Психологический анализ рисунка и текста_Потемкина О.Ф и Е.В_2006 -524с

Психологический анализ текста

В.Н. Богдановича и др. Первоначальная функция контекста сводится

ктому, чтобы заменить неопределенность, присущую тому или иному аспекту текста, определенностью. Бывает и наоборот: вне контекста текст обладает известной определенностью, а будучи включенным в контекст, утрачивает его. Таким образом, контекст может порождать как определенность, так и неопределенность. Контекст фиксирует от­ ношение данного текста к иной системе знаний, и, как правило, точ­ но описывает это отношение.

Введение контекста с теоретико-системной точки зрения есть не что иное, как образование новой синтетической системы знания, в ко­ тором исходному тексту отводится роль части компонентов, в то вре­ мя как контекст дополняет недостающие.

Значительное место в лингвистических исследованиях отводится классификации контекстов. Контексты различаются по смыслу и по ерминологии. В качестве основания для классификации контекстов спользуют семиотические и теоретико-системные свойства текстов. Семиотическое описание текста позволяет выделить следующие типы онтекстов: контекст знаков, контекст смыслов, контекст денотатов,

онтекст общения.

Знаковый контекст рассматривается как такое окружение систем­ ных знаков, которое позволяет увеличить степень их определенности

исоотнесения к тем или иным алфавитам, а также полноты и точнос-

изнаковой системы. По отношению к самим знакам контекст вы­ полняет различные функции. Знаковый контекст выступает как конекст синтаксического уровня анализа, но его значение велико и для олее высоких уровней — прагматического и семантического. Еще одна >ункция знакового контекста — введение дополнительных отноше­ ний. Ее осуществляет структурный знаковый контекст. Контекст зна­ ков может быть и концептуальным.

Смысловой контекст. Если смысл текста определяется формой мыс- и, которую текст выражает, то смысловой контекст есть не что иное, как система понятий, суждений, умозаключений и т. п. Смысловой контекст выполняет в тексте двоякую роль. Во-первых, это роль окру­ жения для смысла данного текста. Во-вторых, сам смысл текста мож­ но рассматривать как контекст для знаковой системы. При исследо­ вании отношений между смыслом текста и системой понятий, представляющей контекст, функции контекста определяются по-раз­ ному. Это могут быть дополнительные семантические единицы (субтратный смысловой контекст), контекст, фиксирующий системооб- )азующее свойство смысла текста (концептуальный смысловой контекст), и смысловой контекст, уточняющий отношения второго по-

Психологический анализ рисунка и текста

рядка. Те же самые функции смысловой контекст выполняет и в отно­ шении к синтаксическому уровню анализа.

Предметный (денотативный) контекст описывает предметную ситу­ ацию, отраженную в содержании текста. Отношения между системой знаков, ее смыслом и предметной ситуацией многообразны. Предмет­ ный контекст по отношению к смыслу и знакам может выполнять фун­ кции как субстратного, так и структурного или концептуального кон­ текста в различных знаковых ситуациях. Например, если рассматривать ситуацию, сложившуюся на проезжей части улицы, как семиотичес­ кую систему, то с точки зрения пешехода, предметная ситуация в этом случае обладает статусом концепта, а дорожные знаки выполняют фун­ кцию субстрата семиотической системы. С точки зрения регулиров­ щика, напротив, предметная ситуация выполняет функцию субстрат­ ного контекста, в то время как система знаков и правил движения несет структурно-концептуальную функцию. Можно привести пример со студентом, начинающим обучение иностранному языку при участии преподавателя, будущего музыканта, который осваивает ноты и т. д. Функции денотативного контекста являются относительными и оп­ ределяются конкретными условиями.

Прагматический контекст, или контекст общения, описывает ситу­ ацию, сложившуюся в процессе обмена информацией между отпра­ вителем и реципиентом. Прагматический контекст в знаковой си­ туации не выступает самостоятельно, в отрыве от смыслового и денотативного контекстов.

В информатике прагматический контекст характеризуется отноше­ ниями между тезаурусами отправителя информации и получателя. В те­ заурус участников коммуникации включается знание языка, на кото­ ром выражено сообщение, знание предметной области, к которой оно относится, система понятий, содержащихся в сообщении эксплицит­ но и имплицитно. Прагматический контекст задает цель сообщения; она фиксируется в концепте.

Для адекватного восприятия сообщения получателем должны быть установлены общность языка, на котором передается и воспринима­ ется сообщение, и общность предметной области, которая в нем отражается. Семантические тезаурусы участников коммуникации так­ же должны хотя бы частично совпадать. Отправитель сначала реали­ зует концепт на определенной семантической структуре (системе смыслов), затем на определенной синтаксической структуре (систе­ мы знаков). С точки зрения отправителя сообщения, прагматичес­ кий контекст доминирует над семантическим, а семантический над синтаксическим.

352 Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru

Психологический анализ рисунка и текста

Выделяют детерминирующий контекст, который в результате син­ теза с текстом образует детерминирующую систему. Детерминирую­ щей называется система, системообразующее отношение которой по­ зволяет определить другие компоненты системы.

Регенерирующий контекст позволяет восстанавливать недостающие компоненты субстрата или структуры по имеющимся.

Контекст, посредством которого закрытая система превращается в открытую, называется контекстом открытости. Контекстом замыка­ ния является контекст, в котором система приобретает структурную или субстратную завершенность.

Стабилизирующий контекст, также один из разновидностей вариа­ тивного, — контекст, сохраняющий систему той же самой при част­ ных изменениях ее субстрата и структуры.

Изолирующий контекст позволяет рассматривать тот или иной ком­ понент системы безотносительно к другим. Интегрирующий контекст — контекст, позволяющий рассматривать изолированные компоненты системы как единое целое.

Гомогенизирующий контекст превращает гетерогенную систему в го­ могенную. Посредством гомогенезирующего контекста устраняется раз­ нородность элементов или отношений исходной системы. Гетерогенный контекст превращает систему с однородными элементами или отноше­ ниями в систему с разнородными элементами или отношениями.

Релевантный контекст позволяет наиболее полно раскрыть особен­ ности содержания и структуры данного текста. Например, релевантным для восприятия математического текста будет контекст тезауруса мате­ матически образованного читателя. Если читать текст будет специалист, не знающий математики, то контекст его тезауруса, по всей вероятнос­ ти, окажется иррелевантным данному тексту. Иррелевантный контекст — контекст, в котором текст утрачивает свой первоначальный смысл, либо вообще становится бессмысленным, либо наделяется новым смыслом.

Текст есть двуслойная система, в которой различаются языковая форма (план выражения) и смысловое содержание (план содержания).

Авторство текста и образ автора

Текст, как и рисунок человека, является ярким отпечатком личнос­ ти, ее характера, взглядов, симпатий и возможностей. Иногда можно слышать, что такие строки мог написать только Пушкин, а это «почти как у Достоевского». Есть подражания писателям и поэтам, а суще­ ствуют они в силу яркого индивидуального авторского стиля. Подра-

Психологический анализ текста

жая и заимствуя тексты великих мастеров, мы приобщаемся к челове­ ческой культуре, национальному языку, обогащаем свою речь, мысли. То, что мы выбираем для подражания, является нашим личным выбо­ ром. За текстом автора можно услышать и голос самого автора, его ин­ тонацию, оценку. Пока существует текст и его читатель, сохраняется связь поколений, общение с теми, кого уже нет.

В. А. Фаворский, интересовавшийся особенностями творчества в художественной иллюстрации к литературным произведениям, раз­ мышлял о том, что художник не должен ограничиваться задачей пере­ дачи сюжета, поскольку его задача значительно шире и глубже. Он дол­ жен передать стиль книги.

Человеческая сущность автора, считал В. Б. Катаев, сказывается в элементах, которые, будучи выражены через язык, языковыми не яв­ ляются. Возможно, это особые ощущения — ощущения авторского присутствия, которые возникают при погружении в произведения, попытки понять логику рассуждений автора. Огромную роль при этом играют авторские отступления, которые характерны для Диккенса и Бальзака, Пушкина и Лермонтова, Гоголя, Достоевского и Л. Толсто­ го, Сноу и Моэма [24].

Психологическая наука делает только первые шаги к тому, чтобы создать свое видение творческой личности и произведений художе­ ственного творчества. Но эти шаги основываются на твердой почве, подготовленной как искусствоведами и литературоведами, так и са­ мими авторами, создающими в творческом процессе не только произ­ ведение, но и свою индивидуальность. Развитие биографического ме­ тода в психологии позволит глубже понять соотношение авторской индивидуальности, художественных приемов творчества, а также нрав­ ственных и эстетических ценностей, которые утверждает автор.

Знание и понимание

Истинное знание состоит не в знакомстве с фактами, которые делают человека лишь пред­ метом, а в использовании фактов, которое де­ лает его философом.

Г. Т. Бокль

Процесс понимания текста связан с выяснением отношений меж­ ду структурными компонентами, которое, в свою очередь, может быть связано с выяснением отношений между компонентами плана выра-

Психологический анализ рисунка и текста

жения. Это понимание синтаксического уровня, свойственное не толь­ ко человеку, но и любому устройству, обладающему способностью опе­ рировать знаками. Понимание связанное с выяснением отношений между компонентами плана содержания, свидетельствует в этом слу­ чае об осмысленности текста. Такое понимание присуще только чело­ веку, обладающему сознанием. Понимание может быть связано с от­ ношениями между планом выражения и планом содержания. При этом возможны два направления отношений — от текста к смыслу или от смысла к тексту. В процессе понимания достигается систематизация знания, выделяются элементарные «клетки понимания», намечаются пути конструирования знания из непонятного в понятное на основе элементарных структур.

Процесс понимания исследуется логиками, лингвистами и психо­ логами. Эту проблему изучали такие исследователи, как А. В. Антоно­ ва, Ю. М. Лотман, Ю. А. Шерковин, А. П. Назаретян, А. А. Брудный, Л. П. Доблаев, Т. М. Дридзе, Г. И. Рузавин и др.

Различают следующие виды понимания: понимание в герменевти­ ческом смысле, как психический акт; иллокутарный смысл понима­ ния, при котором понимание рассматривается как аспект обмена информацией между индуктором и реципиентом; операциональный смысл, при котором понимание рассматривается как целесообразное оперирование знаками. В иллокутарной концепции вводится понятие аргументативного анализа текста, в процессе которого логическая структура текста исследуется одновременно с его коммуникативной структурой.

В основе понимания лежит познавательное отношение, находящее свое выражение в элементарной клетке знания. Таковой можно счи­ тать мысль, в которой выражена вещь с приписанным ей свойством, или вещь, с установленным в ней отношением. Понимая суждение, мы, как правило, устанавливаем тот смысл, в котором предикат, несу­ щий на себе основную информационную нагрузку, приписывается субъекту.

Психологический анализ текста связан с выявлением не только по­ нимания, но и отношения, а также переживаний субъекта. Под тек­ стом понимается любое знаковое отражение действительности, будь то физическая реальность окружающего мира или же актуализация психической интенции человека. Обращаясь к гипотетической струк­ туре сознания, представленной в настоящей работе, можно пояснить эту идею тем, что физическая реальность и знаково-символическое ее отображение идентифицируются в фокусе сознания и прорабатыва­ ются посредством функционирования трехпространственной струк-

Психологический анализ текста

туры сознания, причем в этом фокусе как в зоне наиболее тесного вза­ имодействия всех трех подструктур воспринимается, идентифициру­ ется и осмысливается определенный фрагмент информации.

В зависимости от сформированности сознания и особенностей его функционирования как в сознании, так и в подсознании (область, не входящая в фокус сознания и значительно превышающая по объему информации) в процессе жизнедеятельности формируются те или иные типы ощущений, восприятий, памяти, мышления и других психичес­ ких явлений. Они объединяются в определенную иерархию в структуре личности и представляющие собой большое число программ функцио­ нирования психической сферы, которые в том или ином виде существу­ ют у каждого человека. Именно в силу этого мы можем понимать друг друга и осмысливать все, что происходит с нами.

Одна интересная идея, о которой в стихотворной форме поведал Тютчев: «Другому как понять тебя?» или «Мысль изреченная есть ложь», связана с тем, что на пути от замысла сообщения к его объекти­ вации смысл трансформируется, теряя в продукте адекватность исход­ ной идее. Кроме того, жизнь не стоит на месте, сознание человека из­ меняется, порождая новые и новые смыслы, которые человек далеко не всегда способен вербализовать.

В. И. Батов анализирует проблему понимания и индивидуального стиля автора, а также степень выраженности замысла автора во внеш­ ней форме творческого продукта. Автор приходит к выводу, что мате­ риализация или оформление исходной идеи есть символ исходного за­ мысла, а непосредственное и неискушенное чтение символов — бессмысленное занятие, ведь «по своей сути это неотчетливые, мета­ форические и загадочные портретные зарисовки психической реаль­ ности» [14].

Батов пишет, что основоположник современной российской сло­ весности А. С. Пушкин отчетливо представлял себе расплывчатость понимания словесно выраженной идеи. Так, в письме В. А. Жуков­ скому в 1925 г. мы находим: «Читал ты моего А. Шенье в темнице? Суди о нем, как езуит — по намерению». Слово не вполне отражает (это у Пушкина-то!) замысел, для понимания которого необходимо вернуться !к его истоку — мотиву, намерению. Правда, при некоторых условиях (жанр, сюжетная простота) и интеллектуальной «готовности» читате­ ля словесная оболочка оказывается достаточно прозрачной, и наме­ рение автора может быть адекватно воспринято, а в конечном итоге — Произведение правильно понято.

Опираясь на идею концептов языковой действительности М. М. Бах­ тина, автор описывает три способа взаимодействия Я с авторским Я.

Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru

Психологический анализ рисунка и текста

Во-первых, это отношение к другому субъекту как к объекту, озна­ чающее утверждение в авторской идее такого понимания «чужого» Я, которое бы интерпретировало другое сознание как объект познания. Это отношение может быть названо объектным. Классический при­ мер — воспитательная позиция в творчестве Льва Толстого. Напротив, сопрягающиеся отношения сознания «чужого» Я с авторским Я, то есть равноценность разных сознаний в авторском Я субъекта, может быть названо субъектным отношением. Пример — мировоззренческая по­ зиция в творчестве Достоевского.

Во-вторых, это способы передачи, коммуникации идеи. Монолог — однонаправленное движение идеи от одной пространственно-времен­ ной точки языковой действительности. Диалог — движение идеи, которое выражается в двух формах: интердиалог — внутри языкового пространства, интрадиалог — выходящий за границы языкового про­ странства. Полифония — движение идеи из различных, самостоятель­ ных точек языковой действительности.

В-третьих, эта временная развертка событий, составляющих содер­ жательную основу языковой действительности: синхрония — одновре­ менное протекание событий, диахрония — последовательное протека­ ние событий.

Приведенные концепты — фактически исчерпывающие сформули­ рованные понятия существования форм коммуникации и индикато­ ры замысла любого сообщения. Концепты языковой действительнос­ ти Бахтина приложимы и к изобразительной деятельности: в частности, рисунок несет авторский замысел с позиции «субъективности-объек­ тивности», реализует тот или иной способ коммуникации замысла и, наконец, «помечает» события временным показателем (обычно синх­ роничностью).

К предметным формам изобразительного дискурса можно отнести некоторые приемы художественной композиции рисунка; они пере­ числены ниже.

Ритм — повторяемость тех или иных композиционных элементов. Ритм может проявляться в чередовании или сопоставлении любых фигур и элементов изображения, пространственном членении полот­ на, а также через контрасты, светотеневые пятна, блики, рефлексы. Пример — «Танец» А. Матисса.

Архитектоника — «топография» структурных элементов компози­ ции. Можно говорить об акцентированной и неакцентированной ар­ хитектонике. В первом случае предполагается наличие одного-двух элементов композиции, являющихся ее визуальными центрами. Тог­ да все остальные выразительные средства подчинены цели выделения

'. Бахтина, формализованные как измеряемые формы коммуникации за-

1 оценками форм коммуникации замысла в данном изображении.

Висследовании Батова значительное место занимает понятие

:«стиль». Автор приводит ряд интересных определений этого понятия: I «Стиль — это человек» (Ж. де Бюффон); «Стиль — это одежда мысли» (Ф. Честерфилд); «Стиль — это нос: двух одинаковых не бывает»

Психологический анализ рисунка и текста

Исходя из этих высказываний, можно определить стиль как инди­ видуальность. В отечественном литературоведении одним из первоот­ крывателей принципиально нового, объективного направления в ре­ шении вопросов авторства стал замечательный русский ученый Н. А. Морозов. В основе предложенного Морозовым метода — убеж­ дение в том, что языковые элементы распределяются в общей струк­ туре теста в определенной пропорции, которая характеризует индиви­ дуальный речевой стиль писателя.

Интересно, что стиль писателя определяет не исключительность языкового элемента, а своеобразие в употреблении общих языковых форм, а это может быть объективно установлено только математичес­ ки. При этом необходимо учитывать слова, имеющие не только боль­ шую частоту употребления, но и образующие различные части речи. Результат анализа текста можно представить в виде графика распреде­ ления частоты встречаемости языковых элементов, сгруппированных в тот или иной грамматический класс (например, класс распределе­ ния частоты встречаемости предлогов, местоимений). Но и здесь на­ чинается участие автора настоящей книги в решении литературовед­ ческих проблем, которыми были озадачены символисты и формалисты начала XX в., в частности проблемы атрибуции (спорного авторства: анонимности и псевдонимности произведений) и проблемы фальси­ фикаций [14].

При обработке текстов Морозов отсчитывал (исключая эпиграфы, вводные цитаты посторонних авторов, аббревиатуры и некоторые дру­ гие «артефакты» аутентичного текста) первую тысячу слов. Обеспече­ ние валидности метода и повышение достоверности его результатов достигается, во-первых, за счет увеличения объема текста, то есть числа языковых единиц, входящих в один спектр, и, во-вторых, за счет уве­ личения числа самих спектров. Оба требования выполняются при уве­ личении объема исследуемого текста.

Метод Морозова оставался бы действующим рабочим инструмен­ том и по сей день, если бы не одно обстоятельство: все показатели это­ го метода зависят от объема анализируемого текста, а сам автор не оп­ ределил границу объема, за которой надежность метода не подлежит сомнению, считает В. И. Батов. Дело в том, что показатели частоты употребления отдельных языковых элементов, полученные на текстах, скажем в сто слов, могут различаться даже у одного автора, а весь ме­ тод строится на близости значений этих показателей. И только в дос­ таточно больших текстах — порядка нескольких тысяч слов — показатели частоты стабилизируются и становятся пригодными для сравнения текстов разных авторов. В 1970-е гг. минимум объема тек-