5. 1.1.5. Биологическое и социальное

Определенные теоретические трудности связаны с решением проблемы соотношения биологического и социального в антропологической структуре первобытной культуры. С одной стороны, соблазнительно конструировать ответ на этот вопрос в соответствии с уже выверенной схемой, т. е. отстаивать тезис о синкретизме биологического и социального, однако это было бы, видимо, неверно, потому что культура собственно и начинается с противопоставления социального биологическому. Так, в самых примитивных реликтовых человеческих сообществах имеют место такие признаки наличия культуры, как общественные меры ограничения негативных последствий ревности самцов и даже ее табуирование, т. е. обуздание животных инстинктов, представляющих угрозу коллективной солидарности, те или иные способы регулирования отношений между полами и регламентация распределения пищи.

Таким образом, процесс становления человеческого общества есть одновременно процесс становления культуры, в рамках которой социальное и биологическое с самого начала выступают как относительно развитые противоположности. Видимо, можно утверждать, что культура и есть способ разрешения в первую очередь именно этого противоречия между социальным и биологическим.

Усложнение социальной жизни приводило к повышению требований, предъявляемых обществом к культуре, что находило выражение в размывании первобытного синкретизма различных ее элементов и функций.

53. 1.2. Сферы культуры

Первыми сферами культуры, которые уже в рамках первобытнообщинной стадии развития общества начали отпочковываться от ствола синкретической культуры, были общение и воспитание. Связано это, видимо, с первостепенностью для той стадии развития общества социальных функций этих сфер, направленных, как и мифология, на поддержание целостности коллектива.

1. 1.2.1. Общение

Богатейший этнографический материал позволяет предположить, что как только наш предок стал достаточно ловок и сноровист для того, чтобы высвободить себе малую толику времени, свободную от добывания пищи, он употребил это время на общение с себе подобными в рамках первобытных коллективов.

Это общение имело разнообразные формы, довольно тщательно разработанную систему норм. Подробное описание организации общения у алеутов оставил нам уже упоминавшийся И. Вениаминов, которому, правда, пришлось опираться в основном на рассказы стариков, поскольку уже к его времени (40-е годы ХIХ в.) традиционные формы культуры алеутов были размыты внешними влияниями.

Одной из самых распространенных и любимых алеутами форм общения, по мнению И.Вениаминова, были так называемые «игрушки», или, иначе говоря, праздники, которые делились на торжественные и простые. Подготовка и проведение торжественных праздников требовали много сил и времени. При этом каждое селение в одном случае выступало в роли хозяев, в другом (и в следующий раз) в роли гостей. На этом празднике, длившемся обычно несколько дней, большое значение придавалось материальной пище — все жители селения без исключения отдавали на угощение гостей все, что у них было, после праздника они долго голодали, и эта голодовка считалась очень почетной. Но главным угощением считалась пища духовная. Задолго до праздника хозяева начинали готовить представление, в котором в разных ролях участвовали все жители селения. Когда представление было готово, по селениям рассылались зазывные байдарки. Гостей никогда не приглашали поименно — ехали в гости кто хотел и кто мог. Обязательным условием для гостей было являться не поодиночке, а вместе и непременно днем. И. Вениаминов подробно описывает чрезвычайно сложный церемониал встречи и проводов гостей, являвшийся важнейшей частью праздника. В заключение гостей щедро одаривали подарками. Если у хозяев были основания считать, что гостям понравились их представление, подарки и угощение, то это было для них величайшей наградой.

В перерывах между торжественными праздниками алеуты общались в рамках так называемых «простых игрушек» — они могли быть в любое время, когда случались неожиданные гости. Тут не было торжественной церемонии встречи. Гостей всех вместе сажали на одной стороне бараборы (общественная постройка — нечто вроде клуба), хозяева-мужчины устраивались на другой, женщины и дети располагались по краям бараборы. Таким образом, в центре образовывался квадрат, где все желающие могли плясать. Гости и хозяева попеременно исполняли по две-три песни, главное условие состояло в том, чтобы песни были новыми для противников. Поэтому песни в течение вечера не повторялись. Во время исполнения песен каждый, кто хотел, в том числе и сами певцы, выходили на середину и плясали.

И. Вениаминов свидетельствует, что алеуты, причем не только молодые, но и старые, большие охотники до таких игрушек. «...Несмотря на то, что им завтра предстоит путь от самой зари и до заката солнца, они готовы петь и плясать всю ночь»¹. «По окончании игрушки, они обыкновенно благодарят друг друга, но не за посещение и угощение, которого почти никогда не бывает, кроме воды, но именно за песни, слышанные ими друг от друга»².

Аналогичные, весьма развитые, как мы видим, формы общения сохранили все племена и народности, не утратившие живой связи с истоками своей культуры.

Можно отметить следующие черты общения в рамках первобытной культуры: во-первых, оно имеет самоценный характер — это общение ради общения, а не ради достижения каких-то иных целей; во-вторых, оно сопряжено с очень интенсивной духовной деятельностью синкретического типа, когда каждый человек проявляет самые различные способности; в-третьих, культурная коммуникация осуществляется не только и не столько по принципу «я — они», сколько по принципу «мы — мы», когда производители духовных ценностей являются одновременно и потребителями; в-четвертых, общение носит, как правило, светский характер. И. Вениаминов, например, специально подчеркивает, что во время «игрушек» алеуты никогда не шаманили³. И, наконец, в-пятых, этот исторически первый тип общения носит сугубо коллективный, а не межличностный характер. Последнее понятно, поскольку слабо индивидуализированная первобытная личность была плохо приспособлена к беседам tete-a-tete, не подозревая еще о тех глубинах, которые может таить в себе духовный мир человека. Этот недостаток был устранен, как мы знаем, в ходе дальнейшего культурного прогресса, но зато, увы, вместе с бесспорными достоинствами исторически первого типа общения.