Шаманизм. Архаические техники экстаза

пенькам спиральной лестницы. Многие мифы и легенды говорят о первых людях, которые возносились на Небо, взбираясь на дерево: у предков маров был обычай восхождения на Небо и нисхождения с него именно по такому дереву72. У вираджуров первый человек, сотворенный Всевышним Существом, Баяме, мог входить на Небо сначала по горной тропинке, а затем поднимаясь по ступенькам вплоть до Баяме, как это делают знахари вурунджеров и вотджобалуков по сей день73. Юинские знахари возносятся до Дарамулуна, который дает им лекарства74.

Миф эуахлаев рассказывает о том, как знахари достигли Баяме. Они несколько дней шли с северо-запада, пока не дошли до подножия великой горы Уби-Уби, вершины которой терялись в облаках. Они восходили на нее по каменным ступеням в форме спиральной лестницы и под конец четвертого дня достигли вершины. Там они встретили Духа — посланца Баяме; он призвал духов-слуг, которые внесли знахарей через отверстие на Небо75.

Таким образом, знахари могут бесконечно повторять то, что первые (мифические) люди сделали однажды в мифические времена: подняться на Небо и низойти на землю. Поскольку способность вознесения (или магического полета) принципиальна для карьеры знахаря, то шаманское посвящение включает ритуал вознесения. Даже когда не упоминается непосредственно об этом ритуале, он каким-то образом присутствует неявно. Скальные кристаллы, играющие существенную роль в посвящении австралийского знахаря, отличаются небесным происхождением или, по крайней мере, имеют отношение — хотя иногда только посредственное — к небу. Баяме восседает на троне из прозрачного кристалла76. У эухлаев сам Баяме (= Бойерб) сбрасывает на землю кусочки кристалла, несомненно отколотые от его трона77. Трон Баяме является небосводом. Кристаллы, отколотые от трона, — это застывший свет78. Знахари представляют Баяме как существо, во всем подобное другим знахарям, за исключением света, излучающегося из его глаз79. Иными словами, они чувствуют наличие связи между состоянием сверхъестественного существа и обилием света. Баяме осуществляет также посвящение молодых знахарей, окропляя их святой и могущественной водой, которая воспринимается как жидкий кварц. Все это означает, что шаманом становятся после наполнения застывшим светом, т. е. кристаллами кварца; эта операция приводит к изменению статуса кандидата: он становится знахарем, вступая в мистическое единство с Небом. Если проглотить один из этих кристаллов, то можно полететь на Небо80.

Подобные верования мы встречаем у негритосов Малакки (см. выше, примеч. 48 в главе 2). В своей терапии хала использует кристаллы кварца — полученные от духов воздуха (сенои), или изготовленные им самим из магически застывшей воды, наконец, отко-

лотые от кусочков, которым Всевышнее Существо позволило упасть с неба81. Вот почему эти кристаллы могут отражать то, что происходит на земле (см. ниже). У шаманов морских даяков из Саравака (Калимантан) есть световые камни (light stones), отражающие все, что происходит с душой больного, и, таким образом, открывающие, где она блуждает82. Молодой вождь племени эхатисахт нутка (остров Ванкувер) встретил однажды магические кристаллы, которые шевелились и сталкивались. На несколько кристаллов он набросил свой наряд и взял четыре из них83. Шаманы квакиутлов получают свое могущество через кристаллы кварца84.

Как мы видим, скальные кристаллы в тесной связи со Змеем-Ра- дугой — дают способность вознесения на Небо. В других регионах те же камни приносят способность летать как например, в американском мифе, записанном Боасом85, в котором юноша, взобравшись на блестящую скалу, покрывает себя скальными кристаллами и сразу же начинает летать. Та же концепция твердого небосвода объясняет свойства метеоритов и громовых камней, упавших с Неба, насыщенных магико-религиозным свойством, которое можно использовать, передавать, рассеивать; это некоторый новый очаг уранической (небесной) святости на Земле86.

В связи с этим ураническим символизмом следует также вспомнить мотив кристальных гор или дворцов, встречающихся героям в их мифических приключениях; этот мотив сохранился также в европейском фольклоре. Наконец, более позднее порождение того же символизма мы видим в камнях на лбу Люцифера и падших ангелов (в некоторых вариантах камни оторвались во время падения), бриллиантах в голове или в горле змей и т. д. Разумеется, здесь мы имеем дело с чрезвычайно сложными верованиями, неоднократно преобразованными и переоцененными, фундаментальная структура которых, однако, по-прежнему остается ясной: всегда речь идет о кристалле или магическом камне, который оторвался от неба и, хотя и упал на землю, по-прежнему распространяет ураническую сакральность, т. е. ясновидение, мудрость, способность угадывать, умение летать и т. п.

Скальные кристаллы играют принципиальную роль в австралийской магии и религии, и их значение неменьшее на всем пространстве Океании и обеих Америк. Их ураническое происхождение не всегда точно зафиксировано в соответствующих верованиях, но забвение первичного смысла — распространенное явление в истории религий. Для нас существенным является указание, что знахари в Австралии и в других регионах необъяснимым образом связывают свои способности с присутствием этих кристаллов в своем теле. Это значит, что они чувствуют себя не такими, как остальные люди, в связи с ассимиляцией — в самом конкретном значении этого слова — святой субстанции уранического происхождения.

Для того чтобы хорошо понять комплекс религиозных и космологических идей, лежащих в основе шаманистической идеологии, следовало бы просмотреть целый ряд мифов и ритуалов вознесения. В следующих главах мы проанализируем самые важные мифы и ритуалы, но в полном объеме эта проблема не может быть здесь обсуждена, и нам придется вернуться к ней в одной из следующих работ. Пока что достаточно будет дополнить морфологию вознесения в шаманских посвящениях несколькими новыми аспектами, не претендуя при этом на исчерпание всей темы.

Ужителей острова Ниас тот, кому суждено быть жрецом-про- роком, вдруг исчезает, похищенный духами (очень вероятно, что они уносят юношу на небо); он возвращается в деревню через три или четыре дня, в противном случае его начинают искать и находят обычно на верхушке дерева, где он разговаривает с духами. Он кажется сумасшедшим, и следует принести жертвы, чтобы он вновь обрел рассудок. Это посвящение включает также ритуальный ход к могилам, к потоку и к горе87.

Ументавайцев будущий шаман заносится на небо небесными духами и там получает чудесное тело, подобное их телам. Обычно он заболевает и представляет себе, что восходит на Небо88. После этих первых симптомов осуществляется церемония посвящения наставником. Иногда во время посвящения или непосредственно после него шаман-неофит теряет сознание, а его дух возносится на небо в челне, который несут орлы; там он разговаривает с небесными духами и просит у них лекарства89.

Как мы сейчас убедимся, инициационное вознесение дает будущему шаману способность летать. Практически во всем мире шаманам и ведьмам приписывается способность летать, преодолевать во мгновение ока огромные расстояния и становиться невидимым. Трудно определить, у всех ли магов, утверждающих, что они способны переноситься в пространстве, было экстатическое переживание в период обучения или это был только ритуал со структурой вознесения, т. е. обрели они магическую способность летать в результате посвящения или же вследствие экстатического переживания, которое стало предвестником их шаманского призвания. Можно допустить, что по крайней мере часть из них действительно обрела эту способность в результате и посредством посвящения. Во многих сообщениях, свидетельствующих об умении шаманов и чародеев летать, не указан способ получения этой способности, но вполне вероятно, что это умалчивание объясняется несовершенством самих источников.

Несмотря на это, во многих случаях шаманское призвание или посвящение непосредственно связано с вознесением. Приведем

лишь несколько примеров. Великий пророк Басуто обрел свое призвание вследствие экстаза, во время которого он увидел, как крыша хижины раскрывается над его головой, и почувствовал, что возносится на Небо; там он встретил множество духов90. Многочисленные подобные примеры зафиксированы в Африке91. У нубов у будущего шамана возникает впечатление, что «дух схватил его за голову и потащил вверх» или что дух «входит в его голову»92. Большинство этих духов являются небесными, и следует предположить, что одержимость проявляется в трансе, характер которого связан именно с вознесением.

В Южной Америке инициационные путешествия на Небо или на очень высокие горы играют принципиальную роль93. Например, у арауканов после болезни, определяющей карьеру мачи, наступает экстатический кризис, во время которого будущая шаманка возносится на Небо и встречает самого Бога. Во время этого пребывания на Небе небесные существа показывают ей лекарства, необходимые для исцелений94. Шаманская церемония индейцев манаси включает нисхождение Бога в дом, в котором должно произойти воснесение; Бог уносит шамана с собой на Небо. «Его вылет сопровождался сотрясениями, от которых вздрагивали стены святилища. Через несколько минут божество опускало шамана на землю или же он падал в святилище головой вниз»95.

Приведем, наконец, пример североамериканского инициационного вознесения. Некий знахарь виннебагов почувствовал, что он убит и после многих перипетий вознесен на Небо. Там он разговаривает со Всевышним Существом. Небесные духи подвергают его испытанию; в ходе испытания он убивает медведя, которого, как считалось, невозможно даже ранить, и воскрешает, дунув на него. Наконец, он нисходит на землю и рождается второй раз96.

Основатель религии танцующих привидений «Ghost-Dance religion» [религиозно-политическое течение в Америке конца XIX в. — Прим. перев.] и все главные пророки этого мистического движения имели экстатическое переживание, предрешившее карьеру каждого из них. Основатель, например, взошел в трансе на гору, встретил прекрасную женщину, одетую в белое, которая сказала ему, что на вершине находится Мастер Жизни. По совету женщины он оставил свою одежду, нырнул в реку и в ритуальной наготе, предстал перед Мастером Жизни, который дал ему разного рода распоряжения: не терпеть больше бледнолицых на своей территории, бороться против пьянства, отвергать войну и полигамию и т. п., а затем дал молитву, чтобы он сообщил ее людям97.

Воворка (Woworka), наиболее достойный внимания пророк «Ghost-Dance religion», имел откровение в возрасте 18 лет. Он заснул средь бела дня и чувствовал, что его занесли в потусторонний мир. Он увидел Бога и умерших, все они были счастливыми и вечно

молодыми. Бог дал ему послание к людям, призывая их к честности, трудолюбию, милосердию и т. д.98 Другой пророк, Джон Слокем из Пюджет Саунд, умер и видел, как его душа оставляла тело. «Я видел ослепительный свет, большой свет… Я смотрел и увидел, что у моего тела уже не было души; оно было мертвое… Моя душа оставила тело и вознеслась на место Божьего суда… Я видел великий свет в моей душе, свет, исходящий из этой доброй страны…»99

Эти первые экстатические переживания будут служить образцом для всех адептов Ghost-Dance religion. Эти последние в свою очередь после долгих танцев и пения также впадают в транс, и тогда они посещают потусторонний мир и встречают там души умерших, ангелов, а иногда даже Бога. Первые откровения основателя и пророков становятся, таким образом, моделью для всех последующих преображений и экстазов.

Специфические восхождения совершаются также в хорошо организованном тайном обществе Майдвайвин (Midewiwin) оджибвеев. Как типичный пример, можно привести видение молодой девушки, которая, услышав зовущий ее голос, пошла за ним, поднимаясь по узкой тропинке, и дошла наконец до Неба. Там она встретила небесного Бога, который дал ей послание для людей100. Целью общества Майдвайвин является восстановление между Небом и Землей дороги, которая была проложена при Сотворении; вот почему члены этого тайного общества предпринимают экстатическое путешествие на Небо; этим они определенным образом пытаются бороться с нынешним упадком Вселенной и человечества, возвращая изначальную ситуацию, когда связь с Небом была доступна всем людям.

Хотя речь здесь не идет о собственно шаманизме — поскольку как Ghost-Dance religion, так и Майдвайвин являются тайными обществами, в которые можно вступить лишь после некоторых испытаний или показав определенную предрасположенность к экстазу, — мы встречаем в этих североамериканских религиозных движениях много черт, характерных для шаманизма, — техники экстаза, мистические путешествия на Небо, нисхождение в Ад, разговор с Богом, полубожественными существами и душами умерших и т. п.

***

Как видим, вознесение на Небо играет принципиальную роль в шаманских посвящениях. Обряды влезания на дерево или столб, мифы о вознесении и магическом полете, экстатический опыт левитации, полета, мистических путешествий на Небо и т. п. — все эти элементы выполняют решающую функцию в шаманских призваниях и посвящениях. Иногда этот набор практик и религиозных идей кажется связанным с мифом о древней эпохе, когда связь между Не-

бом и Землей была намного легче. С этой точки зрения шаманское переживание равнозначно возвращению этих первичных мифических времен, а шаман представляется как привилегированное существо, которое обретает для себя счастливое состояние человечества из мифических времен. Большинство мифов (некоторые из них мы приведем в следующих главах) иллюстрирует это райское состояние счастливого illud tempus (времени оного), которого шаманы иногда достигают в своих экстазах.

Глава 5

Символика шаманского наряда

и бубна

Вступительные замечания

Шаманский наряд сам по себе представляет религиозную космографию и иерофанию (священноявление); он означает не только божественное присутствие, но также космические символы и метапсихические пути. При тщательном исследовании он раскрывает систему шаманизма так же ясно, как и шаманские техники и мифы1.

Зимой алтайский шаман надевает свой наряд на рубашку, а летом — непосредственно на голое тело. Тунгусы как зимой, так и летом надевают наряд только на голое тело. Та же картина наблюдается у других арктических народов2, хотя на северо-востоке Сибири и у большинства эскимосских племен шаманского наряда как такового не существует3. Шаман обнажает свой торс, и (например, у эскимосов) единственной одеждой его остается только пояс. Очень вероятно, что эта почти полная нагота имеет религиозное значение, даже если тепло, царящее в арктических жилищах, кажется достаточным объяснением этого обычая. Во всяком случае, независимо от того, идет речь о наготе ритуальной (как например, у эскимосских шаманов) или о специальном наряде для шаманских занятий, существенно, что шаманское переживание не наступает, если шаман одет в обычную, будничную одежду. Даже тогда, когда наряда не существует, его заменяют шапка, пояс, бубен и другие магические предметы, принадлежащие к ритуальному наряду шамана и заменяющие собственно одежду. Так, Радлов4 утверждает, что черные татары, шоры и телеуты не знают шаманского наряда; тем не менее часто случается (как например, у лебединских татар5), что используется ткань для обматывания вокруг головы и без этой ткани совершенно недопустимо заниматься шаманством.

Сам по себе наряд представляет религиозный микрокосмос, качественно отличающийся от окружающего мирского пространства. С одной стороны, он составляет почти полную символическую систему, а с другой стороны, в связи с посвящением он насыщен разнообразными духовными силами, прежде всего духами. Благодаря самому факту одевания — или манипуляции заменяющими предметами — шаман преодолевает мирское пространство, готовясь войти в контакт с духовным миром. Обычно эта подготовка почти равно-

значна вхождению в духовный мир, поскольку наряд надевается после многочисленных приготовлений непосредственно перед шаманским трансом.

Кандидат должен в своих снах точно увидеть место, где находится его будущий наряд, а искать его он будет сам6. Затем он покупает его у родственников умершего шамана по цене коня (например, у бирарченов). Но наряд не может покинуть пределы рода7, поскольку в определенном смысле он имеет отношение к целому роду не только потому, что был сделан или куплен благодаря вкладу всего рода, но прежде всего потому, что он, насыщенный духами, не должен носиться кем-то, кто не смог бы с ними совладать; в противном случае духи могут причинять вред всей общине8.

Наряд является таким же объектом чувств опасения и страха, как и всякое иное место для духов9. Когда он уж слишком изношен, его вешают на дереве в лесу; живущие в нем духи оставляют его, привязываясь к новому наряду.

У оседлых тунгусов после смерти шамана наряд хранится в его доме духи, населяющие его, подают признаки жизни: наряд вздрагивает, шевелится и т. п. Тунгусы-кочевники, как и большинство сибирских племен, кладут наряд возле гроба шамана10. Во многих регионах наряд становится непригодным к использованию, если он служил для лечения больного и больной умер. Подобное происходит и с бубнами, доказавшими свое бессилие при лечении11.

Сибирский наряд

Согласно Шашкову (писавшему почти столетие тому назад), каждый сибирский шаман должен иметь: 1) кафтан с навешенными на нем кружками и фигурами, представляющими мифических животных; 2) маску (у самоедских тадибеев — платок, заслоняющий глаза шамана, чтобы он мог войти в мир духов через свой внутренний свет); 3) железный или медный нагрудник; 4) колпак, который автор считал одним из главных атрибутов шамана. У якутов посреди спины кафтана, среди висящих колец, представляющих солнце, находится просверленный кружок; согласно Серошевскому12, он называется «отверстием солнца» (ойбон кюнгете), но обычно считается, что он представляет Землю с ее центральным отверстием, через которое шаман попадает в Преисподнюю13. На спине находятся также полумесяц и железная цепь — символ силы и выносливости шамана14. Как утверждают шаманы, железные бляхи служат для защиты от ударов злых духов. Бахрома, пришитая к меху, представляет перья15.

Красивый наряд якутского шамана, как утверждает Серошевский16, должен содержать от 30 до 40 фунтов металлических украшений. В значительной мере шум, вызванный этими украшениями,

превращает танец шамана в адскую сарабанду. Эти металлические предметы имеют свою «душу», они не ржавеют. «Вдоль руки они уложены в виде прутов, изображающих кости этой руки (табитала). По сторонам грудной клетки пришиты маленькие бляшки, изображающие ребра (ойогос тимир); несколько выше большие округлые бляшки представляют женские груди, печень, сердце и другие внутренние органы. Часто пришиваются также изображения священных животных и птиц. Вешается еще маленький металлический эмегет (дух бешенства) в форме маленькой лодки с человечком»17.

У северных и забайкальских тунгусов преобладают два рода нарядов: один изображает утку, другой — оленя18. Резные концы палок напоминают голову коня. На спине кафтана висят ленточки шириной 10 см и длиной 1 м, называемые кулин — башня19. Кони, как и змеи используются в шаманских путешествиях в Ад. По мнению Широкогорова20, железные предметы — луна, солнце, звезды

ит. п. — тунгусы заимствовали у якутов. Змей они взяли у бурятов

итюрков, коней — у бурятов. (Эти замечания следует запомнить в связи с проблемой влияний Юга на североазиатский и сибирский шаманизм.)

Бурятский наряд

Паллас (P. S. Pallas), исследователь второй половины XVIII в., описывает внешний вид бурятской шаманки. У нее были две палки, оканчивавшиеся конской головой и увешанные колокольчиками; 30 змей, сделанных из черных или белых мехов, спадали с ее плеч до самой земли; ее голову покрывал железный шлем с тремя рогами, похожими на оленьи21. Но самым полным описанием бурятского шамана мы обязаны Н. Н. Агапитову и М. Н. Хангалову22. Бурятский шаман должен иметь: 1) меховой кафтан (оргой) — белый для белого шамана (поддерживаемого добрыми духами), черный для черного шамана (которому помогают злые духи); к меху пришиты многочисленные металлические фигуры, представляющие лошадей, птиц и т. п.; 2) колпак в виде рыси; после пятого очищения (наступающего через некоторое время после посвящения) шаман получает шлем из железных прутьев23, концы которых загнуты в виде двух рогов; 3) деревянная или железная палка с конской головой; первая сделана накануне первого посвящения, причем так, чтобы не погубить березу, от которой она отрезана; вторую, железную, получают только после пятого посвящения; на конце этой палки, украшенной несколькими колокольчиками, вырезана конская голова.

А вот описание, приведенное в Учебнике бурятского шамана, переведенном с монгольского языка Партаненом.

«Железная шапка, верхушка которой образована несколькими железными кольцами и украшена парой рогов. Сзади — железная

цепь, состоящая из девяти звеньев; к нижнему концу ее прикреплен кусочек железа в виде наконечника копья. Это называется „позвоночником“ (нигурасун; ср. тунгусск. никима, никама — „позвоночник“). С каждой стороны этой железной каски, на висках, находится по одному железному кольцу с тремя так называемыми колбугами — скрученными на наковальне полосками железа длиной с вершок (около 44 мм), которые имеют значение союза, связи, единства двоих. По сторонам и сзади к каске прикреплены скрученные в виде змей ленты из шелка, полотна, тонкого сукна и меха различных диких и домашних животных. Вместе с ними привязываются кусочки нарезанных в виде бахромы тканей, цветом имитирующих мех белки, ласки и горностая. Такой головной убор называется майкабчи — „шапка“.

Кполоске полотна шириной около 30 см прикрепляются различные изображения змей и шкурки животных, и эта полоска завязывается под воротником халата. Это называется далабчи (крыло) или джибер (крыло, плавник) 24.

Две грубо отесанные двухаршинные (1 аршин = 0,711 м) палки с изображением конской головы на конце; к ее „шее“ прикреплено кольцо с тремя колбугами — это называется „гривой“ коня. Подобные же колбуги прикрепляются к противоположному концу — это „хвост“. На передней части каждой палки таким же способом прикреплено другое кольцо с колбугой, а кроме того, миниатюрные, из железа — стремена, копье, меч, топор, молот, лодка, весло и наконечник гарпуна. Ниже вдоль палки закреплены еще три кольца с колбугами. Эти четыре кольца называются „ногами“, а обе палки именуются сорби.

Кнут, рукоятка (сукаи) которого восьмикратно обернута кожей мускусной крысы, а также снабжена железным кольцом с тремя колбугами. Вместе с ними привязывается молот, меч, копье, дубинка с заостренным концом (все миниатюрное), кусочки цветного шелка и полотна. Все изделие называется „кнут живого“. Обычно шаман пользуется кнутом вместе с сорби, но если сеанс проводится

вюрте, то используется только кнут»25.

Кнекоторым из этих подробностей мы еще вернемся. Пока что обратим внимание на значение, приписываемое «коню» бурятского шамана; тема коня как средства, используемого шаманом для осуществления своего путешествия, характерна для Средней и Северной Азии; у нас будет случай встретиться с ней и в других регионах (см. ниже). Шаманы ольхонских бурятов имеют, кроме того, сундук, в который они складывают свои магические предметы (бубны, палку-коня, меха, колокольчики и т. п.) и который обычно украшается изображениями Солнца и Луны. Нил, архиепископ Ярославля, перечисляет еще два предмета из арсенала бурятского шамана. Абагалдеи — уродливая маска из кожи, дерева или металла, на которой