Глава 5. Библия за прилавком

И кряжистого Лютера незрячий

Витает дух над куполом Петра.

О.Мандельштам

...На картине — двое. Стол, покрытый зеленым сукном. Мужчина пересчитывает золотые монеты; одна из них чем-то его заинтересовала (стертая? поддельная?..). Чуть склонившись к соседке, он показывает ей сомнительную денежку. И женщина смотрит на монету, оторвавшись от раскрытой книги. Книга эта — Библия¹⁴.

Всеобщим языком грамотных людей Европы в средние века была латынь. На латыни осуществлялось католическое богослужение. По-латыни писали все богословы. Латынью было изложено и слово Божье, т.е. Библия. Эта латинская Библия называлась Вульгатой.

Первым перевел Вульгату на язык своих прихожан Уиклиф. То же самое сделал и Лютер. В своем переводческом труде Лютер использовал не только Вульгату, но и оригинальный — еврейский — текст Ветхого завета. По мнению филологов, своим переводом Библии Лютер создал литературный немецкий язык. Но он добился этой работой и еще кое-чего. Он прочувствовал изначальный дух ветхозаветного слова. В немецкой Библии многое зазвучало иначе, чем в Вульгате. Переводя "Книгу Иисуса, сына Сирахова", Лютер употребил слово, которого еще не было в немецком языке (его аналога не было и в Вульгате), — Beruf — призвание.

Дело не только в словах. Вспомним, как Моисеев закон относится к любой работе (служение Всевышнему), богатству (благословение Божье), собственности (не владение, а управление принадлежащим Богу).

Служение Богу

Католичество делило христиан на две категории: духовенство и миряне. Подлинным христианином считался монах, аскет. Но невозможно было требовать от всех людей монашеского аскетизма. Поэтому церковь предусмотрела вторую категорию — мирян. Это было чем-то вроде уступки, которую делал церковный идеал несовершенной человеческой природе. Однако мирянин не был предоставлен самому себе.

Напротив, он находился в положении школьника, при котором духовенство играло роль учителя. Важнейшими воспитательными средствами для мирян были исповедь, епитимья, индульгенция.

Лютер отменил эту двойственность морали. Перед Богом все равны, все должны бояться Его одинаково. Но это не значит, что он всех людей собрался загнать в монастыри. Лютер сделал наоборот: отменил и разогнал монастыри. Все должны жить в миру и при этом быть полноценными христианами. Себастьян Франк (1499—1543), один из видных философов-гуманистов эпохи Реформации, выразился об этом так: 'Ты думаешь, что убежал от монастыря? Нет, теперь каждый всю свою жизнь должен быть монахом!"

Что это означает? Во-первых, отменяется обет безбрачия (Господь сказал: "Плодитесь, размножайтесь!"). Во-вторых, бедность перестает быть добродетелью. Но и расточительная роскошь объявляется грехом. Добродетелью считается бережливость. Как ты ни богат, тратить можно только на свои насущные потребности. Образ жизни должен быть простым, потребности — ограниченными. Вебер характеризует такой образ жизни как мирской аскетизм,

Уничтожив деление христиан на две категории, отменив монашество и установив принципы мирского аскетизма, Лютер сломал перегородку между двумя моралями — внешней и внутренней. Нет тебе больше ни исповедей, ни индульгенций, сам разбирайся с Богом, ты полностью в ответе за свои поступки, тебе и ответ держать по всей строгости.

Кальвин пошел еще дальше. Заранее предопределено, учил он, кому после смерти идти в рай, а кому — в ад. Но никто не может знать и никогда не узнает своего приговора. Поэтому бойся Бога, служи ему всей душой и надейся, что твой приговор будет милосердным. Лютеровский вариант реформы нашел приверженцев лишь в Германии и Скандинавских странах, зато учение Кальвина было принято протестантами Швейцарии, Франции (гугеноты), Англии (пуритане) и Шотландии (пресвитериане).

Богобоязненность

Но в чем же теперь заключается главная обязанность христианина? Она в том, чтобы хорошо выполнять ту работу, которую ты делаешь. Бог дает тебе способности и наклонности для определенного занятия. Вот и занимайся этим делом, будь купцом, ремесленником, крестьянином, лавочником, матросом. Ты призван к этому Богом. И главная твоя заслуга в том, чтобы делать свое дело честно, добросовестно, старательно. Каждый служит Богу на своем месте, разъяснил потом Жан Кальвин. Твое богатство — от Бога, ты только управляющий, а не хозяин. Награда дается от Бога тут же, на земле: это твоя прибыль.

Благотворительность, конечно, не отменяется. Но не думай, что этим благочестие исчерпывается. Бог требует от тебя честности в отношении не только к Небу, но и к ближнему.

Прием в протестантскую общину был обусловлен строгим испытанием честности. Одним напускным благочестием уже не отделаешься. Благочестие коммерсанта (бизнесмена) состоит еще и в том, что он не пьет вина, не играет в карты, не бегает за женщинами, ходит в церковь. Богобоязненный коммерсант — вот это солидный коммерсант.

Честность, умеренность, бережливость, предусмотрительность — таковы христианские добродетели нового бизнесмена. В этом его богобоязненность. "Честный, как гугенот", — говорили англичане в XVII в., когда французские кальвинисты массами эмигрировали в Англию, спасаясь от преследований на родине.

Если прежде среди купцов бытовал девиз "не обманешь — не продашь , то теперь купцы-протестанты говорят: "Обман затрудняет торговлю". Другие поговорки того времени: "Честность — лучшая политика , "Набожность — вернейший путь к богатству". Безбожники друг другу не доверяют, говорили протестанты, в серьезных делах они обращаются к нам. Протестантская вера была гарантией скрупулезного выполнения контрактов. Поэтому так резво стали развиваться в протестантской среде кредит под векселя и банковское дело.

Когда при Стюартах в Англии начались притеснения пуритан, большая их община в поисках спокойного места отправилась в Америку. Это было в 1620 г. Пуритане казались себе народом Израиля, ушедшим из египетского плена на землю обетованную.

Бенджамин Франклин

В других случаях первыми обитателями новооткрытых земель становились отбросы общества — авантюристы, уголовники, бандиты, пираты. Но с английской колонизацией Америки произошел уникальный случай. Туда прибыли люди образованные, трудолюбивые, бескомпромиссно честные и притом зажиточные. Среди них не было ни вельмож, ни голытьбы. На родине они были ремесленниками, адвокатами, торговцами и т.п., т.е. средним классом. Они перебрались в Новый Свет с женами и детьми. И стали обрабатывать землю. Так возникла колония Массачусетс.

Суть бережливости

Несколько позже очередная волна переселенцев (квакеры) отправилась в Америку во главе с УИЛЬЯМОМ Пенном. Они основали колонию Пенсильвания. Пенн говорил: "Нравственный человек не отказывается от своего имущества, которое Бог дал ему в управление, он презирает скрягу, который не имеет смелости рисковать своими деньгами; он выполняет свои обязательства и исправно платит долги". Как видим, бережливость протестанта отличается от бережливости Скупого рыцаря.

Протестант не боится расстаться со своими деньгами и смело пускает их в оборот. Его благоразумие состоит в том, чтобы избегать сомнительных сделок и неоправданного риска, основывая дело на трезвом расчете. А бережливость его заключается в том, что прибыль не расточается в излишних расходах, а сберегается, накопляется и пускается в оборот, т.е. присоединяется к его капиталу.

Бенджамин Франклин (1706—1790), который был не только политиком и естествоиспытателем, но также блестящим экономическим публицистом, сформулировал в общем виде еще несколько принципов предпринимательства нового типа, в числе которых: "Расходы никогда не должны превышать доходов". Ему же принадлежит крылатая фраза: "Время — деньги". Этот афоризм выражает общий принцип экономии времени в деловой жизни. Подобное отношение к времени было неслыханным в средние века, где, казалось, время движется по кругу — от Пасхи к Благовещению и от него к новой Пасхе, повторяя одни и те же фазы. Но в узком смысле выражение "время — деньги" связано с другим афоризмом Франклина: "Деньги плодоносны". И тут тоже налицо полная противоположность средневековому мнению, когда считалось, что деньги не могут родить деньги.

Реформация и процент

Все сказанное имеет отношение к новому взгляду на ссудный процент. Лютер в этом вопросе был консервативен. Зато Кальвин прямо выступил против тезиса о бесплодности денег. Кальвин и его сподвижник Молинеус говорили так: если некто покупает землю, то доход с нее — это деньги, порожденные деньгами. Если некто, взяв деньги взаймы, не пускает их в оборот и не имеет от них дохода, то платить процент при возврате долга ему приходится, конечно, себе в убыток. Но кто же не пустит в дело занятые деньги? А если так, тогда заемщик получает доход с чужих денег. Потому справедливо, если заимодавец требует поделиться с ним, уступив часть дохода.

Впоследствии кальвинисты вообще отказались от оговорки "если". Не имеет значения, были ли занятые деньги действительно пущены в оборот и дали ли они доход. Существенно то, что деньги можно пустить в оборот и извлечь из них доход. Следовательно, кредитор вправе заранее поставить условием ссуды выплату ему определенного процента. Что касается прибыли капиталиста, который сам пускает свои или чужие деньги в дело, то она единодушно признавалась справедливой наградой за его труд подобно плате за труд наемного работника.

Протестант и бизнес

На основе новых добродетелей, новых представлений о допустимом и недопустимом формируется новый тип делового человека — активного, предприимчивого, осмотрительного в выборе партнеров и направлений вложения денег, но смелого и готового на разумный риск. Тип, который доброе имя ставит выше немедленной наживы. Биржевой игре, разного рода спекуляциям и темным махинациям, даже если это сулит быстрое обогащение, он предпочитает умеренную, но регулярную прибыль от повседневной будничной работы. Растущее богатство его сочетается с умеренностью в потреблении, простым образом жизни, скромностью в одежде и привычках.

Впоследствии Маркс писал в "Капитале", что в эпоху формирования капиталистического уклада в основе поведения капиталиста "всегда таится самое грязное скряжничество и мелочная расчетливость". Он приводит свидетельства бытописателей того времени о том, что "фабрикант, угостивший своих гостей кружкой заграничного вина, вызывал толки и пересуды между соседями"; что коммерсанты, сходясь по вечерам в трактирах, позволяли себе не более стакана пунша за 6 пенсов и пачки табаку за 1 пенс. Вывод Маркса таков: "Жажда обогащения и скупость господствуют как абсолютные страсти". По всему, что мы уже успели узнать, можно дать оценку этому мнению. Жажда обогащения, наживы была присуща людям во все эпохи и у всех народов. А то, что Маркс называет скупостью, видимо, отличается от скупости Плюшкина. Судите сами, многое ли объясняет суждение Маркса.

Новые принципы ведения дела

Чтобы лучше понять разницу между новой коммерцией и прежними ее формами, попробуем представить себе современного колхозника, привозящего овощи на городской рынок. Он, конечно, знает, сколько у него мешков товара и каков их вес. Он примеряется к базарным ценам этого дня и вечером пересчитывает свою выручку. Но напрасно мы бы стали спрашивать у него, какова его чистая прибыль. Потому что он практически не знает, во что обошелся ему мешок проданной картошки, и не может из выручки вычесть полную сумму издержек. Он потратит свою выручку на городские товары — или сразу, или когда накопит нужную сумму, если он хочет купить, скажем, холодильник. И в следующий приезд все начинается сначала.

Примерно таким был и тип средневекового коммерсанта. Но не таков коммерсант новой формации. Его деньги непрерывно находятся в обороте. Он ведет строгий учет доходов и расходов до последней копейки. В это время получает всеобщее распространение "венецианский счет", т.е. изобретенная итальянцами двойная бухгалтерия (применяемая и поныне). Она позволяет непрерывно отслеживать потоки расхода и прихода и всегда знать, в каком состоянии находятся твои денежные дела¹⁵.

Нужно заметить, что оба наших типа — средневековый и протестантский — это схема, в которой многое упрощено. В жизни было множество промежуточных случаев. И переход от старой этики к новой случился не в одночасье, он назревал веками. Недаром бухгалтерию изобрели в Венеции XIII—XIV вв. Да и пример с дедом Леонардо (по книге Мережковского) показывает, что многие "новые" добродетели были осознаны задолго до Реформации и вполне уживались с католицизмом.

Фома Аквинский и канонисты, как мы помним, допускали ссудный процент в определенных формах. В жизни же рост практиковался повсеместно. И далеко не только евреям было присуще это занятие, как можно подумать, читая "Скупого рыцаря" Пушкина, "Венецианского купца" Шекспира или "Айвенго ' Вальтера Скотта. Уже за два-три столетия до Реформации евреев в этом деле по всей Европе сильно потеснили итальянцы. Область Италии, где расположены Венеция и Генуя, называлась Ломбардия, а выходцев оттуда в Европе называли ломбардцами. Ломбард-стрит в Лондоне получила свое название оттого, что там были сосредоточены торговые дома, меняльные лавки и другие финансовые заведения ломбардцев. Неспроста ведь дом, где можно взять деньги под залог, получил название "ломбард".

А такие семьи, как флорентийские Медичи или немецкие Фуггеры, были крупнейшими финансовыми домами Европы, которые кредитовали королей и римских пап. Правда, рост часто маскировался под другие операции. Например, в обмен на крупный кредит король или иная владетельная особа могли отдать торговому дому на откуп сбор каких-то налогов или торговую привилегию, которая обеспечивала монополию и соответствующие прибыли.

Совершенствование и развитие кредита

Однако в описываемые времена роль, значение и функции кредита стали во многом иными, чем прежде. Услугами средневекового ростовщика большей частью пользовались для поддержания какого-то уровня потребления. Кредит финансировал просто расходы (это называется потребительским кредитом). Аналогично обстояло дело и с кредитами от Медичи и других крупных банкирских домов. Взятые взаймы деньги не давали дохода, да этого от них и не ждали. Возврат займов предполагался за счет каких-то иных источников. Для дворян это была рента с их земли, для королей — налоги с подданных.

Теперь кредит становится иным. Занятые деньги идут в оборот, становятся капиталом, они должны давать доход, превышающий сумму ссуды. Иногда деньги уже вложены, но пока они обернутся, коммерсанту нужно перебиться с какими-то расходами. Спорить можно о величине платы за кредит (процента) — нужно ли его законодательно ограничивать сверху, — но уже большинство понимает, что без процента нет кредита, а без кредита нет бизнеса.

Реформация сняла формальные запреты, превратила отдельные догадки в новый кодекс поведения, привела его в согласие с христианской верой (или веру в согласие с новыми нормами поведения), оправдала и превознесла эти нормы как истинные религиозные добродетели, повлияла на светское законодательство.

Это было время открытия морских торговых путей в Индию и Америку, время освоения заморских территорий как источников новых товаров и рынков сбыта для европейцев, время притока в Европу большого количества серебра и золота из-за океана. При наличии честности, благоразумия и аккуратности, а также деловой хватки и определенного везения (скажем, чтобы буря не потопила торговый корабль и пираты не разграбили его) приобретение богатства переставало быть неразрешимой проблемой. А бережливость помогала охранять однажды добытое богатство и умножать его. Это время называют также эпохой первоначального накопления капитала (термин, впервые употребленный Адамом Смитом). Капиталистическое хозяйствование, т.е. использование имеющихся средств в качестве запаса, приносящего регулярный доход, становилось явлением массовым и заурядным.

В эту же эпоху стала меняться карта Европы. На месте лоскутного одеяла феодальных графств формировались централизованные монархические государства. Например, прежние бретонцы, бургундцы, гасконцы и др. стали осознавать себя как французы — граждане единой державы, члены единой нации. Кастильцы, каталонцы, арагонцы и пр. поняли, что все они — испанцы. И тому подобное.

Наряду с торговыми домами отдельных семей стали учреждаться общенациональные торговые компании, собиравшие в один котел огромные капиталы. Таковы Ост-Индские компании Нидерландов, Англии, Франции, Вест-Индские компании, Левантийские компании, Московская компания (английская в действительности, но торговавшая с Московией).

На морских торговых путях и на заморских территориях возникла острая конкурентная борьба, в которой споры часто разрешались через войны между странами. Войны требовали денег, сохранение колоний требовало денег на содержание армий и администраций, охрана морских путей требовала денег на оснащение вооруженных конвоев и устройство крепостей.

Из всего этого возникла и выплыла на первый план проблема создания, сохранения и умножения богатства государств, стран, народов. Экономическая мысль получила новую пищу, новый комплекс вопросов, требующих анализа и решения.