Этика провещения

Этика французского Просвещения формировалась как синтез многих учений прошлого, но в большей степени под влиянием современного ей английского сентиментализма. И это несмотря на то, что для Просвещения характерен рационализм в широком смысле, как культ разума, превознесение его возможностей. Под влиянием идей Шефтсбери во Франции стала развиваться философская теория морали. До этого этические идеи ограничивались в основном жанром поучений, афоризмов и эссе (Ларошфуко, Монтень).

Дени Дидро. Дидро затрагивал этические темы во многих произведениях. Он перевел трактат Шефтсбери, но не был последовательным сторонником сентиментализма. Он выводил мораль не из врожденного чувства, а из приобретенного опыта. Главным стимулом к действию он называл себялюбие и стремление к счастью. Истинное счастье состоит в пользе и наслаждениях, преимущественно, духовных. Оно основано на свободе личности, справедливости, милосердии, честности. Разум должен направлять желания. «Стоиками становятся, но эпикурейцами рождаются». Частное благо должно быть связано с общим благом так, чтобы человек не мог навредить обществу, не навредив себе.

Дидро эволюционировал от деизма к скептицизму и далее к атеизму. Он критиковал христианскую мораль за ханженство, лицемерие и апелляцию к божественному авторитету. Дидро отмечает, что крайней реакцией на ханженскую мораль современного ему общества стал аморализм, отказ от общечеловеческих нравственных ценностей. Дидро критикует обе крайности. В художественном произведении «Племянник Рамо» он выводит образ эстетствующего нигилиста, антигероя эпохи Просвещения. Рамо богат, и в богатстве ради наслаждений видит цель жизни. Он умен, имеет эстетический вкус, но не имеет нравственного чувства, совести. Он осознанно и аргументировано следует пороку. Добродетель для чудаков, большинство же людей, по его мнению, следуют лишь своему интересу. И в этом их естественность и непринужденность. Рамо доводит культ свободы до абсурда, видя ее в отсутствии каких-либо нравственных ограничений. Антигероем Просвещения Рамо делает то, что его позиция неразумна с точки зрения социального порядка.

Клод Адриан Гельвецийсоздал наиболее развернутую, в сравнении с другими просветителями, этическую систему, построив ее на критике религиозной и аристократической морали. Гельвеций видел в этике науку, которая подобно естественным наукам должна строиться с помощью индуктивного обобщения эмпирических данных. Эмпирическим базисом этики он считал историю нравов. Он подчеркивал конкретно-историческую сущность морали.

Под влиянием Ларошфуко Гельвеций считает главным источником человеческой деятельности себялюбие и частный интерес. В человеке есть врожденная физическая чувствительность, позволяющая ему чувствовать физические удовольствия и страдания. Они и являются самыми сильными мотивами. От природы люди не добры, и не злы. Их стремление к собственной выгоде естественно, а потому не осуждаемо. Добрыми или злыми их делают социальные условия, в силу которых для защиты частного интереса люди вынуждены вредить другим людям, или помогать им. Социологическая концепция морали подчиняет волю человека социальной среде.

Гельвеций спорит с Шефтсбери, отрицая врожденность доброжелательности. Врожденно только себялюбие. Но доброжелательность при определенных условиях может стать результатом себялюбия. Если интересы людей оказываются взаимосвязаны, то доброжелательность соответствует частному интересу человека, т.е. в конечном счете, диктуется все тем же себялюбием.

Понимание добродетели, как того, что соответствует частному интересу, характерно для большинства людей. Но Гельвеций видит истинную добродетель в способности подчинить частный интерес общественному, в стремлении к всеобщему счастью. Достигается это воспитанием и разумным осознанием частного интереса в единстве с общественным. Это не позволяет оценить идеи Гельвеция как этику эгоизма. Это этика разумного эгоизма, повлиявшая позднее на формирование утилитаризма Бентама, Милля и Чернышевского. Но свое время идеи Гельвеция подверглись жесткой критике как со стороны других просветителей, так и со стороны церкви и светской власти. Его книга «Об уме» была приговорена к сожжению, а он был вынужден дважды отречься от своих идей.

Руссо не ставил задачу создания этической системы. Его беспокоило разложение нравов современного общества. Руссо идеализировал нравственные отношения в догосударственном состоянии. Нравственность природна, врожденна человеку. Он считал, что человеку от природы присущи нравственные чувства – себялюбие и сострадание (Шефтсбери). Первое чувство заставляет заботиться о своих интересах, второе – не причинять зла другим. Голос природы – голос совести. Человеку достаточно прислушаться к нему, чтобы быть нравственным. В естественном состоянии люди выработали оптимальные формы сосуществования, гармонии частного и общего блага.

Рост потребностей породил собственность, испортил отношения людей. Естественное неравенство усугубляется социальным неравенством. Понадобились законы и государство. Таким образом, Руссо выделяет три стадии естественного состояния: дикость (индивидуализм), расцвет (коллективизм), закат (частная собственность и конкуренция). Переход к государству посредством общественного договора усмирил конфликты по поводу собственности, установил гражданский мир. Заключая общественный договор, человек отказался от части свободы. Вместо естественной свободы, ограниченной физической силой индивида, человек обрел гражданскую свободу, ограниченную общей волей. Появилась моральная свобода – свободное самоограничение человека нравственными нормами с учетом интересов других людей. Это подчинение закону, который человек сам себе установил. Это подлинная свобода.

Развитие наук и искусств порождает гордыню, стремление к роскоши и, в конечном счете, эгоизм и разрушение нравов. Для дикаря важнее совесть, для цивилизованного человека – репутация в глазах общественного мнения. Дикарь живет в себе самом, гражданин – в обществе, дикарь жаждет покоя, свободы и праздности, гражданин работает в поте лица. Дикарь счастлив сам по себе, гражданин счастлив, когда другие считают его таковым.

ЭТИКА НЕМЕЦКОЙ КЛАССИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ

Кант. «Основы метафизики нравов» (1785), «Критика практического разума» (1788), «Метафизика нравов» (1797).

В этике Канта нашли свое высшее выражение традиции европейского этического рационализма. Кант формулировал свое нравственное учение, противопоставляя его этическому сентиментализму Просвещения. Ему удалось реабилитировать роль разума в нравственной жизни после разгромной критики Дэвидом Юмом. Он был согласен с Юмом в том, что разум не может вывести нравственный законы из опыта. Слишком изменчив и противоречив нравственный опыт. Но сила разума в том, что он может сформулировать доопытные основания морали. Разум способен сделать это абсолютно автономно, не принимая в расчет чувства, интересы, общепринятые нормы и добродетели. Кант радикально рвет с традициями этики добродетели. Не добродетель делает человека моральным, а, наоборот, моральность позволяет человеку правильно распоряжаться добродетелями. (пример: мужественный преступник опаснее трусливого, мудрый злодей опасней глупого, умеренный человек не пойдет на жертвы ради других).

Моральность поступка определяется не его соответствием нормам, а его мотивом. Внешне благопристойный поступок может диктоваться корыстью, страхом, что не делает его моральным.

Кант подверг критике чувства в качестве мотива нравственного поступка. Даже те, что в христианстве считаются добродетелями: любовь, сострадание, милосердие. Эмоции непостоянны, избирательны, а потому не могут быть прочным основанием нравственности. Добрый поступок, движимый симпатией, любовью, состраданием, согласно Канту, похвален, но не обладает нравственным достоинством. Легко быть добрым по отношению к тому, кто тебе симпатичен.

Все неразумные мотивы поведения Кант называет склонностями. А настоящая моральность состоит в поступках в соответствие с разумом, а не склонностями. Мораль, по Канту, это принуждение, императив, подчинение склонностей разуму. Склонности слишком различаются у разных людей, и только разум может дать единый для всех нравственный закон.

Единственный достойный мотив нравственного поступка – это исполнение долга. «Должен – значит можешь». Долг – это безусловная необходимость поступка. Поступок в соответствие с долгом не зависит от опыта, склонностей, пользы или внешнего принуждение. Такой поступок результат самопринуждения, свободного и добровольного подчинения нравственному закону. Следовать долгу – значит исполнять закон только из уважения к самому закону (ригоризм).

Человек может произвольно выбирать правила совершения поступков. Максима – это субъективное правило воления (правило воли). Императив – это объективный принцип веления (веление разума, предписание). Гипотетические императивы ориентируют на выбор средств, соответствующих целям не связанным с нравственностью (практические прагматические цели).

Категорический императив – это моральный закон, который определяет форму нравственного поступка, задает принципы моральности. Таких главных принципов три: 1) «Поступай только согласно такой максиме, относительно которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом». Кант подчеркнул универсальность нравственного веления. Универсализация – это формула, формальный метод определения моральности поступка. 2) «Поступай так, чтобы ты всегда использовал человечество и в своем лице, и в лице всякого другого человека также как цель, но никогда – только как средство». Этот принцип вводит содержательное ограничение на выбор целей, средств и правил. (чтобы сильный не вводил всеобщность права силы). Моральность не зависит ни от каких внешних целей, поэтому целью для нее является только сам человек. 3) Воля «должна быть не просто подчинена закону, а подчинена ему так, чтобы она рассматривалась также как самой себе законодательствующая и именно лишь поэтому как подчиненная закону (творцом которого она может считать самое себя». Этот принцип закрепляет автономию воли нравственного субъекта.

Человек принадлежит к двум мирам. Являясь частью чувственного, феноменального мира, человек не свободен. Но, принадлежа умопостигаемому, ноуменальному миру, человек свободен. Автономия воли, как независимость от внешних воздействий и внутренних склонностей – это негативная свобода. Позитивная свобода – это добровольное подчинение собственному нравственному закону (идея подлинной свободы Августина).

Доводя новоевропейскую идею автономии воли до максимума, Кант поднял личность на недостижимую до этого нравственную высоту. Подчиняясь только собственному разуму, человек всецело несет ответственность за свои решения. Даже евангельские заповеди следует проверять на соответствие закону разума.

Гегель. В философии Гегеля представлена картина развития морали и нравственности, которая является частью развертывания абсолютного духа. Уже в «Феноменологии духа» (1807) и в «Лекциях по истории философии» Гегель обозначает различие нравственности и морали, как двух последовательных форм развития духа. Переход от нравов к рефлексивной морали для Гегеля символизирует Сократ, в лице которого человечество задалось вопросом о нравственном порядке, о сущем и должном.

В «Энциклопедии философских наук» (Том 3 «Философия духа», 1817) и в «Философии права» (1820) право, мораль и нравственность предстают как три стадии объективного духа, т.е. развития воли человечества к всеобщему благу. На стадии абстрактного права воля индивида формально свободна. Это свобода обладать или не обладать собственностью. На стадии морали воля направляется автономным законом. Здесь возникает более высокая свобода – моральная свобода, освобождение от власти вещей. На стадии нравственности воля индивида согласуется с волей других людей.

Раскрывая стадию морали, Гегель следует за Кантом. Он выделяет три составляющие морального поступка: 1) «умысел и вина». Свобода выбора порождает ответственность; 2) «намерение и благо». Моральность поступка определяется мотивом, намерением; 3) «добро и совесть». Добро – реализованная свобода, бескорыстное следование долгу.

Но Гегель показывает ограниченность кантовской морали. Автономная воля обречена на одиночество. Она вынуждена в одиночку принимать решение, чтобы не нарушить автономию. Она не имеет достаточного мерила для различения добра и зла, т.к. категорический императив формален. Поэтому автономия воли может перейти в произвол. Кроме того, одинокая автономная воля имеет крайне ограниченные возможности изменить что-либо вокруг себя, она бессильна.

Гегель пытался преодолеть ограниченность кантовского индивидуального морального сознания, включив его в социальный контекст. Человек, желая стать свободным и моральным, может опереться не только на свою волю, но и на волю других людей. На последней стадии развития объективного духа – нравственности – личность преодолевает одиночество, обретая подлинную свободу в обществе. Личность становится обусловлена социальным целым, обретает обязательства, руководствуется справедливостью, добродетелями.

Гегель выделяет три объективных формы нравственности: семья, гражданское общество и государство. В семье формируется естественная нравственность, первичные представления о добре и зле. В гражданском обществе личность отстаивает собственные эгоистические интересы, но постепенно осознает зависимость собственного частного блага от блага других людей. Это приводит людей к созданию государства, в котором индивидуальные интересы гармонично увязаны с общественными. Только в государстве свобода достигает максимальной полноты.

В «Философии духа» и в «Философии права» Гегель ограничил этическое развития человечества стадией объективного духа. Но в последующих «Лекциях по философии религии» Гегель продолжил перспективу нравственного прогресса на стадии абсолютного духа, включающей искусство, религию и философию. Он показывает, как самопознание открывает человеку зло в самом себе, порождая в нем потребность к преодолению зла, к преодолению собственной природы. Это становится возможным в рамках истинной религии – христианства. Гегель в этих лекциях меняет понятие морали. Моральность на стадии абсолютного духа становится выше социальной нравственности объективного духа. Христианство совершает нравственный переворот. Заповедь любви приходит на смену ветхому закону. Личность, устремленная к идеалу Христа, к достижению единства человеческой и божественной природы, обретает мораль всеобщей любви.

Фейербах. «К критике философии Гегеля (1839), «Сущность христианства» (1841), «Сущность религии» (1845), «Эвдемонизм» (1866-69). Фейербах формулировал этическое учение, преодолевая этику Канта и Гегеля. Он провозгласил тезис: «теология есть антропология». Идея Бога создана человеком, поэтому познавая Бога, человек познает самого себя. Корни морали следует искать посюстороннем мире, в пространстве межличностных связей. В морали человек выходит за пределы себя, открывая другого человека. Фейербах ставил цель «превратить людей из теологов в антропологов, из теофилов – в филантропов, из кандидатов потустороннего мира – в студентов здешнего, из религиозных и политических камердинеров небесной и земной монархии и аристократии – в свободных и исполненных самосознания граждан земли».

Заслугой Фейербаха стало развитие межличностного аспекта морали. До этого мораль изучалась либо в русле этики индивидуального совершенства, либо в русле этики общественного блага. Фейербах же видел источник морали именно в отношениях Я-Ты. «Общественное» для Фейербаха, не значит, относящееся ко обществу, а значит, относящееся к общению индивидов. Фейербах соотносит человека не с обществом, а с другими конкретными людьми.

Эмпирически достоверной основой нравственности, по мнению Фейербаха, является стремление человека к счастью. В духе Аристотеля он называет его стремлением всех стремлений. Все другие стремления, как низменные, так и возвышенные, оказываются в итоге путями достижения счастья.

Но перед Фейербахом, как и перед другими сторонниками эвдемонизма, стала проблема соотнесения индивидуального стремления к счастью с таким же стремлением других людей. Фейербах считал, что стремление к счастью становится моральным, если оно разумно. Разумность же заключается в осознании связи собственного блага и блага других людей. В этом и есть задача морали. Счастье становится принципом морали, если это счастье с тобой разделяют другие. Прототипом моральных отношений Фейербах называет любовь мужчины и женщины. В любви не может быть индивидуального счастья без счастья другого. Добро – это все, что способствует счастью твоему и счастью другого. Зло препятствует счастью.

Гуманистическая этика Фейербаха повлияла на становление идей Маркса, Чернышевского, но оставалась в русле просветительского «разумного эгоизма» и натурализма.

Шопенгауэр.«Мир как воля и представление» (1819), «Об основе морали».

В этике Шопенгауэра намечается разрыв с классической европейской традицией. Это выразилось, во-первых, в отказе от нормативной модели этики, а во-вторых, в изменении отношения этики к своему объекту – к морали. От обоснования морали этика переходит к ее критике.

Шопенгауэр критически переосмысливает этику Канта. Во-первых, он критикует ее нормативность. Этика не может быть приказом, принуждением, она может только советовать человеку правильный путь жизни. Во-вторых, он критикует формализм этики Канта. А в-третьих, Шопенгауэр увидел эгоизм в том, что индивид придает своим принципам статус всеобщих законов.

Этика Шопенгауэра основана на его метафизике. Сущностью мира он считал слепую, неразумную волю. Все многообразие мира – это проявление воли (манифестация, объективация, самообнаружение, представление). В психике живых существ воля раздваивается на объект и субъект, сама для себя становится объектом познания. Материальный мир не является подлинной реальностью, он лишь представление воли. Жизнь подобна долгому сновидению.

Движимый волей человек постоянно испытывает растущие желания. Воля ненасытна. Неудовлетворимость желаний порождает страдания, которые не являются отклонением, а неизбежно присущи такому миропорядку. Удовольствия мнимы, они не имеют положительного содержания. Они лишь временное отсутствие страданий. Страдать обречены все живые существа, но страдания человека самые сильные. В человеке воля соединяется с разумом, к физическим страданиям добавляются душевные разочарования. Человек способен осознать всю трагичность и бессмысленность своего бытия.

Проявление мировой воли в человеке – это его умопостигаемый характер (интеллигибельный), внутренняя сущность, изначально данная, неизменная и универсальная для всех. Каждый отдельный человек обладает также эмпирическим характером – индивидуальной вариацией интеллигибельного характера. Он также врожден и неизменен. Кроме того человек имеет приобретенный характер, который создает возможность множества вариаций врожденного характера. Фатализм этики Шопенгауэра состоит в том, что он признает врожденными и неизменными такие качества и принципы личности как эгоизм и альтруизм, сострадание и злоба.

Имея единую первооснову, отдельные индивидуации воли тем не менее конкурируют между собой, оспаривая друг у друга материю, пространство и время. Это выглядит как столкновение отдельных воль. Поэтому эгоизм изначально присущ человеческой природе. Тем не менее, Шопенгауэр выделяет три типа эмпирического характера: эгоистический, злобный и сострадательный. Большинство людей эгоисты, т.е. просто следуют своей природе. В некоторых эгоизм может доходить до крайности (убить, чтобы его жиром смазать себе сапоги). Существует также категория людей, испытывающих удовольствие от причинения страдания другим (злобный характер). Третий тип людей способен сострадать. И в этой способности состоит основа моральности.

Со-страдание – значит страдание вместе с другим, ощущение чужой боли как своей. Шопенгауэр признает это единственным нравственным мотивом (а не долг, как Кант). Сострадание противоположно эгоизму, и поэтому является средством подавления индивидуальной воли и освобождения человека из-под диктата мировой воли. Помимо сострадания средством преодоления эгоизма является аскетизм, буквально понимаемый Шопенгауэром как подавление материальных желаний.

Метафизика и этика Шопенгауэра содержат внутреннее противоречие. В его понимании, мировая воля абсолютно свободна и всемогуща. Человек же несвободен как игрушка в ее руках. Даже его характер предопределен волей. В тоже время, человек способен бросить вызов мировой воле. И сила, способная противостоять ей, это мораль. Сила морали оказывается соразмерной, но противоположной той силе, что является основой бытия. Как воля человека способна противостоять мировой воле, чьим проявлением она выступает? В рационалистической этике разум оказывается той силой, которая способна обуздать волю. Разум делает возможной свободу человека. Но Шопенгауэр низводит разум до слуги воли, способного лишь толковать решения, принятые волей.

Шопенгауэр не видит позитивного значения в человеческих желаниях, считая их только причиной страданий. Он не верит в достижимость счастья, считая его опасной иллюзией и самообманом, ведущим к разочарованию и еще большему страданию. Он не видит смысла в индивидуальном совершенствовании, считая это проявлением эгоизма. Он не видит созидательного значения культуры, сводя ее к функции подавления эгоизма (мораль, этикет, государство и право – как намордники на зверином эгоизме человека). Единственный выход для человека в этике Шопенгауэра – это небытие, умерщвление воли к жизни. «Нет воли – нет представления, нет мира. Перед нами остается, конечно, только ничто».

Этика Шопенгауэра пробудила интерес к восточной философии в Европе.

Ницше.«По ту сторону добра и зла» (1886), «К генеалогии морали» (1887) (с 1889 г. он уже не писал). Тема человеческой жизни и ее смысла – основная тема его творчества.

В европейской традиции сложились различные нормативные этические программы, различные способы обоснования морали, но основные моральные нормы, принципы и добродетели не подвергались сомнению. Для Ницше предмет этики – это критика морального сознания. Для него гуманистическая европейская мораль – это препятствие на пути совершенствования человека. Имморализм Ницше – это не отрицание морали вообще, а пересмотр ее ценностей.

Ницше пытался показать, как с появлением христианства произошла подмена ценностей, ставшая поворотным пунктом в европейской культуре. До христианства существовала героическая мораль, с позиции которой добродетелями считались сила, бесстрашие, честь, благородство (герои Гомера). Подвиги героев сопровождались жестокостью, которая не осуждалась, а воспевалась. Морали героев противопоставлялась мораль простолюдинов, стремившихся к житейскому благополучию и считавших добродетелями терпение, милосердие, трудолюбие. Сильные и слабые гармонично дополняли друг друга. Сильные хоть и презирали слабых, но использовали их. Слабые боялись и уважали сильных.

Гармония разрушилась, когда в недрах знати произошел раскол. В аристократической среде выделились группы воинов и жрецов. Войнам на правах силы принадлежала власть и добыча. Жрецы испытывали зависть, ненависть и бессилие. Ницше называет это состояние психики – рессентимент (франц.), навязчивое переживание одних и тех же отрицательных эмоций. Сила жрецов была в их способности давать оценку, определять ценности. Жрецы вместе с плебеями перевернули всю систему ценностей. Они добро и зло поменяли местами. Сами понятия «доброе и злое» появились вместо понятий «хорошее и плохое». Христианство закрепляет переворот, объявляя добродетелью кротость и нищету духа.

Европейская гуманистическая мораль, согласно Ницше, является продуктом рессентимента. Исходными эмоциями стали злоба и стыд, вызванные унижением достоинства. Постоянное переживание этих эмоций вызывает ненависть и желание мести. Невозможность мести вызывает чувство бессилия и отчаяния. Загнанное в угол чувство уже не может отступать, ищет путь мести, и неспособное физически победить, побеждает врага духовно.

Прославляя и консервируя слабость, мораль рабов стала препятствием на пути развития человека. Эта мораль нетворческая, она ничего не может создать, но может разрушить. Она реактивна, т.к. является реакцией на мораль сильных. Она говорит миру «нет», строится на запретах. Мораль рабов, закрепленная в христианских заповедях и законах, стремится одеть намордник на человека, обуздать в нем хищного зверя. Все сильное и свободолюбивое для рабов опасно, и поэтому объявляется злом.

Рабы объявляют добродетелями качества, которые облегчают их рабское существование: кротость, терпение, сострадание. И последние становятся первыми.

Преклоняясь перед величием Бога, человек легализует свое право быть ничтожеством. Превращая нормы морали в абсолютные, человек отказывается от права самостоятельно определять добро и зло.

Рабы побеждают количеством, не в силах индивидуально противостоять сильным. Поэтому мораль рабов – это стадная мораль, подавляющая любую индивидуальность, усредняющая.

Рабская мораль проявляется в подавлении разумом свободных инстинктов. Она репрессивна. Душа подавляет тело. Телесность объявляется греховной. Инстинкты есть проявление жизни. Подавляя их, мораль подавляет саму жизнь. Эгоизм – правда жизни, ее истинное проявление. Мораль – лживое и лицемерное камуфлирование эгоизма.

Рабская мораль порождает в человеке внутренний конфликт, чувство вины, недовольство собой, обрекая на сомнения и нерешительность.

Учение о сверхчеловеке – это мечта Ницше о преодолении человеческих недостатков. Задача философии – дать ориентиры, ценности. Куда дальше двигаться человеку?

Утилитаризм.Основатель – Иеремия Бентам (1748-1832), английский философ и правовед. «Введение в основание нравственности и законодательства». Идеи Бентама были развиты Джоном Стюартом Миллем (1806-1873). Утилитаризм и абсолютистская этика исходят из противоположных подходов к обоснованию морали. Для утилитаризма основанием морали являются потребности человека, его практическая деятельность и представления о пользе. Мораль и добродетель воспринимаются как средства достижения счастья. Счастье является абсолютной ценностью, а добродетель – относительной. Для абсолютизма мораль и добродетель являются самоценными, а счастье заключается в том, чтобы быть добродетельным.

Утилитаризм считает деятельность человека морально оправданной, если она ведет к достижению наибольшего счастья для наибольшего числа людей. Этот принцип вошел в историю этики под названием принципа полезности. В неоформленном виде он был предложен еще Цицероном, сформулирован Ф. Хатчесоном, поддерживался многими философами XVIIIвека, был развит И. Бентамом и Д.С. Миллем. Бентам фактически отождествил удовольствие, пользу, счастье и добродетель. Счастье – это длительное, непрерывное удовольствие, свободное от страданий. Удовольствие и польза являются благом, добром, а добро полезно. Бентам также предложил руководствоваться в нравственной деятельности принципом подсчета суммы удовольствий и страданий, к которым приведет эта деятельность.

В раннем, классическом утилитаризме индивидуальное и общее счастье не противопоставлялись, а взаимообусловливали друг друга. Д.С. Милль, защищая идеи Бентама, опровергал обвинения в эгоизме утилитарной морали: нравственным признается поведение (явления, события, нормы), направленное на достижение общего счастья. Недостижимость высшей цели – всеобщего счастья – не умаляет ее. Смыслом нравственного поведения оказывается стремление к уменьшению несчастья, содействие счастью все большего числа людей. Т.о. утилитаризм оптимистически оценивает возможности человека и общества в движении к счастью, оптимистически оценивает возможность гармонии между интересами личности и общества. В этом жизнеутверждающем и гуманистическом признании права человека на счастье состоит положительное значение утилитаризма. Его слабостью остается недооценка общезначимости и объективности морали, субъективистское толкование морали каждым отдельным индивидом на основе собственных представлений о своем и общем счастье, что неизбежно чревато ошибками и трагическими последствиями. Также возникают трудности в определении последствий поступка для других людей, трудности в оценке общего количества счастья, трудности в соотнесении индивидуального и общего счастья, в случае, если счастье большинства достигается за счет несчастья меньшинства.

Марксизм. Отношение Маркса к проблемам морали и этики менялось. Его ранние идеи выражены в «Экономическо-философских рукописях 1844 года». В них он критикует капитализм и обосновывает необходимость коммунизма, используя в числе прочего и нравственные аргументы. Антигуманизм классового общества связан с отчуждением от человека продуктов труда, самого труда, отчуждением человека от человека. Коммунизм, устраняя частную собственность на средства производства, устраняет и причину отчуждения, осуществляя «подлинное присвоение человеческой сущности самим человеком и для человека». «свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех».

Классический марксизм. Антинормативность. Критика морали и этики. Мораль как и религия камуфлирует социальные антагонизмы. Этика не нужна, вообще не нужна теория морали. Она того не стоит. Критика созерцательности, этики индивидуального совершенства.

Показательны слова из “Немецкой идеологии” о том, что “коммунисты не проповедуют никакой морали” . Такая позиция, по-видимому, также психологически соответствовала бунтарской, революционной натуре Маркса и он формулирует ее с необычайной энергией – не только как философскую истину, но и как личное убеждение.

Моральная деформация общественного сознания, согласно К.Марксу, призвана обслуживать интересы господствующих, привилегированных слоев общества, помочь им навязать свою волю всему обществу.

Он рассматривает мораль и этику в предельно обобщенном виде – как идеологическую форму, специфичную для классового общества.

Будучи выражением отрицательного отношения к миру в его несовершенстве, мораль могла существовать только как идеальная конструкция (пожелание, мечта, цель, регулятивный принцип). Мораль эмансипируется от мира в виде совокупности абстрактных норм и начинает мнить, будто она “может действительнопредставлять себе что-нибудь, не представляя себе чего-нибудь действительного...” Также Сократ когда-то сетовал, что афиняне ценят добродетели, но не знают, что они означают.

Мораль отождествлена с политической борьбой пролетариата. Нет противоречия между нравственными нормами и политической целесообразностью. Бытие определяет сознание. «Как воспитать самого воспитателя?» Пролетариат очистится, когда освободится от гнета. Все что делает пролетариат в своей борьбе за свободу – нравственно. В бесклассовом обществе мораль как превращенная форма общественного сознания исчезнет.

Энгельс позже смягчает критику морали. Он говорит о том, что пролетариат создаст новую мораль, отличную от буржуазной. Учение о формах общественного сознания, относительная самостоятельность морали, преемственность, обратное воздействие на бытие.

Марбургская школа неокантианства. Дополнить Маркса Кантом. Социализм – не научная теория, а этическое учение, идеал, должное. Коген, Наторп, Форлендер. Бернштейн социал-демократ.

Плеханов и Каутский критиковали их. Против кантовского идеализма. Каутский пытался обосновать общезначимость и внеклассовый характер морали природным инстинктом, солидарность – врожденное чувство.

Ленин сторонник классического марксизма.

Неомарксизм – собирательное название ряда направлений. Синтез раннего Маркса с фрейдизмом, герменевтикой и т.д. Лукач, франкфурсткая школа, левый экзистенциализм, Фромм.

Советская этика с 60-х гг. Классовое и общечеловеческое в морали.

Экзист. Сартр «Человека не открывают, человека изобретают». «У человека нет природы». «Человек есть то, что он не есть, и не есть то, что он есть».

1Древнекитайская философия. Собрание текстов.: в 2 т. – М., 1972. – Т.1. – С. 161.

2Там же. – С. 148.

3Там же. – С. 153.

4Там же. – С. 171.

5Там же. – С. 148.

6Карапетьянц А.М. Первоначальный смысл основных конфуцианских категорий // Конфуцианство в Китае. Проблемы теории и практики. – М, 1982. - С. 15.

7Цит. по: Гусейнов А.А. Великие моралисты. - М., 1995. - С. 32.

8Древнекитайская философия. – С. 167.

9Древнекитайская философия. – С. 159.

10Там же. – С. 159.

11Древнекитайская философия. – С. 160.

12Там же. – С. 148.

13Там же. – С. 161.

14Там же. – С. 159 – 160.

15Очерк истории этики. - М., 1969. - С. 41.

16См. Чанышев А.Н. Философия Древнего мира. - М., 1999. - С. 119.

17Бонгард – Левин Г.М. Древнеиндийская цивилизация. - М., 2000. - С. 150.