87. Арам Габрелянов

владелец газеты «Жизнь» (2001–2011)

— Вы же сначала издавались в Ульяновске, завоевали все Поволжье. Когда вы поняли, что пора идти в столицу?

— У меня уже были «Слово молодежи», «Симбирские губернские ведомости», куча газет, телеканал. Я зарабатывал сумасшедшие деньги. И в какой-то момент мне просто стало неинтересно. Вопрос стоял такой: или я занимаюсь бизнесом — заводики все эти покупаю, у меня был уже один обувной магазин, — или делаю СМИ. И я решил идти в Москву. Сначала, честно говоря, у меня была идея фикс сделать все по американскому или немецкому образцу. Чтобы центр был в Ульяновске, а в Москве представительство. Но тут ведь как — если ты в Москве, ты красавчик, если нет, то с тобой никто не разговаривает. И я поехал в Москву. Это был тяжелый 1999 год. Москва была страшнейшим городом.

— И к тому же там была безраздельная монополия «Московского комсомольца». Как вам удалось на рынок пробиться?

— Я пришел в «Логос», фирму, которая занималась газетным распространением, и сказал: «Ребята, возьмите вот новую газету «Жизнь». Они отвечают: «Нет». «Почему?» — спрашиваю. Они начинают оправдываться: «Арам, МК нас тогда пошлет, они вообще не дают здесь никому ничего сделать». МК работал тогда по предоплате, понимаете? То есть чтобы продавать газету «Московский комсомолец», нужно было заранее им заплатить вперед — и тогда они разрешали тебе себя продавать. Я тогда в «Логосе» сказал: не волнуйтесь, мы их порвем. Я понимал, как это сделать. «Московский комсомолец» был такой газетой, которая хочет остаться девственницей после шестого аборта. Они вроде бы и желтые, таблоидные, и в то же время хотят казаться серьезными. Я сразу занял позицию, что делаю настоящий таблоид. Мне для начала дали тираж 5000 экземпляров. У МК был миллион. Каждые новые десять экземпляров для меня были победой. Надо мной все смеялись.

— А то, что все говорили, что вы «Жизнь» скопировали с The Sun, вас не обижало?

— А чего обижаться-то? Я никогда не скрывал, что я копирую The Sun. У меня есть правило: сначала надо хорошо скопировать у тех, кто ушел вперед. Когда наши сидят и выдумывают автомобиль «лада», я не понимаю зачем. Что выдумывать, когда «мерседес» и BMW на 80 лет вперед ушли? Вы сначала хоть копировать научитесь хорошо. Вот мы и копировали, а уже потом видоизменяли, смотрели, добавляли свое.

— Вы помните свой первый очевидный успех?

— Нас за это очень ругают, но это было, когда Марат Сайченко снял умирающую Гундареву, которую везут на коляске в палату. Она же действительно была выдающаяся актриса. И люди ее страшно любили. О газете заговорили после этого снимка.

— У вас была стратегия, вы понимали, как побить МК?

— Я понимал, что побить их можно только одним — эксклюзивом. У них много связей в милиции было, они были монополистами на всю информацию, которую получала мэрия, при Лужкове Гусев был медиахозяином Москвы. Я решил построить систему, которая позволит добывать эксклюзив по-другому, снизу. Мы стали договариваться с бабушками, которые были сиделками в больницах, с охранниками, с простыми сержантами, с консьержами в подъездах, где живут звезды. Теперь у нас одних ментов база десять тысяч человек.

— И за счет этого тираж с 5 тысяч экземпляров вырос до 2 миллионов?

— Основатель компании Intel написал книгу с названием «Выживают только параноики». Это правда. Я параноик. Это ежедневный труд: приезжаешь к десяти, уезжаешь в час ночи. И так каждый день, абсолютно за всем следишь сам. Знаете, у меня есть несколько лакмусовых бумажек. Я спускался в метро и смотрел, читают нас или нет. На рынки ходил. И до сих пор езжу по выходным. Хотя есть и выборка, анализ, справки еженедельные, но для меня так вернее всего. И как-то раз я увидел, что метро — наше.

— Правда, что в редакции «Жизни» в какой-то момент запрещено было пользоваться интернетом?

— Да. Потому что началось копипастерство, которое я ненавижу. Люди в интернете брали темы. Я с этим боролся. И в итоге вырастил сотрудников, для которых будет оскорблением, если я скажу, что он это где-то сп…здил.

— У «Жизни» и «Твоего дня» были бешеные тиражи. Вы побили МК и своего добились. Поэтому решили начать завоевывать интернет?

— Life News, если честно, придумал не я, а один очень влиятельный и умный человек. Не скажу кто, хотя если б сказал, вы бы охренели. А сама идея идти в интернет принадлежит моему сыну, который говорил: «Папа, сколько стоит твоя «Жизнь»? 100 миллионов долларов? Она и через десять лет будет стоить столько же, а сайт скоро будет стоить миллиарды». И я понял, что он прав. Мы здесь первыми вышли на рынок. Все держали информацию на завтра. А мы не боялись выдавать информацию вперед.

— Но как добиться при этом, чтобы информация была проверенной?

— Все время журналисты думают, что мы печатаем какую-то херню. А в редакции, если спросите, вам скажут: кто облажался, я голову оторву. От меня тут журналист два дня прятался. Пришел ко мне и говорит: «Есть эксклюзив по танцующему самолету в Дагестане». Я отвечаю: «Чего-то мне не нравится, перепроверь». Он такой: «Да все в порядке, есть запись диспетчера с пилотом, которую мы купили». И поставили. А потом я еду в машине, читаю Newsru.com и вижу, что там пишут: «Life News облажались». Всем же хочется пнуть нас. Вы бы видели, какой разбор я всем здесь устроил. Орал так, что водитель сказал — крыша взорвется у автомобиля. Так делать нельзя — это лажа. Мы десять раз проверяем. Вот сейчас с Будановым: все написали, что убит мужчина, — и мы написали. И вот моя сотрудница Саша говорит: «Это Буданов». Пока эту информацию не подтвердили два источника, мы этого не давали.

— Ресурс ведь работает 24 часа в сутки, наверняка же бывает, что негде взять эксклюзив?

— Бывает, конечно. Вот сегодня на летучке орал: «Бл…дь, пи…дец, два дня ничего нет, посещаемость падает». Но сотрудник вдруг сообщает: «Нашли человека, у кото­рого есть любительское видео со свадьбы Малахова». Ну все, отлично. Значит, снова люди пойдут. Сейчас мы набрали 300 тысяч уникальных посетителей в день. С сентября будем стараться выйти на 450–500 тысяч. А вообще планируем выйти на миллион посетителей в день. Тогда мы короли.

— А как вам, кстати, постоянное сравнение вас и Руперта Мердока?

— Мне это льстит, потому что я считаю его великим человеком, который сделал революцию в СМИ. Он останется в исто­рии. Единственный его прокол — он пока в интернете не преуспел.

Интервью: Елена Ванина