Глава IV. Спекулятивно-умозрительные концепции философии техники

Спекулятивно-умозрительная философия техники получила развитие в основном в Германии. И это далеко не случайно, поскольку именно в немецкой философии всегда были сильны традиции спекулятивного мышления. И в самом деле, в ней, в отличие, например, от английской (а отчасти и французской) философии, всегда преобладал спекулятивный метод формирования философского знания, согласно которому последнее конструировалось силой «чистого ума» или «чистой рефлексии» без какого-либо сознательного обращения к опыту, к практике вообще. Здесь мы ограничиваемся рассмотрением концепций лишь трех немецких философов – Ф.Дессауэра, Э.Блоха и М.Хайдеггера.

1. Теологическая философия техники ф.Дессауэра

Фридрих Дессауэр (1881-1963), несомненно, был не только выдаю-

щимся философом техники, но, можно сказать, и необычной личностью. Дело в том, что он в своем лице объединил и католического теолога и философа, и ученого и изобретателя, и политического и государственного деятеля. Будучи еще юношей, он настолько сильно увлекся открытием Х-лучей (1895) Вильгельмом Кондрадом Рентгеном (1845-1923) что забросил учебу в школе и предался промышленно-технической деятельности, где, собственно, и раскрылся в полном объеме его изобретательский талант. Он основал несколько промышленных предприятий по производству рентгеновских аппаратов и лично занялся развитием и усовершенствованием медицинской техники в сфере рентгенотерапии. Успехи, достигнутые им в данной области в качестве техника и изобретателя, были настолько впечатляющими, что университет во Франкфурте-на-Майне решил на их базе присвоить ему докторскую степень по прикладной физике в 1917 году. По его же инициативе был создан Институт биофизики им. Макса Планка, директором которого он стал. Это, однако, не помешало ему, человеку светскому, написать ряд работ и по теологии. Помимо всего этого, он вел достаточно активную политическую и государственную деятельность. Так, он состоял членом Христианско-демократической партии, от которой он, начиная с 1924 года, баллотировался в депутаты Рейхстага, депутатом которого он оставался вплоть до прихода Гитлера к власти в 1933 г. Позднее из-за своих антигитлеровских выступлений он был сначала арестован, а затем и выслан из Германии. На родину он вернулся лишь в 1953 г. и сразу же возглавил снова Институт биофизики им. М.Планка.

В многогранном творчестве Ф.Дессауэра особое место принадлежит его философии техники, которую он разрабатывал и обосновывал в таких важнейших работах, как «Техническая культура» (1908), «Философия техники. Проблема реализации» (1927), «Душа в сфере техники» (1945) и «Споры вокруг техники» (1956). В этих работах он трактует технику не иначе как «способ бытия человека» в этом, посюстороннем мире. И, тем не менее, он, по сути дела, отвергает идущее еще от Ф.Бэкона утилитарное понимание техники как средства или способа улучшения условий человеческого существования. Дело в том, что техника в своей сущности раскрывается именно как «участие в творении», поэтому свои конечные истоки она должна иметь не в этом, а в том, потустороннем мире.

Следует сказать, что в своей технофилософской концепции Ф.Дессауэр в общем и целом исходит из кантианских общефилософских установок. Принимая три «Критики» И.Канта (1704-1824), он, однако, считал необходимым дополнить их четвертой «Критикой» - «Критикой технической деятельности». Это значит, что он, в отличие от И.Канта, который не придавал технике сколько-нибудь существенного значения и практически исключал ее из проблемного поля своей философии, наоборот, наделял технику исключительной значимостью, рассматривая ее в качестве одной из центральных проблем философии. Дело в том, что именно техника и выступает, по его мнению, звеном, связывающим феноменальный мир познания с ноуменальным миром «вещь в себе», которые оставались у И.Канта, как известно, полностью оторванными друг от друга. Точнее говоря, таким звеном или посредником следует признать не всю технику в целом, а лишь акт технического творчества или изобретательства. И это объясняется тем, что только «в самой точке своего… происхождения», т.е. «на стадии изобретения» техника приобретает «свой чистый вид и лучше обнаруживает свою сущность». В изобретении она, таким образом, пребывает «у себя самой», не будучи еще замутненной «другими факторами человеческого общества»¹²⁹. Вот, собственно, почему сущность техники проявляется не в производстве и ее продуктах, не в самих артефактах, а только в самом акте технического творчества, в изобретении.

В структуру технического творчества или изобретательства Ф.Дессауэр включает три элемента: человеческое целеполагание, природный материал и внутренняя обработка (innere Bearbeitung) в сознании¹³⁰. Человеческое целеполагание играет роль своеобразного пускового механизма процесса технического творчества, который, однако, возможен «только в гармонии с законами природы». Но вместе с тем, этот процесс представляет собой «преодоление природозаконного стеснения, освобождение от ограничения, налагаемого естественными законами»¹³¹. Более того, он не может состояться и без третьего, наиважнейшего элемента изобретения – «внутренней обработки», благодаря которому и осуществляется, собственно говоря, соприкосновение или контакт с так называемым «четвертым царством», т.е. с той трансцендентной сферой, в которой находятся, согласно Ф.Дессауэру, - «предданные решения технических проблем». Следовательно, можно сказать, что ответственность за установление контакта между феноменальным миром и миром ноуменальным несет не все изобретение в целом, а лишь «внутренняя обработка» в качестве его важнейшего элемента.

Вот так в своей («четвертой») «Критике» Ф.Дессауэр приходит к необходимости простого постулирования некоего «четвертого царства», где, якобы, изначально сосредоточены предуставленные решения всех технических проблем. И для того, чтобы кое-как обосновывать данную свою установку, он не находит ничего более убедительного, кроме как в «лучших» традициях немецкой философии оперировать тем приемом, который можно было бы условно называть «понятийной спекуляцией» (или «понятийной фетишизацией»)¹³². Так, в частности, он пишет: «Изобретатель созерцает то, что получилось в результате его творчества не с сознанием того, что «я это сделал», а с сознания того, что «я это нашел». Оно уже было где-то, и мне долго пришлось его искать… Оно не могло появиться, выполняя свою цель, и действительно функционируя раньше, чем оно формировалось в моем созерцании таким, каким было само по себе, поскольку оно могло быть только таким… Я нашел его в некоем другом мире, и оно избегало появляться в царстве видимого до тех пор, пока я не увидел его истинного облика достаточно ясно в другом царстве»¹³³.

Следовательно, раз изобретатель думает и говорит, что решение стоящей перед ним технической задачи сам он не творил, «не сделал», а лишь «находил», то это свидетельствует якобы о том, что это решение изначально находится в некоем потустороннем царстве. Называя это царство в свете кантианской терминологии «четвертым», Ф.Дессауэр определяет его как совокупность всех однозначно предданых, предустановленных решений проблем¹³⁴. При этом он особенно подчеркивает, «что для однозначно данных проблем существует только одно идеальное решение»¹³⁵, что, однако, далеко не согласуется с данными изобретательской практики и технической деятельности вообще.

Итак, техническое решение как нечто предустановленное и предзаданное должно предшествовать всякому изобретению и задача изобретателя как раз и заключается в том, чтобы найти его. «Мы внутренне совершенно убеждены в том, - говорит Ф.Дессауэр, - что формы «четвертого царства», а именно эти решения проблемы уже готовы и ждут только того, кто их найдет»¹³⁶. Таким образом, изобретение, с его точки зрения, оказывается приближением изобретателя к тому «однозначному прообразу» или к той «идеальной форме решения», которая как «абсолютная идея» или «платоновско-августианская идея безвременного… в готовом виде пребывает в «четвертом царстве»»¹³⁷.

В свете всего сказанного Ф.Дессауэр приходит в конечном итоге к тому, что трактует изобретения не иначе как «продолжение первоначально Божьего творения», а технику понимает как «встречу с богом»¹³⁸. Именно так техника, согласно его мнению, окончательно теряет свои реалистические очертания как сугубо человеческое творчество и, приобретая однозначно мистическое содержание, становится, тем самым, частью религиозного опыта.