4.Модель социальной работы в Великобритании.

К концу века благотворительные общества Англии были встали перед проблемой профессионализации социальной работы. Впервые она осуществляется в Обществе организованной благотворительности, которое в 1903 году открывает первое учебное заведение для подготовки социальных работников. В 1912 году Школа социологии преобразуется в факультет социальной работы Лондонской школы экономики.

В 1942 году государство принимает закон о перераспределении доходов с целью ликвидации социального неравенства.

Финансирование социальных программ и пенсионных выплат идет за счет старозового фонда и счет государственных средств.

Пособия социальной защиты можно разделить на четыре категории:

1. взносовые пособия – образуется за счет страховых отчислений

2. Безвносовы пособия – за счет безцелевых налогов, выплачиваются тем категориям, которые не попадают в страховую категорию.

3. Пособия, подлежащие проверке нуждаемости – проверяется необходимость выплат.

4. Пособия детям

Британское законодательство стоит на страже прав детей. Основой является принцип о лучших интересах ребенка. Он должен быть доминирующим во всех вопросах.

Много внимания уделяется социальной заботе о психически больных людях.

Координирует социальную работу Министерство здравоохранения и социального обеспечения.

В 1955 году образовывается единая профессиональная Национальная ассоциация социальных работников. В 1980 годы рекомендовано перенести акцент с методов патроната и консультирования на разработку методик в социуме. Стратегии рекомендовано направить на организацию самопомощи, предотвращение дискриминации.

В Великобритании зарегистрировано более 170 тыс. благотворительных фондов и организаций. Среди них Армия спасения.

Контрольные вопросы

1. В чем состоит сущность социального государства.

2. Какие факторы эволюции послужили основанием возникновения института социальной работы.

3. Каковы основные направления социальной работы в Германии.

4. Охарактеризуйте направления специализации социальных работников во Франции.

5. Приоритетные направления социальной защиты в Великобритании.

Литература

1. Циткилов П.Я. История социальной работы: Учеб.пособие для вузов\П.Я. Циткилов.-\Ростов н\Д: Феникс, 2006.-448с.

2. Фирсов М.В. История социальной работы: Уч. пособие для вузов.-М.: Академический проект: Трикста, 2004.-608с.

3. Холостова Е.И. Генезис социальной работы в России. - М.: Институт социальной работы, 1995.

4. Кузмин К.В., Сутырин Б.А. История социальной работы за рубежом и в России (с древности до начала ХХ века).-М.:Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2003.-480 с.-(Gaudeamus)

Древнейшие формы социальной помощи в славянских общинах.

1. Исторический портрет славян.

2. Сакральные модели помощи в родовой общине древних славян.

3. Родовые модели помощи и взаимопомощи уязвленных социальных групп.

4. Хозяйственные модели помощи и поддержки, развитие обычного права

Ключевые понятия: древние славяне, сакральные модели помощи, братчина, толока, помочь, приймачество, выхованство, годованство.

1. Исторический портрет славян.

Развитие социальной помощи в дореволюционной России шло примерно тем же самым путем, что и в странах Запада. Этот путь предполагал наличие различных субъектов соци­альной помощи, деятельность которых координировалась го­сударством, озабоченным сохранением стабильности в обществе. В странах Запада он привел к возникновению профес­сиональной помощи нуждающимся, а в России был прерван Октябрьской революцией, установившей гегемонию государ­ства в социальной сфере.

Согласно «Повести временных лет», составленной в XII в. киевским монахом Нестором, славяне прежде жили на Дунае, а затем рассели­лись по разным местам. Те из них, кто поселились на берегах Днепра и его притоков, стали называться восточными славя­нами. Одним из древнейших восточнославянских племен, оби­тавших на этих берегах с VI в. были поляне, которые сыгра­ли главную роль в образовании древнерусского государства. Известное под названием Киевской Руси, это государство возникло в IX в. и просуществовало три столетия, пока не распалось на отдельные княжества.

Одно из первых описаний жизни древних славян дал ви­зантийский историк Прокопий Кесарийский, деятельность которого протекала в середине VI в. Он отмечал, что они «не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве демократии, и поэтому у них счастье и несча­стье в жизни считается делом общим». Что касается быта древ­них славян, то Прокопий Кесарийский отмечал его исключи­тельную простоту. «Живут они в жалких хижинах на большом расстоянии друг от друга, и все они часто меняют места жительства». Неприхотливость древних славян отмечал также византийский император Маврикий Стратег, но прежде всего он подчеркивал их свободолюбие. По его сло­вам, сказанным в VI в., славянские племена «никоим образом нельзя склонить к рабству или подчинению в своей стране». Ценя превыше всего свободу, древние славяне проявляли ми­лосердие по отношению к тем, кто оказался у них в плену. В отличие от представителей других племен, они не превраща­ли своих пленников в вечных рабов, а по истечении опреде­ленного времени предлагали им вернуться домой или остать­ся у них на положении свободных соплеменников.

В VI в., когда славяне появились в Поднепровье, они жили родами, которые объединялись в племена. Пока они не пере­шли к общинному образу жизни, род служил для них источ­ником помощи в случае болезни, нужды и других бедствий. Он был спаян взаимной обязанностью сородичей в материальной помощи, защите и отмщении обид, обязанностью, обусловленной коллективным характером производства и созданием родственных связей между ними. Исторические свидетельства указывают на то, что у восточных славян получил распространение обычай кровной мести, который предусматривал адекватный ответ рода на ущерб, нанесенный кому-либо из его представителей. Этому обычаю следовала княги­ня Ольга, когда она мстила древлянам за своего мужа Игоря, убитого ими в 945 г. Возможность кровной мести предусматривалась еще «Правдой Роськой» (или «Древнейшей Прав­дой»), в первой статье которой говорилось о том, что «если убьет свободный человек свободного, то за него имеют пра­во мстить брат за брата, или сын за отца, или отец за сына, или сыновья брата и сестры племянники»

Родовые отноше­ния до возникновения классового общества являлись важнейшим охранным механизмом, фактором этничес­кой идентификации и социализации индивида. До оформления классового общества эти функции характерны практически для всех цивилизованных человеческих общностей, в том числе и для славянских племен. Социогенетический механизм языческой родовой общности постоянно воспроизводился на Руси через аграрные культы, семейно-родовые обряды.

Таким образом, можно выделить основные формы социальной защиты в родовом обществе:

• культовые формы поддержки с различными сак­ральными атрибутами;

• общинно-родовые формы помощи и защиты в рам­ках рода, семьи, поселения;

• хозяйственные формы помощи и взаимопомощи.

2. Сакральные модели помощи в родовой общине древних славян.

Сакральные формы поддержки тесно связаны с ми­фологическим миром древних славян. Мифология древних славян проходит определенные этапы своего развития, и с изменением системы культовых форм дара, взаимоотдара трансформируются и функции помощи и защиты коллективной общности.

Волхвы — в древнерусской традиции «языческие жрецы, звездочеты, чародеи и предсказатели». Прак­тически они имели те же функции для родового обще­ства, что и шаманы у многих народов. Дей­ствия волхвов имели сакрально-ми­фические установки. Они подкрепля­лись определенными ритуальными действиями, и, что очень важно, действия эти неразрывно связаны с иде­ологией поддержки. Боги как архетип действий и поступков родовой общины, как высший свод нормативных требований к процессам жизнедеятельности, выступали активными помощниками в наиболее ответственных жизненных ситуациях.

Дажьбог — «бог-даятель» — наделял богатством, наследием. Стрибог — распределял богатство. Эти два бога выступали как некое парное единство. Таким образом, реципроктно-редистрибутивные связи, которые выступали в качестве дара высших существ, рассматривались как высшие сакральные ценности, и впоследствии персонифицируется с «лучшими людьми», т. е. обретают свое земное существование.

Более поздней формой почитания богов являлись братчины, празднуемые сельскими общинами. Они посвящались святому — патрону, позднее это был традиционный корпоративный праздник. Он проводился либо всем селением, либо несколькими селениями в складчину, где каждый субъект предоставлял какую-либо долю продуктов на общественные нужды. Подобные празднования назывались ссыпками, мирщиной, ссыпщиной. В XIX веке во многих уездах такие традиции были еще достаточно распространены и собирали на взаимное угощение в Петров, Ильин и Спасов день до 25 деревень. В праздник в честь Бориса и Глеба приго­товлялась общественная яичница. Однако помимо форм взаимоподдержки, праздники, возможно, являлись и «общественными милостынями». В русских селениях XIX столетия на праздники собирались нищие и бого­мольцы, численность которых в отдельных случаях могла достигать до десяти тысяч, причем их кормили и «одержали в течение трех дней за общинный счет.

Другим важнейшим механизмом закрепления реципрокных отношений, являлись родовые обряды почитания пред­ков. Сакрализация данных процессов раскрывается в системе родового пространства, когда умершие пред­ки обожествляются, и к ним обращаются через куль­товые обряды, что в конечном итоге вело к определен­ному родовому единению.

По представлениям древних, человек переселялся в другой мир, оставляя за собой свои привычки, склон­ности, привязанности, потребности. Археологические раскопки древних могильников свидетельствуют, что древние славяне в могилу клали необходимые орудия быта, утварь. В честь умершего устраивались тризны, погребальные состязания, игрища, трапезы, причем это на­блюдалось у многих народов. И в день похорон и в дни поми­новений родственники жертвовали определенную ми­лостыню, «справу». Это была «милостыня с рук». Культ поминания предков затем закрепился и в хри­стианской практике, когда на Семицкий четверг по­минали родителей. В этот же день шли за город в ску­дельницы, на братские могилы, где устраивалось об­щественное погребение тех, кого не могли похоронить зимой.

Характерной особенностью подобных форм поддержки и группового единения являлось то, что непременными участниками этих трапез были магические посредники из потустороннего мира: ни­щие, странники, которым раздавалась «справа» в виде блинов.

Эти традиции в аспектах помощи выступали в ка­честве механизмов сохранения мирских отношений, единого общинного пространства. Показательны в этом отношении княжеские пиры, которые собирали дру­жинников. Дружинник не только ходит на прокорм к князю, «он столуется у него», пиры — его право. Легенды и сказания сла­вян о княжеских пирах, непременным участником трапезы называют калику-перехожего, нищего странника.

Сохранение единого общинного пространства меж­ду князем и дружинниками вызывало определенные формы помощи и взаимопомощи, связанные с выку­пом пленных. Этот факт зафиксирован договорами князя Олега с Царьградом.

3. Родовые модели помощи и взаимопомощи уязвленных социальных групп

Общинно-родовые формы помощи и поддержки связаны с языческим родовым пространством, в ка­честве которого выступала «вервь» — круговая пору­ка. Вервь была не только древней формой граждан­ского права, но и системой взаимоподдержки общин­ников друг друга. Общинно-родовая форма помощи для нас интересна в аспекте поддержки наи­менее защищенных членов общности, каковыми яв­лялись старики, женщины, дети. По сути, в язычес­кую эпоху «была заложена» традиция заботы о сла­бых и немощных.

«Институт старцев» появляется не сразу, община должна была сформировать определенное отношение к людям, не являющимся активными участниками тру­довой и коллективной жизни. Возможно, это та стадия развития общины, когда достаточно точно дифферен­цировались статусы родства и сложились определен­ные представления на основе бинарной оппозиции типа: «этот свет» — «тот свет», «молодость— старость» и т. д. Причем в социальной знаковой оппозиции по отношению к взрослому миру в одной группе находи­лись старики и дети. Отношение к старикам было такое же, как и к детям. Архаические народные пред­ставления о детях и стариках идентифицировали их как «чистых», не живущих половой жизнью, отсюда общ­ность в одежде у тех и других, и одинаковое отношение к ним. Поэтому инфантицид, узаконенное убийство ре­бенка, довольно характерное явление на ранних этапах развития общественных отношений (известен как в западной, так и отечественной истории), существовал не только в отношении детей, но и дряхлых и больных стариков: их зимой вывозили на санях и привязав клубку, спуска­ли на нем в глубокий овраг; сажали на сани и вывозили в мороз в поле или степь; опускали в пустую яму; сажали на печь в пустой хате; сажали на лубок, везли куда-нибудь и добивали в огородах; увозили в дремучий лес и там оставляли под деревом; топили.

Однако, когда происходит социовозрастная страти­фикация общинной жизни, когда к бинарной оппози­ции «старый—молодой», добавляется оппозиция «старший, мудрый—младший», «главный—неглав­ный», формируются ритуалы поминовения предков («Масленые деды», «Радоничные деды», «Троецкие деды»), ритуал отправления «на тот свет» заменяется на культ «мудрой старости», и уровень инфантицида «старцев» снижается, хотя детский инфантицид сохра­няется вплоть до XVIII в.

Формы поддержки стариков различны. Исследуя этнографические материалы, можно прийти к выводу, что там, где в каком-либо случае на помощь не прихо­дила семья, заботу о стариках брала на себя община. Одним из таких вариантов поддержки был специаль­ный отвод земель по решению общества, «косячок», который давал возможность заготовки сена.

В том случае, когда старики окончательно «впадали в дряхлость», они призревались общиной. Старика определяли на постой на несколько суток на ночлег и пропитание, затем он менял своих кормильцев. Такой вид помощи стал своеобразной общественной повин­ностью.

Вариантом ухода на «тот свет» был добровольный уход из общины. Пожилые люди, которые не могли уча­ствовать в трудовой деятельности, селились недалеко от общины, на погостах, строили себе кельи и жили за счет подаяния.

Совпадение характеристик, определяющих положе­ние «старых и малых», тем не менее, не дает основания говорить об адекватных формах помощи и поддержки, хотя близость здесь все же имеется. Возможно, самые ранние формы «института детского сиротства» связа­ны с формами домашнего рабства.

Можно предположить, что общность постепенно формировала и другие институты поддержки сирот в пределах родового, общинного пространства. Первоначально, видимо, это были чисто экономические мо­тивы, но они возникали в системных связях реципрокных отношений.

Еще на стадии пер­вобытной коммуны возникли связи между членами разных общин — дарообмен – дар с неизбежностью отдара. Эта экономичес­кая система просматривается в мотивах усыновления внутри родовой общины и появ­ления института «приймачества» у южных славян. «Приймать» в семью сироту, как правило, могли люди позднего возраста, когда им становилось уже трудно справляться с хозяйством или когда они не имели на­следников. Принятый в семью должен был почитать своих новых родителей, вести хозяйство, а также был обязан их похоронить. Здесь налицо принцип — «я тебе, а ты мне», или «дар — отдар».

Другой формой поддержки сироты была общинная, мирская помощь. Она по своему характеру совпадала с помощью «немощным старикам», когда ребенок переходил из дома в дом на кормление. Сироте могли назначать «общественных» родите­лей, которые брали их на свой прокорм. Однако, если сирота имел хозяйство, община противодействовала усыновлению. Такие сироты назывались «выхованцами», «годованцами».

Не менее интересны подходы к поддержке вдов. Они, как и старики, и сироты, считались социально ущербными субъектами в родовой общине. Наверное, на ранних этапах отечественной истории института вдов просто не существовало, поскольку жена была обяза­на следовать за своим супругом. Ее вместе с культо­выми предметами, утварью хоронили или сжигали на костре.

Возможно, что первая система помощи институту вдов развивалась во все той же парадигме дара - отдара в системе сакральных отношений. Как «чис­тые», находясь близко к миру смерти, вдовы обмывали и обряжали умерших. Это — древняя форма язычес­кой магии, в качестве же отдара они получали вещи покойного. Согласно славянским обычаям в погребе­ниях имущество богатого человека разделялось на три части: «треть дают се­мье, за треть кроят ему одежду, и за треть покупают горячий напиток...». Соборование покойника было делом вдов. Возможно, именно они и получали одну треть.

Сельская община предоставляла им землю, на них распространялись такие же «льготы» в аспектах мирского призрения, как и на стариков.

Не менее древняя традиция — хождение за «навалным» — которая встречалась в прошлом веке на юге Украины. Этот обычай заключался в том, что нуждаю­щейся женщине оказывали помощь продуктами, как правило, осенью, после уборки урожая. При этом соблю­дался своеобразный ритуал. Он включал в себя особым образом организованный приход в дом, где будет оказана помощь: иносказательно приглашали в гости, а затем, когда «гости» приходили и приносили определенное количество запасов, предлагали им выпить и закусить.

Таким образом, можно констатировать, что уже на стадии родовой общины зарождаются механизмы под­держки тех субъектов общности, которые в силу раз­ных обстоятельств не могут быть равноправными уча­стниками жизнедеятельности.

4. Хозяйственные модели помощи и поддержки, развитие обычного права

Параллельно с парадигмой индивидуальной помощи, возникают формы взаимоподдержки. Они свя­заны не с индивидуальными формами защиты, а с кол­лективными, когда поддержка оказывается семье, сосед­ской общине, целому роду. Можно говорить о хозяйствен­ных формах взаимоподдержки и взаимовыручки на ранних стадиях существования славянских племен, ко­торые первоначально были связаны с аграрной магией.

В основе хозяйственной взаимопомощи и взаимо­поддержки лежит «всякая взаимовыручка, в более узком экономическом смысле форма обмена, зародив­шаяся в первобытной общине с появлением в ней распределения по труду и личной собственности, т.е. «реципрокация», когда материальные блага и услуги находятся в постоянной циркуляции между субъектами на основе их взаимных обязательств.

Ранние формы поддержки первоначально носили ритуальный характер, и до XIX столетия они сохраня­ли форму народных праздников. Как правило, эти праздники связывали с ритуальным персонажем Ярилой, который олицетворял плодородие, прибыток, урожай.

Если проанализировать различные формы кресть­янских «помочей», то при всем их многообразии можно выделить определенный структурный сценарий, в ко­тором сохранены остатки магических аграрных куль­тов. Он состоит из следующих элементов: ритуальный договор, где обязательным элементом являются «хлеб — соль и магарыч», совместная трудовая деятельность в договоренные сроки и по завершении работ совмест­ные трапеза, игры, танцы, катания. В народе «помочи» рассматривались как трудовой праздник, в котором принимало участие все сельское население независи­мо от социальной принадлежности селянина.

Среди различных видов «помочей» как специфи­ческой формы групповой поддержки можно различать обязательные внесезонные и сезонные «помочи».

К первому виду можно отнести такие виды поддерж­ки, которые обусловлены экстремальными ситуациями, например пожарами или наводнениями, либо массовым падежом скота. В последнем случае часть приплода отдавали пострадавшим безвозмездно. Особой формой поддержки можно считать «наряды миром», когда в семье «работные люди больны» и необходима помощь в деле управления хозяйством: растапливание печи, кормление домашнего скота, уход за детьми. К этой группе поддержки можно отнести и обязательные «по­мочи» при постройке дома, мельницы, когда, как пра­вило, за угощение осуществляли весь необходимый ком­плекс работ. К этим видам помочей можно отнести си­ротские и вдовьи помочи, когда данная группа снабжалась за счет общества хлебом, дровами, лучинами.

Сезонные помочи связаны с сельскохозяйственны­ми работами: покос угодий, сбор урожая, если у му­жика осталась несжатая десятина-другая, то в пер­вый праздничный день, после обедни, он зовет помочь, от которой никто не отказывается. При коллективных помочах наблюдается разделение труда, где различные виды работ выполняют различные группы: «пахали мужчины, боронили женщины, сеяли старики».

Другой разновидностью архаической модели помо­щи являются толоки. В разных местностях они имели различную направленность. С одной стороны, они были формой совместной деятельности, с другой - формой помощи бедным крестьянам. Толоки включа­ли в себя не только совместную обработку земли, но и различные виды перевозок: сена, хлеба, навоза. Своеобразной была и форма складчины. Под этим явлени­ем понимается не только совместное кормление, но и совместная заготовка корма для скота. Особой фор­мой толок были женские толоки для «мятья льна». Такая форма взаимовыручки носила чисто экономи­ческий характер, поскольку давала возможность не топить овин несколько раз в одном доме.

Можно говорить и еще об одном виде хозяйствен­ной помощи — это совместное использование рабоче­го скота. Такой вид помощи на юге России назывался «супряга», когда обработка земли осуществлялась «наемными волами». Этот вид помощи предусматри­вал взаимообмен услугами, когда предоставляющий помощь в конечном итоге сам выступал в качестве «нанимателя на работу».

Таким образом, в древнейший период славянской истории складываются основные праформы помощи и поддержки. На этой стадии реципрокные и редистрибутивные отношения получают свое общественное призна­ние, формируется древнейшая идеологема поддержки на основе сакральных смыслов, аграрно-магических куль­тов, общинных норм поведения и ценностей. В этот пе­риод происходит оформление групповых норм помощи таким основным субъектам как старики, вдовы, дети (хотя процесс инфантицида, возможно, и не снижается, по­этому приоритет отдается старикам и вдовам).

Можно сказать, что философия жизни языческой общности вызывала к жизни определенные формы поддержки и защиты. Реципрокные и редистрибутивные социальные связи, поддерживающие сохранение единого пространства жизнедеятельности, важного для всех ее членов, сформировали особый тип общества, а его архетипические формы существования, сложившиеся за многие столетия, стали основой для христианской модели помощи и поддержки нуждаю­щимся. По мнению профессора Е.Аничкова, «... хрис­тианство на Руси уложилось в уже готовые формы дружинного быта, приспособилось к нему, влило в него новый смысл, привлекло дальше к знакомой из гре­ческой канонической литературы государственности».

Контрольные вопросы

1. Охарактеризуйте быт и ментальность древних славян

2. Какие формы общинной поддержки сложились в древнеславянском обществе

3. Какие божества выполняли роль защитников славян

4. Какие группы населения являются наиболее уязвимыми

Литература

1. Агапов Е.П. Социальная помощь в России. Ростов\нД 2001.-36с.

2. Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. - М., 1993.

3. Карамзин Н.М. История государства Российского. - М., 1988.

4. Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества. - М., 1992.

5. Мельников В.П., Холостова Е.И. История социальной работы в России: Учебное пособие.-М.: Маркетинг, 2001.- 344с.

6. Циткилов П.Я. История социальной работы: Учеб.пособие для вузов\П.Я. Циткилов.-\Ростов н\Д: Феникс, 2006.-448с.

7. Фирсов М.В. История социальной работы: Уч. пособие для вузов.-М.: Академический проект: Трикста, 2004.-608с.

8. Холостова Е.И. Генезис социальной работы в России. - М.: Институт социальной работы, 1995.

9. Кузмин К.В., Сутырин Б.А. История социальной работы за рубежом и в России (с древности до начала ХХ века).-М.:Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2003.-480 с.-(Gaudeamus)

10. Фирсов М.В. История социальной работы в России: учеб.пособие для вузов.-М.: ВЛАДОС, 1999.-256с.