Khaydegger_M__Chto_zovetsya_myshleniem

ПОСЛЕСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА

оно окружено и где оно собрано, оказывается неким be-halten, неким объемлющим, в которое мышление помещено актом собирания. Поэтому совершенно естественно по-русски сказать «в чем»: «В чем? В том, что нас держит в нашей сути». И то, что держит нас в нашей сути. Поскольку здесь повторяется «в». У нас тогда чисто стилистическая дисгармония будет устранена. Здесь будет «в» и здесь будет «в»: «В чем?». Структура ответа должна соответствовать структуре вопроса. Это произойдет, если мы здесь вместо «на чем» сделаем «в чем?». Вот я советую вам здесь сделать «В чем?».

С. Подождите. А здесь не смазывается ли: «в том» и вдруг — «в нашей сути»? То есть опять же речь идет о двух вещах, которые различаются?

М.В нашей сути нас нечто должно держать… Нет, ничего.

Б.У меня сомнение относительно такого места: «охранять, пасти — позволять пастись на выпасе». Нельзя ли сказать так: пастись на «пастбище»?

М.Здесь нехорошо то, что по-русски (Хайдеггер идет от этимологии немецкого глагола halten) «держать» значит собственно

«охранять». Надо в скобках сделать halten, чтобы показать как поясняется немецкое слово. Потому что в пределах русской системы языка это движение совершенно произвольное и ничего не поясняет, вызывая только недоумение. Но оно должно быть сохранено. Поэтому к «держать» нужно в скобках добавить halten.

Б.Потом оно будет взаимодействовать с handeln.

М.Да, уйти от него совершенно не дано; оно возвращается

кhalten.

Б.Как смотрятся немецкие вставки, не плохо?

М.Нет. Их не слишком много. Ничего. Даже для того, кто не знает немецкого, слово поясняется. Итак, в последней фразе разнобой и в самой первой.

С. «Желанно» вы принимаете?

М.Да, «желанно» — это хорошо звучит, это удачно. Это несколько не то, но это заранее уже заложено, что какие-то акценты будут. А момент желанности очень связан с русским менталитетом, поэтому это удача: это продуктивное искажение Хайдеггера, заведомое искажение, но оно мотивировано, потому что бывает

251

ЭЛЬФИР САГЕТДИНОВ

ловкая и неловкая мысль в русском менталитете и само использование этого слова уже ловко звучит.

Б.А как насчет Bedenkliche — зовущее думать и Bedenklichste — призывающее думать?

М.Хорошо. По-моему, это я и предлагал. Что я сразу заметил: когда вы только перешли к «на протяжении веков», к предметному описанию ситуации, стало много легче. На слух такой текст все-таки, конечно, не лезет. Потом посмотрел и вижу: нет, все благозвучно…

М.«Постольку, поскольку» звучит тяжело: это такой канцеляризм. Лучше: «тогда, когда», и проще.

М.Вместо «дела и поступки» следует «дела и досуг».

Б.Тогда они имеют характер противопоставления. Это две различные области значения. Здесь же одна линия как будто.

М.А зачем?

Б.Если они противопоставляются, конечно, «досуг».

М.Они не противопоставляются.

С.Обычно они раздельно не переводятся. Это идиома, поэто- му-то с Хайдеггером нужно держать ухо востро.

М.Да, ухо востро, потому что lassen — это один из опорных терминов.

С.Хайдеггер каждую идиому может рассечь.

Б.Почему бы не посмотреть его статью «Gelassenheit»?

М.Вот это «по сути» у вас получается проходным, тогда как здесь, в тексте, оно является опорным.

С. Может быть, Wesenhafte перевести как «вблизи сущностного, существенного». Буквально это как бы «на сущностном…».

М.«Сущностно», пожалуй, будет лучше звучать: «что в том или ином случае обращается к нему из сущностного». Сделаем так.

С. Да, «в каждом случае» несет большую и ненужную жесткость.

Б.И получается некоторая линейность. «В каждом» есть периодичность и повторяемость.

252

ПОСЛЕСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА

М.«Обращено к нему из сущностного»?

С.Можно так: «Обращается к нему вблизи существенного (или сущностного)». Или: «Каждая встреча сущностна».

М.«Мы учимся мышлению тогда, когда…» — мы повторим этот оборот…

Б.Да, это неплохо, когда повторяется. Это повторение нагнетает напряжение и усиливает весь абзац…

М.«Когда мы внимаем тому… что оно…».

С.Кстати, здесь есть два варианта gibt zu denken: «дает думать» или «дано для обдумывания», как мы здесь переводим. Но есть такой смысл, и он приводится в словарях: «дает думать». Поэтому в другом месте так: «оно дает возможность думать, для обдумывания».

Б.Конечно, было бы благозвучнее так: «для осмысления», но у нас корень другой работает.

М.Я предлагаю отказаться от «для»: «дает обдумыванию».

Б.А может быть, добавить: «самому обдумыванию»?

М.Можно, но это сильно подчеркнет, хотя это в стилистике этой мысли. «Самому» — это правильно, а «дает для обдумывания» — здесь несколько утрачивается прямота этого отношения, размывается. Теперь этот абзац звучит иначе. По-моему, благозвучно и почти что элегантно получилось.

С.Я хотел бы остановить внимание на denken. Вы говорите, что нужно по возможности выдержать только один корень — «думать», хотя мы уже пошли на компромисс с «мыслителями» и «мышлением». Бибихин в новом сборнике указывает (я не знаю, какую литературу он поднял), что мышление и память, оказывается, слова родственные. Мне это представляется аргументом. Родственные по происхождению.

М.Слово «мышление» и русское «память»?

С.Да. Вот, например, есть слово «смекать», «смета»: «мт», «к» переходит в «т»…

М.Братцы, я предлагаю руководствоваться не этимологией, а вот той более приблизительной, но гораздо более рабо-

чей штукой, которая у Гумбольдта называется «внутренней формой». Поскольку не осязается (для человека, который специально

253

ЭЛЬФИР САГЕТДИНОВ

не рылся в этимологических словарях) общий смысл и происхождение этих слов, какой-то эйдетической основы…

С. А если дать примечание…

Б.Примечание нужно в крайнем случае…

М.Убедительность примечания, ссылки не некоторую стороннюю предметность и убедительность однокоренных слов совершенно разного ранга. Где, на протяжении вот этой страницы, Хайдеггер ссылается на какую-либо этимологию? Только на очевидности корневых связей все и построено. Поэтому, когда уже деваться некуда, на такой ход можно пойти, а строить на этом нельзя…

С. Я помню, что вы представляли такой момент: желательно отказаться от «мыслить», потому что здесь идет наслоение «культуры». В принципе мы часто отказываемся при переводе от некоторых форм «думать». Другими словами, мы с этим корнем проделываем такую процедуру: от чего-то отказываемся…

М.Здесь несколько моментов, Эльфир. С одной стороны, действительно, слово «мыслить» задействовано было в диамате в течение десятилетий и было выхолощено и истискано, т. е. на нем остались негативные наросты, которые желательно избегать. Но это одна сторона. Во-вторых, слово «дума» звучит тяжелее

иболее по-платоновски, чем «мыслить», оно звучит тяжелее, и такие вещи, как задумчивость, обдумывать, как-то богаче и уходят корнями… Придумывать, выдумщик, задумка — неинструментальная работа рассудка.

Б.Вы имеете в виду, что мыслит только интеллект, а дума захватывает всего человека, не только познавательные способности…

С. Размышление…

М.Размышление носит оперативный характер.

Б.Я заметил, что ключевым для Хайдеггера является разыгрывание по абзацам корней и на этом все построено у него. Например, возьмем абзац о мышлении. Здесь разыгрывается Gedächtnis, bedenken, denken и т. д. Это можно назвать первичной эйдетической фигурой: обнажением корня. Обнажение через его одевание приставками и суффиксами. Сокрытый ими, он становится явленнее. Или пример с Zug — тягом, или с глаголом

254

ПОСЛЕСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА

lassen. Эти куски, построенные на корневых очевидностях, составляют основную, несущую матрицу текста. Можно сказать так: основные элементы — это корневые эйдосы, а между ними связки либо экспликативные относительно ситуации, либо разбор других текстов. Я думаю, исходить нужно именно из сопряженности и связности вот таких абзацев, разыгрывающих корневые структуры.

С.Я вернусь к тому, что мы так или иначе пошли на компромисс в связи с корнем «думать», взяв «мыслителей» и «мышление». Насколько мы чисты в своей логичности? Может быть, где-то использовать и то и другое. Я согласен с тем, что там, где самые значительные, самые несущие части — там «думать», а где мы имеем дело со связками, переходами — там, может быть, переводить словом «мыслить». Например, «пища для размышлений» — хорошо ложится. Здесь говорится об онтическом: это дает пищу для размышлений, но не является призывающим думать.

Б. Конечно, те формы, которые уже отработаны идиоматически, следует использовать.

М.В beachten господствует -achten. Сохраним его так, чтобы не растратить. Поэтому дальше и идет: оставить каждому слову его вес. Beachten — это не призыв к большей пристальности и большей тщательности, а призыв к сохранению полноты.

С.Я имел в виду как раз ту стратегию рассечения тех фразеологических оборотов, которые уже как бы устоялись и идут слитными образованиями, которые нельзя членить. Хайдеггер часто их распаковывает и по отдельности их выдает, заставляя их по-но- вому звучать и значить.

М.Сделаем стандартно… в самом себе, словно из своего дома.

А«дом» сбивает с толку.

С.«Дом» в смысле «начала».

М.Вот такая штука: словно в самом себе, из своих недр…

С.Нет, здесь другой смысл…

М.Можно такой вариант: из своего гнезда… У меня нет критерия.

М.Betroffenheit — соотнесенность? Это плохо... Так, в общем хорошо. Текст очень ровный, мелос мысли соблюден, но Betrof-

255

ЭЛЬФИР САГЕТДИНОВ

fenheit можно перевести получше. Betroffenheit — это «озадаченность».

С.«Озадаченность» — это очень ответственное слово. Здесь идет речь об уровне действительности неглубокой. Речь идет

осталкивании в суету, в модус любопытства. Здесь разводится сущностное и действительное…

М.Верно, это модус любопытства, возврат к «Бытию и времени». Все равно я считаю эту линию не столь важной. Здесь очень важно durch, его обязательно нужно перевести.

С.В том переводе, который здесь есть, действователем и активным началом оказывается человек, а в немецком тексте, наоборот, активно Wesende.

М.Сияющее в несокрытости его обращения. Это такое обращение, предшествующее всему человеческому и которое дает возможность думать.

С.Минутку, а как вот такой вариант: если сохранить наступающее, наступающее на всякое человеческое существо?

М.Нет: «человеческое существо» совершенно исключено. Ошибка фразы в том, что человеческое существо не является объектом мифа — не только субъектом, но и объектом мифа. Человеческое существо как раз устраняется, «выводится за скобки». Это просто предметная ошибка.

Б.У меня сомнение по поводу выражения: «бог оттягивается

вудаление».

С.Здесь перевернуто. Рассечено и перевернуто.

М.Нужно так: «бог оттягивается сам».

С.Вот это «сам» существенно меняет дело.

М.Скажите, вы отказались от идеи вместо «память» использовать «помнить»? А от «помнить» возможен переход к думать — мнить.

Б. Думать-помнить?

М.Думать-мнить, а потом от думать-мнить к думать-помнить.

Япредлагал такую конструкцию.

С.Это невозможно читать.

256

ПОСЛЕСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА

М. В самом слове Gedächtnis момент событийной сжатости denken словесно совершенно очевиден. Это один из радикальных переходов.

Б. Почему не дать так «думать-помнить»?

С.Мне кажется, необходимо использовать иную стратегию.

Вначале все должно быть выражено наиболее привычными словами. Суть поначалу прикрыта. Придет момент, и она должна явиться. Например, что касается динамики развертывания Andacht.

М.А как перевели An-dacht? Это все-таки человеческий акт.

С.К этому трудно подступиться. Молитва, поминание, можно

сдефисом: по-минание, именно как то, что подумано и вспомнено, как процесс припоминания.

Б. Как же смотрится глава в целом, Константин Николаевич.?

М. Ну, конечно, в целом, приближается к вполне приличному состоянию. То есть читаемость и адекватность уловлены и читаемость достигнута, но правок нужно еще осязаемое количество, т. е. взять не глядя и «бухнуть» — будет тяжеловесность, и проколы кое-где небольшие есть. Оказывается все еще не конец. Сейчас это почти чистовик. Тогда как раз был черновик, от которого тогда были видны только какие-то пути к чистовику, а сейчас почти чистовик, но взятый без такой вот коллективной проработки этот текст пока еще не лезет. Есть места стилистически тяжеловесные

икое-где есть небольшие проколы по пустякам.

Б.Вот интонирование, мне кажется, вы хорошо чувствуете

идаете целый абзац на одном дыхании…

М.Да, это важный момент. Есть какой-то эрос у Хайдеггера, очень явный. И нужно дыхание, спазмы, сжатия, расслабления [чтобы] его чувствовать и передавать. Это очень существенный момент в усвоении помимо того, что это очень глубинная компонента мышления, о которой мы как бы и не знали до Хайдеггера.

Б.Именно с его мышления эта интонация начинает появляться…

М.Это окончательно выступило на поверхность, что такая штука, может быть, всегда была в греческом мышлении. И если

257

ЭЛЬФИР САГЕТДИНОВ

мы возьмем Сенеку из античных мыслителей — это элегантный лаконизм риторичности. Это что-то производное от греков, может быть, более мелкое, но это мышление было загипнотизировано вот этой афористической формой по XYII век включительно. Скажем, «Максимы» Ларошфуко, этот афористический стиль французского мышления XYII века, конечно, восходит к латинизму, к Цицерону, Сенеке и т. д.

Откуда вообще идея афоризма — собранного, элегантного, ком- пактно-прозрачного и как бы довлеющего самого по себе слова, слова, в котором мысль как бы полностью представлена, и она представлена до такой степени, что возможность подмены слова, истолкования его совершенно устраняется? Это энергетически богатая форма. В ней есть момент соблазна, в ней есть момент пропедевтический, педагогический, и мышление как бы переадресует себя языку, вручает в руки языка, причем таким образом, что язык сжимает его в кулак. Вот что такое афоризм. Это мысль, не просто удержанная в руке языка, но превращенная в сжатый кулак. А кулак, по слову Гоголя, никогда не разожмешь в ладонь.

Б. Если вернуться к Хайдеггеру, то можно, по-видимому, задать такую установку и по отношению к нему… Так его читать

ипереводить…

М.Да, если продолжать вот эту метафору «кулака», то о Хайдеггере можно сказать так: Хайдеггер, пытаясь вернуться к грекам, никогда не доводит дело до кулака. Даже когда он дает нам: язык — дом бытия, дает его в разогнутом состоянии свою ладонь. Но какие-то сжатия и разжатия этой ладони, и ее мановения — всегда сохраняется определенная силовая игра. Но каким образом они сопрягаются с предметной конструкцией?

Икогда Деррида пишет в «Рука Хайдеггера», то берет его несколько иначе. Он слишком поспешно, грубо говоря, уходит в сторону фрейдизма. Тогда как для меня в этой конструкции, может быть, очень проблематичной, рука и кулак — это метафоры чисто мыслительных действий.

Вот, например, возьмем недавно опубликованную статью Хайдеггера «О сущности истины». По-немецки я ее не читал. Эта вещь действительно одна из ключевых. Здесь же плохой перевод, и все

258