Глава VI' тайна смерти иисуса христа

[...] Несомненно, что человек образован из чувства и разума, связанных посредством рассудка, служащего для них посредником.

В порядке вещей чувство подчинено рассудку, кото­рый, в свою очередь, подчинен разуму. Разум не при­надлежит ни времени, ни миру, от Которого он абсо­лютно независим. Чувство принадлежит миру, будучи подчинено времени и движению.

Рассудок как бы находится на горизонте в отноше­нии разума и как бы лежит пред глазами в отношении чувства. В нем совпадают вещи, которые существуют над временем и под ним.

Чувство не способно воспринимать вещи сверхвре­менные и духовные.

Животное не воспринимает того, что есть в боге, ибо бог — дух и больше того, и в силу этого чувственное познание погружено во тьму незнания ^вечных вещей. Оно возбуждается плотию и направлено к желаниям, в силу своего похотливого вожделения. Оно не спо­собно оттолкнуть эти желания в силу своей пылкой страсти. Но рассудок, обладающий по своей природе возвышенной силой, возможностью через свою причаст­ность к природе разума, заключает в себе некоторые законы, благодаря которым он упорядочивает, как веду­щее начало, даже самые страстные вожделения и при­водит их к мере из боязни, чтобы человек, полагая свою цель в чувственных вещах, не лишился таким образом духовных стремлений разума.

Наивысший из этих законов предписывает не делать другим того, чего не хочешь, чтобы делали тебе, и пред­почитать вечные вещи вещам временным, чистые и свя­тые вещам преходящим и нечистым. [...]

Разум, простирая свой полет, видит, что, если бы даже чувственность подчинялась во всем рассудку и от­казывала в послушании страстям, которые ей духовно

70

родственны, все равно человек не мог бы сам по себе достигнуть конца своих умственных и вечных влечений, ибо человек рожден от семени Адама в вожделении плоти, действием, в котором животное чувство, сооб­разно необходимости распространения вида, преобла­дает над духовностью.

Природа его сама по себе, погруженная корнями сво­его происхождения в сладости плоти, благодаря которым человек родится от своего отца и начинает существо­вать, остается коренным образом бессильной преодолеть временные вещи, чтобы охватить духовное.

Вот почему если бремя наслаждений плоти оболь­щает рассудок и разум до того, что они согласны не противиться этим движениям, то ясно, что человек, та­ким образом обольщенный и отвратившийся от бога, целиком лишен радости высшего блага, которое для'ра-зума заключено в духовных и вечных вещах.

Если, напротив, рассудок господствует над чувствен­ной природой, то надо, чтобы еще и разум господство­вал над рассудком для того, дабы человек, сверх своего рассудка, благодаря вере прилепился к посреднику и бог мог бы присоединить его к славе своей.

Никто никогда не мог сам по себе в мире возмочь возвыситься над самим собой и над своей природой, по­слушной с самого своего начала грехам плотского же­лания, и никто не мог вознестись выше своего рож­дения к вечным и небесным вещам, кроме того лишь, кто сошел с небес, — Иисуса Христа.

Он возвысился через свою собственную добродетель, и в нем человеческая природа, рожденная не по веле­нию плоти, но от бога, не нашла преград к тому, чтобы он вернулся во всей своей силе к богу-отцу,

В Христе человеческая природа была возвышена че­рез единение свое с богом до своей высшей возможно­сти и отвращена от бремени временных желаний, кото­рые ее пригнетали. С другой стороны, Иисус Христос пожелал принять на себя все проступки, смертные грехи человеческой природы, привязывающие нас к земле, и попрать их глубоко в своей человеческой плоти не себя ради, ибо он не совершил греха, но нас ради и стереть ^Вх, умерщвляя, дабы все люди, разделяющие его соб-

71

ственную человечность, нашли в нем прощение всех своих грехов.

Вольная и совершенно невинная, позорная и жесто­кая смерть человека-Христа на кресте ознаменовала искоренение всех плотских желаний человеческой при­роды, их искупление и всепрощение. [...]

Человечество Иисуса Христа искупило все несовер­шенства всех людей. [...]

Такова сила максимальности человеческой природы Христа, что, каков бы ни был человек, связанный с ним узами веры, Христос является этим самым человеком благодаря совершенству этого соединения, без ущерба для независимости той или другой его части.

[...] Смерть Христа на кресте показывает, что Иисус, как максимальный человек, обладал в максимальной степени всеми добродетелями. [...]