вместе слу­ шали и вместе решили: непременно исполнить симфонию в Ленинграде! Ведь называлась-то она «Ленинградская»! И родилась здесь, в осаж-

денном городе. Дмитрий Дмитриевич Шостако­ вич писал в «Правде»: «Почти вся симфония сочинена мною в моем родном Ленинграде. Го­ род подвергался бомбардировкам с воздуха, по городу била вражеская артиллерия. Все ленин­ градцы дружно сплотились и вместе со слав­ ными воинами Красной Армии поклялись дать отпор зарвавшемуся врагу. В эти дни я работал над симфонией, работал много, напряженно и быстро...»

Когда началась работа над симфонией, опре­ делить сложно. Правда, сам композитор на пер­ вых черновых листах поставил дату: «15/VII

А когда возник замысел? Когда стали склады­ ваться первые музыкальные образы? Наверное, все-таки раньше. В первые дни войны. Тогда Шостакович стремился попасть на фронт. В Ле­ нинградском партийном архиве и сейчас хранит­ ся его заявление с просьбой направить добро­ вольцем в ряды действующей армии. В Красную Армию попасть не удалось. Но едва начали фор­ мироваться полки народного ополчения, компо­ зитор вступает в их ряды, с лопатой в руках роет траншеи на окраинах города, в полной пожар­ ной форме дежурит на посту № 5, охраняя зда­ ние консерватории от вражеских «зажигалок». Но крыша родной консерватории все-таки не фронт... И он идет в штаб дивизии народного ополчения, ждет, когда его припишут к какойлибо роте. И получает назначение заведовать музыкальной частью театра народного опол­ чения.

Конечно, и Ленинград, и вся страна стара­ лись сберечь своего талантливого композитора. Но война есть война. А фронт вплотную при­ близился к родному городу, замкнулось кольцо блокады.

Над Ленинградом тревожно выли сирены. Стучал по радио метроном. Иногда по улицам проходили танки. Била дальнобойная артилле­ рия Балтийского флота. Может быть, из всех этих звуков и слагались первые образы будущей симфонии?..

Работа двигалась быстро. Правда, иногда ее приходилось прерывать: нужно было идти на де­ журство. Дмитрий Дмитриевич, по его же сло­ вам, забираясь на крышу, «таскал туда парти­ туру — не мог от нее оторваться». И среди нот­ ных знаков появились совсем не музыкальные буквы: «в. т.», что означало «воздушная тре­ вога». А было их тогда много, воздушных тревог. С сентября по ноябрь они объявлялись 251 раз. Случалось, и по нескольку раз в день. 23 сентября, к примеру, сирены выли И раз, 4 октября — 10 раз... Все больше пожаров пы­

шай, родная страна! Говорит город Ленина! Го­ ворит Ленинград!» — и передал слово компо­ зитору.

Волнуясь, подошел Шостакович к микрофо­ ну. «Я говорю с вами из Ленинграда, в то время как у самых ворот его идут жестокие бои с вра­ гом, рвущимся в город, и до площадей доно­ сятся орудийные раскаты... Два часа назад я закончил две первые части музыкального произ­ ведения...»

Были уже наброски и третьей части, когда пришел категорический приказ из Смольного: эвакуироваться!

Маленький транспортный самолетик про­ шмыгнул над линией фронта и увез Шостако­ вича в Москву.

А завершена работа над симфонией была уже

в городе Куйбышеве, где и прозвучала Седьмая Ленинградская впервые.

Ленинградцы не только слышали ее по ра­ дио, но и много читали о ней в газетах. «Седь­ мая симфония, — писал Алексей Толстой, — возникла из совести русского народа, принявше­ го без колебаний бой с черными силами. Напи­ санная в Ленинграде, она выросла до размеров большого мирового искусства, понятного на всех широтах и меридианах, потому что она расска­ зывает правду о человеке в небывалую годину его бедствий и испытаний».

И вот теплым июльским днем 1942 года тет­ ради с партитурой симфонии прилетели к месту своего рождения — на берега Невы. «Посвя­ щается городу Ленинграду», — прочитал Карл Ильич Элиасберг на обложке первой тетради.

Нотные строчки захватили дирижера и одно­ временно испугали: где взять такой огромный оркестр? 8 валторн, 6 труб, 6 тромбонов! Людей, которые играли бы на этих инструментах, про­ сто нет... А на партитуре рукою Шостаковича написано: «Участие этих инструментов в ис­ полнении симфонии обязательно». И «обяза­ тельно» жирно подчеркнуто. Да и только ли ду­ ховые инструменты!.. Чтобы исполнить симфо­ нию, требовалось около 80 музыкантов! А в ор­ кестре радиокомитета их было всего 15 че­ ловек...

Давно ли, всего лишь в марте просматрива­ ли списки оркестрантов. 27 фамилий в тех спи­ сках были обведены черным карандашом: эти артисты не пережили блокадной зимы. Пример­ но столько же фамилий было обведено крас­ ным: этих людей нужно было искать по госпита­ лям и стационарам...

Конечно, есть еще музыканты — в окопах, в траншеях, опоясывающих Ленинград, лежа­ щие у пулеметов, дежурящие возле орудий...

Начальник политического управления Ле­ нинградского фронта, генерал Д. И. Холостов, выслушав просьбу дирижера, грустно по­ шутил:

— Бросим воевать, пойдем играть! — Но тут же по-деловому спросил: — Где находятся ваши музыканты?

— Часть рядом, — ответил Карл Ильич, — в комендантском оркестре. Другие в передовых частях.

—В каких именно?

Этого дирижер не знал и пообещал выяс­ нить. В радиокомитете он собрал нись.ма, при­ шедшие с фронта, списал номера полевых почт. По этим номерам найти воевавших музыкантов было уже несложно.

Вскоре в здание на Малой Садовой стали прибывать рядовые бойцы, сержанты, офицеры. В документах у всех значилось: «Командирует­ ся в оркестр Элиасберга».

Репетиции начались. Утром и вечером про­ должались они по 5 — 6 часов, заканчиваясь по­ рой поздно ночью. Артистам были выданы спе­ циальные пропуска, в которых указывалось, что их владелец имеет право хождения по ноч­ ному Ленинграду. А дирижеру сотрудники ГАИ даже подарили велосипед, и на Невском про­ спекте можно было увидеть высокого, предель­ но исхудавшего человека, старательно крутяще­ го недали велосипеда, — он спешил на репети­ цию, или в Смольный, или в политуправление фронта.

В перерывах между репетициями дирижер успевал уладить многие дела оркестра. Весело мелькали спицы, тоненько позвякивал висящий на руле котелок.

За ходом репетиций город следил вни.мательно. 10 июля 1942 года в одной из радиопередач поэтесса Ольга Берггольц радостно сообщила:

За полчаса до начала концерта командую­ щий Ленинградским фронтом Леонид Александ­ рович Говоров вышел к своей автомашине, но не сел в нее, а замер, напряженно вслушиваясь в далекий гул.

Еще раз взглянул на часы и заметил стоя­ щим рядом артиллерийским генералам:

— Наша «симфония» уже началась. Немецкие пушки молчали. На головы вра­

жеских артиллеристов обрушился такой шквал огня и металла, что было уже не до стрельбы: спрятаться бы куда-нибудь! В землю зарыться!

А зал филармонии заполняли слушатели. Приехали руководители Ленинградской партий­ ной организации: А. А. Кузнецов, Я. Ф. Капу­ стин, А. И. Маханов, Г. Ф. Бадаев... Рядом с Л. А. Говоровым сел генерал Д. И. Холостов. Приготовились слушать музыку писатели Ни­ колай Тихонов, Вера Инбер, Всеволод Виш­ невский, Людмила Попова...

Карл Ильич Элиасберг взмахнул дирижер­ ской палочкой.

Позже он вспоминал: «Не мне судить об ус­ пехе того памятного концерта. Скажу только, что с таким воодушевлением мы не играли еще никогда.

И в том нет ничего удивительного: величест­ венная тема Родины, на которую находит зло­ вещая тень нашествия, патетический реквием в честь павших героев — все это было близко, дорого каждому оркестранту, каждому, кто слу­ шал нас в тот вечер. И когда переполненный зал взорвался аплодисментами, мне показалось, что я снова в мирном Ленинграде, что самая жесто­ кая из всех войн, когда-либо бушевавших на планете, уже позади, что силы разума, добра и человечности победили».

А солдат Николай Савков, исполнитель дру­ гой, «огненной симфонии», после ее окончания написал стихи:

...И когда в знак начала Дирижерская палочка поднялась,

Над краем передним, как гром, величаво Другая симфония началась, — Симфония наших гвардейских пушек, Чтоб враг по городу бить не стал,

Чтоб город Седьмую симфонию слушал...

...И в з а л е — шквал,

И по фронту — шквал...

...А когда разошлись по квартирам люди, Полны высоких и гордых чувств Бойцы опустили стволы орудий,

Защитив от обстрела площадь Искусств.

За все 80 минут, пока звучала Седьмая Ле­ нинградская симфония Дмитрия Шостаковича, ни один вражеский снаряд не взорвался в Ле­ нинграде. Ни один стервятник с черными кре­ стами на крыльях не прорвался в ленинград­ ское небо.

Взволнованному, усталому дирижеру жали руки, поздравляли. Он плохо разбирал, что именно ему говорят, и потому только потом уже понял все значение фразы, которую сказал ему, пожимая руку, Леонид Александрович Говоров:

— Мы для вас тоже сегодня поработали...

Поэт Николай Тихонов, вернувшись с кон­ церта, записал в своем дневнике: «Симфонию Шостаковича... играли не так, может быть, гран­ диозно, как в Москве или Нью-Йорке, но в ле­ нинградском исполнении было свое — ленин­ градское, то, что сливало музыкальную бурю с боевой бурей, носящейся над городом. Она ро­ дилась в этом городе, и, может быть, только в нем она и могла родиться. В этом ее особая сила».