Глава IX о царе или короле

[...] Теперь мы будем говорить об обычаях иных сословий и чинов государства. Мы начнем с царской власти, которая счи­тается более божественной. Ибо она представляет на земле образ бога, который является единым царем Вселенной. Никто не может успешно исполнять эту должность, если он не обла­дает многими и величайшими добродетелями.

I. Это, по-видимому, было причиной того, почему люди не­когда начали повиноваться одному человеку. Ибо во всяком государстве всегда было очень мало таких людей, которые силь­но превосходили своей добродетелью остальных. Поэтому люди передавали власть тому, кого они считали наиболее благора­зумным и наиболее справедливым и от кого они ожидали, что он окажет самые большие услуги государству. Затем, с тече­нием времени, начали передавать эту власть царским сыновьям, от которых ожидали, что они окажутся их преемниками не только по власти, но и по добродетелям и по славным по­двигам.

II. Таким образом, у многих народов установились такие нравы и обычаи, что сыновья царей наследовали трон и власть отцов. У поляков недостаточно родиться сыном короля. Следует выбрать того, кто будет обладать этой высшей властью. Чем является рулевой, тем является царь в своем царстве. Ни один благоразумный человек, выбирая рулевого, не будет руковод­ствоваться его происхождением, но только его опытностью в управлении кораблем. Точно так же при выборе королей сле­дует руководствоваться не их родовитостью, но их способностью управлять республикой. Так как польские короли не рождаются, но выбираются с разрешения всех сословий, то они не должны обладать такой властью, при которой могли бы по своему про­изволу издавать законы, накладывать налоги или устанавливать что-либо навсегда. Все, что они делают, они делают как с со­гласия своих сословий, так и согласно предписаниям законов. Это более правильный образ действий, чем у тех наций, у кото­рых цари по своему произволу накладывают на народ налоги, объявляют войны внешним врагам и исполняют другие функ­ции. Хотя, это часто делается, исходя из интересов государства и для его блага, однако, поскольку цари не подчинены законам, они легко склоняются к этой ненавистной тирании, главная особенность которой состоит в том, что все делается согласно их прихоти, в то время как царская власть должна повино­ваться обычаям и законам отечества и управлять согласно их предписаниям. [...]

III. Однако если кто-либо хочет справедливо пользоваться этой высшей властью в государстве, то для него недостаточно

5- 131

выделяться среди остальных почестью и званием; он должен превосходить остальных также мудростью и иными добродете­лями. Мудрость приобретается как нашим, так и чужим опы­том, добродетель же — нашими собственными действиями.

1. Никто, лишенный мудрости, не может ни хорошо забо­титься о себе, ни подать другому деятельную помощь. Поэтому цари должны общаться с почтенными и мудрыми людьми и обращаться к ним за советом в текущих делах. Они должны также читать книги; ибо вряд ли есть более легкий путь к муд­рости, чем чтение многих книг, выслушивание их и сохране­ние их содержания в памяти. В древних памятниках упоми­наются многие властелины, не позволявшие себе пропустить хотя бы один день, в котором они не посвятили бы некото­рое время чтению. Они охотно общались с учеными мужами, которых они уважали и к которым внимательно прислушива­лись. [...]

Было время, когда лица, исполнявшие царскую должность, были или философами, или пророками; следует полагать, что в это время государства управлялись лучше всего. Теперь мно­гие властелины считают, что все это к ним не относится. Поэто­му в законах существуют многие извращения, а во всех частях государства наблюдаются злоупотребления. [...]

Не может быть того, чтобы государства хорошо управля­лись без мудрости. Мудрость есть начальница и руководитель­ница почтенных поступков и всех добродетелей. Из этих добро­детелей четыре являются главными, а именно умеренность, справедливость, щедрость и мужество. Все они в высшей сте­пени необходимы всем, желающим жить счастливо, но в осо­бенности царям, управляющим многими народами. Никто не может справедливо управлять другими, если он не способен наложить узду на собственные страсти, если он несправедлив, малодушен и слаб, если он неохотно уделяет из своего людям почтенным, но нуждающимся. Теперь мы перейдем к отдель­ным добродетелям (стр. 72—75).