Анализ доклассового общества в советской историософской науке

Отправным моментом для понимания родового общества для них была книга американского этнолога Л. Моргана (1818-1881) «Древнее общество». В 1880-1881 гг. К. Маркс сделал подробный конспект этой книги, который содержал много его критических замечаний, но в целом он высо­ко оценивал книгу Л. Моргана как исследование, выполненное в духе материалистического понимания истории. В работе над книгой «Происхождение семьи, частной собст­венности и государства» Ф. Энгельс широко использовал замечания Маркса на книгу Л. Моргана. В предисловии к книге он высказал отправные идеи в оценке роли семьи в первобытном обществе. Энгельс считал, что семья в эту эпоху являлась важ­нейшим условием продолжения биологического вида и одновре­менно – фактором развития трудовой деятельности. Он писал: «Согласно материалистическому пониманию, определяющим моментом в истории является в конечном счете производство и воспроизводство непосредственной жизни. Но само оно, опять-таки, бывает двоякого рода. С одной стороны – производство средств к жизни... с другой – производство самого человека, про­должение рода. Общественные порядки, при которых живут лю­ди определенной исторической эпохи... обусловливаются обоими видами производства...».

Суть коммунистиче­ских отношений, каковыми они были на ранних стадиях перво­бытности, заключалась не в равном общественном труде, а в рав­ных распределительных отношениях между членами общины. Равными они были в той мере, в какой могли удовлетворить самые необходимые потребности для поддержания жизненных сил сородичей. Никаких других оснований для получения своей доли продукта (прежде всего пищи), кроме принадлежности к ро­довому коллективу, для каждого сородича не требовалось. Весь произведенный в совместном труде общественный про­дукт являлся общественным вдвойне, поскольку, во-первых, он создавался совместно, а во-вторых, он был собственностью всей первобытной общины. Поэтому первобытнокоммунистические отношения являлись прежде всего отношениями собственности, закрепленными в моральных императивах поведения и требую­щими от каждого члена коллектива делиться добытой пищей со всеми остальными его членами. Что же касается размера по­лучаемой доли, то она зависела как от общего объема получен­ных продуктов, так и от потребностей конкретного индивида. Именно по этим существенным признакам – собственности на произведенный продукт и характеру его распределения – раннепервобытная община и являла собой первобытный родовой ком­мунизм.

Ф. Энгельс в работе «Анти-Дюринг» связывает возникновение рабства: во-первых, с распадом общинного землепользования, когда «прежняя совместная обра­ботка земли уступила место обработке земельных наделов отдельными семьями». А во-вторых, по его мнению, рабство возникает в предклассовом обществе, когда «стихийно сложив­шееся разделение труда внутри земледельческой семьи давало на известной ступени благосостояния возможность присоединить к семье одну или несколько рабочих сил со стороны». Таким образом, не фактор насилия обусловливает появление рабства, а уровень экономического развития первобытного об­щества, которое достигало такого состояния, что «...человече­ская рабочая сила могла произвести теперь больше, чем требова­лось для простого поддержания ее». «До того времени не знали, что делать с военнопленными, и потому их попросту убивали, а еще раньше съедали. Но на дос­тигнутой теперь ступени «хозяйственного положения» военно­пленные приобретали известную стоимость; их начали поэтому оставлять в живых и стали пользоваться их трудом. Таким обра­зом, насилие, вместо того чтобы господствовать над хозяйствен­ным положением, было вынуждено, наоборот, служить ему».

Призывы в ориентации исторического познания на исполь­зование новых археологических открытий, которые позволили бы, сохраняя верность принципам исторического материализма, одновременно с этим расширить рамки научного анализа доклас­совой эпохи. В 1929 г. с докладом «Новые методы археологии» на заседании секции Общества историков-марксистов выступил специалист по этой отрасли знания А. В. Арциховский. В его док­ладе прозвучала мысль о том, что новый археологический мате­риал представляет возможность современным исследователям восстановить реальную картину развития производительных сил архаической эпохи и по этой реальной картине дать более четкое определение производственных отношений данной общественно-экономической формации. «Таким образом, – заявлял А. Арци­ховский, – мы можем восстановить по археологическому матери­ализму древнюю систему производительных сил. Но если это так, то отсюда мы можем восходить к системе производственных от­ношений, поскольку зависимость производственных отношений от производительных сил установлена марксизмом». Метод «археологического мате­риализма» (определение А. В. Арциховского) предлагался как наиболее эффективный для развития марксистской теории общественно-экономической формации, а в его частном применении – для более глубокого по­знания экономических отношений первобытной эпохи. Археоло­гический материализм представлялся многим советским этнологам как новый метод археологии, открывавший наиболее эффек­тивный путь для разрешения самых сложных историософских проблем первобытной эпохи.

В 1929 г. В. Д. Преображен­ский опубликовал работу «Очерк истории общественных форм», в которой он уделил большое внимание развитию патриархаль­но-родовой стадии первобытного общества. В основу своего ана­лиза он положил исследование форм брака и семейных отноше­ний. В.Д. Преображенский утверждал, что «характерной чертой родового общества явились два типа брака: 1) матрилокальный брак (по месту матери), когда супруги поселялись в группе жены и 2) патрилокальный (по месту отца), когда супруги поселялись в группе мужа». В результате этих двух типов брака появились два типа семьи. Общим для обоих типов семьи было то, что это они предста­вляли собой дуально-родовой союз. Каждый из родов был само­стоятельной первобытной общиной. При этом одна семья, кото­рую можно назвать материнской, группировалась вокруг сороди­чей мужа. В результате этого возникали иждивенческие ячейки, которые В. Д. Преображенский именовал «большими семьями». Дуально-родовой брак предполагал существенное расширение моральных прав и обязанностей в отношениях между двумя само­стоятельными общинами, таким образом происходило расшире­ние социального регулирования межродовых связей. В большой семье, основанной на дуально-родовом браке, узы биологические, соединившие родителей и детей, отступали на задний план по сравнению с общинными, а далее – общественными связями. На определенной стадии развития патриар­хально-родового общества дуально-родовой брак стал сдержива­ющей формой для развития социальных связей. Это было обу­словлено тем, что ограничение круга возможных брачных парт­неров рамками одного лишь наиболее близкого рода стало препятствием для расширения хозяйственной деятельности и для дифференциации труда. В результате этого дуально-родовой брак стал постепенно вытесняться другой формой - дуально-фратриальным браком. Греческим словом фратрия (братство) принято называть совокупность родов, возникших в результате разделения одного пер­воначального рода. С возникновением дуально-фратриального брака препятствия для расширения трудовой деятельности снима­ются, а появляющийся избыточный продукт становится экономи­ческой основой для укрепления парного брака и семейной формы хозяйства. «Это хозяйство и форма семьи, – писал В. Д. Преобра­женский, – стали основой родового строя и важным фактором его дальнейшего развития и перехода в предклассовое общество». С изменением форм брака происходит качественный рост производительных сил. «Как ни казался устойчив и непоколебим родовой строй общества, – констатировал В. Д. Преображен­ский, – рост производительных сил приводит его к разрушению... Особенно сильное действие на постепенное крушение родового общества оказал процесс вытеснения каменных орудий металли­ческими». Таким образом, на стадии раннего первобытного общества, когда первоначальными орудиями труда были не что иное, как грубо отточенный камень и заостренная палка, сам человек как производительная сила находился на самом низком уровне в борьбе с окружающей природой. Естественно, влияние таких производительных сил на развитие первобытного общества было минимальным. Ситуация качественно меняется с заменой каменных орудий труда на металлические; влияние производи­тельных сил на развитие становится более значительным. С это­го исторического периода начинает появляться избыточный про­дукт, что становится причиной разложения первоначальных ком­мунистических отношений внутри первобытной общины.

В 1931 г. Институтом истории Коммунистической академии была организована дискуссия о первобытном коммунизме. С док­ладом на этом научном собрании выступил В. К. Никольский (1894–1953). Дискуссия эта вышла за рамки Коммунистической академии и была продолжена в Государственной академии исто­рии материальной культуры (ГАИМК). В.К. Никольский выдвинул концепцию «первобытно-стадной экономики»: между раннепервобытными, т.е. дородовым, и родовым общест­вами существовал переходный период, который характеризовал­ся как самый примитивный способ добывания жизнеобеспечива­ющего продукта, абсолютно необходимого для поддержания самого скудного физического существования членов первобыт­ной орды. Этот период В. К. Никольский называл «первобытно-стадной экономикой». Свою концепцию он обосновал следую­щим образом: «Подобно тому, как мы отличаем экономику сов­ременного периода и от буржуазной, и от современной коммуни­стической, так мы должны различать стадную экономику от экономики первобытной коммунистической формации. Мы должны учитывать, что эта экономика есть становящийся перво­бытный коммунизм. Это – зародышевый, утробный период пер­вобытного коммунизма. Это не есть какая-то новая промежуточ­ная формация, как и наш переход от капитализма к коммунизму не есть особая формация. Мы все время должны исходить из переходности этой экономики».

Перед участниками дискуссии возник воп­рос, каковы тенденции развития первобытнокоммунистической формации?

А. Г. Пригожин считал, что это выделение вождей и старейшин, непосредственно связанное с производством, отражало важный этап в развитии обществен­ного разделения труда и призвано было обеспечить, «...чтобы принципы первобытного коммунизма, поскольку они зависят от социальной организации, не нарушались...». Выделение вождей и старейшин произошло так же как следствие развития основного противоречия доклассовой форма­ции: отделения форм труда от изменения форм собственности. «Уже на стадии становления родового общества основное проти­воречие в виде тенденции в сторону отделения труда от собствен­ности, рабочей силы от средств производства сказалось в таком противоречивом процессе, как выделение вождей и ста­рейшин».

К. В. Островитянов в докладе «К вопросу о зако­номерностях развития докапиталистических формаций»: основное противоречие, лежащее в основе развития доклассо­вого общества, – в нарастающем процессе разделения труда. Сначала это разделение идет по линии естественно-поло­вых признаков. Далее возникает разделение труда между ското­водческими и земледельческими племенами, затем ремесло отделяется от земледелия. «Этот рост производительных сил, находящий свое выражение в разделении труда, приводит в кон­це концов к развитию меновых отношений. А все это, вместе взятое ведет к тому, что в конце концов в недрах первобытного коммунистического обще­ства начинают усиливаться и развиваться тенденции к индиви­дуальному производству». Первобытнокоммунистические отношения, считал К. В. Ост­ровитянов, достигают своего апогея в эпоху господства матриар­хата. После этого они начинают идти под уклон. Под влиянием роста производительных сил «усиливается тенденция в сторону развития индивидуального производства, которая вступает в рез­кое противоречие с первобытными коммунистическими произ­водственными отношениями и семейно-родовыми отношениями и в конце концов приводит к разложению первобытнокоммунистического общества».

М. П. Жаков в своей статье «Труд, техника и отношения производства возникающего общества» связал основное противоречие доклассового общества с взаимодействием двух групп отношений производства, существующих неразрывно в первобытной эпохе: производством средств существования и воспроизводством само­го человека. «Родственная связь между людьми играет в первобытном об­ществе, – писал он, – решающую роль в процессе производства, но она сохраняет еще биологический характер в той мере, в ка­кой воспроизводство этой связи обусловлено отношениями меж­ду полами или семьей. Семья при этом является не формой отно­шений производства, не экономической организацией, а лишь об­ратной стороной родства – общественным условием продолже­ния вида. В этой взаимной обусловленности семьи и родства и выражается соотношение между двумя "родами производства" ... Но хотя семейно-родственная связь и представляет в первобыт­ном обществе диалектическое единство, но в этом единстве – две разные, противоположные тенденции, основу для развития кото­рых составляет развитие труда». Чем большее развитие получала трудовая де­ятельность, тем разветвленнее и сложнее становилась социаль­ная структура общественного организма. С одной стороны, это сужало рамки семейных отношений, а с другой - расширяло и усложняло межродовые связи.