34. 3.2. Закономерности потребления ценностей культуры

Проблема реализации человекотворческой миссии культуры особенно остро стоит в связи с вопросом о производительном и непроизводительном потреблении культуры. Первый вид потребления приводит к прогрессивному развитию человека, повышению его творческого потенциала, второй — к его стагнации или деградации.

Производительный или непроизводительный характер потребления культуры зависит в первую очередь от содержания самих культурных ценностей. Именно здесь проходит водораздел между пресловутым «масскультом» и подлинно массовой гуманистической культурой. Первый (масскульт) основан на формуле «человек-потребитель», гуманистическая культура ориентируется на человека-творца.

В не меньшей степени, чем от содержания культурных ценностей и формы ее преподнесения, производительный или непроизводительный характер потребления зависит от самого потребителя, в частности, от его установок на потребление, связанных с понятиями «статус» и «престиж».

Первое из них характеризуется объективными показателями: положение того или иного лица или социальной группы в обществе, их вес и влияние на различные социокультурные процессы. Понятие «престиж» связано с аксиологической стороной сознания и деятельности. Оно формируется в результате соотнесения различных явлений со шкалой ценностей, которая характерна для той или иной группы. Отсюда ясно, что статусное потребление, т. е. потребление, имеющее целью всего лишь соответствие статусу, а не овладение содержанием продукта культуры, будет непроизводительным. В равной степени непроизводительным в любом случае оказывается и чисто престижное потребление.

Однако как первый, так и второй вид непризводительного потребления, к сожалению, получил в настоящее время довольно широкое распространение.

Положение в еще большей мере осложняется вследствие имеющих место расхождений как по линии труд — статус, так и по линии статус — престиж. Так, некоторые лица, не имеющие объективно высокого статуса, с помощью различных уловок добиваются реального, специфически проявляющегося веса в обществе, т. е. создают себе ложно-высокий статус. Ощущение зыбкости основы такого статуса побуждает их укрепить его средствами престижа. Для этого, во-первых, создается своя шкала престижа, соотнесенная с гиперпотребительской «этикеточной» системой ценностей. Этот вид потребления условно можно классифицировать как горизонтально-престижный. Он чрезвычайно неэкологичен: имеет свойство заражать окружающую культурную среду. В результате падает престиж социальных групп, которые объективно имеют высокий статус в нашем обществе, но не имеют возможности или желания соответствовать «этикеточной» шкале престижа. Одновременно дискредитируются и духовные ценности, на которые ориентируются эти группы. Так случилось, например, с учителями и инженерами.

Однако лица с ложно высоким социальным статусом не довольствуются горизонтально-престижным видом непроизводительного потребления и распространяют свой лицемерный интерес на ценности, ориентация на которые является признаком других социальных групп. Объектом особого внимания оказывается в этом случае творческая интеллигенция: предметами этого вида непроизводителоного потребления становятся не только книги, фильмы, спектакли, но и сами их авторы: знакомство с писателями, художниками, артистами ставится в один ряд с прочей «фирмой».

Чтобы искоренить этот вид престижного потребления, надо лишить его субъекта мошеннически приобретенного им общественного статуса. Однако и культура тут многое может сделать. Главная ее задача в этом плане — повышение «иммунитета» личности по отношению к «этикеточным» ценностям.

К вертикально-престижному непроизводительному потреблению относится потребление культурной продукции высокого качества субъектом, не подготовленным к этому своим предшествующим развитием. Так, данные социологических исследований свидетельствуют, что хотя 95 % жителей города, 91 % жителей села европейской части и 81 % азиатской части страны более или менее регулярно читают художественную литературу, лишь 8 – 9 % из них умеют видеть ее художественные достоинства, т. е. производительно потребляют этот вид духовной продукции. Ситуация с литературой — это модельная ситуация: ведь это же самое восприятие характеризует и отношение к кино, театру, телепостановкам и т. д. В таком случае субъект непроизводительного потребления выступает как наивный субъект. Поднять его до высот производительного потребления можно и нужно средствами самой же культуры.

Говоря о распределении и потреблении культуры, нельзя забывать о том, что их объектом является и то, что мы называем культурной средой. В это понятие входит многое: уровень благоустройства, архитектура, монументальное искусство, цветовое оформление, информационная насыщенность, топонимика (т. е. названия улиц, городов и населенных пунктов, рек, гор, озер) и т. д. и т. п.

Неудовлетворительное состояние всех этих компонентов культурной среды является опасным проявлением дегуманизации всей культуры. Особое значение в этом плане имеет отношение к культовым зданиям, разрушение храмов. Вряд ли мы в полной мере отдаем себе отчет в том, насколько глубоко отравлено подсознание людей видом разрушенных храмов, который встречался до недавнего времени на каждом шагу. Не отсюда ли у многих подсознательная жажда ниспровержения всего и вся, жестокость, нетерпимость, отсутствие воли к созиданию? Гуманизация среды — это первоочередная задача в решении проблемы преодоления дефицита культуры, поскольку воспитать доброго человека в негуманной среде вряд ли возможно. И начинать решение этой задачи нужно, видимо, с элементарного благоустройства и восстановления разрушенного.

Итак, признаком гуманистической культуры является тенденция к сокращению всех видов непроизводительного потребления, т. е. гармонизация отношений между производством культурной продукции (творчеством) и ее потреблением, превращение последнего в одно из важнейших звеньев процесса развития сущностных сил человека.