Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

Методология_Литература / Лаппо-Данилевский А.С. Методология истории (Университетская библиотека Александра Погорельского). 2006

.pdf
Скачиваний:
154
Добавлен:
29.02.2016
Размер:
2.92 Mб
Скачать

Z[\]^ ii. ³S]O€´ T\]OVTZS\`OaO TbÄZSRTU

по определенному шаблону; при изображении жизни какого-нибудь святого епископа принято было, положим, рассказывать о том, как он не желал вступить в высокое звание архипастыря, как он проливал слезы умиления при совершении молитв и таинства евхаристии, как он отличался аскетическими подвигами при жизни и чудесами по смерти и т. п. Даже исторические сочинения писались согласно с требованиями «ораторского искусства» и, с такой точки зрения, могут быть подвергнуты разложению на общие им части и элементы, что и облегчает их понимание; произведения историков классической древности, да и позднейшего времени, например, обыкновенно содержали «общие места», риторические украшения, монологи, речи, «отступления» и т. п., которые современный историк не может не принимать в расчет при интерпретации данного источника в составных его элементах114. Впрочем, источники подобного рода отличаются, конечно, гораздо более индивидуальным характером и, значит, меньше поддаются типизирующей интерпретации их состава; в таких случаях она сменяется индивидуализирующей интерпретацией и еще чаще, чем в предшествующих, переходит в критику их состава; последняя, в свою очередь, обусловливает более правильное понимание их текста в зависимости от того, представляется данная его часть подлинной или неподлинной, из какого источника она в последнем случае заимствована и т. п.115

Систематический метод интерпретации, как видно, имеет большое значение для выяснения тех элементов источника, которые оказываются у него общими с данным состоянием культуры; но он еще не дает понимания тех его особенностей, которые объясняются преимущественно условиями времени, а не места: с такой точки зрения, гораздо важнее метод эволюционной интерпретации исторических источников.

Эволюционный метод интерпретации исторического источника состоит в понимании его с точки зрения его отношения к данному периоду культуры.

Вообще, известный тип эволюции может служить для толкования какого-либо звена реально данного развития: если ученый имеет основание подвести под такой тип интересующий его процесс, он может пользоваться типическими признаками, характеризующими звено типической эволюции, для того чтобы, исходя из понятия о них, толковать сравниваемое с ним звено реально данного развития. С точки зрения общей эволюции формы изучаемого орудия (по-

114 Ср. выше, с. 22–23

115 См. ниже, глава пятая, § 2.

371

³S]O€OQOaTU T\]OVTT

ложим, меча или плуга), историк интерпретирует типические особенности конкретно данного предмета, например датского меча «бронзового века» или древнеегипетского плуга, не утратившего сходства с мотыгой116; или, исходя из понятия об эволюции данного литературного рода (положим, драмы), он выясняет типические особенности данной ложноклассической трагедии, хотя бы, например, «Софонизбы» Триссино.

Без такой интерпретации источника с точки зрения типа той эволюции, в которой он по родовым своим признакам может занимать соответствующее положение, смысл его во многих случаях остается неясным или непонятным: можно придавать разное значение источнику, смотря по тому периоду времени, к которому он относится

ив соответствии с которым он подвергается толкованию.

Взависимости от того периода культуры, к которому, например, данный идол причисляется, можно признавать его или фетишем, который содержит Божественное и вместе с тем оказывается его изображением, или одним только символическим его изображением

ит. п.117 Смысл некоторых стилизованных украшений или символов также часто выясняется лишь благодаря подобного рода толкованию. Многие из них возникли, по-видимому, путем некоторой стилизации реальных растительных или животных сюжетов, постепенно приобретавших условные формы; последние становились понятными лишь с точки зрения эволюционной интерпретации. Изображение цветов лотоса с листьями (Nymphaea lotus), которому египтяне придавали религиозное значение в связи с культом Солнца и верою в загробную жизнь, встречается, например, на вазах мемфисской некрополи четвертой-пятой династий; здесь оно носит еще вполне реальный отпечаток, хотя уже несколько стилизовано; на предметах фиванского некрополя тот же сюжет сочетается попарно: изображения лотоса симметрически приставлены друг к другу одно цветком вверх, другое цветком вниз, причем стебель каждого из членов такой пары представляет завиток, с вставленною в него розеткообразной верхушкой лотосовой коробочки лицом к зрителю; описанная комбинация дает спиралевидный орнамент, в котором то же реальное содержание (цветок лотоса) продолжает преобладать; но на милосских вазах стилизация его пошла еще дальше: цветок лотоса уже теряет свое реальное значение, он изображается в условном виде сверху

иснизу четырьмя запятообразными знаками, а спиралевидный ор-

116 Тайлор Э. Антропология (рус. пер.). С. 189, 215.

117 Chantepie de la Sanssaye P. D. Op. cit. Bd. i. S. 54, 62, 64.

372

Z[\]^ ii. ³S]O€´ T\]OVTZS\`OaO TbÄZSRTU

намент получает гораздо более заметное развитие118. Таким образом, лишь благодаря вышеуказанной эволюционной интерпретации орнамент милосских ваз, да и многие другие аналогичные с ним мотивы античного декоративного искусства становятся понятными. Впрочем, интерпретация подобного рода не всегда исходит из фитоморфических или зооморфических представлений; но и в других случаях она придерживается той же эволюционной точки зрения, например, при объяснении превращения «ключа жизни» в хризму и т. п. Эволюционный метод интерпретации применяется, конечно, и к изучению «исторических преданий». Известное предание о Персее, например, было истолковано с такой точки зрения: автор новейшего исследования о нем исходит из некоторых понятий, встречающихся у дикарей, например из предположения, что первобытные люди, подобно детям, собственно говоря, хорошо не знали, как происходит зачатие, т. е. могли не приписывать его половому общению,— предположения, блестящим образом подтвердившегося новейшими наблюдениями над некоторыми из австралийских племен; с такой точки зрения, он

иинтерпретирует предание о сверхъестественном рождении Персея

исходные с ним сказки119. Аналогичный прием интерпретации легко заметить и в тех случаях, когда историк пользуется, например, общим понятием о первобытном дикаре, хотя бы оно было построено на основании наблюдений над современными дикарями Австралии и т. п., для того чтобы истолковать известия классических писателей о древних обитателях Европы, положим рассказы Цезаря, Диодора и Страбона о древнем населении Великобритании и т. п.120

Эволюционный метод интерпретации получает, однако, наибольшее свое значение лишь в том случае, когда историк объясняет источник с точки зрения его реальной зависимости от предшествующей культуры и такого же его влияния на последующую. В некоторых случаях нет возможности понять предание, не прибегнув к такому его толкованию; жители городка Говика, например, до сих пор поют обрядовую песню,

118 Haddon A. Evolution in art as illustrated by the life-histories of designs. Ld., 1895. P. 133–139; много других примеров — там же.

119 Hartland E. S. The legend of Perseus. Ld. v. i (1894). P. 180–181; ср. его же. Primitive Paternity. Ld., 1909–10. V. i. P. 1–29; V. ii. P. 274–297 и др.; примеры аналогичной интерпретации народных сказок см.: Gomme G. L. Folklore as an historical science. Ld., 1908. P. 59–65. Впрочем, стремление объяснить такие пережитки при непонимании их само иногда вызывало образование новых народных сказаний, о чем см., например, Gomme G. L. Op. cit. P. 77.

120 Gomme G. L. Folklore. P. 112 ssq.

373

³S]O€OQOaTU T\]OVTT

заканчивающуюся припевом: «Teribus ye teri Oden»: но историк понимает его, лишь припомнив древнейшие представления германцев о Тире

иОдине; с такой точки зрения, он и толкует загадочный припев в смысле молебного обращения к Тиру и Одину с просьбой о покровительстве, от поколения к поколению перешедшего и к современным жителям городка Говика121. Впрочем, при такой интерпретации можно придерживаться и обратноэволюционной точки зрения: мелкие особенности источника становятся понятными в качестве зачатков последующего развития; историк средневекового письма обращает внимание, например, на незначительные черточки при буквах xi–xii вв. ввиду того, что в них он усматривает признаки последующего превращения их в то ломаное письмо, которое известно по рукописям xii в., и т. п.

Суказанной точки зрения, момент возникновения изучаемого источника представляет особого рода интерес: историк стремится определить относительную древность источника или при помощи только что указанных типологических обобщений, или обращаясь к изучению реально данного положения его во времени.

Стипологической точки зрения, историк действительно может иметь в виду то положение, какое данный источник должен занимать в соответствующем эволюционном ряде, и по такому именно его положению заключает об относительной его древности; археолог судит, например, об относительной древности предметов по степени пригодности материала для данной вещи или по развитию ее техники

иформы, или по изяществу последней; историк литературы может рассуждать об относительной древности недатированного памятника письменности по форме букв, по грамматическим и стилистическим особенностям его речи, по приемам его композиции и т. п. Впрочем, историк придает своим заключениям различную степень убедительности, например, в зависимости от того, какого рода эволюционным рядом он располагает; в таких случаях археолог имеет в виду преимущественно предметы туземного, а не иноземного происхождения, и, положим, заключает об относительной древности двух могильников по гончарным изделиям; историк литературы также с большим основанием может устанавливать древность недатированного памятника письменности, если он не заимствован относительно однородных

сним произведений той же национальной литературы и т. п.

121 Gomme G. L. Folklore etc. P. 98–99; весьма вероятно, что эта формула — искаженный англосаксонский стих «Tyr habbe us, ye Tyr ye Oden», который автор переводит как «May Tyr uphold us, both Tyr and Odin»; городок Hawick — в Северной Англии.

374

Z[\]^ ii. ³S]O€´ T\]OVTZS\`OaO TbÄZSRTU

Ввышеуказанных исследованиях историк уже исходит, однако, из реально данного положения источника во времени: такое положение он определяет или по положению его в пространстве, или по его датировке согласно данной системе летосчисления.

Всамом деле, историк часто принужден довольствоваться лишь приблизительным установлением времени возникновения источника по положению его в пространстве: представляя себе положение во времени соответствующим положению в пространстве, он в сущности судит об относительной древности источника по его положению в пространстве, в вертикальном его разрезе. В тех случаях, например, когда историк имеет дело с остатками культуры «каменного века», он определяет тот слой, в котором предмет был найден, а затем судит и об относительной его древности. Такой слой он, конечно, устанавливает прежде всего с геологической и палеонтологической точки зрения и, например, особенно ценит находки вроде «киевской», «гонцовской» (Лубенского уезда) и «карачаровской» (Муромского уезда), обследованные в геологическом и палеонтологическом отношениях, а не

содной только археологической точки зрения; но он, вместе с тем, имеет в виду и последнюю, когда говорит о последовательности собственно культурных слоев: в одном и том же поселении, обитаемом в течение многих веков, он различает, например, такие слои. Раскопки, проведенные на Хиссарлыке, т. е. на месте древней Трои, могут служить хорошей иллюстрацией такого приема: здесь обнаружено не менее девяти наслоений. В низшем, т. е. «древнейшем» из них, найдено много предметов из камня (между прочим, из нефрита), а в высшем,

т.е. «позднейшем»,— немало разнообразных вещей из бронзы и несколько — из железа; следовательно, можно пользоваться знаменитым кладом, открытым в слое, следующем за древнейшим, в качестве источника, пригодного для характеристики догомерической и домикенской эпох троянской культуры. Историк обращает внимание на такие же культурные слои и в могильниках, например Гальштадтском и других, и даже в отдельных курганах; несколько времени тому назад, например, один из шведских археологов, исследуя курган в Центральной Швеции, открыл в середине его покой, содержавший много скелетов и предметов каменного века; выше он нашел две гробницы бронзового века и, наконец, сверх камней, образующих крышу, увидал еще скелет с оружием, принадлежавшим к железному веку; таким образом, ему удалось обнаружить в одном и том же кургане три периода культуры, последовательное размещение которых одного над другим в пространстве наглядно обнаружило, в каком порядке они следовали друг за другом во времени. В другой области источников, т. е. среди

375

³S]O€OQOaTU T\]OVTT

памятников письменности, историк реже обращается к подобного рода исследованиям, частью потому что они уже датированы, частью и ввиду того, что каждый из них легко перемещается, утрачивая то естественное положение, по которому можно было бы судить о времени его возникновения. Впрочем, и тут историк может иметь в виду, например, старинную регистрацию, или нумерацию, рукописей или книг, сделанную по мере поступления их в данный архив или библиотеку и сохранившуюся или в виде помет на рукописях и книгах, или в виде особого каталога; он изучает также расположение бумаг в данном деле или сборнике, например в сборнике писем Герберта122.

С точки зрения эволюционной интерпретации, надлежит, однако, возможно более точно определить время, к которому данный источник относится, а значит, и тот момент, когда он возник; но такой цели можно достигнуть лишь при знакомстве с принятой в то время системой летосчисления: она изучается в технической хронологии123. Пределы времени, к которым относятся вещественные остатки культуры позднейших периодов, например, поддаются иногда более точному определению на основании совместного с ними нахождения монет, время чеканки которых известно. Припомним хотя бы знаменитую находку, сделанную в Нидамском торфянике (Nydam): о значительной древности деревянных лодок, сохранившихся в нем, оказалось возможным судить по найденным в них римским монетам ii в. по Р. X.124. Впрочем,

122 Dörpfeld W. Troja und Ilion. Athen, 1902. S. 26–35, 326–331, 412 ff.; Montélius O. Le temps préhistoriques en Suède. P. 4. Впрочем, судить о древности орудий по месту их нахождения иногда рискованно: вместе с костяком они могли, например, попасть при его погребении в какой-нибудь слой третичной эпохи, хотя вовсе не принадлежали ей по времени своего возникновения. Известное деление на века «каменный, бронзовый и железный» также нельзя принять без существенных ограничений. Знакомство человека с тем, а не другим металлом находится в зависимости от условий его месторождения: эскимосы, например, перешли от «каменного века» к «железному», некоторые из североамериканских индейских племен рано узнали употребление меди и т. п.; материал предмета стоит также в связи с его назначением (ср. выше, с. 344 и след.), его происхождением (туземным или иноземным) и т. п.; ср. Gowland W. Op. cit., ib. P. 12–14 и др. Сбор. грам. бывшей кол. эк. Т. i. № 1–38; Бубнов Н. Сборник писем Герберта. Ч. i. С. xix, 206–210; Ч. ii, 2. С. 939.

123 Bernheim E. Lehrbuch. Kap. iii. § 3. S. 312–315 (библиографические указания);

Giry A. Manuel, liv. ii и др. См. еще Ginzel F. K. Handbuch der mathematischen und technischen Chronologie, 2 В-de. Lpz., 1906–1911. Ср. ниже, отдел второй.

124 Montélius O. Les temps préhistoriques en Suède. P. 184.

376

Z[\]^ ii. ³S]O€´ T\]OVTZS\`OaO TbÄZSRTU

такие определения далеко не всегда отличаются точностью; монеты могут обращаться более или менее продолжительный период времени не только в тех случаях, когда употребляются в качестве украшений, но

итогда, когда служат орудиями мены; в Швеции, например, медные монеты, чеканенные в xviii в. и украшенные изображениями римских божеств, продолжали обращаться в середине следующего столетия. Применительно к монетам позднейшего времени можно, по крайней мере, иногда вычислить даже степень приближенности таких определений. Двадцатифранковые монеты 1803–1812 гг., например, ходили в десятых долях % во Франции еще в 1891 г.; следовательно, вероятность заключения, что предмет, найденный совместно с такою монетою, принадлежит к концу прошлого века, мала; современная нам статистика монетного обращения во Франции, может быть, докажет, что такая вероятность теперь уже почти равна или равна нулю. Рассуждения подобного рода применительно к вещественным остаткам культуры позднейшего времени имеют, однако, скорее методологическое, чем практическое значение: историк часто определяет возраст таких предметов на основании более точных данных исторического предания, например по датированной надгробной надписи. Документальные остатки культуры ввиду самой цели их чаще предметов древности дают определенные указания на время их составления. В противном случае датировка их проводится по косвенным признакам: за отсутствием более точных указаний историк принимает во внимание, например, палеографические и сфрагистические особенности, язык и формулы, клаузульный состав, формы делопроизводства, канцелярские пометы, имена государей и правителей, а также контрагентов или свидетелей частной сделки. В числе исторических преданий многие также содержит точные сведения о времени их возникновения, но немало и таких, которые не датированы: время составления весьма известных сочинений (например, Пятикнижия), многих летописей и т. п. не поддается точному определению. В случаях подобного рода историк определяет время возникновения или написания исторического предания по косвенным признакам: по языку и письму, стилю и литературным приемам автора, по характеру принятого им построения (плана), по разным его намекам на факты, дата которых уже известна, по биографическим данным и т. п.

Благодаря более или менее точному определению времени, к которому возникновение источника относится, историк устанавливает его положение в данном эволюционном целом, что и дает ему возможность подвергнуть источник дальнейшей эволюционной интерпретации с точки зрения реальной его зависимости от предшествующего

ипоследующего развития.

377

³S]O€OQOaTU T\]OVTT

В самом деле, для того чтобы понять данный источник, следует, конечно, толковать его с точки зрения тех людей, среди которых он возник, и того времени, когда он появился, т. е. принимать во внимание современные ему чувствования, понятия и другие проявления душевной жизни той общественной группы, в которой он зародился и среди которой он стал обращаться; но в некоторых случаях его приходится понимать и с точки зрения того значения, какое данная общественная группа стала придавать ему в позднейшее время. В вышеуказанном смысле историк интерпретирует, например, чужую речь, в которой он встречает слова, уже вышедшие из употребления125; но он изучает и те выражения, которые получили новое значение, хотя и продолжают сохранять прежнюю форму, например, термины, обозначающие разного рода идеи или предметы обычного употребления, классы общества или состояния (miles, colonus, servus), обычаи и правоотношения (alleu, bénéfice, élection), учреждения (principes xii в., conventus, justitia, judex), порядок управления («régime, révolutionnaire» Великой французской революции) и т. п.; даже самое обыденное слово, например какой-нибудь союз «seu», может иметь в разное время разное значение («или» и «и») и, следовательно, нуждается в предварительном толковании126.

Эволюционная интерпретация источника, с точки зрения его реальной зависимости от предшествующих и последующих состояний культуры, не ограничивается, однако, изучением тех из них, которые находились в ближайшей связи с ним; она стремится вставить источник в соответствующий эволюционный ряд, в его зависимости от общих исторических условий и фактов, происходивших в действительности. При интерпретации, например, стилистических особенностей греческого и латинского языков историк принимает во внимание историю греческой национальности, в сущности слагавшейся из различных племен, далеко не вполне сходных между собою по началам своей

125 Godefroy F. Dictionnaire général de l’ancienne langue française (1880 г. и след.); этот словарь, составленный на основании старейших произведений французской литературы ix–xv вв., содержит только исчезнувшие из оборота слова и был рассчитан не менее как на 10 томов.

126 Wundt W. Völkerpsychologie. Bd. i (1900). Teil 2. S. 420–583; Darmsteter A. La vie des mots, Par. nouv., éd. 1889. Ср. критику его книги в соч. Bréal М. Essai de sémantique, 3-е éd. P. 279–308 и др. Поучительный случай неправильного понимания известным Дёллингером союза «seu» в предании о даре Константина, повлекшего за собою и целый ряд ошибочных заключений, см.: Bernheim E. Op. cit. S. 578.

378

Z[\]^ ii. ³S]O€´ T\]OVTZS\`OaO TbÄZSRTU

культуры, и историю римской государственности, соответственно которой и национальный стиль латинского языка отражал в себе, собственно говоря, господство римской гражданской общины над остальными; сходные моменты он замечает и в образовании немецкого литературного языка сравнительно с процессом развития французского стиля, давно уже получившего свое единство и отличительные особенности; лишь с такой исторической точки зрения интерпретируя произведения, написанные одним из вышеуказанных стилей, он может достигнуть понимания их национальных особенностей. Аналогичной точки зрения историк придерживается и при изучении собственно исторических источников в узком смысле слова, например летописей: лишь вставив их в соответственное историческое развитие, он подвергает их и более глубокой интерпретации. Историк, изучающий анналы и хроники периода Гогенштауфенов, например, может надлежащим образом истолковать их только в том случае, если он обратит внимание на зависимость летописания того времени от развития и упадка императорской власти, от зарождения обособленных государственных территорий и последующего возвышения городов; лишь с такой точки зрения, он ясно поймет тенденции и содержание, положим, хроники Оттона Фрейзингенского, в которой личность Фридриха i играет столь видную роль, или Вормской летописи, или, принимая в расчет последующее возвышение Аугсбурга, лучше объяснит известную хронику Буркарда Цинка, и т. п.127

Эволюционный метод интерпретации, подобно систематическому, комбинируется с анализом источника в тех случаях, когда историк пытается понять его с точки зрения того отношения, в каком части его находятся к данному эволюционному процессу, в особенности к данному ряду источников. Возвратимся к схематическому примеру, предложенному выше128. Если тип Q развивался, то можно попытаться установить и стадии его развития, положим Qa, Qb, Qc. С такой точки зрения подводя какой-нибудь конкретный источник Q3 под соответствующую стадию развития Q, т. е. Qc, можно в отношении к нему интерпретировать составные части изучаемого источника — Q3. Вообразим, что исследователь после предварительных разысканий напал на источник Q, который оказывается репрезентативным типом группы аналогичных с ним источников Q1, Q2, Q3, что он может расчленить Q, равное Q1, на шесть элементов — a, b, c, d, e, f — и что, благодаря их

127 Jansen M. Historiographie und Quellen der deutschen Geschichte bis 1500; см.: Grundriss der Geschichtswissenschaft A. Meister’a. Bd. i. S. 494–495, 510, 525.

128 См. выше, с. 369–370.

379

³S]O€OQOaTU T\]OVTT

характерным признакам, он имеет основание признать их основными в том источнике, в котором они переживают. Положим далее, что исследователь, соответственно представив себе Q1, Q2 и Q3 в известном разложении, встречает источник Q4, обнаруживающий некоторое сходство с Q3; принимая во внимание развитие типа Q и случаи Q1, Q2, Q3, он может яснее представить себе состав Q4 в связи его с Q1, Q2, Q3, положим, в следующей таблице.

Q1

содержит

элементы

a, b, c, d, e, f,......

Q2

»

»

a, b, c, d,. g, h,....

Q3

»

»

a, b,... g, h, i, k,..

Q4

»

»

..... g, h, i, k, l, m

В полученной таблице легко заметить, что Q1, Q2 и Q3 суть лишь видоизменения одного и того же типа, с более или менее значительными уклонениями g, h, i, k. Ввиду непрерывно убывающего сходства в основных элементах и возрастающего сходства в уклонениях от Q1 к Q4 можно, однако, предположить, что источники Q1... Q4 дают понятие об одном и том же, все слабее переживающем явлении; с такой точки зрения и принимая в соображение, что Q4 естественно продолжает Q3, позволительно предполагать, что Q4 принадлежит к той же группе Q, хотя и существенно разнится от Q1. Таким образом, лишь вставив данный источник Q4 в ряд Q1, Q2, Q3, Q4, историк может установить, в какой мере источник Q4 представляет данный тип Q и каково именно значение состава Q4, что именно в нем имеется и чего в нем нет, в какой мере им можно пользоваться для изучения факта, отразившегося в Q, и т. п.; вместе c тем, замечая убывающее сходство в основных признаках от Q1 к Q4 с соответствующим возрастанием уклонений и объясняя его более слабым переживанием явления, запечатленного в данном источнике, он усматривает в элементах g, h, i, k, l, m материал для дальнейшего толкования Q4 с точки зрения развития типа Q, т. е. той его стадии, которая более или менее представлена в Q4. При интерпретации вышеуказанного обряда зажигания домашнего огня в Англии толкователь встречает, например, эйршайерский обычай, в котором многие из основных элементов обряда уже выпали; но сближая оставшиеся с теми, более полными комплексами, в которых они встречаются в лучше сохранившихся обычаях того же рода, например бёргхэдовском, он может интерпретировать и эйршайерский в составных его элементах как один из позднейших пережитков того же обычая129.

Метод эволюционно-аналитической интерпретации прилагается

129 См. выше, с. 369–370.

380