Заикание

Папа привел свою дочь на консультацию, ей пятнадцать лет. Объяс­нил: «Она у меня говорит очень быстро, часто начинает заикаться. Можно ли что-нибудь сделать? Мы были у врачей, они говорят, что у нее все нормально, что это у нее нервное». Я согласился поговорить с дочерью. Папа ушел, и мы остались с ней вдвоем.

Поначалу разговор особо не завязывался. Девочка, Анна, молчала, смотрела на меня и отвечала кратко на мои вопросы. Я пытался «на­щупать», в чем же причина ее сложности с речью. Во время очеред­ной паузы я стал «озвучивать» ее состояние: «У меня такое впечатле­ние, словно ты от меня что-то ожидаешь». Она согласилась: «Да, я жду, что вы мне скажете что-нибудь новое и интересное». Возвращаюсь от себя к ней.

— Что же тебя сейчас тревожит?

— Мне в этом году надо переходить в новый класс. А там учитель­ницы будут спрашивать, как меня зовут. А у меня фамилия длинная, я буду заикаться. Я уж думаю написать свое имя на бумаге и вручать им сразу.

— А что тебя смущает в том, что тебе сложно сказать свою фами­лию? — спросил я.

— Я буду тянуть свою речь, а все одноклассники будут ждать. А мне хочется побыстрее.

Ее последняя фраза чем-то меня заинтересовала. Я почувствовал в ней важное.

— А что такого в том, что тебя подождут?

— Я очень не люблю, когда меня кто-то ждет, всегда все стараюсь сделать быстрее. И речь у меня от этого становится непонятной.

Затем Анна стала рассказывать разные случаи из жизни, где она все старается делать быстро, а вот ее подруги не торопятся, что ее удив­ляет. В это время у меня начало созревать решение, что делать даль­ше.

— Хорошо, — сказал я. — Вот тебе листок бумаги. Нарисуй, пожа­луйста, вот это цветок.

У меня на подоконнике как раз стояла ваза с цветком. Анна при­нялась рисовать, приговаривая, что, конечно, она хорошо рисует, но сейчас у нее плохо получается, потому что она торопится и не хочет отнимать у меня много времени. После того как она нарисовала, я дал ей другой листок и попросил нарисовать, не торопясь. Анна стала ри­совать сначала помедленнее, но потом снова ускорилась и стала гово­рить о том, что у нее получилось бы хорошо, но я ее жду, и она поэто­му волнуется. В третий раз я попросил ее нарисовать, и опять у нее не получился рисунок, «так, как я рисую в художественной школе». Про­блема Анны стала вырисовываться: она не выдерживает ожидания, начинает торопиться, и от этого у нее возникают трудности с речью.

— Анна, ты здорово научилась делать все быстро. Теперь тебе надо научиться делать медленно. Вот на столе лежит моя авторучка. Я сей­час попрошу тебя дать ее мне, а ты дай как можно медленнее. Хоро­шо? — спросил я.

Она согласилась. Тогда я сказал: «Анна, дай авторучку!». Анна тут же отдала ее мне. «Ну, давай еще раз и помедленнее», — попросил я ее. Во второй раз Анна продержалась около двадцати секунд, но чего только ей это стоило! Она стала смущаться, закрывать лицо руками. После того как отдала, сообщила, что у нее даже голова стала кружить­ся от такой задержки. Я попросил ее дать авторучку в третий раз. Здесь была почти минутная задержка, но волнение и головокружение уси­лились. Стали обсуждать, почему на нее так сильно действует такая невинная на первый взгляд просьба. Выяснилось, что у нее есть оп­ределенный страх, что тот, кто ожидает, начнет нервничать, потом злиться, а потом может совсем «распсиховаться». Хотя... «На кого по­хожа такая реакция?» — спросил я. Она так и не вспомнила.

После обсуждения я придумал ей домашнее задание — «Делать медленно». Договориться с домашними об этом и в течение следую­щей недели исполнять их просьбы не торопясь.