§ 3. Европейская валютная единица

К 1978 году, когда стало ясно, что всеобщего возвращения к фиксированным обменным курсам ожидать более не приходится, достижение экономической стабильности в Европе стали связывать с идеей европейской валютной системы (EMS — European Monetary System). Идея была выдвинута совместно западногерманским канцлером Гельмутом Шмидтом и французским президентом Валери Жискар д'Эстеном (оба были в прошлом министрами финансов в своих странах) при содействии тогдашнего главы Европейской Комиссии Ройя Дженкинса. Совет ЕЭС на заседании в Бремене в августе 1978 г. все официально одобрил концепцию EMS, которая вступила в силу в марте 1979 г.¹ В результате в марте 1979 г. страны ЕЭС, за исключением Англии², ввели систему обменно-курсового механизма (ERM — exchange rate mechanism³).

В структуре EMS три основных составляющих: а) особая денежная единица; б) обменно-курсовой механизм, позволяющий колебание курсов в довольно узком коридоре; в) специальный кредитный механизм.

Особая денежная единица, или экю (ECU — European currency unit), предназначена для расчетов в странах — членах Европейской валютной системы. Она была задумана первоначально как ус­ловная расчетная единица и синтезировалась по принципу так на­зываемой "валютной корзины" из валют стран — участниц ЕЭС.

Валютной корзиной (от английского выражения currency basket) принято именовать некоторый набор национальных валют, ис­пользуемый для определения валютного курса национальной или коллективной валюты посредством определения доли каждой на­циональной валюты, входящей в "корзину", в зависимости от удель­ного веса экономики страны в валовом национальном продукте всех стран — участников "корзины"⁴. Принцип "валютной корзины" ис­пользуется также для котировки специальных прав заимствования (СДР) в системе Международного валютного фонда, однако, в отли­чие от СДР, не имеющих реального обеспечения, эмиссия ЭКЮ наполовину обеспечивается объединением 20% золотых и долларо­вых резервов каждой из стран-членов, и наполовину — их нацио­нальными валютами. В момент вводаEMSсамой весомой долей в корзине обладала западногерманская марка (33%), далее шли фран­цузский франк (19,9%) и английский фунт стерлингов (13,3%). Пе­ресмотр этих долей участники EMS договорились производить не реже одного раза в 5 лет.¹

Основная идея ERM заключалась в том, что каждая страна — член ЕЭС, участвующая в ERM, централизованно устанавливала курс своей валюты по отношению к экю². Выравнивание этого кур­са допускалось лишь по взаимному согласию участников данного обменного механизма. Кроме того, механизмERMпредусматривалосуществление контроля над обменным курсом собственной валю­ты, в частности, посредством изменения процентных ставок, с тем, чтобы курсовое колебание ограничивалось некоторыми заданнымипределами относительно центрального обменного курса.

Оказалось, однако, что и новая система не сняла проблем. Во Франции и Италии после ее введения проводились девальвации национальных валют, причем президент Миттеран в 1982—1983 гг. не раз высказывался за выход своей страны из этой системы вообще. Правда, благодаря усилиям французской стороны, в частности, министра финансов в миттерановском правительстве Жака Делора, удалось сохранить членство Франции в названной системе Впоследствии, когда Жак Делор занял в Брюсселе пост главы Европейской Комиссии, он с новой энергией стал настаивать на введении единой валюты.

Появившийся при его участии в 1988 г. "доклад Делора" выдвинул план поэтапного перехода членов ЕЭС к единой валюте. Именно этому докладу суждено было стать основой подписанного в начале 1992 г. Маастрихтского договора.

Между тем все еще действующая система ERM, то есть обменно-курсового механизма, уже подвергалась существенным испытаниям на прочность: в Дании на референдуме население отвергло присоединение к Маастрихтскому договору. Это, в свою очередь,активизировало нападки скептиков, что спровоцировало выход в 1992 г. из ERM сначала итальянской лиры, а затем и незадолго перед тем присоединившегося было английского фунта.

В странах — членах ЕС кризис ERM вызвал реакцию двоякого рода. В Англии, например, он сделал громче голоса противниковединой валюты³. В Италии, напротив, кризис лишь усилил безусловную поддержку евровалюты. В большинстве других стран-участниц, впрочем, также возобладала точка зрения, согласно которой в новых условиях свободы перемещения капитала, сложившихся в мире, единую валюту следует признать единственным способом достижения финансовой стабилизации.