IV. Инспектор в печали.

Холл дешевого отеля в Маленьком Чикаго, из тех, что снимают на час.

ИНСПЕКТОР. – Мне грустно, хозяйка. На сердце какая-то тяжесть, сам не знаю отчего. Мне часто бывает грустно, но на этот раз дело нечисто. Обычно, когда мне вот так как сейчас хочется заплакать или умереть, я начинаю искать причину своей грусти. Я вспоминаю, что случилось днем, ночью и накануне. И в конце концов всегда нахожу какой-нибудь не стоящий внимания пустяк, который сначала даже не заметил, а он, как маленький подлый микроб, засел у меня в сердце и выворачивает его наизнанку. Когда я обнаруживаю этот не стоящий внимания пустяк, причинивший мне столько страданий, то смеюсь над ним, давлю микроб, как вошь ногтем, и мне опять хорошо. Но сегодня я перебрал все, я вернулся на три дня назад, исходил их вдоль и поперек, и вот я снова здесь, но так и не знаю, где источник опасности, мне так же грустно, и такая же тяжесть на сердце.

ХОЗЯЙКА. - Вы слишком часто возитесь с трупами и вникаете в дела сутенеров, инстпектор.

ИНСПЕКТОР. – Трупов не так уж много. Зато сутенеры чересчур расплодились. Лучше бы было побольше трупов и поменьше сутенеров.

ХОЗЯЙКА. – Я предпочитаю сутенеров. Сами живее всех живых, и мне дают пожить.

ИНСПЕКТОР. – Ну, хозяйка, прощай, мне пора.

Зукко выходит из номера, закрывает дверь на ключ.

ХОЗЯЙКА. – Никогда не говорите прощай, инспектор.

Инспектор уходит, Зукко следует за ним.

Через некоторое время появляется обезумевшая от страха проститутка.

ПРОСТИТУТКА. – Мадам, мадам, по Маленькому Чикаго только что пронеслась нечистая сила. Квартал как вымер, девочки забыли о работе, сутенеры встали с открытыми ртами, клиенты разбежались, все застыло, все окаменело. Мадам, вы приютили в своем доме дьявола. Этот парень, который недавно здесь появился и не отвечал на вопросы девочек, так что мы уж было подумали, может он немой или кастрат какой, этот парень с ласковым взглядом, этот парень, такой красавчик, ой, между нами девочками, столько об этом разговоров было, - ну вот, выходит он вслед за инспектором. Мы, девочки, на него глазеем, шуточки там всякие отпускаем, догадки строим. Он идет за инспектором, а тот как будто погружен в глубокие раздумья, парень крадется за ним тенью, тень сокращается, как в полдень; он приближается к сгорбленной фигуре инспектора, вдруг вытаскивает из кармана длинный нож и раз - вонзает его бедняжке в спину. Инспектор застывает на месте. Так и не обернувшись. Качает головой, тихо-тихо, будто все его глубокие раздумья разрешились. А потом качается всем телом, и бух на землю. Ни убийца, ни жертва так друг на друга ни разу и не посмотрели. Парень впился взглядом в револьвер инспектора, нагнулся, взял его, положил в карман и пошел себе спокойно, дьявольски спокойно, мадам. Потому что никто не шелохнулся, все стояли как вкопанные и смотрели ему вслед, пока он в толпе не исчез. Это был дьявол, мадам, сам дьявол был у вас под крышей.

ХОЗЯЙКА. – Кем бы он ни был, этот малыш, а после убийства инспектора на нем можно ставить крест.