Факторы актуализации исследования риска в современной социологии: теоретические основания и социальные проявления

Говоря об актуализации проблематики исследования риск-феноменов, следует отметить множественность факторов, способствующих успешному проникновению риск-константы в современную методологическую схему социальных наук. В первом приближении мы разделяем их на теоретические (свойственные современному социологическому знанию – в частности, и социогуманитарному – в целом) и эмпирические факторы, отображающие социоструктурные и социокультурные изменения в современном украинском обществе (в современных европейских обществах – в более широком смысле). Принимая во внимание тесную взаимосвязь особенностей развития современных обществ и методологических схем их исследования, данная работа представляет основные тенденции современного социологического знания, обусловившие оживленный интерес академического сообщества к проблематике риска.

В работе «Современные социологические теории» Дж. Ритцер в качестве магистрального направления исследований американской социологической школы отмечает актуализацию изучения peer-groups [1]. К исследованию подобных групп американский социолог относит, в том числе, анализ различных видов риск-групп населения страны (как институциональных субъектов риска) – беженцев, проституток, эмигрантов, больных ВИЧ и т.д. Неподдельный интерес к подобным социальным группам, испытывающим высокую рискологическую нагрузку в определенных жизненных ситуациях, а также оказание им социальной помощи, является актуальным направлением социальной политики в Европе. Таким образом, современная социология начинает не только использовать категорию риска в качестве критерия социальной дифференциации, но и способствует эффективной имплементации теоретических построений в реальную практику социальной работы. Это помогает самой социологии выйти из методологического кризиса путем максимального приближения к разрешению актуальных социальных проблем и проблем жизни отдельного человека (подробнее идея представлена в работе П. Штомпки [2]). В данном контексте исследование рисков повседневной жизни людей выступает приоритетным направлением развития современной социологии.

Успешному конструированию социологической теории риска способствует мейнстрим синтетических социологических построений в современном знании, которые позволяют отобразить целостность структурно-деятельностного подхода (теории П. Бурдье, Э. Гидденса, Н. Элиаса, П. Штомпки и т.д.), избежав слабых сторон методологических перекосов в направлении «структур» и «агентов». Целостный характер синтетических построений способствует созданию, в частности, комплексной теории общества риска, в рамках которой «структура» и «действие» будут представлены в качестве взаимодополняющих компонентов, а сам риск – как на уровне структуры, так и на уровне действия.

Учащению использования понятия «риск» в современном социологическом дискурсе способствует тенденция «возвращения к агенту», особенности которой описаны в работе представителя Франкфуртской школы А. Турена «Возвращение человека действующего» [3]. Отметим, что на практическом уровне подобное «возвращение к агенту» в рамках гуманистического поворота в социальных науках связано с возрастанием значимости процедуры принятия решений и осознания ответственности на индивидуальном и коллективном уровнях – ключевых составляющих деятельностного аспекта риска.

Последний факт связан и с ростом интереса к теориям, которые концентрируют исследовательский фокус на рефлексивности как основном свойстве субъекта в современном обществе. Здесь стоит вспомнить и значимость самореференции общества в теории Н.Лумана [4], и рефлективность как главную черту современности в работах Э. Гидденса [5, 6], и построения П. Бурдье относительно рефлексивной социологии (социологии, поводящей научную ревизию самой себя) [7]. По мнению современных западных ученых, благодаря возрастанию значимости рефлексивности (в понимании последней как осмысления сущности субъекта и его смысложизненных ориентиров в заданных социокультурных условиях), агенты стали задумываться над тем, что ранее не входило в сферу их повседеневной рефлексии (глобальные, экологические, более широкая сфера повседневных рисков).

Вплетение риска в ткань повседневного праксиса субъектов и социального знания связано и с недавним «бумом» социологических теорий экономического толка – теории рационального выбора и теории обмена, основанных на модели трактовки субъекта в качестве homo economicus [8]. В этой связи риск как категория, поддающаяся математической калькуляции и прогнозированию, прочно закрепился в методологическом поле социологических теорий последних лет. Несмотря на то, что в настоящее время в социологическом дискурсе все чаще представлена критика ограниченности и слабости модели homo economicus в описании мотивации действий современных субъектов, понятие риска в рамках социологического рассмотрения обретает новую методологическую базу (к примеру, зарубежный исследователь Л. Луптон выделяет три направления исследования риска в рамках социокультурного подхода – «культурно-символический», «говернментальный» и теорию «общества риска» [9]), которая отображает особенности социокультурных и социоструктурных условий развития современных обществ.

Как отмечают российские социологи А. Дорожкин и Н. Григорьева, в конце XX в. перед лицом фундаментальных проблем классический мир гуманитарной науки сменяется неклассическим миром плюрализма и всеобщей изменчивости. Все большую роль начинают играть процессы саморегуляции и самоорганизации, прямые и обратные связи объекта с социально-культурным окружением, поэтому риск уже не поддается однозначному моделированию и прогнозированию (как это было в рамках рассмотрения риска в экономической теории) [10]. Отмечая открытость как особенность современных обществ, исследователи обращают внимание на то, что актуализация рискогенных процессов имеет под собой определенную цивилизационно-технологическую основу, которая обретает свое воплощение в социологических теориях «цивилизации риска», а затем «общества риска». Резюмируя, отметим, что категория «риск» успешно «перекочевала» из методологической плоскости экономических наук в более широкую область социогуманитарного знания, приобретя новые аспекты теоретической и эмпирической операционализации.

Литература: 1. Ритцер Дж. Современные социологические теории /Дж.Ритцер. 5-е изд. – СПб. : Питер, 2002. – 688 с. 2. Штомпка П. Миссия социологии в посткоммунистических обществах / П. Штомпка // Посев. – 2006.  – № 6. – C. 10-18. 3. Турен А. Возвращение человека действующего. Очерк социологии / А. Турен – М. : Научный мир, 1998. - 204 с. 4. Луман Н. Социальные системы. Очерк общей теории / Никлас Луман / пер. с нем. И. Д. Газиева; под ред. Н. А. Головина. — СПб. : Наука, 2007. – 648 c. 5. Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации / Э.Гидденс. – М. : Академический проект, 2005. – 464 с. 6. Гидденс Э. Ускользающий мир. Как глобализация меняет нашу жизнь / Э. Гидденс. – М. : Весь мир, 2004. – 422 с. 7. Бек У. Общество риска: на пути к другому модерну/ Ульрих Бек. – М. : Прогресс-Традиция, 2000. – 384 с. 8. Вайзе П. Homo economicus и homo sociologicus: монстры социальных наук / Петер Вайзе// Thesis. – М.: Начала-пресс, 1993. – Выпуск 3. – С. 115-130. 9. Lupton D. Risk and sociocultural theory: new directions and perspectives/ D. Lupton/ Cambridge University Press, 1999. – 300 p. 10. Дорожкин А. М. Риск в социальном пространстве: историческая ретроспектива и современность / А. М. Дорожкин, Н. Е. Григорьева // Вестник Нижегородского Университета им. Н. И. Лобачевского. Сер.: Социальные науки. – НУ имени Н. И. Лобачевского, 2008. – С. 1-10.

Денисюк Кристина

Донецкий государственный университет управления

(Украина, Донецк)