3. Римские юристы о праве

В результате влияния греческой философии и правопонимания римское правоведение превратилось в науку. Но в отличие от гре­ческих знаний о праве, римское правоведение было сконцентриро­вано на конкретных практических вопросах в силу назревшей необ­ходимости обслуживания высокоразвитой экономической системы хозяйства с оживленной торговлей и судоходством, развитием дого­ворных институтов. За несколько столетий до н.э. оно прошло путь от jus sacrum (божественное, сакральное право) до jus civile (граж­данское право).

Начало светской юриспруденции согласно преданию связано с именем Гнея Флавия (I в. до н. э.), издавшего сборник «Jus civile Flavianum» (цивильное право Флавия), использовавшийся в граж­данском процессе.

54

По мере вытеснения правовых институтов республиканского периода, происходившего в эпоху принципата, в Риме все большую _сИлу набирал опыт ученых-правоведов. Власть нуждалась в специ­алистах, которых император мог постоянно использовать в качестве своих помощников. Огромное значение для упрочения позиций ученых-правоведов, а также и самого правоведения имели меры, предпринятые римским императором Августом, которые давали наиболее авторитетным юристам право проведения судебных экс­пертиз (jus respondendi). В практическом смысле это означало, что заключения (responsa) именно этих юристов имели законную силу и предъявлялись в суде. В них же содержались и различного рода комментарии к гражданскому праву. Деятельность юристов по ре­шению правовых вопросов включала respondere — ответы на юри­дические вопросы частных лиц; cavere — сообщение нужных фор­мул и помощь при заключении сделок; agere — сообщение формул для ведения дел в суде.

К числу самых известных юристов периода ранней империи принадлежали Гай, Папиан, Павел, Ульпиан и Модестин (II—III вв.). Позже, в V в. специальным законом о цитировании юристов поло­жениям этих пяти юристов была придана законная сила.

Гай был судебным экспертом, важнейшей работой которого является учебник в четырех частях для начинающих юристов «Institutionum juris civilis commentari», завоевавший огромную популярность и широко использовавшийся законодателями. В со­кращенном и переработанном виде он вошел в первую часть фунда­ментального труда императора Юстиниана «Corpus juris civilis» (Свод римского гражданского права). В него вошли и дигесты (или Пандекты), т.е. собрание отрывков из сочинений преимущественно вышеназванных выдающихся римских юристов, а также собрание императорских конституций — кодекс Юстиниана. В них отрази­лись многие важные общетеоретические положения по праву и по­литике.

Человеческое право (jus) понималось римскими юристами как право естественное (jus naturale) и обычное право, закон (lex), включавшее эдикты магистратов, решения сената, право юристов, установления принцепсов, конституции императоров и т.д. Таким образом, естественное право в трактовке римских юристов относи­лось к действующему праву, было его составной частью и не проти-ставлялось ему. «Все народы, управляемые законами и обычаями, — писал Гай, — пользуются частью своим собственным, частью правом, общим всем людям». Естественное право являлось основой и со­ставной частью права народов (jus gentium). «Право народов, — объяснял Ульпиан, — это то, которым пользуются народы человече­ства; можно легко понять его отличие от естественного права; по­следнее является общим для всех живых существ, а первое — толь­ко для людей в их отношениях между собой». Различие лишь по

55

кругу субъектов естественного права и права народов. Выделявши­еся в составе действующего права три части — естественное право, право граждан и право народов рассматривались юристами во вза­имосвязи и единстве. «Цивильное право, — отмечал Ульпиан, — не отделяется всецело от естественного права или права народов. ...Та­ким образом, наше право является или писаным или неписаным, как у греков; из законов одни написаны, другие ненаписаны».

Собственно сущность права теоретически точнее сформулиро­вал юрист Павел. «Слово «право», — объяснял он, — употребляется в нескольких смыслах: во-первых, «право» означает то, что всегда является справедливым и добрым, каково естественное право. В другом смысле «право» — это то, что полезно всем или многим в каком-либо государстве, каково цивильное право. Не менее пра­вильно в нашем государстве правом называется jus honorarium (преторское право)». Таким образом, право в правопонимании рим­ских юристов приобрело значение справедливости, правды (justitia) и равенства, эквивалентности (aequi) как общих принципов есте­ственного права. Юриспруденцию Ульпиан определял как науку о справедливости и несправедливости.

Требования соответствия права справедливости распространя­лись на все источники права, в т.ч. и на закон. Отсюда и характер­ное для римских юристов определение закона. Так, по Папиану, «За­кон есть предписание, решение мудрых мужей, обуздание преступ­лений, совершаемых намеренно или по неведению, общий обет государства». Здесь подчеркивается не только общеимперативность, общегосударственный характер закона, но и момент долженствова­ния, различения должного и запретного в соответствии с правопони-манием стоиков. Самым ходовым изречением римских юристов было: «Dura lex sed lex» («Строг закон, но закон»). Императив (веле­ние) права как справедливого права так формулировал Модестин; «действие (сила) права: повелевать, запрещать, наказывать». Его со­ответствие началам, принципам права часто подчеркивалось юрис­тами. Так, Павел писал: «То, что воспринято вопреки началам пра­ва, не может быть распространено на последствия». Противоречие принципам права не может иметь юридической силы. Эту мысль развивал и юрист Юниан: «Тому, что установлено вопреки смыслу права, мы не можем следовать как юридическому правилу». Эта фраза использовалась римскими юристами в детально разрабатыва­емых правилах и приемах толкования права. Не «строгое право», привязанное к закону, а право, опирающееся на «добрую совесть», справедливость, т.е. нравственные принципы, не только буква, но и дух закона, — как заметит Г.Гегель, — вот что придало римскому праву его непреходящее значение.

Право в Древнем Риме делилось на частное и публичное. По знаменитой формуле Ульпиана, публичное право относится к поло­жению государства, частное — к пользе отдельных лиц. Частное

56

право, считал он, включает в себя предписания права естественного, права цивильного и права народов.

Основное внимание юристы уделяли частному праву. В их тру­дах были заложены основы теории гражданского права — цивили­стики. Разрешая споры по гражданским делам, юристы разграни­чили виды сделок, выработали формы исков, договоров, завещаний, определили полномочия собственника и других субъектов права, правовой статус личности и т.д. Именно частное римское право ста­ло основой для развития европейского права. А система права, сло­жившаяся в Древнем Риме, сыграла исключительную роль в ста­новлении гражданского общества в странах Европы.

К изучению публичного права римская юриспруденция обра­тилась в I—II вв., когда правоведы, получившие привилегию офи­циального толкования закона, выступили в поддержку импера­торского режима. В публичном праве они проводили идеи неогра­ниченных полномочий принцепса, передачи ему законодательных функций, разрабатывали правовое положение святынь и жрецов, полномочия государственных органов и должностных лиц, понятия власти (imperium), гражданства и ряд других институтов государ­ственного и административного права.

Право народов юристы толковали как правила межгосудар­ственных отношений, так и нормы имущественных и иных договор­ных отношений римских граждан с неримлянами. Это обеспечива­ло взаимодействие и взаимовлияние норм цивильного права и пра­ва народов, защищавшего частные и государственные интересы римлян. По нормам права народов запрещались какие бы то ни были сделки с врагами. Захваченный римлянами враг терял свою правоспособность и становился рабом. Строго соблюдался иммуни­тет послов и посольств, в т.ч. послов врага.

Высокая юридическая культура римской юриспруденции, юри­дической техники и та роль римских юристов, которую они сыграли своим детальным обоснованием институтов и норм действующего права, объясняют и рецепцию римского права, его принципов юрис­пруденцией стран континентальной Европы, и огромное влияние римских юристов на последующее развитие правовой мысли. Рим трижды «покорил» мир: первый раз своими легионами, поставив­шими Италию в центр тогдашнего «orbis terrarum» — круга земель, омываемых Средиземным морем; второй раз — своим правом, реце-пированным Европой; третий — христианством. «Величие римско­го народа проявляется не столько в том, что он взял, сколько в том, что он роздал», — писал Марк Антоний.

4. ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ ИДЕИ РАННЕГО ХРИСТИАНСТВА. ЗАРОЖДЕНИЕ ТЕОКРАТИЧЕСКИХ ДОКТРИН

Появление христианства как мировой религии в пределах Рим­кой империи стало важным фактором обновления мира, поиска овои модели жизнеустройства. Возникнув в I в. н.э. из учения

о i

небольшой иудейской секты Иерусалима, оно за пять столетий рас­пространилось на все народы Средиземноморья, а затем и всей Ев­ропы, оказало огромное влияние на общественно-политическую мысль.

Основные произведения раннего христианства появились во второй половине I — середине II вв. Из них 27 были канонизирова­ны и составили «Новый завет». Здесь четыре евангелия, 21 посла­ние апостолов и «Апокалипсис» Иоанна Богослова. Таким образом, Библию (Святое Писание) составили Ветхий и Новый Завет.

Главные политические и правовые идеи раннего христиан­ ства. В книгах Нового Завета осуждался рабовладельческий Рим

«царство дьявола», «дьявольский мир зла и насилия», римские им­ператоры, особенно «зверь антихрист Нерон» — гонитель христиан. В откровении Иоанна Богослова предрекается гибель Рима — «ве­ликой блудницы». Христиане ждали пришествия Мессии, Христа-избавителя, Божьего посланника, который сокрушит царство зла, по­вергнет угнетателей «в гиену огненную». Существующие государ­ства, как установления человека, осуждались. Им противостояло Царство небесное как совершеннейшее и справедливейшее, где тру­дящиеся «не будут уже ни алкать, ни жаждать и не будет палить их солнце и никакой зной».

В ожидании Мессии проповедовалось смирение и непротивление злу насилием: «не противься .злому», «любите врагов ваших, благо­словляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и мо­литесь за обижающих вас и гонящих вас». Вместе с тем в произведе­ниях христианской письменности сохранились намеки на вооружен­ные отряды христиан («не мир Я принести пришел, но меч»), на схватки с римскими оккупантами. Главное же — ожидание скорого пришествия Мессии: «Се, гряду скоро, — говорится в Новом Завете, — и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его».

В соответствии с традицией Древнего Востока Библия пропове­дует божественное происхождение всякой власти и покорность ей. «Всякая душа да будет покорна высшим властям; ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены, противя­щийся власти противится Божию установлению», — говорится в «Послании к римлянам» апостола Павла.

Христианство — революция в античном мире во взглядах на человека, требовавшая его духовной свободы, равенства и общеобя­зательности труда. Христианские общины организовывались на коллективистских началах, с общностью имущества, труда, трапез. «Если кто не хочет трудиться, тот не ешь». Осуждались богатые: «Удобнее верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому войти в царствие Божие». Пропаганда божественного «закона сво­боды», равенства всех перед Богом («Нет иудея, ни грека, нет раба, ни свободного, нет мужского пола или женского, — ибо все вы один в Иисусе Христе»), принципа эквивалента — «равным за равное»

58

(«И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте _с ними») отражала древние естественно-правовые идеи и представ­ления.

Библия отводит важную роль закону в преодолении пороков человека. «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или проро­ков; не нарушить пришел Я, но исполнить». Поощряются исполни­тели законов, «потому что не слушатели закона праведны перед Богом, но исполнители закона оправданы будут». При этом дей­ствие закона распространяется лишь на принявших их, «стоящим под законом». Закон свидетельствует о правде Божьей и имеет власть над человеком пока он жив. Выше закона — вера.

«Закон свят», — провозглашается в Библии. Его божественное происхождение подтверждается притчей о передаче Господом через пророка Моисея каменных скрижалей с высеченными на них запо­ведями. Из ставших каноническими десяти заповедей, первые три посвящены религиозным догмам («Да не будет у тебя других перед лицем Моим», «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху...», «Не произноси имени, Господа Бога твоего, напрасно...»), четвертая — требование почитания родителей («Почи­тай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, даст тебе»), а остальные — предостереже­ние от уголовных преступлений («Не убивай», «Не прелюбодей­ствуй», «Не кради», «Не произноси ложного свидетельства на ближ­него твоего», «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего»). Таким образом, нормы заповедей требуют не­прикосновенности человеческой жизни, собственности, нравствен­ного поведения. Следование заповедям — путь истинный, провоз­глашается в Библии.

Суд — также «дело Божье». Бог дал напутствие судьям через пророка Моисея: «выслушивайте братьев ваших, и судите справедли­во... Не различайте лиц на суде, как малого, так и великого выслуши­вайте; не бойтесь лица человеческого, ибо суд — дело Божье, а дело, которое для вас трудно, доведите до меня и я выслушаю его». Таким образом, «высшей судебной инстанцией» провозглашался Божий суд.

К середине II в. руководство христианскими общинами перехо­дит в руки епископов, пресвитеров, дьяконов, образовавших стоящее над верующими духовенство (клир). Епископы разных общин уста­новили между собой прочные связи; таким образом, была образова­на вселенская церковь. «Вне церкви нет спасения», «без епископа нет церкви», «на епископа должно смотреть как на самого Господа»,,

учило духовенство. Присвоив монопольное право проповедовать и толковать христианское учение, духовенство разработало слож­ную систему обрядов, служб, догм, используя ряд положений других Религий (например митраизма) и философских школ (стоиков, гно­стиков). Общие трапезы были заменены причащением, апостолы —

59

слугами и гонцами епископов, равенство верующих — неравенством между клиром и мирянами. Первоначальное осуждение император­ской власти сменилось стремлением церкви к союзу с ней, разделе­нию светской и духовной власти, призывом к верующим: «Отдавайте кесарю кесарево, а Божие — Богу». С IV в. императоры уже вынуж­дены считаться с церковью и даже искать у нее поддержки. В свою очередь в борьбе против разного рода сект и ересей, отклонявшихся от «истинного» вероучения, церковь нередко находила себе союзницу в лице официальной власти. При императоре Константине христиан­ство было объявлено сначала равноправным с другими религиями, а затем и государственной религией (324 г.).

С развитием научно-правового мышления в Древнем Риме на правоведение с IV в. все большее влияние оказывали христианская идеология, теологические учения. Важнейшее выражение взглядов христианской церкви этого периода на политику, право и сами пра­вовые нормы представлено в трудах знаменитых теологов Иоанна Златоуста (ок. 345—407 гг.) и Аврелия Августина (Блаженного) (354—430 гг.).

Константинопольский епископ Иоанн Златоуст в своем толко­вании «Послания к римлянам» апостола Павла требует от всех ве­рующих строгого исполнения предписаний Библии, повиновения политической власти. Всякая власть от Бога. Повиновение.власти как божественному установлению — должное и необходимое, «в на­граду добрым и в наказание злым». Цель ее: дать возможность людям вести тихую и спокойную жизнь. Поэтому ей следует подчи­няться безропотно, воздавать не только дань, но честь и страх. За сопротивление и непокорность властям, учил Златоуст, грозит Бо­жье наказание — «ибо если ты корабль лишаешь кормчего, ты гу­бишь самое судно». В то же время он подчеркивал: не всякий царь или князь следуют закону Божьему. «Истинный царь тот, кто вла­ствует над гневом, завистью и наслаждениями, кто все подчиняет Закону Божьему, кто, сохраняя свободный разум, не дозволяет стра­стям властвовать над душою». Таким образом, Бог, учредив много­образие власти и подчинение ей, ибо равенство чести порождает войну, писал Иоанн Златоуст, требует от властителей и соответству­ющих нравственных качеств.

Иоанн Златоуст подчеркивал приоритет духовной власти над светской. Царская власть имеет свои границы: она действует лишь в гражданской области. Он ставит священников выше царей — «царю поручены тела, священнику души», «священство настолько выше царской власти, насколько велико расстояние между плотью и духом». Священник — посредник между Богом- и человеком. «Закон светский не должен стоять выше божественного», — учил Златоуст.

Заметной вехой в развитии политико-правовой идеологии хрис­тианской церкви было учение епископа из Гиппона (Сев. Африка)

60

Аврелия Августина, прозванного Блаженным и канонизированно­го церковью как святой и учитель церкви. В его знаменитых произ­ведениях «Исповедь» и «О граде Божием» он ратует за соблюдение христианских моральных заповедей, которые должны закрепляться законами или обычаями государства. Здесь изложены основные положения христианской концепции мировой истории, характер­ными чертами которой являются божественная предопределен­ность, фатализм.

Августин писал, что вся история человечества представляет со­бой развитие двух государств: «Града Божия» и «Града земного», греховного, в котором царствует дьявол. Государство земное — со­здание человеческое, его цель временная, оно создано насилием, дер­жится принуждением. Только к церкви, как к земному прообразу божественного порядка, подходит определение государства, данное Цицероном, т.к. лишь в ней право и истинная справедливость. «Град Божий», утверждал Августин, основан на любви к Богу, дохо­дящей до презрения себя. «Град земной» основан на любви к себе, доходящей до презрения Бога. Последнее государство он определя­ет как собрание людей, объединенных общественной связью. В его основе лежит общественный договор, укрепленный законом или обычаями государства. Но по сравнению с «Градом Божием» оно лишено высшей нравственной силы и имеет единственную цель — «охранение земного мира», поддержание социального порядка. Гре­ховность государственно-правовой жизни проявляется, согласно Августину, в господстве человека над человеком, в существующих отношениях управления и повиновения, господства и рабства. Та­кой порядок он называет «естественным». Рабство не создано ни природой, ни правом народов: «грех — первая причина рабства». Греховный порядок мира носит временный характер и продлится до второго пришествия Христа и Судного Дня.

Формы правления различаются Августином в зависимости от выполнения обязанностей, возложенных на верховную власть. Главными из них он считает моральные и религиозные обязанности, уважение к Богу и человеку. Несправедливого правителя, как и несправедливый народ, он именует тираном, несправедливую арис­тократию — кликой. Государство, в котором игнорируется право как воплощение справедливости, предстает в его оценке как погиб­шее государство. Если в государстве сохраняются справедливость и уважение к религии, то все формы правления, равно как и авторитет и полномочия власти становятся достойными того, чтобы им подчи­няться. Христианское государство — образец «Града земного».

Человек, согласно Августину, существо немощное и совершенно не способное своими силами ни избежать греха, ни создать на земле какое-либо совершенное общество. Но в конечном счете добро и справедливость должны возобладать благодаря предустановленно­му вечному порядку. Божественными установлениями в земном

61

государстве у Августина выступают не только институт власти, но и частная собственность, имущественное неравенство, деление на бед­ных и богатых. «Кто сотворил тех и других? — Господь! Богатого чтобы помогать бедному, бедного, чтобы испытать богатого». Таким образом, отдельный индивид не цель в себе и для себя, а только средство в осуществлении божественного порядка.

Правопонимание Августина проявляется в рассуждениях об обязанностях, налагаемых законами естественными, божественны­ми и человеческими. Этим законам надлежит подчиняться, но люди их часто переступают. Божественный закон повелевает «со­хранять порядок естественный и запрещает его нарушать...» Воз­можностью жить по законам Бога могут воспользоваться лишь из­бранные, праведники. Все другие должны страдать. Все государ­ственные и социальные институты, а также правовые нормы являются результатом греховности людей. Это проявляется в гос­подстве человека над человеком, в отношениях управления и подчи­нения. Познать суть государства и права, свободы и справедливости, закона и порядка можно только с помощью Святого Писания. Ис­точником естественного права и естественно-правового принципа эквивалента у него выступает Бог. «Кто иной, как не Бог, — ритори­чески вопрошал Августин, — вписал в сердца людей естественное право?» Как видно, его представления о праве в ряде моментов сход­ны со взглядами римских стоиков, юристов, Цицерона, в частности, с их трактовкой естественного права.

Установленный Богом порядок охраняется и управляется, со­гласно Августину, законом. И нечестен тот, кто не живет в мире с законом. Мир с Богом же есть повиновение в вере вечному закону. Этот мир строится на любви к Богу и любви к ближнему.

Религиозно-этический подход, характерный для августиновско­го истолкования проблем государства и права, присущ и суждени­ям о законном и преступном. Он учил: «Злом называется и то, что человек совершает, и то, что он терпит. Первое — это грех, второе — наказание...Человек совершает зло, которое хочет, и терпит зло, ко­торого не хочет». Итак, источник зла Августин видел в свободной воле людей. Особенно это опасно в делах веры. «Прежде чем пони­мать, мы должны верить». Коль скоро цель христианского государ­ства — благо, государство, если безнравственность и неверие не под­даются убеждению, должно «принуждать людей, а не учить». Нару­шений людской нравственности, проступков следует избегать, говорится в «Исповеди». Прихоть гражданина или чужестранца не смеет нарушать общественного договора, закона или обычая госу­дарства или народа: «всякая власть, которая не согласуется с целым, безобразна». Людские мерки преступлений или проступков, счита­ет Августин, не совпадают с божественными. Есть поступки, на кото­рые люди смотрят неодобрительно, но которые одобрены свидетель­ством Бога и, наоборот, много таких, которые люди хвалят и кото-

62

пы осуждены Богом. Различие между проступками и преступлени­ями Августин устанавливает следующим образом: «Когда неукро­тимая страсть портит душу и тело, — это проступок; когда она дей­ствует во вред другому, — это преступление». Их причинами явля­ются или стремление достичь каких-либо благ, или страх их потери. Эти блага по сравнению с Царством Небесным — «презренны и низменны».

Таким образом, в своем противопоставлении «Града земного» и «Града Божия» Августину не удается избежать противоречий. Если земное государство есть царство дьявола, «неправды», то обес­цениваются политические, социальные и нравственные институты, как установления Бога, утрачивается логическая связь между боже­ственным и человеческим правом, значение естественного права, законов. Если земное общество способно установить у себя «благой порядок» на основе Божественных заповедей, то нельзя признать эту цель за дело греховное. Противоречием такой трактовки были появившиеся в то время христианские государства. Августин сам считаясь с политическими реалиями своего времени признает право государства на поддержку церкви и вмешательство в ее борьбу с еретиками и соперничающими религиями. В обязанности христиан по отношению к христианскому правителю вменяется лояльность, подчинение, а в обязанности церкви — быть наставницей в граж­данских добродетелях и проповедницей «братства».

Позже церковь восточного обряда не приняла августиновского противопоставления «Града земного» и «Града Божьего», считая их взаимосвязанными. Однако вопрос о приоритете духовной власти над светской оставался долгое время предметом противоборства и яростных споров. Недолго сохранялось и единство в самой христи­анской церкви: в XI в. она распадается на Западную и Восточную (католическую и православную).

Итак, христианство своим новым подходом к проблемам чело­века, государства и права обогатила политико-правовую мысль древних веков, оказало заметное влияние на ее последующее разви­тие, что обусловило его господство в Европе.

Таким образом, римские учения о праве и государстве творчески развили основные политико-правовые идеи и принципы греческих философов, приобрели теоретическую завершенность и совершен­ство. В трактовке Цицерона право выступает основой государства, его определяющим началом. Развивая теорию полисной демокра­тии, он предложил новый, смешанный тип государства — республи­ку» имеющий своим началом естественное право и волю народа, систему сдержек и противовесов, предупреждающих вырождение республики в тиранию.

Обширность разработанных юристами общетеоретических проб­лем права, его институтов и понятий положила начало юриспру­денции как самостоятельной науки. Благодаря им римское право

63

стало фундаментальным вкладом в цивилизацию, не утратившим своего значения и в XXI веке. В Средние века римское право будут называть ratio scripta (писаный разум). Вероятно, именно так сле­дует рассматривать его и сегодня.

Исключительное и непреходящее значение в истории цивилиза­ции принадлежит христианству. Сформулированные в Новом Заве­те моральные нормы и принципы поведения людей, общественных отношений выразили общечеловеческие ценности — свобода, равен­ство, справедливость, труд — продолжают оказывать влияние на нравственное очищение человека, на политическую и правовую мысль.

ЛЕКЦИЯ VI. ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ В СРЕДНИЕ ВЕКА (V—XIII вв.)

1. Теократические доктрины. 2. Учение ФЛквинского о государ­стве и праве. 3. Теория всемирной монархии А.Данте. 4. Полити­ко-правовое учение М.Падуанского. 5. Мусульманская политико-правовая мысль в Средние века.

Более чем тысячелетняя эпоха Средних веков (V—XIII вв.) в Западной Европе была временем становления сословного феодаль­ного общества, находившегося под господствующим влиянием хри­стианской религии и римско-католической церкви. В руках свя­щеннослужителей политика и юриспруденция, как и все остальные науки, оставались прикладными отраслями богословия. Известная библейская формула: «Нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены» — превратилась в непререкаемую дог­му феодального строя. Высшими и чуть ли не единственными ис­точниками истины признавались Святое Писание и догматы офи­циального вероучения католической церкви. Ссылками на Библию обосновывалось сословное неравенство, привилегии феодалов, зави­симое положение крестьян.