- •I. Сочинения докритического периода
- •(Сходство с гипотезами древних атомистов)
- •[Материя подчинена необходимым законам]
- •Простота строения и движения небесных тел -причина их доступности исследованию
- •Трудность исследования происхождения организмов
- •Физика вселенной может быть доведена до полной достоверности
- •Аналогия райта между планетной системой и системой неподвижных 3везд
- •Единственное допущение, положенное в основу космогонической гипотезы - силы притяжения и отталкивания
- •Идея вселенной галактик
- •Круговорот возникновения и гивили миров вo вселенной
- •Космологический довод как основа веры в существование бога
- •Об отказе ньютона от естественной космогонии
- •Необходимость обращаться при исследовании подобных проблем только к естественной философии
- •II. Сочинения критического периода а. Теория познания [исходные принципы критики чистого разума! (наш век — век критики]
- •Знания априорные и эмпирические
- •Метафизика и ее проблемы: бог, свобода, бессмертие
- •Аналитические и синтетические суждения
- •Все математические суждения - синтетические
- •Идея пропедевтики. Или критики чистого разума
- •Трансцендентальная эстетика
- •Материя и форма явления
- •Говорить о пространстве мы можем только
- •Различие между чувственностью
- •Предметы отнюдь не есть только видимость
- •Общий вывод из трансцендентальной эстетики
- •Трансцендентальная логика
- •Отношение между ощущениями и понятиями
- •[Трансцендентальная диалектика]
- •Три класса трансцендентальных идей
- •Рациональная психология
- •Если явления — вещи в себе, то свободу нельзя спасти
- •Эмпирический и умопостигаемый характер субъекта
- •Причинность природы исключает долженствование
- •[Вся моральная философия покоится на своей чистой части]
- •Крайняя необходимость метафизики нравственности
- •Гипотетический и категорический императивы
- •Человек не средство, а цель сама по себе
- •Никогда не относиться к человечеству как к средству
- •Понятие царства целей
- •Автономия воли
- •Ответ на вопрос: что такое просвещение?
Необходимость обращаться при исследовании подобных проблем только к естественной философии
Цель этого рассуждения состоит главным образом в том, чтобы привести пример применения метода, на который нам дали право наши предшествующие доказательства, причем устраняется необоснованное опасение, будто всякое объяснение великого устройства мира из всеобщих законов природы открывает для нечестивых врагов религии возможность проникнуть в ее твердыни. По моему мнению, приведенная гипотеза имеет во всяком случае достаточно оснований побудить людей более широкого кругозора к более подробному рассмотрению представленного в ней плана, который есть лишь грубый очерк. Моя цель, поскольку она касается настоящего сочинения, будет достигнута, если читатель, подготовленный признанием правильности и порядка в мире, которые могут вытекать из всеобщих законов природы, будет [в решении таких проблем] обращаться единственно только к естественной философии и будет побужден к тому, чтобы наш способ объяснения пли другой подобный ему рассматривать как возможный и вполне согласующийся с познанием мудрого бога (I, стр. 490—491).
II. Сочинения критического периода а. Теория познания [исходные принципы критики чистого разума! (наш век — век критики]
Наш век есть подлинный век критики, которой должно подчиняться все. Религия на основе своей святости и законодательство на основе своего величия хотят поставить себя вне этой критики. Однако в таком случае они справедливо вызывают подозрение и теряют право на искреннее уважение, оказываемое разумом только тому, что может устоять перед его свободным и открытым испытанием. [...] Такой суд есть не что иное, как критика самого чистого разума.
Я разумею под этим не критику книг и систем, а критику способности разума вообще в отношении всех знаний, к которым он может стремиться независимо от всякого опыта, стало быть, решение вопроса о возможности или невозможности метафизики вообще и определение источников, а также объема и границ метафизики на основании принципов (III, стр. 75—76).
СООБРАЗОВЫВАТЬ ПРЕДМЕТЫ С ПОЗНАНИЕМ, Л НЕ ПОЗНАНИЕ С ПРЕДМЕТАМИ
До сих пор считали, что всякие наши знания должны сообразоваться с предметами. При этом, однако, кончались неудачей все попытки через понятия что-то априорно установить относительно предметов, что расширяло бы наше знание о них. Поэтому следовало бы попытаться выяснить, не разрешим ли мы задачи метафизики более успешно, если будем исходить из предположения, что предметы должны сообразоваться с нашим познанием, а это лучше согласуется с требованием возможности априорного знания о них, которое должно установить нечто о предметах раньше, чем они нам даны. Здесь повторяется то же, что с первоначальной мыслью Коперника: когда оказалось, что гипотеза о вращении всех звезд вокруг наблюдателя недостаточно хорошо объясняет движения небесных тел, то он попытался установить, не достигнет ли он большего успеха, если предположить, что движется наблюдатель, а звезды находятся в состоянии покоя. Подобную же попытку можно предпринять в метафизике, когда речь идет о созерцании предметов. Если бы созерцания должны были согласоваться со свойствами предметов, то мне непонятно, каким образом можно было бы знать что либо a priori об этих свойствах; наоборот, если предметы (как объекты чувств) согласуются с нашей способностью к созерцанию, то я вполне представляю себе возможность априорного знания (III, стр.87—88).
ОГРАНИЧИТЬ ЗНАНИЕ, ЧТОБЫ ОСВОБОДИТЬ МЕСТО ВEPE
Я не могу, следовательно, даже допустить существование бога, свободы и бессмертия для целей необходимого практического применения разума, если не отниму у спекулятивного разума также его притязаний на трансцендентные знания, так как, добиваясь этих знаний, разум должен пользоваться такими основоположениями, которые, будучи в действительности приложимы только к предметам возможного опыта, все же применяются к тому, что не может быть предметом опыта, и в таком случае в самом деле превращают это в явления, таким образом объявляя невозможным всякое практическое расширение чистого разума. Поэтому мне пришлось ограничить (aufheben) знание, чтобы освободить место вере, а догматизм метафизики, т. е. предрассудок, будто в ней можно преуспеть без критики чистого разума, есть истинный источник всякого противоречащего моральности неверия, которое всегда в высшей степени догматично (III, стр. 95—96).
Только такой критикой можно подрезать корни материализма, фатализма, атеизма, неверия свободомыслия, фанатизма и суеверия, которые могут приносить всеобщий вред, и, наконец, идеализма и скептицизма, которые больше опасны для школ и вряд ли могут распространяться среди широкой публики (III, стр. 98).
[...] Нельзя не признать скандалом для философии и общечеловеческого разума необходимость принимать лишь на веру существование вещей вне нас (от которых мы ведь получаем весь материал знания даже для нашего внутреннего чувства) и невозможность противопоставить какое бы то ни было удовлетворительное доказательство этого существования, если бы кто-нибудь вздумал подвергнуть его сомнению (III, стр. 101).