Психологический анализ рисунка и текста_Потемкина О.Ф и Е.В_2006 -524с

Психологический анализ текста

вать победителей стало их миссией. А победители — это, прежде всего, люди со здоровой психикой.

Придерживаться психологии неудачника — дело нехитрое. Поль­ ский ученый П. Вацлавик написал сборник рецептов о том, как до­ вести себя до плачевного состояния. Его книга так и называется — «Как стать несчастным без посторонней помощи» [25], причем автор убежден, что «жить в постоянном конфликте с миром и, главное, с окружающими вас людьми —дело, в общем-то, совсем нехитрое». До­ статочно принять концепцию фатальной неизбежности конца света, неотвратимого рока, когда все равно ничего не изменишь, потому что слишком поздно, потому что прошлое было много лучше насто­ ящего, но тогда, в прошлом, вы совершили роковую ошибку и те­ перь, в настоящем, вынуждены нести свой крест, расплачиваясь за старые грехи.

И действительно, есть люди, которые умного не любят за то, что он умный; красивого за то, что он красивый; успешного за то, что он ус­ пешный, мужчину за то, что он мужчина, а женщину за то, что она женщина. Они просто никого не любят. Это и есть «проигравшие», которые иногда восклицают: «Я никому не нужна!» или «Я больной человек!» и т. д. Психология этих людей отражается не только в тексте их речей, но и во всем образе жизни.

Проигравший — это тот, кто остается в одиночестве, становится больным и всем недовольным или даже оказывается в подворотне, а то и в тюрьме. Проигравшим быть нетрудно, потому что искать винова­ того куда легче, чем сделать что-то стоящее самому.

Ф. М. Достоевский, признанный величайшим из психологов, пи­ сал: «Чего можно ожидать от человека?.. Да осыпьте его всеми земны­ ми благами, утопите в счастье совсем с головой, так, чтобы только пу­ зырьки вскакивали на поверхности счастья, как на воде; дайте ему такое экономическое довольство, чтоб ему совсем уж ничего больше не ос­ тавалось делать, кроме как спать, кушать пряники и хлопотать о не­ прекращении всемирной истории, так он вам и тут — человек-то, и тут, из одной неблагодарности, из одного пасквиля мерзость сделает. Риск­ нет даже пряниками и нарочно пожелает самого пагубного вздора, са­ мой неэкономической бессмыслицы, единственно для того, чтобы...

свою пошлейшую глупость за собой удержать».

Есть множество способов самоистязания, но стоит ли становиться похожими на ту змею, которая, не довольствуясь возможностью уку­ сить свой хвост, потихоньку начинает пожирать сама себя. Надо ли говорить, что достигаемое при этом ощущения несчастья просто не поддаются никакому сравнению?

Психологический анализ рисунка и текста

Что отличает психологию проигравшего, психологию неудачника, от человека, которого можно назвать победителем? По мнению Берна, их различия — в результатах. Победитель — это тот, кто ценит себя и ценит других, кто умеет смотреть на жизнь, находя в ней много пози­ тивного. Победитель умеет учиться и меняться, верит в Добро и стано­ вится сильнее, находя поддержку в самых неожиданных ситуациях, у не­ го высокая самооценка, но самое главное, это то, что он любим и уважаем другими людьми. Победитель не может быть одиноким че­ ловеком. Обычно у него много друзей, и самое ценное в его жизни — это время, которое ему необходимо потратить определенным образом.

Вот слова Луизы Хей, счастливой американской женщины, идущие из глубины души: «...Я просто не умею говорить слово „нет", и поэто­ му мне постоянно приходится обучать других людей тому, что я умею делать сама. Суть моего учения очень проста: любите себя, и вы исце­ лите свою жизнь. Обычно люди не любят себя, так как в душе себя презирают или злятся — не могут себе что-то простить или считают себя жертвой. Все дело в том, что они принимают только одну точку зрения на события, которые произошли с ними в прошлом. И это не дает им возможности жить полнокровной жизнью» [108].

Люди, которые не любят себя, принадлежат к одной категории. Те, которые себя презирают, — к другой. Те, кто злятся на себя, — к тре­ тьей. Те, кто не может себя простить, — к четвертой, а те, кто считает себя жертвой, — к пятой. Все эти категории могут уживаться в созна­ нии одного человека, создавая для него препятствия на пути к цели, разумеется, в том случае, если она у него есть.

Отправной точкой при создании трансактного анализа стало для Берна наблюдение того, что люди прямо на глазах могут полностью измениться. Меняется одновременно выражение лица, речевые обо­ роты, жесты, поза, деятельность внутренних органов (появляется крас­ ка на лице, усиливается сердцебиение, учащается дыхание). Такие из­ менения случаются с каждым, пишет последователь Берна, автор книги «Я — хороший, ты — хороший» Т. Харрис [107].

Человек, с которым происходит подобная перемена, остается тем же самым, изменяется его состояние. Этот переход из одного состоя­ ния в другое невольно порождает вопрос: из кого и в кого превращает­ ся человек?

Фрейд в свое время показал, что структура сознания человека со­ стоит из Сверх-Я, Я и Оно. В работе о психологии юмора он сделал попытку провести параллели между структурами сознания и обозна­ чил их как «родитель», «ребенок» и «взрослый», показывая при этом психологические механизмы юмора.

Психологический анализ текста

Берн считал, что Родитель, Взрослый и Ребенок — не абстрактные понятия вроде Сверх-Я, Я и Оно, а наблюдаемая реальность. Эти со­ стояния вызываются «проигрыванием» старых записей, в которых за­ печатлены реальные люди, реальные переходы времени, реальные ме­ ста, реальные оценки событий и реальные чувства [11].

Рассмотрим эти три состояния более подробно, чтобы суметь оп­ ределить по тексту говорящего, в каком из этих трех состояний он на­ ходится.

Родитель. Это богатейшая коллекция, состоящая из «жизненных уро­ ков», через которые каждый проходит в первые годы жизни. В Родителе записываются все предостережения, правила и законы, которые ребе­ нок слышит от родителей. Это тысячи разных «нет» и бесконечные «нельзя». Харрис [107] приводит образцы текстов, которые можно ус­ лышать от родителей: «никогда не говори неправду»; «никогда не давай В долг»; «хорошие мальчики всегда моют за собой посуду»; «не трать деньги зря»; «ни в коем случае не доверяй мужчине»; «ни в коем случае не доверяй женщине»; «будь ты проклят, если ты это сделаешь»; «зай­ мись чем-нибудь»; «не наступай на одни и те же грабли»; «относись к другим так же, как ты хочешь, чтобы они относились к тебе» и пр.

Еще одна особенность Родителя состоит в том, что разные записи могут противоречить друг другу. Родители говорят одно, а делают дру­ гое. Они говорят «Не лги», а сами лгут. Они говорят, что курить вред­ но, а сами курят. Они учат вежливости, а сами грубят. Правила повсед­ невного поведения, записанные в мозгу, исчисляются тысячами. Многие из них дополнительно усилены такими категорическими сло­ вами, как «никогда не» или «всегда помни, что». Родительские пред­ писания лежат в основе «нелогичных» поступков, чудачеств и стран­ ностей. Они становятся бременем или благом в зависимости от того, насколько подходят к сегодняшней действительности.

Родитель реже занимает позицию «Я плохой, ты хороший» относи­ тельно своих детей. Не каждый родитель найдет в себе силы, желание и необходимость извиниться, если не прав. Возможно, иногда родите­ ли могут думать и говорить о том, что «Я плохой, ты плохой», но наи­ более частая позиция родителя: «Я хороший, ты плохой». «Плохой», потому что не слушаешься, потому что что-то сделал не так, потому что еще маленький и ничего не понимаешь и т. д.

Если родители, которые поначалу воспринимались как благополуч­ ные, в течение долгого времени обращаются с ребенком грубо и жес­ токо, то дети переключаются на позицию «я хороший, ты плохой». Харрис описывает возможный путь происхождения этой позиции, ко­ торый связан со случаями истязания детей. Когда родители-изуверы

Психологический анализ рисунка и текста

снова появляются, ребенок в ужасе сжимается, предвидя новые стра­ дания: «Вы приносите боль! Вы плохие! Я хороший». Многие преступ­ ники-психопаты, занимающие такую позицию, подвергались в дет­ стве зверским физическим истязаниям. «Чтобы они ни делали, они всегда убеждены в своей правоте. В любой ситуации вся вина лежит на других. Человек, страдающий подобным „моральным уродством", не воспринимает никаких внешних сигналов о том, что кто-либо, поми­ мо него, может быть хорошим. По этой причине он практически не поддается лечению — психотерапевт всегда „плох" наряду со всеми другими. В крайнем своем выражении данная позиция ведет к убий­ ству. С точки зрения убийцы, оно совершается по необходимости — подобно тому, как в раннем детстве „по необходимости" была приня­ та сама позиция.

Человек, занимающий позицию „я хороший, ты плохой", очень стра­ дает от недостатка поглаживаний. Поглаживания хороши лишь в той степени, что и поглаживающий. Но во всем мире нет ни одного хоро­ шего человека. Поэтому хороших поглаживаний не бывает. Человек может окружить себя целой свитой подхалимов, которые восхваляют его и усиленно снабжают поглаживаниями. Но он-то чувствует, что это все ненастоящее — настоящие поглаживания могут исходить только от него самого, как он убедился в этом еще в детстве. Чем больше он слы­ шит похвал, тем сильнее он презирает свою свиту. Наконец, он вовсе от нее отделывается и набирает себе в услужение новых людей. „А ну, поди сюда! Сейчас ты у меня получишь!" — вот какая запись в нем постоянно проигрывается. С этого началась его жизнь» [107].

Ребенок. Иногда принимается позиция «я плохой, ты хороший», сохраняющаяся у большинства людей на всю жизнь. У тех, кому осо­ бенно не повезло, она трансформируется во вторую или третью, то есть «я хороший, ты плохой» или «я плохой, ты плохой».

«Я плохой, ты хороший» — универсальная позиция раннего детства. Ребенок присутствует в каждом из нас. Один только факт всеобщей вовлеченности в игры является уже веским основанием для вывода об универсальности отрицательной самооценки. Адлер разощелся с Фрей­ дом именно в этом вопросе: не секс движет человеком в жизни, а то­ тальное чувство неполноценности, считает Харрис. Адлер утверждал, что ребенок, по причине своего маленького роста и беспомощности,

снеизбежностью должен ощущать себя неполноценным по сравнению

сокружающими его взрослыми. Адлер оказал сильное влияние на Салливена, а Салливен на меня... Салливен утверждал, что отношение ре­ бенка к самому себе полностью определяется оценками окружающих» [1071.

Психологический анализ текста

Н. Хилл, изучавший биографии как «победителей», так и «проиг­ равших», автор книги «Думай и богатей», убежден, что все неудачни­ ки схожи в одном: они знают все причины неудач и предоставят вам железные алиби, почему они сами ни в чем не преуспели. Некоторые из таких объяснений остроумны, а отдельные даже подтверждаются фактами. Он составил наиболее часто употребляемые алиби. Ниже мы приведем многочисленные причины «неудач» Ребенка, даже если пе­ ред нами вполне совершеннолетний человек. Его позиция «Я плохой, но... если бы у меня не было жены и семьи... если бы у меня был по­ кровитель... если бы у меня были деньги... если бы у меня было хоро­ шее образование... если бы времена были другими... и т. д.»

Когда произнося те или иные оправдания, вы услышите такое «если...», подумайте, что же все-таки зависит от вас. Сделав этот шаг, вы встанете на очень важную ступень вашей жизни — жизнь Взросло­ го человека. «Построение алиби для объяснения своих неудач — это национальное развлечение, а точнее, национальное бедствие. Эта при­ вычка стара как мир и фатальна для успеха! Но почему же люди так привязаны к своим алиби? Для меня ответ очевиден: потому что это его алиби. Алиби — дитя воображения. А человеческой натуре свой­ ственно беречь свое дитя», — пишет Хилл [85].

Харрис считает, что позиция ребенка может смениться на «я пло­ хой, ты плохой», если ребенок считает себя покинутым. Эта негатив­ ная позиция приводит к остановке развития Взрослого. При этой по­ зиции человек сдается. У него больше нет надежды. Он просто продолжает существовать, не более того. Он может оказаться в психи­ атрической лечебнице в состоянии крайней заторможенности. Когда позиция уже сформирована, все происходящее интерпретируется так, чтобы подтвердить ее. Поэтому при лечении, таких пациентов очень трудно добраться до их Взрослого. Человек с этой позиций является «неродившейся личностью» или утратившей ее. Все негативные пози­ ции — последствия непреодоленных психических травм, связанных с передозировкой наказаний, отсутствием поддержки, сопереживания, нежности и любви.

Взрослый. Когда человек может сделать что-то сам, без чьей-либо помощи, достигнуть результата, который запланировал, то возникает новое самосознание, которое есть начало Взрослого. Взрослый накап­ ливает опыт по мере самооткрытия и понимает, чем реальная жизнь отличается от ее «заученной концепции» в Родителе и «эмоциональ­ ной концепции» в Ребенке. Во Взрослом формируется «обдуманная концепция», основанная на анализе собственного опыта. Взрослый, проходя испытания, продолжает развиваться.

Психологический анализ рисунка и текста

Взрослый занят главным образом преобразованием внешних собы­ тий во внутреннюю информацию, которая обрабатывается и класси­ фицируется в соответствии с предыдущим опытом. Взрослый от­ личается от Родителя, который в силу своей подражательной благоразумности, озабочен лишь насаждением готовых стандартов по­ ведения. Взрослый — это и не Ребенок, стремящийся реагировать на все импульсивно, необдуманно, основываясь на своем особом воспри­ ятии действительности. С помощью укрепляющегося Взрослого мы начинаем видеть различия между опытом нашего Родителя и жизнью, переполненной фантазиями Ребенка. Мы вносим изменения в свою жизнь, укрепляя позицию «я хороший, ты хороший». Взрослый про­ веряет соответствие своих позиций реальным отношениям, «чтобы понять, соответствуют ли сегодняшние чувства реальному положению дел или это просто старые страхи, пробуждаемые устаревшими роди­ тельскими предписаниями. Цель состоит не в том, чтобы устранить Родителя и Ребенка, а в том, чтобы отдавать себе отчет в степени дос­ товерности данных, собранных в этих двух коллекциях».

Позиция «я хороший, ты хороший» принимается на сознательном уровне. Эта позиция отражает обширные сведения, как о себе, так и о других людях. Если первые три позиции больше основаны на чувствах, то четвертая позиция есть результат размышлений, желания действо­ вать и веры в потенциальные возможности человека, о существовании которых говорят философия и религия. Эта позиция содержит побуж­ дающее начало. К четвертой позиции невозможно прийти без подроб­ ных знаний о тех обстоятельствах детства, которые подводят нас к из­ начальным решениям, считает Харрис. К сожалению, большинство людей не обладает такими знаниями. Очень повезло тем детям, кото­ рым своевременно помогли проявить свои хорошие качества, для ко­ торых организовывали ситуации, где они могли убедиться в своей соб­ ственной значимости и значимости других [107].

Можно сделать вывод, что позиция «я хороший, ты хороший» — позиция Взрослого и достигается она с помощью волевого усилия, при­ нимаемого Взрослым. Именно Взрослый может распознавать небла­ гополучного Ребенка в других и удерживать собственного Ребенка от привычной реакции.

Для кого может быть интересен этот материал? Россия была и оста­ ется читающей страной, а интересы читателей весьма обширны. В мет­ ро, поездах, самолетах люди читают. У них в руках можно увидеть не только газеты и детективные истории, но и Пушкина, Достоевского, Фрейда и Шопенгауэра, Соловьева и Бердяева, Чехова и Толстого, Есе­ нина и Волошина, Тэффи и Вишневского, а это значит, что есть устой-

Психологический анализ текста

цивый интерес к личности человека, его развитию, внутреннему миру и его совершенствованию. Психика человека — сложнейшая структура, а такие продукты психической деятельности как рисунок, речь, тексты — это вершины огромного айсберга, которые, слагаясь и согласуясь, со­ здают определенное состояние общественного сознания, культуру и цивилизацию. Интерес к механизмам культурно-исторического процес­ са не угаснет никогда, пока живет личность, заинтересованная в разви­ тии и понимании себя и того, что происходит вокруг.

Кому может быть интересен психологический анализ текста? Разу­ меется, тем, кого это интересовало всегда — профессионалам: психо­ логам, филологам, литературоведам, журналистам, преподавателям, художникам, политикам, имиджмейкерам, а также тем, кто хочет стать профессионалом (а это широкий круг читателей, интересующихся на­ укой и культурой нашего времени).

Системное описание текста

Странный этот мир, где двое смотрят на одно и то же, а видят полностью противоположное.

Агата Кристи

Язык служит эмпирическим фундаментом при обсуждении вопро­ са отличия науки от ненауки, и сам является неистощимым предметом изучения. К. Поппер считает, что требование научной объективности можно интерпретировать как методологическое правило, то есть как правило, утверждающее, что наука может использовать только такие высказывания, которые допускают интерсубъективную проверку. Ин­ терсубъективность — доминирующее понятие, связанное, прежде все­ го, с языком как системой конструирования высказываний. Наш по­ вседневный язык наполнен теориями, что наблюдение всегда является наблюдением в свете теории и что лишь индуктивистский предрассу­ док заставляет людей верить в существование феноменального языка, свободного от теорий».

Прогресс научного знания, по мнению Т. Куна, обусловлен непре­ одолимым стремлением Человека понять, что же скрывается за Сло­ вом. «Что есть Человек в Слове? Неразделимость этих понятий обы­ денному сознанию кажется мистикой. Если же говорить о научном взгляде на этот вопрос, то прерогатива здесь принадлежит герменев­ тике и психологии», — пишет В. И. Батов [13].

Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru

Психологический анализ рисунка и текста

Герменевтика — наука о понимании текстов, которая претендует на лидирующее положение среди гуманитарных наук. Рассматривая все многообразие окружающего мира как текст, то есть как единую метаформу существования, герменевтика не может игнорировать психо­ логические проблемы объяснения текста. Об этом писали В. Дильтей, Ф. Шлейермахер, X. Гадамер, М. Хайдеггер, А. А. Потебня, Д. Н. Ов- сянико-Куликовский, Л. С. Выготский, М. М. Бахтин, А. А. Леонтьев, Д. А. Леонтьев, А. А. Брудный. Интерес к герменевтике, особенно к психологической, достаточно высок.

Понимание текста не может происходить без участия воспринима­ ющего. Текст — продукт автора, он содержит в себе психологическую информацию. По мнению Батова, эта информация является бессоз­ нательным отражением психологического уклада автора. Следователь­ но, для того чтобы приступить к пониманию текста, необходимо пе­ реформулировать психологическую проблему герменевтики, оставив на время проблему симбиоза духовности автора и реципиента. Предпонимание текста должно опираться на понимание психологии автора, хотя бы в пределах тех ограниченных возможностей, которые пред­ ставляет современная психология личности.

Возникновение системных идей в лингвистике восходит к глубо­ кой древности. Древнеиндийские и древнегреческие грамматики, стре­ мясь познать законы бытия языка, описывали его как систему, то есть как целостность, характеризующуюся внутренними структурными свойствами и внешними связями.

Много идей по анализу текста было высказано В. Гумбольдтом, И. А. Бодуэном де Куртене, Ф. де Соссюром. Много интересного в ис­ следование языка внесла Пражская лингвистическая школа, предста­ вителями которой являются Н. С. Трубецкой, Р. О. Якобсон и др. Из­ вестна Копенгагенская школа изучения языка, которая пыталась создать универсальную теорию языка.

Классические и новейшие школы структурного анализа языка за­ нимаются исследованием системных и структурных свойств языка, но не речи. Речь далеко не всегда рассматривается как система. Совре­ менные исследования языка большей частью разрозненны и нужда­ ются в интеграции.

Семиотический подход предполагает выделение в качестве основно­ го понятия «знаковой ситуации». Содержание и структура этого понятия рассматривается А. А. Ветровым, который выделяет: а) материальный объект, выполняющий функцию языка; б) предмет, именуемый знаком (денотат); в) образ предмета — понятие или представление (смысл зна­ ка); г) субъекг, производящий знаки; д) субъект, воспринимающий знаки.

Психологический анализ текста

Знаковая ситуация имеет место только при наличии всех ее компо­ нентов. И. С. Нарский расширяет понятие знаковой ситуации, вводя для каждого узлового компонента определенное окружение и контекст. При этом значительно увеличивается число ее компонентов. Дальней­ шее исследование структуры знаковой ситуации связано с работами

Л.Н. Сумарокова, А. И. Уемова, Л. И. Алпатовой, Т. М. Николаевой,

И.В. Дмитриевской и т. д.

Вряде работ представлены определения текста, среди которых мож­ но встретить следующие:

1)текст— сообщение, выраженное в письменном виде, то есть при помощи какой-либо системы графических знаков, состав­ ляющих алфавит; значащая, информативная часть письменно­ го документа.

2)текст — реализованное в речи и оформленное в смысловом и структурном отношении иерархическое построение смыслообразования, которое содержит в себе смысловые связи разного уровня.

3)текст — конечный конструктивный объект, построенный из ко­ нечного числа элементов.

4)Текст — всякое линейно организованное интеллектуальное по­ ведение человека.

5)текст — динамическая единица высшего порядка, речевое про­ изведение, обладающее признаками смысловой или логичес­ кой связности и цельности — в информационном, структур­ ном и коммуникативном плане.

Изучение текстов осуществляется по следующим уровням.

Синтаксический уровень анализа предполагает исследование текста как конфигурации знаков, взятых безотносительно к их смыслам. При системном подходе первоначально постулируются определенные свой­ ства отношений между знаками или отношения между свойствами зна­ ков, системообразующие свойства и отношения.

Семантический уровень анализа исследует смысловые отношения в тексте. Смысловая сторона текста называется планом содержания, зна­ ковая — планом выражения. Различают два направления семантиче­ ских исследований — от плана выражения к плану содержания и от пла­ на содержания к плану выражения.

Прагматический уровень анализа проводится с учетом отношений между общающимися людьми и также имеет два направления —от тек­ ста через его получателя к смыслу и обратное отношение — от говоря­ щего через значение к порождению текста.

Психологический анализ рисунка и текста

Виды текста имеют свою типологию. Тексты классифицируются по разным основаниям в соответствии с разными целями исследования. Так, типы текстов выделяются по концепту, структуре или субстрату. Это первое основание для классификации. Вторая классификация может формироваться по системным свойствам — параметрам, а тре­ тья — в зависимости от полноты системного описания.

Коммуникативные условия, или конкретные речевые ситуации, поддаются типологизации. По мнению Н. С. Валгиной, тексты могут обладать определенными типологическими признаками. Установле­ нием этих признаков и занимается теория текста — научная дисцип­ лина, получившая выход в социолингвистику, психолингвистику, ин­ форматику, функциональную стилистику, теорию перевода и другие дисциплины, связанные с изучением речевой деятельности как про­ цесса и речевого произведения как результата этой деятельности.

Типология текста, несмотря на свое центральное положение в об­ щей теории теста, еще недостаточно разработана. Общие критерии, которые должны быть положены в основу типологизации, еще не оп­ ределены, что объясняется сложностью самого феномена текста. При ориентации на разные критерии можно выделить «научные и ненауч­ ные тексты»; «художественные и нехудожественные»; «монологичные и диалогичные», «моноадресатные и полиадресатные».

Структурные типы текстов могут различаться по компонентам, то есть по цели сообщения, по субстрату, то есть по предметной области, к которой он относится. Выделяются два основных структурных типа текста: описательные тексты и тексты с рассуждениями [24].

Текст и контекст

Если ты закроешь свою дверь для всех заблуж­ дений, то и правда останется снаружи.

Рабиндранат Тагор

Истина редко бывает чистой и никогда — однозначной.

Оскар Уайльд

Для системного изучения текста важно понятие «контекст». Под контекстом понимается окружение, в котором находится текст. Про­ блемы контекста изучались в работах Н. С. Куликовой, Н. Н. Амосо­ вой, Г. В. Колшанского, Г. А. Брутяна, В. Я. Миркина, А. Н. Уемова,

350 Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru