§ 2. Ревизия геополитики

 

В 70-90-е годы были предприняты попытки переосмысления методологических основ геополитического подхода к международным отношениям. В отличие от классической геополитики начала XX века с характерным для нее акцентом на роли физической среды в формировании политики авторы геополитических концепций придерживались многофакторного подхода, не выделяя доминирующего фактора, который регулировал бы внешнеполитическое поведение государств. К числу параметров геополитического измерения мира кроме пространственно-территориального исследователи относили атмосферу и космос.

По мнению американского политолога Коллина Грэя, посвятившего ряд работ обоснованию гегемонистских притязаний США, в поле зрения геополитики должна находиться зависимость влияния государства от технологических, политико-организационных, демографических и коммуникационных процессов. Главная задача Соединенных Штатов виделась ему в использовании своего могущества и выгодного географического положения с целью военного, политического и экономического «окружения» Советского Союза, доминирования в мировом сообществе.

Наиболее радикальная попытка пересмотра традиционных геополитических идей была предпринята французским генералом и исследователем Пьером Галлуа. К числу важнейших параметров геополитического измерения мира наряду с пространственно-территориальными характеристиками он отнес следующие факторы: ракетно-ядерное оружие, уравновешивающее силу владеющих им государств независимо от географического положения, размеров, удаленности и прочего; воздушное пространство и космос, играющие с военно-политической точки зрения не меньшую, если не большую роль, чем суша и море. Он обратил внимание на то обстоятельство, что развитие средств массовой информации и возрастающее непосредственное воздействие населения на политические процессы способны оказать решающее влияние на геополитическую перспективу человечества¹.

Геополитические исследования проводились с позиций политического реализма, традиционно уделявшего особое внимание проблемам военно-политического противостояния великих держав в различных регионах мира. Предметом анализа являлись динамика соотношения экономических и материальных ресурсов государств и блоков, пространственные условия их противостояния, возможности и издержки применения военной силы в стратегически важных регионах мира.

В 70–90-х годах геополитическая мысль Запада активно разрабатывала прежде всего идеи «атлантизма» и создания «нового мирового порядка» под эгидой США.

Весьма перспективную идею реформирования геополитики предложил американский ученый Сэмюэл Хантингтон. Он попытался придать геополитике культурно-цивилизованное измерение с учетом особенностей религии, философии, языка, уклада жизни и исторического опыта народов. Эти особенности, по его мнению, определяют специфику соперничающих между собой цивилизаций – западной, славяноправославной, исламской, конфуцианской, индуистской, японской, латиноамериканской и африканской. «Линии разлома между этими цивилизациями, – считает С. Хантингтон, – это и есть линии будущих фронтов»².

Исходя из тезиса о неизбежности конфликта цивилизаций С. Хантингтон сформулировал ряд рекомендаций для Запада:

20. обеспечить более тесное сотрудничество и единение в рамках собственной цивилизации, особенно между ее европейской и североатлантической частями;

21. интегрировать в западную цивилизацию те общества в Восточной Европе и Латинской Америке, чьи культуры близки к западной;

22. обеспечить более тесные взаимоотношения с Японией и Россией;

23. предотвратить перерастание локальных конфликтов в межцивилизационные и глобальные войны;

24. ограничить военную экспансию конфуцианских и исламских государств;

25. обеспечить военное превосходство Запада на Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии;

26. использовать трудности и конфликты во взаимоотношениях исламских и конфуцианских государств;

27. поддерживать группы, ориентирующиеся на западные ценности и интересы, в других цивилизациях;

28. усилить международные институты, отражающие западные интересы и ценности и узаконивающие их, обеспечить вовлечение незападных государств в эти институты.

В качестве наиболее вероятных противников Запада С. Хантингтон называет Китай и исламские государства (Иран, Ирак, Ливия). В отличие от других представителей атлантизма он не видит главную угрозу западной цивилизации ни в геополитическом возрождении России – Евразии, ни в появлении какого-то нового евразийского континентального образования.

В долгосрочной перспективе С. Хантингтон предлагает Западу иные ориентиры. Он предупреждает Запад о том, что экономическая и военная мощь незападных цивилизаций будет возрастать, а их отставание от Запада сокращаться. Западу все больше придется считаться с этими цивилизациями, потенциально сопоставимыми с ним по военной мощи, но весьма отличными по ценностям и интересам. Эта перспектива потребует от Запада не только усилий по поддержанию военного потенциала, но и стремления понять фундаментальные религиозные и философские основы незападных цивилизаций.

С.Хантингтон полагает, что в будущем, когда принадлежность к определенной цивилизации станет основой самоидентификации людей, страны, в населении которых представлено несколько цивилизационных групп (в том числе Россия), обречены на распад. Единственный выход для России он видит в присоединении к Западу, отказе от того, что он именует «русским традиционализмом». В случае выбора Россией иного курса, предупреждает ученый, неизбежно возобновление враждебности между ней и Западом.

Если прогноз С. Хантингтона о возможности распада полиэтнических и многоконфессиональных по составу населения государств не лишен резонов, то требование отказа граждан России от своих самобытных цивилизационных корней посягает на суверенитет страны и является нереалистическим.

Значительный вклад в формирование глобальной стратегии США внес один из ведущих западных политологов и геополитиков Збигнев Бжезинский, бывший помощник президента по вопросам национальной безопасности (1977–1981). Основное внимание в его трудах заняли проблемы американоцентризма в условиях научно-технической («технотронной») революции, ликвидации СССР как главного американского соперника в Евразии, расчленения России на несколько суверенных государств с собственными экономическими и политическими интересами. По мнению Зб. Бжезинского, «предотвратить появление на международной арене доминирующей и антагонистической Евразийской державы остается центральным моментом в плане способности Америки осуществлять свое мировое лидерство».

С распадом Советского Союза и социалистического содружества американская элита решила свою основную задачу в сфере политики безопасности – предотвратить возникновение в Евразии военно-политической силы, враждебной Соединенным Штатам и способной сокрушить их. Такая сила, по мнению американского истеблишмента, могла бы возникнуть, если бы Советскому Союзу удалось объединить людские, производственные и научно-технические ресурсы государств евразийского пространства, включая и Западную Европу. Эта возможность считалась реальной в свете берлинских кризисов, укрепления позиций коммунистов в Италии, Франции и ряде других стран, вассализации Восточной Европы.

Кроме варианта выигрыша Западом соперничества с «противоположной системой», в геополитике рассматривалась и иная модель устройства мира – на основе конвергенции двух систем в нечто единое, руководимое мировым правительством. Эта модель получила название «мондиализма» (от франц. monde – мир). Смысл мондиализма сводился к постулированию неизбежности планетарной интеграции государств, народов, наций, культур.

Истоки мондиализма восходят к древности и средневековью. Мондиалистские идеи были характерны для различных направлений общественной мысли – от либералов до коммунистов. Их влияние проявилось и в создании таких организаций, как Лига Наций, а затем ООН и Юнеско. Впоследствии под эгидой США возникли такие мондиалистские структуры, как Бильдербергский клуб или Бильдербергская группа (1954 г.) и «Трехсторонняя комиссия» (1973 г.), главой которых являлся крупнейший банкир Дэвид Рокфеллер, владелец «Чэйз Манхэттен бэнк». В деятельности этих структур непосредственное участие принимали ведущие геополитики и стратеги атлантизма Зб. Бжезинский и Г. Киссинджер.

Цель проектов, разрабатывавшихся мондиалистскими структурами, состояла в подготовке условий для создания «мировых правительств», в преодолении ожидавшегося мощного сопротивления народов и государств, вызванного их нежеланием лишиться самостоятельности в результате планетарной интеграции. Допущение Советского Союза к управлению человечеством совместно с Соединенными Штатами мыслилось как решающий фактор прекращения «холодной войны» и наступления эпохи всеобщего мира.

После распада СССР и победы атлантизма логика мондиалистских проектов изменилась. Идейной базой мондиализма в постсоветскую эпоху стала концепция американского ученого Фрэнсиса Фукуямы, опубликовавшего программную статью «Конец истории?». По мысли Ф. Фукуямы, под эгидой Запада будут окончательно преодолены все формы геополитической дифференциации – государственные, национальные, культурные, религиозные, идеологические и другие, наступит эра единой общечеловеческой цивилизации, основывающейся на принципах либеральной демократии.

В геостратегии США на ближайшую и долгосрочную перспективы важное место занимает концепция «нового атлантического сообщества», которое предполагается создать под эгидой США на базе НАТО и ЕС. Концепция была сформулирована в конце первого срока президентства Б. Клинтона тогдашним государственным секретарем У. Кристофером. Значительный вклад в ее разработку внесли ученые-международники Ч. Кегли и Г. Реймонд, Дж. Айкенбери, Ч. Купчан и другие.

Главная роль в реализации концепции «нового атлантического сообщества» отводится блоку НАТО, который рассматривается не только и не столько как военная организация, сколько как политическая, в задачу которой помимо отражения существующих и сдерживания возможных угроз входит налаживание экономических отношений, урегулирование конфликтов. Для обоснования важности расширения и укрепления НАТО приводится и такой аргумент: эта структура эффективнее других действующих международных организаций, прежде всего ООН. По замыслу создателей этой концепции, территориальное расширение НАТО за счет восточноевропейских и постсоветских государств способно раздвинуть границы либерального демократического сообщества, созданного прежде всего усилиями Соединенных Штатов, обеспечить этой стране главенствующие позиции в формировании нового миропорядка.

Некоторые создатели концепции «нового атлантического сообщества» предлагают оставить открытыми двери для вступления в сообщество и России, чтобы тем самым способствовать успешному развитию в ней демократических процессов. По существу, концепция нацелена на создание глобального союза, который в случае вступления в него постсоветских государств и России соединит Европу и Северную Америку через евразийское пространство.

Концепция «нового атлантического сообщества» реализуется путем расширения зоны ответственности НАТО за счет включения в него новых членов, распространения деятельности блока на те области, которые раньше были либо сферой национальных суверенитетов, либо сферой ответственности исключительно ООН (права человека; права национальных меньшинств, включая право на суверенитет; сохранение целостности государств; проблема миротворчества на всех его стадиях – предупреждения конфликта, управления им, его разрешения, принуждения к миру и т.д.). Во время кризисов в Персидском заливе, в случаях боснийского и косовского конфликтов расширение зоны ответственности НАТО осуществлялось военно-силовым способом. В соответствии со стратегией НАТО предусматривается возможность реагирования на кризисы всеми средствами воздействия, включая проведение военных операций.

Для современной американской геополитики характерны преимущественно евразийская направленность, акцент на силовых факторах доминирования единственной сверхдержавы. В качестве основного объекта геополитики Евразия рассматривается как крупнейший и наиболее богатый ресурсами континент, контроль над которым важен для экономического развития США и позволит существенно расширить сферу их глобального влияния. Борьба с терроризмом используется для достижения традиционных геополитических целей Соединенных Штатов – укрепления позиций на Ближнем и Среднем Востоке, обеспечения присутствия в Средней Азии, политического проникновения в регион Каспийского моря, создание плацдармов для оказания давления на Индию и Китай.

В связи с тем, что Евразия всегда была и остается центром американских стратегических и экономических интересов, устранение любого соперника этим интересам систематически воспроизводилось и будет воспроизводиться в качестве важнейшей цели при любых переменах власти в США.

В целом можно утверждать, что в начале XXI века в рамках «ревизионистской» геополитики хаотично сосуществует множество соперничающих друг с другом концепций. За минувшие полвека не сложились ни унифицированное геополитическое учение, ни научные школы с присущим им видением геополитических проблем.