allbest-o-00076016 / 76016

Семейное право России второй половины 19 века понималось, как совокупность норм, определяющих положение субъекта в семейном союзе. В противоположность вещному и обязательственному праву, оно ограничивалось узкой специальной областью — семьей, но само понятие семьи в семейном законодательстве России второй половины 19 века не было выяснено), не была ясна и самая основа организации семьи (есть ли семья союз свободных личностей или подчиненных), хотя не подлежало сомнению, что законы Российской Империи связывали с семейным правом понятие власти (власть мужа, родительская власть).

То семья смешивалась с понятием рода, то она в тесный круг включала только родителей, жену и детей, то она делала круг более широкий и включала боковых родственников и даже неродственных, но принятых в семью.

Разумеется, с ростом правосознания—понятие семейного права, как семейной власти—терпит существенные изменения: семейную власть (мужа, родителей) начинали понимать не как господство над подчиненными, а как социальное служение (помощь, покровительство жене и детям).

Характерными чертами семейного права являлись:

а) юридический элемент. Приходилось рассматривать oтнoшeния с точки зрения юридического характера их, а не этического, так как речь идет о праве;

б) семейное право — есть право гражданское, а потому не могло быть изменено договором;

с) как личное право—оно отличалось абсолютным характером, замкнутостью и неотделимостью от личности;

d) семейное право—есть особое право cocтoяния в семье и имело особые ocнoвaния своего вoзникнoвeния (брак, опека и т. д.).

Так как брак порождает oтнoшeния личные и имущественные между супругами, и тaкия же oтнoшeния между родителями и детьми, далее, так как для пoпeчeния о лице и имуществе неспособных, лишенных естественного попечения родителей—учреждалась опека—то приходилось говорить о трех основных видах или даже типах семейного права:

1. супружеском,

2. родительском и

3) опекунском.

Брак считался основой брачного союза. С точки зpeния юридической, брак есть союз мужчины и женщины, с целью сожительства, основанный на взаимном соглашении и заключенный в установленной форме. Брак признавался возникшим, когда он совершен по обрядам веры и по установленным правилам, т. е. когда совершено таинство (согласно учению православной церкви (и налицо взаимное coглaшeниe брачующихся, если вообще не было препятствии, предусмотренных законами гражданскими.

Православная и католическая церковь рассматривали брак как таинство, образ союза Христа с церковью. Однако в дальнейшем понимании брачного таинства обе церкви расходились.

В то время как католическая церковь видело таинство в сожитии супругов,— православная признавала таинством церковное венчание. На Западе брак приобретал юридическое венчание и без благословения церкви. И в семейном законодательстве России второй половины 19 века признавалась действительность брака, не освященного церковью, а именно в отношении нехристиан, язычников.

На Западе было возможно несоответствие юридической и канонической точек зрения на условия действительности брака. В России для христианских вероисповеданий подобное несоответствие было невозможно, потому что государство согласовало свои постановления с вероисповедными правилами.

Препятствия большей частью были связаны:

1. с пороками воли брачующихся (насилие и обман, принуждение влекло недействительность брака. Не имели юридической силы и предварительное соглашение о браке т. е. сговор, так что на основании сговора нельзя было предъявить иска о заключении брака, взыскивать неустойку, выговоренную на случай, если брак не состоялся);

2. с их брачной праводееспособностью. Каждый считался способным вступить в брак. Неправоспособны были лишь те лица, которые в виде наказания, были осуждены на всегдашнее безбрачие.

Такими лицами считались:

а) вступившие в новый брак при существовании прежнего (это не касалось только магометан);

б) вступившие в четвертый брак (это постановление касалось только лиц православного вероисповедания);

с) тот из супругов, который оставил другого и более 5 лет скрывался в неизвестности;

4. тот из супругов, который оказался виновным в нарушении святости (прелюбодеяние) и второго брака (после епитимьи);

Кроме того не имели права вступать в брак монашествующие и посвященные в иерейский или диаконский сан, пока они в этом сане пребывали. Но для вступления в брак—необходимо не только право,—но и дееспособность, которой лишены:

а) мужчины, не достигшие 18 лет, а женщины, не достигших 16 лет. Этот возраст имел значение для вcеx лиц христианских исповеданий, для мегометан и иудеев.

Для православных было возможно некоторое отступление: архиереям предоставлялось право в необходимых случаях разрушать браки по личному своему усмотрению, когда жениху или невесте недоставало не более полугода до брачного совершеннолетия. Второе исключение было установлено для природных жителей Закавказья, в виду раннего наступления зрелости: у них норма была понижена на 3 года, 15 и 13 лет;

б) безумные, сумасшедшие и неспособные к брачному сожитию;

с) предельный брачный возраст был установлен в семейном законодательстве России второй половины 19 века для православных в 80 лет мужчин е женщин. Для других вероисповеданий предельная норма не была установлена. Законы Российской Империи не требовали определенного соотношения в возрасте брачующихся. Священнику вменялось лишь в непременную обязанность разъяснять все неудобства неравного по возрасту брака.

Ограничение дееспособности могло быть двоякое:

а) или требовалось согласие на брак родителей, опекунов, попечителей или дозволение начальства

б) или было невозможным вступление в брак с определенными лицами: родственниками, свойственниками. Кровным родством считалось отношение, которое устанавливалось между лицами, происходящими одно от другого или от одного общего родственника. Свойством считалось отношение, которое создалось между одним супругом и родственниками другого или между родственниками обоих супругов. Так, брак воспрещался в кровном родстве по линии прямой, восходящей или нисходящей, а по боковым линиям до 4-й степени включительно.

В свойстве двухродном браки воспрещались до 3 степени включительно и 4-й в двух случаях:

а) браков с сестрой невестки (жены брата) и

б) с сестрою зятя (мужа сестры), но и в этих случаях Синод мог разрешить браки, где жило смешанное население, по ходатайству архиереев. В трехродном свойстве браки воспрещались безусловно лишь в 1-й степени. 2-я степень двухродного свойства — я с родным братом моей жены, 3-я степень — я с родной племянницей моей жены; 5-я степень— мой родной брат с родной племянницей моей жены; 6-я степень—мой родной племянник с родной племянницей жены.

По аналогии с кровным родством было построено духовное родство, т. е. отношение между лицами, создающееся чрез восприятие от купели крещения. Духовное родство однако служило препятствием к браку лишь:

а) между восприемником и матерью воспринятого

б) между восприемницей и отцом воспринятой. (При родстве же по усыновлению не было в законах прямого указания на усыновление как на препятствие к браку. Родству кровному было равносильно родство физическое, т. е. внебрачное).

3) препятствием ко вступлению в брак служила также религия. Запрещались браки православных и лиц римско-католического исповедания с нехристианами, а лицам протестантского исповедания запрещались браки с язычниками. Требование закона, чтобы при браках православных со старообрядцами — последние переходили в православие, было отменено законом 17 апреля 1905 г.

Семейное законодательство России второй половины 19 века безусловно запрещало расторжение брака по взаимному соглашению, равным образом запрещались всякие договорные обязательства о раздельном жительстве. По Сенатским разъяснениям раздельное жительство однако было возможно с согласия мужа и помимо его согласия в следующих случаях:

а) когда муж отказывался от предоставления жене содержания и пропитания

б) или создавал условия, делающие совместную жизнь невозможной

с) или не имел постоянного местожительства.

Однако уже почти на крайнем рубеже рассматриваемой нами эпохи Закон от 12 марта 1914 г. признавал, что супруг вправе был отклонить требование другого супруга о совместной жизни, если таковая представлялось для него невыносимой.

Основания, по которым жизнь могла быть признана невыносимой — суть: жестокое обращение, нанесение тяжких оскорблений, вообще нарушение супружеских обязанностей, безчестное поведение, тяжкая душевная болезнь, либо прилипчивая и отвратительная болезнь (надо полагать венерического характера, подробный список автору диссертационного исследования разведать не удалось ввиду раззорения архивов после 1917 года), в частности болезнь жены, делающая опасным для ее жизни продолжение супружеского сожития и т. д. Следует отметить явную в семейном законодательстве России второй половины 19 века недостаточность поводов к разводу. Так не приняты во внимание такие поводы, как злонамеренное оставление, душевная болезнь (Германия), жестокое обращение (Франция) и такие заразительные болезни - как сифилис, проказа.

3акон давал лишь примерное перечисление оснований, предоставляя суду самому установливать случаи, когда совместную жизнь следовало считать невыносимой, при этом следует отметить, что суд не был призван установливать раздельное жительство, а только определял взаимные отношения супругов, живущих уже отдельно т. е. когда приходилось с раздельным жительством считаться, как с совершившимся уже фактом. Между прочим, фактическое раздельное жительство замужней женщины не встречало уже препятствия в паспортной системе, так как новый закон признавал за женой право на получение отдельного вида на жительство без согласия на то мужа. Брак порождал личные и имущественные отношения между супругами. Основная догма семейного законодательства России второй половины 19 века — повиновение жены мужу, как главе семейства. Однако, о неограниченной власти мужа не приходилось говорить, особенно еще в виду закона 12 марта 1914 г., предоставляющего право жене прекратить совместную жизнь в случае злоупотребления мужем предоставленными ему в силу брака правами. Преимущественные права мужа по существу составляли право — обязанности, а не частные права. Главенство его выражалось:

1. в праве определения местожительства семьи

2. в обязанности содержания семьи и ее защиты;

3) в праве иметь решающий голос.

Жена должна была следовать за мужем по месту его жительства (однако по новому закону право мужа требовать совместной жизни предполагало исполнение им своих обязанностей). Но право водворения жены было трудно осуществимо.

В европейских странах к тому времени существовало несколько систем понуждения жены к совместной жизни:

а) система косвенного понуждения путем имущественных штрафов (Франция);

б) система угрозы разводом за злоумышленное оставление мужа женою (Германия);

с) система привода или водворения жены в дом мужа, применяемая в Poccии; однако судебная практика и закон вследствие того, что система привода не достигала цели (жена могло уйти вслед за судебным приставом, а судебное решение исполнялось только один раз), унижало человеческое достоинство и судьи прибегали к своеобразной системе косвенного принуждения: лишали жену права на содержание от мужа, если она жила отдельно по своей воле. (Право водворения мужа жене не принадлежало; муж мог быть понуждаем к совместной жизни косвенно выдачей содержания жене в семейном праве России второй половины 19 века , угрозой развода в Германии и денежными штрафами во Франции).

Право жены на содержание т. е. на алименты было обусловлено по российскому праву нуждой (если она нуждалась) и отсутствием с ее стороны вины в случае раздельного жительства. Право это таким образом носило условный характер (при чем погашалось давностью). Алименты могли быть осуществляемы иском, как при жизни мужа, так и после его смерти, если смерть последовала по вине третьего лица (Алименты при совместной жизни—суть так называемые непосредственные алименты, а при paздeльнoм жительстве— суть «алименты косвенные»).

Право мужа на защиту жены имело ограниченное значение (представительство в суде в случае оскорбления жены; по разъяснению Сената право подачи без полномочия жены—заявления правлению железной дороги о вознаграждении жены за причиненный ей при эксплуатации вред).

Решающий голос мужа в семейных делах, хотя был и не признан в семейном законодательстве России второй половины 19 века прямо (как в германском уложении), но это являлось последствием главенства мужа. Жена была свободна в своей деятельности только при раздельном жительстве; при совместном жительстве требовалось согласие мужа (хотя бы молчаливо выраженное), когда речь шла о личном найме жены, о поступлении ее на службу общественную, правительственную, а также в учебные заведения.

Жене низшего состояния муж сообщал все права и преимущества, сопряженные с его состоянием, чином и званием (жена же не сообщала своих прав состояния мужу и детям, хотя сохраняла их). Этих прав она не утрачивала даже в случае смерти мужа, лишения его всех прав состояния, развода (сенат признавал также за еврейкой, разведенной или вдовой право на повсеместное жительство, если муж обладал этим правом). Жена приобретала права состояния мужа—иностранца, но переход мужа в иностранное подданство не делала жену иностранной подданной. Приобретенные путем недействительного брака права высшего состояния сохранялись за женой лишь в случае ее невиновности.

Что касалось права на фамилию мужа, то взгляды законодательства по этому поводу были различны. Опять же для сравнения в германском уложении того времени сохранялась за разведенной женой фамилия мужа, если она сама не желала возвратиться к прежней. Другие законодательства (французское, швейцарское, английское) восстанавливали за разведенной женой ее прежнюю фамилию.

По взгляду Сената в семейном законодательстве России второй половины 19 века жена приобретала фамилию мужа по закону, а потому только в силу закона она могла лишиться этого права: муж, следовательно, не мог воспретить разведенной жене носить его фамилию. Так как право на фамилию и есть вместе с тем обязанность жены, то возникает вопрос, в праве ли была жена сохранить свою прежнюю фамилию (по отцу или по прежнему браку) во время брака и по прекращению его. Из российских законов нельзя было вывести запрещения жене пользоваться прежней фамилией наряду с новой, прибавляя первую ко второй. Такое прибавление стало практиковаться в России второй половины 19 века в тех случаях, когда оно представляла серьезный интерес для жены, например для писательницы, артистки, врача и т. д.

Русское законодательство устанавливало полную раздельность имуществ между супругами. Браком не составлялось общение имущества супругов; каждый из них мог иметь и вновь приобретать отдельную собственность. Приданое жены, равно как имущество, приобретенное ею или на ее имя во время замужества через куплю, дар, наследство или иным законным способом, признавалось ее отдельной собственностью. Из принципа раздельности имущества вытекала возможность для каждого супруга распоряжаться своим имуществом прямо от своего имени, независимо друг от друга и не испрашивая на то взаимного дозволения.

Отсюда же следует, что как самостоятельные субъекты, супруги могли вступать между собою во всевозможные сделки дарственного и возмездного свойства. Один супруг не отвечал за долги другого. Такое последовательное проведение системы раздельности в семейном законодательстве России второй половины 19 века естественно выдвигал вопрос о причинах ее возникновения и также целесообразности.

По поводу причин возникновения высказано было много догадок; которые однако вопроса не выяснили:

а) догадка Мейэра о возникновении раздельности имуществ в эпоху царствования императриц, ставящих себе задачей — создание имущественной самостоятельности женщины — была несостоятельна потому, что XVIII век век создания раздельности — не есть только век царствования императриц;

б) Еще более несостоятельны были догадки тех (Оршанский), которые приписывали возникновение этого института делу случая;

с) Более вероятна была догадка Синайского, который полагал, что система раздельности обязана институту родовых имуществ (родичи жены были заинтересованы в сохранении ее имущества), но здесь возникает все же вопрос, почему же аналогичные явления не создали системы раздельности на Западе;

е) Существовала, наконец, попытка объяснить возникновение системы раздельности случайной причиной — рецепцией из греко-римского канонического права, но опять таки было не совсем понятно, почему именно рецепция оказалась соответствующей русской жизни, а не детальная система, смягчающая резкости системы раздельности. Система раздельности находила различную оценку. Но все же нельзя было не обратить внимания на то, что эта система слишком расходилась с идеей брака и понятием семьи (супруг например, в семейном законодательстве России второй половины 19 века вправе был просить об объявлении другого супруга несостоятельным, а далее супруг был не обязан нести издержек "по похоронам" имеющего средства супруга, муж не обязан был отвечать за долги жены, сделанные во время совместной жизни и т. д.) и нуждалось во всяком случае в смягчающих ее постановлениях (право например супругов, хотя бы по договору, выделять имущества, доходы с которых должны были идти исключительно на нужды семьи и т. п.)

Российское семейное право второй половины 19 века знало и другие системы имущественных отношений супругов:

а) дотальная система (римская): приданое жены и соответствующая часть имущества мужа образовывали семейный фонд, который существовал наряду с отдельным имуществом каждого супруга ( дотальная система существовала в Черниговской и Полтавской губ.)

б) система общности (французская); имущество жены и мужа образовывали одну общую массу с широким правом управления мужа. По смерти одного из супругов, общая масса делилось пополам;

с) система управления (германская): сохранялась раздельность имуществ, но муж управлял как своим имуществом так и внесенным женой.