3. Исполнение как юридический поступок

Дифференциация правомерных юридических актов, совершаемых субъектами гражданского права, на сделки и юридические поступки в российской цивилистике во многом связана с уже ставшим хрестоматийным примером, который приводится чуть ли не в каждом учебнике, о создании автором какого-либо произведения. Считается, что воля автора на создание произведения юридического значения не имеет <1>, равно как не имеет правового значения и направленность его действий.

--------------------------------

<1> Мы полагаем, что безвольно создать произведение с юридической точки зрения невозможно, поскольку законодатель связывает правовую охрану авторских прав с творческим трудом, которым такое произведение создано. Но можно ли приложить к чему-либо творческий труд, не опираясь при этом на свою волю?

Отнесение исполнения обязательства к юридическому поступку в общем построено на предположении о том, что воля субъектов и направленность их действий не имеют значения для достижения юридически значимого результата. Этот тезис представляется достаточно спорным с точки зрения теории права. Действия по исполнению обязательства, как известно, предписываются нормами права. "Объектами правового регулирования являются общественные отношения классового общества. Но сами общественные отношения складываются из разнообразных поведенческих актов отдельных индивидов, К ВОЛЕ И СОЗНАНИЮ (курсив наш. - С.С.) которых адресованы правовые установления" <2>. Если признать это правильным, то следует задаться вопросом: возможно ли, чтобы правовые установления были направлены к воле и сознанию индивидов, однако действия этих индивидов оценивались бы без учета их воли и сознания? Ответ нам видится отрицательным. Воля и сознание индивидов, действующих в соответствии с правовыми установлениями, являются определяющими для юридической квалификации таких действий.

--------------------------------

<2> Теория государства и права / Отв. ред. А.И. Королев, Л.С. Явич. Изд. 2-е, перераб. и доп. Л., 1987. С. 497 (автор - В.А. Козлов).

Не многие соглашаются с выдвигаемой в литературе теорией квалификации исполнения обязательства в качестве юридического поступка ("теория, концепция юридического поступка"). Одним из первых концепцию юридического поступка применительно к исполнению обязательства изложил О.А. Красавчиков. Он, в частности, указывал следующее: "Важнейшим юридическим поступком... применительно к советским гражданским правоотношениям является исполнение должником лежащей на нем по обязательству имущественной (а в определенных случаях и неимущественной) обязанности. Сюда должны быть отнесены не только действия по передаче имущества должником кредитору, но также действия по выполнению работ или оказанию услуг" <1>. Однако отличие юридического поступка вообще и, следовательно, исполнения от сделки О.А. Красавчиков усматривал в основном в отсутствии направленности действия на юридические последствия <2>. Поддержку этой теории оказывает М.И. Брагинский, приводя между прочим практически интересный пример: должник, который перевел банку сумму, соответствующую полученному кредиту, не вправе ссылаться на то, что он сделал это по ошибке, в нетрезвом виде и т.п. <3>

--------------------------------

<1> Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. С. 154, 157. См. также: Советское гражданское право / Под ред. О.А. Красавчикова. Изд. 3-е, испр. и доп. Т. 1. М., 1985. С. 471.

<2> Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. С. 154, 158.

КонсультантПлюс: примечание.

МонографияМ.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное).

<3> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. Изд. 2-е, испр. С. 449. Пример с платежом банку в нетрезвом виде или по ошибке все же не вполне удачен с практической точки зрения, имея в виду невеликие шансы реального получения платежа обратно. Если плательщик оспорит сделку по платежу в суде, то банк может защитить свои права предъявлением встречного иска; в результате судебного зачета никакой выгоды плательщик с "деформированной волей" не приобретет при условии, что он действительно заплатил должное (концепция совпадения).

В самом деле, если исполнение - это сделка (не важно, односторонняя или двусторонняя), то порок воли позволяет оспорить эту сделку.Конечно, не во всех случаях должнику удастся доказать порок воли, но недобросовестному лицу, безусловно, открываются на первый взгляд законные возможности истребовать у кредитора надлежаще исполненное обратно, которые на самом деле таковыми не являются и которые праву следовало бы исключить. Эту задачу с легкостью решает концепция исполнения, выражающаяся в юридическом поступке. Поскольку для правовых последствий, возникающих вследствие юридического поступка, пороки воли не имеют значения, то и описанные злоупотребления не могут иметь места. Но это только на первый взгляд. Если согласиться с тем, что исполнение обязательства осуществляется посредством совершения должником (наверное, тогда и кредитором) юридического поступка, то следует признать, что именно этот юридический поступок прекращает обязательство. Но если лицо, совершившее действия по исполнению, ссылается на то, что оно совершило вовсе не этот юридический поступок, а совсем другой поступок, то обязательство не может считаться прекращенным - нет тождества должного и совершенного поступка. Однако если отбросить и этот довод как излишне казуистический и схоластический, то все равно остаются сомнения в правильности трактовки действий должника в качестве юридического поступка. Главное заключается в том, что деяния должника по исполнению- всегда проявление воли, равно как и деяния кредитора по принятию исполнения, а также в том, что это всегда намерение прекратить обязательство исполнением. Проигнорировать это - значит не видеть реальной жизни <1>. Если согласиться с тем, что юридический эффект при исполнении наступает независимо от субъективного момента <2>, тоследовало бы признать надлежащим незаконное принуждение должника к исполнению. Возможные же практические затруднения, на которые указываетМ.И. Брагинский, необходимо разрешать соответствующим образом, не подводя искусственно одно явление (юридический волевой акт) под другое (юридический поступок). Тем более что то практическое затруднение, на которое указывает автор (совершение действия по ошибке, в нетрезвом виде и т.п.), можно адресовать не только исполнению обязательства, но и заключению договора. Если признавать основополагающим правило о соответствии воли и волеизъявления, что мы считаем необходимым, то порок воли дает основание для разрушения договора, однако никто еще не предлагал отказаться в связи с этим от квалификации соглашения в качестве договора на том основании, что должник получает возможность отговариваться от исполнения ссылкой на то, что договор заключен в нетрезвом виде или с иными пороками воли. Это и понятно, ибо последовавшая бы за этим тотальная замена института договора в гражданском праве институтом юридического поступка немыслима.

--------------------------------

<1> Здесь, конечно, нужно принять во внимание некоторые исключения, но они лишь подтверждают правило.

<2> Советское гражданское право / Под ред. О.А. Красавчикова. Изд. 3-е, испр. и доп. Т. 1. С. 471.

Еще одно затруднение, которое как будто способна разрешить концепция юридического поступка, - уже приведенная выше проблема исполнения обязательства несовершеннолетним лицом. Если согласиться с тем, что исполнение обязательства суть юридический поступок должника, то отсутствие у исполнителя дееспособности не имеет значения. Так же как не имеет значения наличие дееспособности для совершения такого юридического поступка, как создание произведения, права на которое охраняются авторским правом.

Разрешение указанных проблем дано в общем плане в литературе. "Платеж... представляет собой юридическое действие (сделку). Он может, таким образом, быть признан ничтожным, если не соблюдены правила о действительности сделок. Однако пороки воли не могут сделать платеж недействительным, если долг подлежал уплате, поскольку сторона имела законное основание требовать принудительного платежа. По этой же причине должник не может ссылаться на то, что он является недееспособным" <1>. Схожим образом разрешали данный вопрос в Редакционной комиссии составители проекта Гражданского уложения Российской империи. Дееспособность должника не всегда необходима для действительности произведенного им исполнения. Если недееспособный передал верителю во исполнение лежащего на нем обязательства именно то, что должно было быть передано от его имени его законным представителем, то прекращение обязательства не может подлежать сомнению, так как веритель, принявший от недееспособного исполнение, не вправе ссылаться на дееспособность должника; этот же последний или его законный представитель не имеет интереса опровергать действительность исполнения. Правило это, вытекая из общих правил о влиянии недееспособности на силу юридических действий, не нуждается в особом подтверждении в этом частном случае. Равным образом ввиду тех же общих правил излишне постановлять о том, что исполнение со стороны недееспособного должника, предоставлявшее верителю больше, нежели ему следовало, может быть востребовано его законным представителем <2>. Наша концепция совпадения обнаруживает схожесть с этим объяснением.

--------------------------------

<1> Саватье Р. Теория обязательств. Юридический очерк. С. 422.

<2> Гражданское уложение. Проект Высочайше учрежденной Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения (С объяснениями, извлеченными из трудов Редакционной комиссии, и с приложением законопроекта об авторском праве, одобренным Государственною Думою) / Под ред. И.М. Тютрюмова; Сост. А.Л. Саатчиан. Т. 2. СПб., 1910. С. 216.

Некоторые законодательства содержат специальные предписания для подобных случаев. Так, согласно ст. 1238 ФГК чтобы платеж <3> был действительным, нужно быть собственником вещи, данной в уплату, и обладать способностью к отчуждению этой вещи. Однако уплата денежной суммы или передача другой вещи, которая потребляется в процессе использования, не может повлечь за собой обратного требования к кредитору, который добросовестно употребил вещь в свою пользу, хотя бы платеж был произведен тем, кто не был собственником вещи, данной в уплату, или кто не обладал способностью к ее отчуждению. В отношении же способности кредитора к принятию исполнения этот вопрос разрешает ст. 1241 Гражданского кодекса Наполеона. Она гласит: платеж, произведенный кредитору, не является действительным, если кредитор был не способен его принять, если только должник не докажет, что уплаченное послужило выгоде кредитора <4>.

--------------------------------

<3> Под платежом в романских правовых системах понимается любое исполнение. См., напр.: Herbots J. Contract Law in Belgium. Deventer, Boston, 1995. P. 174; ГК Квебека - статья 1553.

<4> Аналогичное регулирование установлено ГК Квебека (ст. 1556, 1558).

Теория О.А. Красавчикова подвергается критике в юридической литературе. Ее ошибочность Е.А. Суханов видит в смешении цели и мотивов сделки, поскольку поведение должника во исполнение обязательства всегда имеет целевую направленность независимо от мотивов, которыми он при этом руководствуется <1>. М.В. Кротов, также принимая участие в критике данной теории, отмечает, что должник, совершая предусмотренное обязательством действие, стремится освободить себя от лежащей на нем обязанности, и, кроме того, исполнение обязательства представляет собой именно тот результат, к которому стороны стремились, достижение этого результата является целью сторон обязательства <2>.

--------------------------------

<1> Гражданское право: В 2 т. Т. 2. Полутом 1: Учебник / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. Изд. 2-е, перераб. и доп. М., 1999. С. 41 - 42 (в сноске).

<2> Гражданское право. Т. 1 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. Изд. 6-е, перераб. и доп. М., 2002. С. 622. М.И. Брагинскийсчитает, что М.В. Кротов занимает промежуточную позицию между сделочной концепцией и теорией юридического поступка, однако мы не увидели в позиции М.В. Кротова никакой промежуточной позиции.

Но эта критика не вполне эффективна, поскольку, даже если действия должника имеют в основе стремление к освобождению от обязательства, это вовсе не отрицает квалификацию таких действий в качестве юридического поступка, ибо для юридического поступка безразлична направленность действия. Лицо, которое создает авторское произведение, может стремиться именно к юридическим результатам: создать произведение для издателя и получить вознаграждение; однако от этого его действия не превращаются в сделку. Оно может стремиться не к юридическим, а иным результатам, например прославиться, но и при этом создание произведения будет юридическим поступком <3>.

--------------------------------

<3> Создание произведения само по себе не может быть сделкой, поскольку автор может и не нуждаться в контрагенте, следовательно, здесь нет места для обязательственного правоотношения.

Против концепции исполнения как юридического поступка можно выдвинуть следующие аргументы. Исполнение и неисполнение суть действия, и в этом аспекте они лежат в одной плоскости. Коль скоро мы соглашаемся признать за исполнением характер юридического поступка, то можно попытаться подвести и под неисполнение понятие юридического поступка. Однако это представляется невозможным, ибо в этом случае была бы совершенно обескровлена вся теория ответственности, так как должник, бездействуя или действуя не в соответствии с обязанностями, даже безвольно, например в силу аффекта, все равно подлежал бы ответственности.

Кроме того, воля сторон в исполнении обязательства не может быть отвергнута при квалификации этого института, как это делается в отношении юридического поступка. В противном случае и должник, и кредитор как участники правового отношения на стадии его исполнения выступали бы не как ответственные за свои действия лица, а как субъекты, к воле которых вовсе не направлено никакого веления. Такой подход вступил бы, на наш взгляд, в противоречие с фундаментальным принципом гражданского права, установленным в России в п. 2 ст. 1ГК РФ, согласно которомусубъекты гражданского права приобретают и осуществляют свои права своей волей и в своем интересе. Этот принцип, как представляется,распространяетсяне только на возникновение и реализацию прав, но инаисполнение обязанностей. Признать, что обязанность реализуется безвольно, или не придавать воле в этом процессе соответствующего юридического значения - значит низвести субъект гражданского права к субъекту "гражданской безответственности". Наоборот, признать за волей субъекта гражданского права при исполнении обязательства определяющее значение - значит оставить ему всю меру частной свободы человека, которая дает не только права, но и возлагает ответственность за выбор того или иного поведения в рамках отведенной ему естественной свободы. Что же касается направленности действий, их целевого значения, то мы полагаем мнение критиков концепции юридического поступка верным.