§ 4. Судебное представительство

1. Судебное представительство можно кратко определить как юридическое отношение, главным содержанием которого является совершение каким-либо лицом (представителем) процессуальных действий от имени и в интересах стороны или третьего лица по гражданскому делу. Английскому судопроизводству известно несколько разновидностей судебного представительства. Их надлежит разграничивать, исходя из оснований возникновения. Неодинаков также порядок оформления полномочий представителей, формы контроля за их деятельностью и т.п.

2. Главные моменты первого вида представительства - представительства за недееспособных - закреплены разд. 80 ПВС. К числу недееспособных (person under disability) относятся несовершеннолетние, т.е. лица до 18 лет*(117) (infants), и те, кто в соответствии с законом 1959 г. (Mental Health Act) из-за душевного заболевания признаны неспособными управлять имуществом и заниматься деловыми операциями (patient). Недееспособный лишен возможности самостоятельно предъявлять иски, заявлять встречные требования, вступать в начатый процесс, участвовать в судебных заседаниях или исполнительном производстве и т.д. За них действуют представители, разумеется, дееспособные лица.

Характерно, что такие представители не обозначены единым термином. Если недееспособный выступает истцом, его представитель именуется next friend. Он не сторона по делу, однако несет ответственность за судебные расходы, которые может затем компенсировать из средств представляемого, при условии разумности издержек. Когда недееспособный оказывается ответчиком, его представителя называют guardian ad litem. Этот участник дела за судебные расходы не отвечает, кроме случаев, где он действовал явно неправильно. Представители недееспособных, поскольку нормами не установлено иного, реализуют все полномочия и выполняют обязанности, как если бы сами были сторонами. Однако такие представители должны пользоваться услугами солиситоров - здесь налицо элементы адвокатской монополии.

Интересы душевнобольных обычно защищают опекуны, ранее назначенные в соответствии с законом 1959 г., а несовершеннолетних - родители или опекуны. Для таких случаев нет необходимости в особом судебном постановлении относительно представительства в конкретном деле. Но такое постановление иногда выносится: если в течение процесса лицо, выступающее стороной, утрачивает дееспособность, суд по соответствующему ходатайству обеспечивает его представителем для завершения начатого дела.

Кроме того, не исключено, что по каким-либо мотивам будет нужно заменить представителя в ходе производства. Назначенный судом представитель немедленно приступает к выполнению своих функций.

При отсутствии такого судебного акта некое лицо будет считаться представителем и его действия (явка, участие в заседаниях и т.д.) приобретут юридическую значимость, если в судебной канцелярии будет зарегистрирован ряд документов:

письменное согласие лица быть представителем недееспособного истца или ответчика, копия судебного акта, уполномочивающего лицо постоянно заботиться об интересах душевнобольного, и сертификат солиситора недееспособного. В сертификате должно быть указано, что солиситору известно о несовершеннолетии или душевной болезни стороны, что у душевнобольного нет постоянного опекуна; тот, кто намечается в качестве представителя, не имеет в данном деле заинтересованности, противоположной интересам недееспособного. Сертификат излишен, когда у душевнобольного уже есть постоянный опекун.

Если родители или опекуны несовершеннолетнего или душевнобольного не выразят согласия вести судебный процесс либо их интересы окажутся несовместимыми, возникает надобность искать другого представителя. Недееспособный может просить взять на себя защиту его прав любого взрослого, умственно нормального гражданина или обратиться с аналогичной просьбой к так называемому официальному солиситору - судебному чиновнику, который должен помогать недееспособным (ст. 129 закона 1925 г.), но он не обязан выполнять каждое ходатайство.

Представительство возможно от имени и в интересах лица, которое официально дееспособно, не имеет утвержденного опекуна и не находится в психиатрической больнице, но фактически утратило чувство реальности и здравый смысл в ведении деловых операций. Согласно практическому указанию от 31 января 1969 г. такое состояние лица должно быть подтверждено сертификатом врача, где отмечается время нахождения пациента под наблюдением и выносится заключение о его неспособности к разумным действиям в настоящий момент и в течение не менее трех месяцев в будущем. Если врач не может выдать этого документа, помощник судьи вправе допустить иные доказательства.

Английская юридическая доктрина сохраняет традиционную идею о том, что суверен наделен высшей родительской властью по отношению к подданным государства (parents patrie), а потому действующим от его имени королевским судам в силу внутренне присущей им юрисдикции надлежит осуществлять контроль за правильностью выполнения опекунами своих функций и заботиться об охране прав недееспособных. Конкретизируя эту идею, процессуальное законодательство устанавливает необходимость санкционирования органами юстиции некоторых распорядительных действий представителей. Так, не считаются действительными и годными для принудительного исполнения различные урегулирования, компромиссы, мировые соглашения, заключенные как до, так и после начала процесса и касающиеся интересов недееспособных, если они не получили одобрения мастера. Равным образом любые денежные взыскания с недееспособного или в его пользу осуществляются по указаниям суда.

Однако ПВС не уточняют, каковы условия дачи санкции, что именно должен проверять мастер. Исходя из принципов английской юстиции, очевидно, в лучшем случае нужно рассчитывать на отклонение таких, например, мировых соглашений, где явно бросаются в глаза пороки воли или налицо достаточно грубое нарушение интересов недееспособного.

3. Другие разновидности представительства в суде по гражданским делам закреплены ст. 13 и 15 разд. 15 ПВС. Каждая из этих статей имеет особенности. Статья 13 распространяется на дела, касающиеся управления имуществом умерших, доверительной собственности или толкования письменных документов. Мастер или судья, руководствуясь не конкретизированными законом мотивами целесообразности, вправе назначить одного или более лиц выступать представителями какого-либо лица (включая еще не родившееся) или группы лиц. Причем интерес представляемых по отношению к ведущемуся делу может уже существовать или только возникнуть в будущем, быть условным, недостаточно определенным и т.п.

Любопытен круг субъектов, представляемых на суде другими участниками процесса. Это лицо, группа или член группы, которые либо не могут быть установлены или легко и быстро определены, либо установлены, но не могут быть найдены, либо, наконец, могут быть найдены, однако суд полагает разумным, исходя из суммы спора, категории трудности разрешаемого вопроса или иных факторов, назначить им представителя с целью уменьшения расходов.

Последний из перечисленных случаев трудно согласовать с началом буржуазной диспозитивности, так как лицу, чьи права или обязанности затронуты производством, назначают представителя без его ведома и согласия. Вынесенное же судом решение является для представляемого обязательным. Впрочем, насколько можно заключить из английской юридической литературы и публикуемых решений, эта норма не имеет сколько-нибудь широкого применения на практике, потому, возможно, что предусматриваемая ею ситуация достаточно уникальна.

Разновидность представительства, указанная в ст. 15 разд. 15 ПВС, относится к гражданским делам, где, так или иначе, затрагивается имущество умершего лица. Причем речь идет об имуществе, для управления которым не утвержден управляющий. Мастер может по ходатайству любой стороны предписать вести производство дальше без представителя, защищающего данное имущество, или назначить такого представителя. В обоих случаях решение по делу будет иметь ту же силу и последствия, как если бы в нем участвовал управляющий наследством. До вынесения своего постановления мастер вправе предписать, чтобы копия ходатайства была направлена тем, кто предположительно имеет интерес в наследственном имуществе.

4. Среди видов судебного представительства наибольшее значение и распространение имеет, несомненно, представительство, осуществляемое адвокатами. Адвокаты действуют по договоренности с клиентами, защищая их интересы на разных этапах гражданского судопроизводства. Нужно заметить, что выполняют такую работу исключительно лица, формально приписанные к адвокатскому сословию. Никто иной выступать перед судами не может.

Адвокаты Англии издавна делятся на две группы: солиситоров и барристеров. Каждая из групп организована по-своему, нормативные акты, обычаи, традиции, регулирующие их деятельность, не совпадают, различны осуществляемые в гражданском судопроизводстве функции. Если брать только эту область применения адвокатского труда, то главная задача солиситоров - подготовка дел к судебному разбирательству, а барристеров - устные выступления на заседаниях судов. Из данного общего правила есть исключения. Так, солиситоры могут представлять клиентов на заседаниях низших инстанций (магистратские суды и суды графств), барристеры же дают заключения солиситорам клиентов по сложным проблемам в ходе подготовки дел. И те, и другие вправе выступать перед мастером или судьей Высокого суда при разбирательстве им процессуальных вопросов "в кабинете".

Взаимоотношения между представляемым и солиситором и между представляемым и барристером далеко не тождественны. Прежде всего, неодинаковы формы оплаты адвокатских услуг. Солиситору клиент выплачивает вознаграждение с учетом количества и содержания действий, осуществленных при подготовке дела. Разработана специальная такса, где предусмотрена цена каждого действия вплоть до мельчайших (устные справки и т.п.). Такса велика по объему и сложна по содержанию. Ставки периодически пересматриваются, причем неизменно в сторону увеличения: сказываются рост цен и инфляционные тенденции в английской экономике. Очень существенно, что такой принцип компенсации не дает возможности установить заранее хотя бы приблизительно, каким будет окончательный счет солиситора, так как до процесса и даже на начальных этапах производства нельзя предвидеть всех тонкостей развития дела. Многое зависит от встречных ходов противника, опыта его адвоката.

Напротив, гонорар барристера за выступление на судебном заседании устанавливается соглашением сторон. Естественно, что размер вознаграждения зависит от квалификации, опыта, авторитета барристера. Такая практика вызывает возражения некоторых английских юристов. Например, она была подвергнута достаточно резкой критике в известном докладе комиссии Эвершеда, опубликованном в 1953 г., особенно в дополнительном мнении четырех членов комиссии. Доклад рекомендовал урегулировать порядок взимания гонораров нормативными актами, отказавшись от метода использования только "этических" барьеров, якобы сдерживающих рост стоимости услуг адвокатов. Однако эти рекомендации Совет адвокатуры игнорировал и, более того, приложил усилия к увеличению вознаграждения*(118).

Ставки оплаты существуют для случаев, когда барристер дает советы по каким-либо трудным юридическим вопросам. За такой консультацией к нему могут обращаться солиситоры, но не сами клиенты непосредственно. Исходный критерий для определения размера вознаграждения довольно прост: учитывается время, затраченное барристером на беседу. В 1951 г. было установлено, что получасовая консультация барристера, которому лордом-канцлером присвоен титул королевского советника, стоит 3 гинеи, а обычного барристера - 2 гинеи. В 1970 г. ставки возросли до 6 фунтов стерлингов и 4 фунтов стерлингов соответственно. Они утверждены Советом адвокатуры после обсуждения данной проблемы с помощниками судей Высокого суда и, если иное не установлено каким-либо статутом или подзаконным актом, распространяются на дела, находящиеся на рассмотрении в этом суде. Допустимо увеличение гонорара, когда устный совет оформляется письменным заключением, а также в зависимости от содержания заключения. Барристер или его клерк могут кратко изложить солиситору мотивы изменения размера вознаграждения.

Для характеристики представительства в английском гражданском процессе важное значение имеют два момента, которые практика и доктрина неразрывно связывают друг с другом. Барристер не может через суд взыскивать с клиента вознаграждение, такое требование лишено юридической силы. Но, в свою очередь, у клиента нет права добиваться возмещения ущерба, причиненного ему небрежным отношением барристера к выполнению своего профессионального долга. Различные аргументы за и против этих установившихся норм были высказаны судьями и теоретиками в связи с рассмотренным в 1966-1967 гг. делом по иску Рондела к Ворслею о компенсации за небрежное ведение процесса. Суд первой инстанции аннулировал производство из-за юридической необоснованности притязания, его вывод подтвердили Апелляционный суд и палата лордов.

Солиситоры находятся в ином положении. Они непосредственно общаются с клиентами, могут требовать принудительного взыскания с них оплаты за юридическую помощь и сами отвечают за допущенные небрежности, даже когда они выполняют функции барристеров, например, выступают на заседаниях судов графств. Практике известны случаи такой ответственности.

Различие взаимоотношений между клиентурой и каждым из двух классов адвокатуры оказывает влияние на объем процессуальных полномочий барристеров и солиситоров. Полномочия барристера на совершение таких распорядительных действий, как признания исков или фактов и мировые соглашения, более ограничены. Они реализуются только на судебных заседаниях и по отношению к спорным вопросам данного дела. Любое заявление барристера вне заседания, например заявление солиситору другой стороны о каких-либо обстоятельствах дела, не дает последней преимуществ, так как считается, что барристер представляет клиента, лишь когда выступает в суде. Признание барристером наличия вреда, размера убытков и тому подобного в процессе, который прекращается, а затем возникает снова, не связывает доверителя в новом производстве.

Поскольку нет прямых оговорок клиента, наем барристера для ведения защиты означает наделение его всеми полномочиями для совершения в ходе судебного разбирательства необходимых действий, включая мирное урегулирование конфликта, без дополнительных консультаций с доверителем. С этой точки зрения, мировая сделка связывает доверителя и он не может оспаривать правомерности ее заключения, если не имеет доказательств выхода барристера из рамок полномочий. Однако барристеру запрещено совершать действия наперекор прямому волеизъявлению клиента.

Более широки полномочия солиситоров, в частности по отношению к совершению признаний фактов и обязанностей. Он имеет как бы общую генеральную доверенность клиента решать любые вопросы, касающиеся данного судопроизводства. Однако и полномочия солиситора не беспредельны, его действия могут быть оспорены клиентом по мотивам нарушения адвокатом данных ему инструкций. Вообще же, теория рекомендует и солиситорам, и барристерам согласовывать с доверителями наиболее важные шаги по делу, заручаясь их письменным согласием.

Итак, барристер прямого контакта с участником гражданского спора не имеет, номинально он связан только с солиситором. Как уже отмечалось, главная задача солиситора - подготовка дела для рассмотрения на заседании суда. Он составляет различные процессуальные бумаги, направляет их противнику, собирает необходимые доказательства, выясняет, какими документами располагает другая сторона, и т.д. Солиситор действует на свой страх и риск. Однако у него есть возможность обратиться к барристеру и получить консультацию. К числу наиболее важных консультаций нужно отнести советы относительно доказательств (advice on evidence).

К такому совету солиситор обычно прибегает с целью удостовериться, что процесс не будет проигран из-за недостатка свидетелей, документов и т.п. Делается это в конце подготовки, когда осталось лишь ходатайствовать перед мастером о назначении места и времени заседания суда. Барристер должен определить перспективы развития производства, дать обзор дела в целом. Солиситор направляет барристеру копии всех материалов (состязательных бумаг, изученных им документов, находящихся у противника), указывает, какую информацию он ожидает получить от вызываемых свидетелей. Барристеру надлежит установить точный круг спорных фактов, выяснить, как распределяются между сторонами обязанности по доказыванию, и наметить наиболее рациональные пути доказывания и опровержения. Барристер может заключить, что позицию доверителя надлежит подкрепить дополнительными материалами, тогда солиситор должен будет разыскивать новые документы, получать аффидевиты, привлекать экспертов и т.д.

Советы барристера по вопросам доказывания полезны, но не безусловно необходимы для каждого конкретного гражданского процесса. Однако совершенно обязательно составление солиситором исключительно для барристера записки по делу (brief). В записке, сопровождаемой копиями всех материалов, солиситор как бы подводит итоги подготовительной работы, в ней излагаются спорные вопросы, указываются средства доказывания. Это помогает барристеру ориентироваться в деле, наметить и затем реализовать план действий во время судебного разбирательства. Однако, как считает Совет адвокатуры, записка солиситора не должна быть для барристера безоговорочной инструкцией, и последний волен самостоятельно избирать наиболее целесообразные методы защиты.

Непосредственные контакты между двумя адвокатами имеют место при разбирательстве дел на заседаниях. В устном судоговорении участвует барристер, но поблизости от него в зале суда находится солиситор, который может дать барристеру нужную справку, дополнительную информацию и т.п.

Нормативные акты и юридическая теория Англии не употребляют понятия "адвокатская монополия". Этим термином принято обозначать институт, устанавливающий для участников гражданских процессов формальную обязанность обращаться к услугам адвокатов и вести только через них дела в определенных инстанциях или на некоторых стадиях производства. Такая практика довольно широко распространена в буржуазных государствах континентальной Европы.

Статья 6 разд. 5 ПВС дает любым лицам право начинать и вести дела самостоятельно (in person) или пригласить солиситора. А далее установлены два исключения. Одно из них ранее упоминалось: представители недееспособных должны действовать только через солиситора (ст. 2 разд. 80 ПВС). Другое касается юридических лиц (body corporate): они также обязаны пользоваться услугами солиситора, если иное не предусмотрено каким-либо нормативным актом.

Итак, адвокатская монополия известна английскому гражданскому судопроизводству в ограниченных пределах. Но гораздо более серьезные и далеко идущие последствия имеет то обстоятельство, что существует фактическая необходимость для тяжущихся обращаться к услугам юристов-профессионалов. К этому вынуждает элементарная и весьма реальная угроза проигрыша дела из-за незнания правовых норм. Только очень туманным представлением о предмете или намерением спрятать истину можно объяснить высказывания некоторых авторов о простоте судебной процедуры (хотя бы в судах графств) и легкости для сторон вести свои дела, получив некоторую информацию о формах судопроизводства*(119).

Известный интерес вызывает опубликованный в 1971 г. доклад Британской секции международной комиссии юристов о проблемах личного выступления сторон по собственным делам*(120). Авторы доклада утверждают, что самопредставительство ныне сокращается, хотя все же немалое количество людей действует в английских судах без адвокатов по различным причинам. Это могут быть вполне разумные и респектабельные граждане, финансовое состояние которых превышает лимиты, позволяющие рассчитывать на бесплатную юридическую помощь, но недостаточно, чтобы заплатить адвокату. Лично являются в суды и те, кому отказано в бесплатной помощи по мотивам необоснованности их правовой позиции. Изредка они добиваются успеха. Есть граждане, вообще не доверяющие юристам и их выводам о бесперспективности дела. Наконец, встречаются заведомые сутяги, начинающие тяжбы против любого человека, вызвавшего их неудовольствие, из чувства злобы, мести, желания досадить и т.д. Такая данная в докладе классификация имеет очевидный изъян: она не выделяет главного, ставит в один ряд экономические, моральные, психологические моменты, хотя их удельный вес и значимость неоднородны.

Доклад анализирует преимущества и недостатки личного ведения дел. Можно согласиться с тем, что стороны причиняют чиновникам органов юстиции и судьям больше хлопот и неудобств, чем солиситоры или барристеры. Однако чрезвычайно сомнителен тезис авторов доклада, будто дилетант своими действиями, например безрассудным обжалованием решения, именно вследствие юридической безграмотности часто наносит неожиданные удары противнику, которого защищает адвокат. Подобная "неожиданность" оборачивается для изобретателя таких сюрпризов добавочными судебными издержками, невыгодным ему упрощенным или заочным производством, исключением из материалов дела неудачно составленных бумаг и иными санкциями.

Доклад содержит более десятка адресованных государственным органам рекомендаций самого разнообразного характера, внедрение которых якобы поможет гражданам и без адвоката успешно готовить свои дела и эффективно действовать на заседаниях судов. К числу желательных мероприятий, рекомендуемых в докладе, отнесены такие, как увеличение числа судебных клерков, готовых инструктировать стороны, уточнять их ходатайства; расширение возможности получения бесплатных консультаций у солиситоров по вопросам судопроизводства; наделение Высокого суда правом назначать без оплаты солиситора гражданам, если это необходимо в общественных интересах; активизация деятельности мастера по подготовке необходимых документов; упрощение процедуры объявления лица злостным сутягой и т.п.

Полное выполнение такой программы в условиях империалистического государства маловероятно, так как требует ассигнований из бюджета на нужды, удовлетворение которых не принесет выгод монополистическому капиталу. Усиление инициативы органов юстиции с целью оказания поддержки сторонам, выступающим без адвоката, также не отвечает принципам антинародного правосудия. В лучшем случае остается рассчитывать на мелкие реформы, растянутые в духе английских консервативных традиций на долгие годы.

Ныне же в Англии, по свидетельству многих исследователей, главная доля расходов по ведению гражданских дел падает на оплату адвокатских услуг. Бесплатная юридическая помощь не охватывает сколько-нибудь значительных кругов населения, ее получение обставлено различными условиями и оговорками. Вместе с повышением цен, и даже обгоняя их, растут ставки вознаграждения солиситоров и гонорары барристеров. Адвокатура продолжает оставаться капиталистическим предприятием, базирующимся на законах бизнеса.

Сложность расчетов мешает заранее определить сумму, которую клиенту необходимо будет выплатить представителю. Это также заставляет людей воздерживаться от обращений к юристам и либо вообще не начинать дела или не вести защиты, либо действовать самим с малыми шансами на хороший результат. Д. Фрост и Э. Джей с сарказмом замечают: "Мы, англичане, знаем, что если нам нужна юридическая помощь, нет смысла справляться о гонораре у трех или четырех различных юристов, как мы это делаем, нанимая декоратора, водопроводчика или маляра для работы в своем доме. Можно сказать телевизионному технику, что мастерская за углом выполняет ту же работу дешевле, по этого нельзя говорить нашим юристам. Во-первых, юрист за углом не сделает работу дешевле, а во-вторых, мы имеем дело с представителями высшего класса. Все, что они говорят, - неоспоримо"*(121).