§ 2. Биполярность периода «холодной войны» и ее дезинтеграция

 

Содержание второй эпохи в геополитическом облике мира определили итоги второй мировой войны и утверждение двухполюсной структуры международных отношений. Победа в этой войне сделала Советский Союз великой державой, а затем и сверхдержавой, осуществившей советизацию ряда государств, которые рассматривались как преграда для проникновения в «первую страну социализма» чуждых марксизму идей. Создание «социалистического лагеря» объективно воплощало самые далеко идущие геополитические планы русских царей. В послевоенные годы СССР претендовал на роль оплота мира демократии и социализма, а США объявили себя защитником свободного мира.

Обе сверхдержавы не были равными по экономическому потенциалу, но существенно опередили другие государства в военной области. При этом статус сверхдержавы достигался Советским Союзом экстенсивными средствами, характерными для государств имперского типа, в то время как Соединенные Штаты имели возможность поддерживать «баланс сил» ценой значительно меньших затрат и издержек.

Биполярность в форме «холодной войны» являлась существенной чертой послевоенной системы международных отношений. Период 50-е годы – первая половина 80-х годов определялся конфронтационным взаимогенерированием идеологии и геополитики сверхдержав.

От применения ядерного оружия соперников сдерживали не гуманизм и миролюбие, а осознание непредсказуемости последствий. В первые послевоенные годы США отрезвляло отсутствие у них достаточных ядерных запасов для военного разгрома преимущественно неядерной, но огромной и боеспособной Советской Армии, для нанесения поражения союзникам СССР, среди которых был и многонаселенный Китай. Позже решимость политиков и отчасти военных ограничивалась наличием ядерных запасов у противной стороны, отсутствием надлежащей защиты от ядерного оружия на фоне мрачных прогнозов относительно результатов конфликта.

Вплоть до начала шестидесятых годов «холодная война» развивалась по нарастающей, приближаясь к порогу «горячей». Кульминациями были берлинский (1961 г.) и карибский (1962 г.) кризисы. Именно они показали возможность взаимоуничтожения противостоящими сторонами друг друга.

Когда все это было осознано в Москве и в Вашингтоне, течение «холодной войны» усложнилось. На практическом уровне многое развивалось в том же русле, но на политическом уровне во второй половине шестидесятых годов начала выкристаллизовываться решимость покончить с «холодной войной», найти такую формулу взаимоотношений, которая позволила бы соединить противоборство с уменьшением риска ядерной войны.

Ретроспективно оценивая послевоенные десятилетия, можно утверждать следующее.

В течение длительного времени Советским Союзом предпринималась попытка достичь две трудносовместимые цели – соединить всемерную поддержку «мировой революции» (в той или форме) с мирным сосуществованием государств с различным общественным строем. Зарубежные ученые давно подметили функциональную несовместимость этих двух «принципов» советской внешней политики. В нашей стране эта проблема начала широко обсуждаться и серьезно анализироваться лишь в период перестройки.

Со стороны Запада «холодная война» была способом сдерживания экспансии коммунизма и пересмотра итогов передела Европы. Для Советского Союза она была способом закрепления итогов второй мировой войны, создания подобных себе режимов в «своей зоне влияния», расширения этой зоны за счет новых стран с так называемыми «прогрессивными, антиимпериалистическими режимами». Волна антиколониальных революций, казалось, открывала широкие возможности для таких расчетов.

Стратегия расширения «своей» зоны влияния приносила Советскому Союзу определенные, хотя и непрочные успехи. Многие освободившиеся от колониализма страны становились на путь так называемого «некапиталистического развития», «социалистической ориентации», но затем одна за другой сходили с него, избирая собственный путь или даже переходя в стан соперников СССР. Удерживать эти страны в орбите советского влияния не удавалось и за счет увеличения размеров предоставляемой им помощи, прежде всего военного характера. Обнаруживалась искусственность историософской схемы, сконструированной коммунистическими партиями на рубеже пятидесятых и шестидесятых годов.

В угоду идеологии солидарности с национально-освободительными движениями и так называемыми прогрессивными режимами должным образом не учитывались реальные возможности и экономические интересы Советского Союза. Одним из показателей расточительной траты национальных ресурсов страны являлась задолженность развивающихся государств Советскому Союзу, а после его распада – России.

Наряду с отрицательными последствиями деятельность Советского Союза в странах «третьего мира» способствовала строительству крупных промышленных объектов, подготовке сотен тысяч специалистов. Это обстоятельство создает для России – преемницы СССР благоприятные возможности сотрудничества со странами «третьего мира» на новой, прагматической основе, оказывая тем самым воздействие на формирование региональных и глобальных балансов сил.

Были у Советского Союза и серьезные геостратегические поражения – разрыв с Югославией в конце сороковых и с Китаем – в конце пятидесятых годов, была афганская авантюра, охватившая почти десятилетие.

Выдвижение советским руководством доктрины «ограниченного суверенитета» в отношениях социалистических стран и ввод войск Варшавского Договора в Чехословакию в 1968 г. законсервировали тоталитарную модель социализма, надолго закрыв дорогу реформам, Кроме того, предпринятая военная акция усиливала аргументацию тех политиков и ученых на Западе, которые критически относились к миролюбивой риторике советского руководства, усматривая в доктринальных основах его политики неприятие таких основополагающих принципов международных отношений, как уважение суверенитета государств и права народов на самостоятельный выбор общественного устройства.

Иллюзорными оказались расчеты на то, что так называемые «преимущества социализма» позволяют поддерживать ракетно-ядерный паритет с Западом и одновременно обеспечивать высокий жизненный стандарт. На гонку вооружений в СССР тратилось 24% валового продукта, тогда как в США – 6%. Милитаризация экономики была непосильным бременем для СССР, ускорившим процесс эрозии тоталитарной системы.

В мире повсеместно росло осознание угрозы для человечества в связи с гонкой вооружений, ухудшением среды обитания людей. В качестве императива выживания утверждалась идея планетарной взаимозависимости.

Противостояние СССР и США негативно сказывалось на состоянии их экономики, подрывало престиж в «своих» зонах влияния. Рос экономический и военный потенциал союзников США, особенно Германии и Японии, претендовавших на соответствующее ему политическое влияние. Соперничество СССР и США сочеталось с элементами сотрудничества, прежде всего в сфере военной безопасности. Встречные шаги сверхдержав с целью укрепления международной стабильности вместе с тем вызывали у других государств, даже союзников, опасение по поводу возможности «сговора» за счет интересов третьих стран.

Следствием всех этих процессов было размывание жесткой биполярной модели, ослабление «коалиционной дисциплины» на Востоке и на Западе. По авторитетному свидетельству Г.Киссинджера, военная двухполюсность подталкивала, а не сдерживала распыление политической власти в глобальном масштабе. «Менее крупные страны раздираются между желанием получить защиту великих держав и стремлением уйти из-под их опеки»¹.

Примерно к началу восьмидесятых годов биполярность определяла главным образом форму международных отношений, выражаясь прежде всего в сохранении военных блоков, образованных в сороковых – пятидесятых годах. Но эта форма уже вступала в противоречие с эволюцией международных отношений к многополюсности и многоярусности. Обострение советско-американских отношений в первой половине восьмидесятых годов затормозило, но не остановило трансформацию международных отношений, разрушение основ послевоенного миропорядка.

В середине восьмидесятых годов в качестве парадигмы международных отношений начало утверждаться новое политическое мышление. Оно открывало возможность для противостоящих блоков покончить с конфронтацией, сохранив лицо.

Общепризнанно, что из всех направлений советской политики наиболее радикальные перемены произошли в политике внешней. Серьезно изменились и поведение СССР и его имидж. Жизненные интересы страны требовали извлечения уроков из бесплодного противоборства, угрожавшего самим основам цивилизации.

Логика тотального противоборства с наиболее развитой частью мира подводила Советский Союз к выбору нового критерия оценки реалий конца XX века. Классовый подход уступил место общечеловеческим ценностям.

Новое политическое мышление основывалось на признании ключевой роли взаимозависимости государств в сфере безопасности и неприменимости силы как средства решения международных проблем. Как методология цивилизованной внешней политики оно не имеет альтернативы и в настоящее время.

Фундаментальное изменение концептуальных основ внешней политики СССР, сопровождавшееся соответствующими практическими акциями, встречное движение со стороны Запада с целью укрепления всеобщего мира и безопасности сыграли решающую роль в прекращении «холодной войны».

 

 

и перспективы мНогополярности

 

Происшедшие на рубеже 80-х и 90-х годов коренные изменения в мире положили начало новой геополитической эпохе. Их последствия и масштабы еще в полной мере не осмыслены мировым сообществом. В настоящее время можно констатировать следующие реалии и тенденции.

Распад СССР и быстрое сокращение потенциала России привели к слому биполярного мира в результате упадка одного из его полюсов. Россия, признанная официальной преемницей СССР, сохранившая за собой место постоянного члена Совета Безопасности ООН и обладающая мощным ядерным потенциалом, в геополитическом плане оказалась территориально сжатой до 1/7 части суши (СССР занимал 1/6 и лишилась удобных выходов в Мировой океан) к Тихому океану она обращена наименее развитой своей частью.

С уходом в прошлое биполярности России предстоит осознать свою роль в изменившейся геополитической обстановке, определить пути встраивания в однополярный мир и формирующуюся многополюсность. В последние годы ее внешняя политика стала более прагматичной, гибкой и нюансированной, эффективнее использующей ограниченные экономические и военные возможности страны.

На месте бывшего социалистического содружества возникло немало государств с пониженным уровнем стабильности. Они составляют зону повышенного риска для мирового сообщества.

Резкому увеличению числа «горячих точек» на планете способствовало и прекращение конфронтации двух военно-политических блоков, каждый из которых в рамках биполярности был организован и иерархизирован сверхдержавами. Биполярная система международных отношений была способна не только плодить межгосударственные конфликты, но и удерживать их в определенных, достаточно жестких рамках.

Геополитические сдвиги на значительной части пространства Евразии ликвидировали главную преграду на пути глобализации, препятствовавшую обретению ею универсального, поистине всемирного характера – раскол мира на две враждебные системы «холодную войну» между ними с периодическими обострениями, которые могли привести к мировой катастрофе.

Феномен глобализации как одной из детерминант формирующегося миропорядка к настоящему времени еще недостаточно изучен. В СССР он длительное время либо игнорировался, либо объявлялся ложной буржуазной концепцией, нацеленной против социализма. В настоящее время излишне акцентируется его стабилизирующее воздействие на международные отношения. Между тем усиление взаимозависимости политических субъектов создает для мирового сообщества наряду с выгодными шансами определенные риски, порождает серьезные проблемы. Оно ведет не только к взаимному культурному обогащению, но и к распространению деструктивных элементов массовой культуры, к возникновению новых узлов экономических и социальных противоречий, конфликтов.

По совокупности возможностей Соединенные Штаты являются абсолютным лидером современного мира. Они сочетают глубокую вовлеченность в мировые процессы с высокой степенью самодостаточности, опоры на собственные ресурсы. Процессы глобализации в значительной степени носят американоцентричный характер. В ближайшем будущем маловероятно появление у Соединенных Штатов соперника, способного претендовать на мировое лидерство.

При относительном сокращении доли Соединенных Штатов в мировом ВВП (возрастающей в абсолютном значении) этот процесс может растянуться на десятилетия в связи с концентрацией на американском полюсе гигантского потенциала влияния на нынешние и будущие международные отношения. Согласно существующим прогнозам, американский полюс окажется первым и сильнейшим в структуре многополюсности по меньшей мере до середины XXI века, а в более отдаленной перспективе не произойдет ускоренное свертывание американского лидерства¹.

Тем не менее, уже в настоящее время Соединенные Штаты при всем своем могуществе не могут диктовать свою волю мировому сообществу, добиваться принятия другими государствами наиболее выгодных для себя решений. Это со всей очевидностью продемонстрировано отказом государств самой разной внешнеполитической ориентации поддержать военные акции США в Ираке. Выявившиеся в мировом сообществе расхождения по вопросу о путях преодоления иракского кризиса могут явиться прообразом тех препятствий, с которыми Соединенные Штаты столкнутся в многополярном мире.

В перспективе неизбежна постепенная, но необратимая эрозия исключительности американского положения в будущем мироустройстве и убывание их глобального влияния. Глобализация ведет к постепенной нивелировке уровней развития государств, усреднению статуса субъектов международных отношений. Такое развитие мировых процессов прогнозируется и известным приверженцем американского лидерства З.Бжезинским: «В конце концов мировой политике непременно станет все больше несвойственна концентрация власти в руках одного государства. Следовательно, США не только первая и единственная сверхдержава в поистине глобальном масштабе, но, вероятнее всего, и последняя².

Возможности для безраздельного господства Соединенных Штатов начали сокращаться еще до распада двухполюсности. Руководителям этой страны уже с начала 70-х годов приходилось заботиться не столько об обеспечении американского доминирования с помощью силы, сколько об использовании более гибкой формы влияния на мировую ситуацию – лидерства путем достижения определенного консенсуса тогдашних «центров силы».

В современных условиях американское лидерство, отнюдь не бескорыстное и сопряженное с немалыми издержками для других государств, видимо, предпочтительнее отсутствия всякого лидерства. В той мере, в какой это лидерство будет способно содействовать выработке согласованных решений, оно может быть полезным для формирования многополюсности.

При всех впечатляющих экономических, научно-технических и социальных достижениях американской нации нельзя недооценивать остроту и масштабность ее внутренних противоречий. Наиболее серьезное из них, способное создать угрозу для государства, – это углубляющийся кризис в межрасовых, межрелигиозных и межкультурных отношениях. В этой связи не лишено оснований предупреждение автора теории «столкновения цивилизаций» С. Хантингтона о том, что рост численности в стране расово-культурных групп, не относящихся к западноевропейской цивилизации, способен поставить под вопрос дальнейшее существование США как «либеральной демократии».

Реальные шансы занять второе, после США, место в структурной иерархии многополюсности имеет объединяющаяся Европа. К началу XXI века совокупный экономический потенциал Европейского Союза по объему вплотную приблизился к американскому и достиг высокого уровня самодостаточности. Согласно прогнозам, на долю объединенной Европы к 2015 г. придется 17 процентов мирового ВВП, т.е. близко к американской доле¹.

Выработанные европейцами ценности и стандарты поведения, с одной стороны, цементируют европейское единство, а с другой – притягивают к интегрирующейся Европе многие государства. Укрепляются связи с европейским полюсом стран Средиземноморья и Северной Африки. Усиливается притягательность Европы для государств постсоветского пространства. Активное участие Европы в процессах глобализации позволяет ей вносить весомый вклад в становление многополярности.

Возрастает влияние Европы на решение ключевых проблем мировой политики. Накопленный полюсный потенциал дает ей немалую свободу политического маневра даже в отношениях с Соединенными штатами, что наглядно проявилось в связи с иракским кризисом 2003 г. Зависимость Европы от США все более трансформируется во взаимозависимость двух сопоставимых по своему потенциалу партнеров, объединяемых общими интересами и ценностями. При всех разногласиях евроатлантическое сообщество остается единым.

Становление Европы в качестве полюса будет сопряжено с преодолением многообразных противоречий во взаимоотношениях государств этого континента. Хотя Европейский Союз далеко продвинулся по пути экономической и социальной интеграции, не ясно, насколько европейские государства будут готовы ‘согласиться с такой же степенью политической и военной интеграции, которая позволяла бы им выступать единым блоком. Источником противоречий является стремление крупных европейских государств занять господствующие позиции в руководстве Евросоюза. Положение может осложниться в связи с расширением Евросоюза по мере приема в него новых членов, ориентированных преимущественно проамерикански. Расхождения между «старой» и «новой» Европой в области внешней политики дают Соединенным Штатам значительные преимущества в соперничестве с Евросоюзом. Тем не менее интеграционные процессы на континенте зашли так далеко, что едва ли возможна его субполяризация или фрагментация.

В будущем европейскому полюсу, видимо, не потребуется такая структурная жесткость, которая была присуща Западу в период глобальной конфронтации с СССР. Координация внешней политики по наиболее крупным проблемам международных отношений в Европейском Союзе будет сочетаться с расширением свободы действий входящих в него государств.

Становление многополюсности будет происходить и вне сложившейся зоны формирования мировой политики.

В мощный центр мирового влияния превращается Китай с его гигантским демографическим, растущим экономическим и военным потенциалом. Он имеет реальные шансы занять ведущие позиции в Азиатско-Тихоокеанском регионе с перспективой дальнейшего возвышения в глобальной структуре многополюсности. Вместе с тем и в XXI веке Китай длительное время будет оставаться развивающимся государством и нуждаться в дальнейшем реформировании и интеграции в мировую экономику.

Экономического динамизма, очевидно, мало для возвышения Китая в качестве полюса глобального ранга, но вполне достаточно для расширения регионального ареала влияния. Уникальным резервом внутреннего развития и международной деятельности КНР является интенсивное взаимодействие с обширной китайской диаспорой, располагающей значительными финансовыми возможностями.

Полюсом регионального и глобального значения в складывающемся мироустройстве будет Япония. Занимая прочные позиции в мировой экономике и располагая колоссальными капиталами для инвестирования в экономику соседей, она способна вовлечь в орбиту своего влияния многие страны региона. Это может позволить. Японии претендовать на лидерство в Азиатско-Тихоокеанском регионе, соперничая с Китаем и Соединенными Штатами. Оптимальный для Японии способ обеспечения статуса крупного центра силы – умеренный внешнеполитический курс, ориентированный на использование инновационных, экономических, а не военно-политических возможностей.

Россия в отличие от СССР не может быть сверхдержавой с глобальным присутствием, но в то же время имеет необходимые геостратегические позиции, экономический, ресурсный и интеллектуальный потенциал для успешной модернизации и обретения себя в качестве трансрегиональной великой державы Европы и Азии.

Любые попытки вернуть себе статус сверхдержавы, всеми доступными средствами воздействуя на решение мировых проблем и не останавливаясь перед необходимыми для этого затратами ресурсов, нанесли бы непоправимый урон долговременному экономическому развитию страны, поставили бы под вопрос ее будущее. Мощь и, соответственно, влияние обеспечиваются сейчас прежде всего экономическими и научно-техническими параметрами, жизненным стандартом населения и его культурным уровнем. Наиболее развитые страны стремятся к укреплению своих позиций в первую очередь путем наращивания экономического потенциала, улучшению качества жизни граждан.

Выгодное евразийское геополитическое положение должно быть использовано Россией для вхождения в мировое сообщество в качестве самостоятельного полюса, стремящегося к установлению взаимовыгодного партнерства с широким кругом стран Запада и Востока. Ускоренное освоение Сибири и Дальнего Востока является не только фактором социально-экономического обустройства страны, но и важнейшей предпосылкой укрепления крайне уязвимого восточного фланга российского полюса.

Реализация Россией потенциала полюсности будет зависеть прежде всего от решения внутренних проблем – осуществления необходимых рыночных и социальных реформ, создания демократической государственности и формирования гражданского общества, обеспечения прав и свобод личности, улучшения условий жизни народа. В международной сфере превращение России в один из центров многополюсности может определяться действием таких факторов, как активизация интеграционных процессов на постсоветском пространстве, оптимальный выбор партнеров в дальнем зарубежье, поиск сфер согласия и совпадающих интересов в отношениях со всеми субъектами мировой политики. Последовательная и всесторонняя модернизация страны способна создать предпосылки для национальной консолидации как необходимого условия для прорыва страны в постиндустриальную, информационную эру.

Таким образом, уникальность статуса российского полюса состоит в том, что его перспективы в решающей степени зависят от успеха системных преобразований внутри страны и эффективности взаимодействия с внешним миром.

В формирующейся структуре международных отношений наряду с претендентами на полюсность верхнего, глобального уровня обозначается ряд центров менее высокого ранга – регионального и субрегионального. К их числу может быть отнесена прежде всего Индия, входящая в первую пятерку стран мира по ВВП и в «ядерный клуб». Она расширяет свое влияние за пределы Южной Азии и в перспективе имеет реальные шансы стать одним из лидеров Азиатско-Тихоокеанского региона. Региональными полюсами Латинской Америки могут стать такие крупные государства с быстрорастущим населением, как Бразилия и Мексика.

Поскольку в сферу международных отношений все более активно вовлекаются негосударственные акторы (неправительственные организации, транснациональные корпорации и т.д.), в будущем возможно образование из них своеобразных «центров силы».

В настоящее время можно выделить следующие характеристики формирующихся «полюсов силы»:

1. Увеличение их числа за счет государств, ранее принадлежавших к так называемому «третьему миру», прежде всего Китая, Индии, Бразилии. Со времени формирования всемирной системы международных отношений (конец XIX века) не происходило столь фундаментальных изменений в составе международных акторов.

2. Несовпадение экономической и военной полюсности в мире. Прежде в системе международных отношений показатели экономической мощи коррелировали с показателями военной мощи. В ближайшие десятилетия по крайней мере для новых центров экономической силы такое переплетение может быть нехарактерным.

3. Возрастающее значение эффективного использования структур взаимозависимости государств в наращивании национальной мощи. От участия государства в экономической интеграции зависит его способность максимизировать национальную мощь и направить развитие национальной мощи других государств в безопасное для себя русло.

4. Демократизация практически всех полюсов, ведущая к серьезным изменениям в их поведенческих характеристиках на международной арене. Это выразится в тенденции к большей «прозрачности» и предсказуемости действий полюсов.

Указанные характеристики формирующихся новых полюсов серьезно повлияют как на их природу, так и на тенденции взаимодействия между собой.

Процесс становления многополярного мира будет, естественно, продолжительным и богатым коллизиями. Долговременным явлением станет конфликт двух тенденций – формирования многополярности и стремления Соединенных Штатов сохранить однополюсную структуру международных отношений. В результате взаимодействие между «центрами силы» будет характеризоваться сочетанием партнерства и соперничества. При этом переход к многополярному миру ограничит возможности проведения какой-либо державой гегемонистской политики.

Анализ перемен в геополитической структуре современного мира позволяет сделать следующие обобщения. Окончательные контуры новой геополитической структуры еще не сложились, но реальностью является однополярность США в качестве единственной сверхдержавы. Набирает силу тенденция перехода к многополярности, в рамках которой несколько главных «центров силы» будут связаны отношениями партнерства и соперничества. По мере движения к многополюсности зависимость мирового сообщества от Соединенных Штатов будет сокращаться.