pnb_2015
.pdfТенденции изучения и программа эмпирического исследования эскапизма в психологии личности
О. И. Олькина (Москва)
Современная психологическая наука прошла длинный путь: от изучения элементарных психических актов до сложнейших процессов, свойств и состояний. Сейчас она имеет дело с феноменами, выходящими за пределы психологического знания и требующими комплексного анализа. К ним можно отнести эскапизм (англ. «to escape») – уход от реальности, различные аспекты которого изучаются в целом ряде гуманитарных наук: философии, политологии, социологии, социальной педагогике, литературоведении. В них эскапизм зачастую применяется для описания и объяснения широкого круга явлений, которые, на первый взгляд, совершенно отличны друг от друга: от погружения
вмиры, создаваемые произведениями искусства, литературы, живописи средствами современных информационных технологий, до ухода в различные субкультурные объединения, секты и употребления веществ, изменяющих сознание. Именно поэтому крайне важной целью современных гуманитарных наук является синтез и углубление накопленных знаний по данной проблеме, а в психологии личности на первый план выходят такие задачи, как выделение ухода от реальности в качестве самостоятельного предмета, разработка непротиворечивой модели эскапизма, изучение его функций, разработка и валидизация методов его измерения.
Сам термин «эскапизм» ассоциируется с дезадаптацией, девиациями, личностными расстройствами. В частности, последнее широкомасштабное польское исследование на выборке онлайн-игроков (N=1056) показало, что игроки с эскапистской мотивацией проводят за играми
всети больше времени, имеют низкую удовлетворенностью жизнью, получают преимущественную долю социальной поддержки онлайн при одновременно низком ее уровне в реальной жизни (Kaczmarek, Drążkowski, 2014). Однако научные взгляды на уход от реальности далеко не столь однозначны. Междисциплинарный анализ подходов к эскапизму показал, что на сегодняшний день прослеживаются следующие тенденции его изучения:
•нейтральная (философский) – эскапизм как неотъемлемое, универсальное свойство, выполняющее функцию адаптации;
•негативная (социологический) – эскапизм как отклонение от нормы, стремление убежать из социума из-за невозможности адаптироваться;
•позитивная (литературоведческий) – эскапизм как способ восстановить психический ресурс, источник покоя и вдохновения;
•амбивалентная (отечественная психология) – уход от реальности тождественен фантазии, необходимой для творчества;
331
вто же время она может вести к «застреванию» в мире грез и последующей деградации личности (Олькина, 2015). Попытка интеграции двух полярных граней ухода от реальности
вформе мечтания впервые предпринята Б. И. Додоновым: он показал, что процесс мечтания диалектичен и динамичен: помогает легче перенести потерю, а затем становится внутренней потребностью личности и закрепляет цель в сознании (Додонов, 1978).
Внастоящее время в психологии эскапизм изучается в качестве фактора, обуславливающего участие личности в различных видах активности, которые предполагают погружение в альтернативную реальность.
Вчастности, Т. Н. Савченко и О. И. Олькина изучали эскапизм в контексте ролевой игры, который, по их мнению, осуществляется с целью изменения образа «Я» в сторону более субъективно привлекательного. По результатам пилотажного исследования молодежи (N=40), было показано, что у половины игроков по итогам игры наблюдались значимые изменения по факторам личностного дифференциала – оценке и силе. Резкое снижение оценки может указывать на критическое отношение человека к себе как к игроку либо отражать влияние того, что образ его игрового персонажа отрицателен с точки зрения социально желательных характеристик, и это сказывается на его оценке себя.
Вто же время отмечалось повышение по фактору силы: игроки видели себя более решительными и смелыми. По мнению ученых, это связано
стем, что некоторые участники в игре обладают гораздо большим ресурсом (информацию, магические способности), с помощью которого они могут влиять на ситуацию, нежели в обычной жизни, и это повышает их уверенность (Савченко, Олькина, 2011).
Данная работа являлась пилотажной и не ставила задачу построения интегральной теории эскапизма, однако дала импульс к дальнейшему исследованию и позволила определить его выборку. Уход от реальности осуществляется и как внутренняя, интрапсихическая активность сознания по созданию образов воображения, и как внешняя, интерпсихическая активность по погружению в альтернативную реальность. Активность представителей ролевого движения служит наиболее яркой иллюстрацией данного сочетания. В отличие от фильма или книги, где читатель моделирует мир автора исключительно
всобственном сознании, ролевая игра позволяет эксплицировать субъективно альтернативную реальность на определенную, физически существующую территорию, а игрок получает возможность на время стать героем любимого произведения. Иными словами, эскапизм разворачивается одновременно во внешнем и внутреннем плане. По мнению Б. В. Куприянова и О. В. Миновской, сама ситуация ролевой игры характеризуется дискретностью, существует как бы два пространства
332
и два времени: пространство–время, изображаемое игрой, и простран- ство-время, где разворачивается игровое взаимодействие (Куприянов, Миновская, 2003). Таким образом, постоянное стремление к участию
вролевых играх, предполагающих смену игрового образа и погружение
вфантастические миры, является ярким индикатором наличия эскапитстских тенденций, поэтому именно на выборке представителей ролевого движения можно получить наиболее «рельефный» эскапистский профиль и «высветить» его характерные особенности.
Предварительная программа эмпирического исследования включает следующие этапы:
1)апробация методики измерения склонности к эскапизму;
2)интернет-анкетирование представителей ролевого движения в тематических сообществах в социальных сетях;
3)анкетирование участников ежегодного фестиваля фантастики и ролевых игр «Зиланткон – 2015» при поддержке организаторов;
4)сбор данных на контрольной группе для возможности сравнения результатов с выборкой представителей ролевого движения;
5)обработка и анализ результатов исследования.
Рабочие гипотезы исследования
1.Представители ролевого движения больше склонны к эскапизму, по сравнению с лицами, не увлекающимися данным видом деятельности.
2.Имеется взаимосвязь склонности к эскапизму с личностными качествами, смысло-жизненными ориентациями, уровнем удовлетворенности и субъективным качеством жизни; особенностями образа «Я».
Предполагаемые методики исследования: 5-факторный личностный опросник (5PFQ, Р. МакКрае, П. Коста); тест СЖО (адаптация Д. А. Леонтьева); опросник «Субъективное качество жизни» (СКЖ, Т. Н. Савченко, Г. М. Головина); тест на определение склонности к эскапизму; семантический дифференциал.
Первый этап исследования состоялся в мае – июне 2015 г. Группой авторов (Т. Н. Савченко, Е. В. Беловол, О. И. Олькина, А. А. Кардапольцева) было дано операциональное определение эскапизма – активность личности, которая возникает вследствие внутриличностного конфликта с целью его минимизации и реализуется в форме погружения в субъективно альтернативную реальность. Определены компоненты эскапизма: наличие внутриличностного конфликта; склонность к восприятию жизненного мира как системы относительно автономных субъективных реальностей, интегрированных в единую целостность; склонность к смещению вектора активности с субъективно актуальной реальности на субъективно альтернативную; интенсивность погружения в субъ-
333
ективно альтернативную реальность. Также разработана методика измерения склонности личности к эскапизму, содержащая субшкалы, соответствующие компонентам эскапизма. В настоящий момент исследователями проводятся процедуры по ее стандартизации, валидизации и модернизации (в частности, сокращение перечня вопросов и улучшение формулировок).
Литература
Додонов Б. И. Эмоция как ценность. М.: Политиздат, 1978.
Олькина О. И. Проблема эскапизма: междисциплинарный анализ теоретических подходов и пути исследования в психологии // Современная психология: теория и практика: Материалы XVI Международной научно-практической конференции. Москва, 13–14 апреля 2015 г. М.: Институт стратегических исследований, 2015. С. 220–225.
Куприянов Б. В., Миновская О. В. Ситуационно-ролевая игра как средство развития у подростков субъектности во взаимодействии: Монография / Под ред. И.И. Фришман. Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2002.
Савченко Т. Н., Олькина О. И. Исследование образа «Я» в ролевых играх в подростковом и юношеском возрасте: Сборник статей / Под ред. В. А. Барабанщикова, В. Н. Носуленко, Е. С. Самойленко. Сер. «Интеграция академической и университетской психологии». М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2011. С. 173–180.
Kaczmarek L.D., Drążkowski D. MMORPG escapism predicts decreased well-being: examination of gaming time, game realism beliefs and online social support for offline problems // Cyberpsychology, Behavior and Social Networking. 2014. № 17 (5). P. 298–302.
Профессиональная направленность и личностные особенности студентов медицинского вуза
О. В. Павлова, А. М. Шапоров, Е. Р. Исаева, О. В. Тюсова (Санкт-Петербург)
Психолого-педагогическое сопровождение студентов вуза, изучение их личностных ресурсов и формирование профессиональных интересов являются актуальными задачами в условиях современного учебного и воспитательного процесса. Разработка программ профессионального развития на основе индивидуального психологического и профориентационного профиля студентов помогает сегодняшнему новому поколению молодежи быстрее адаптироваться к обучению в вузе, осознать свои профессиональные цели и возможности, а преподавателям облегчает решение задач обучения, воспитания и социализации студентов.
334
Целью настоящего исследования являлось изучение личностных свойств и особенностей профессиональной направленности студентов медицинского вуза для разработки программы комплексного пси- холого-педагогического сопровождения и профориентации студентов.
Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:
1.Изучить типы профессиональной направленности у студентов медицинского вуза.
2.Выявить различия по типам профессиональной направленности у юношей и девушек.
3.Выявить уровень тревожности и особенности саморегуляции студентов.
В исследовании приняли участие 366 студентов 4-го курса лечебного факультета Первого Санкт-Петербургского государственного медицинского университета, из них 266 респондентов – девушки и 100 – юноши. Для изучения личностных особенностей нами были использованы Шкала личностной и ситуативной тревожности Спилбергера – Ханина и методика В. И. Моросановой «Стиль саморегуляции поведения»; для исследования профессиональной направленности применялась методика Д. Холланда.
Статистические методы: сравнение средних значений по t-крите- рию Стъюдента. Программа обработки – SPSS Статистика 17.0.
Результаты исследования
Профессиональная направленность. Анализ типов профессиональной направленности студентов-медиков показал, что у юношей и девушек лечебного факультета наиболее выражен исследовательский тип профессиональной направленности (среднее значение: девушки – 20,61; юноши – 22,17). Им интересно решать задачи, требующие абстрактнологического мышления, разбираться в чем-то новом. Им свойственны критичность, любознательность, независимость, предусмотрительность, точность. Выраженность исследовательского типа профессиональной направленности может быть обусловлена не только интересом студентов к данной деятельности, но и следствием формирования профессионального мышления в процессе обучения в вузе. Им приходится сопоставлять факты, ставить диагнозы, решать задачи, опираясь на абстрактно-логическое мышление.
У девушек далее по выраженности следует художественный (18,51) тип и социальный (16,72) тип. В их структуре интеллекта вербальные способности преобладают над невербальными, развито творческое мышление. В отношении с окружающими девушки нередко действуют с позиции эмоций. Отмечается высокая гибкость мышления. Социальный тип ориентирован на общение с людьми, в отношениях с людьми проявляется дружелюбие, доброжелательность, общительность, от-
335
ветственность, отзывчивость, готовность прийти на помощь. Реалистический (7,02) и конвенциональный (9,89) типы профессиональной направленности у девушек находятся ниже среднего уровня. Девушкам сложнее дается работа, где необходимо применение практических моторных навыков, а также монотонная работа, особенно с бумагами. Реалистический тип считается больше «мужским» типом.
Уюношей выражены предпринимательский (15,83) и социальный (15,68) типы направленности. Для них характерны доминантность, оптимистичность, общительность, самоуверенность, энергичность, предприимчивость; умеют найти общий язык с разными людьми, развиты организаторские способности, для них важен результат деятельности. Художественный (13,71), реалистический (13,61) и конвенциональный (11,24) типы профессиональной направленности у юношей выражены на среднем уровне.
Анализ различий между юношами и девушками по типам профессиональной направленности показал, что у юношей статистически достоверно выше реалистический (t=8,68, p<0,01) и конвенциональный (t=2,00, p<0,05) типы профессиональной направленности, по сравнению с девушками. Юноши в большей степени ориентированы на применение практических навыков, на получение конкретного результата, у них уровень технических и математических способностей выше, предпочитают структурированную деятельность.
Удевушек статистически достоверно выше художественный тип направленности (t=4,70, p<0,01), по сравнению с юношами. Девушки более общительны, но чаще полагаются на эмоции и чувства, чем на логику, в том числе и в общении с людьми. У них развиты способности
ктворчеству, дивергентное мышление.
Выраженность типов профессиональной направленности соответствует возрастной норме.
Личностные свойства. Анализ тревожности у студентов-медиков показал, что ситуативная тревожность у юношей (36,17) и у девушек (37,32) находится на среднем уровне. В некоторых, в основном новых ситуациях студенты непоследовательны, проявляют беспокойство и неуверенность. Чаще это ситуации, связанные с учебной деятельностью и межличностным общением. Личностная тревожность также находится на среднем уровне выраженности (девушки – 44,62, юноши – 40,58). Умеренный уровень личностной тревожности способствует успешному обучению в вузе, поскольку студенты стараются вовремя выполнять задания, проявляют ответственность и добросовестность. Личностная тревожность актуализируется в социально-значимых ситуациях, таких как учебная деятельность, общение с одногруппниками и преподавателями.
У девушек уровень личностной тревожности статистически достоверно выше, чем у юношей (t=3,26, p<0,01). Девушки воспринимают
336
более широкий круг ситуаций как угрожающие, по сравнению с юношами. В связи с этим девушки более ответственно относятся к учебе, больше переживают из-за неудач в учебе, более тревожны на зачетах и экзаменах.
Анализируя особенности стиля саморегуляции поведения студентов, можно отметить средний уровень саморегуляции у юношей (30,92) и девушек (30,58) с тенденцией к высокому. Студенты проявляют самостоятельность, гибко и адекватно реагируют на изменение условий, выдвижение и достижение цели у них в значительной степени осознанно. У юношей и девушек отмечается средний уровень способности к планированию деятельности (6,09; 6,40 соответственно), цели ставятся осознанно, но их достижение не всегда реалистично. Моделирование у студентов развито на среднем уровне (5,08 – девушки, 5,39 – юноши). Они способны к оценке ресурсов для достижения поставленной цели. Средний уровень программирования (у юношей и девушек – 6,15) позволяет студентам продумывать способы действий и поведения для достижения целей, самостоятельно разрабатывать программы действий, которые гибко изменяются в новых обстоятельствах и устойчивы в ситуации помех. Оценивание результатов (юноши – 5,79, девушки – 6,11) у студентов также развито на среднем уровне. Это свидетельствуют об адекватности самооценки, о сформированности и устойчивости субъективных критериев оценки результатов своей деятельности. Также отмечается средний уровень самостоятельности планирования деятельности у студентов (юноши – 5,97, девушки – 5,44). Они способны самостоятельно ставить цели и выполнять действия по их достижению, но необходим контроль со стороны и помощь в поэтапном планировании, установление сроков. Средний уровень гибкости (юноши – 6,14, девушки – 6,03) позволяет студентам гибко перестраивать планы и изменять поведение при изменении внешних обстоятельств. Статистически значимые различия между юношами и девушками обнаружены по показателю самостоятельности (t=2,13, p<0,05). У юношей в большей степени развита способность самостоятельно планировать деятельность и поведение, контролировать ход выполнения деятельности и оценивать результаты.
Заключение
В профиле профессиональной направленности студентов 4 курса медицинского вуза проявились гендерные различия и свои особенности. У девушек преобладают исследовательский, художественный и социальный типы. У юношей выражены исследовательский, социальный и предпринимательский типы.
Личностная и ситуативная тревожность у студентов-медиков находятся на среднем уровне, однако у девушек уровень личностной тревожности статистически выше, чем у юношей. У юношей выше показатели самостоятельности и контроля в поведении и деятельности.
337
Литература
Исаева Е. Р. Новое поколение студентов: новые проблемы и новые подходы к обучению // Материалы XIX Международной научно-методической конференции «Современное образование: содержание, технологии, качество», 24 апреля 2013 г. СПб.: Изд-во СПбГЭТУ «ЛЭТИ» им. В. И. Ульянова (Ленина), 2013. С. 15–17.
Тюсова О.В., Лебедева Г.Г., Исаева Е.Р. Психолого-педагогические технологии обучения в формировании профессиональных компетенций будущего врача // Материалы Всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Инновации в здоровье нации». СПб., 2013.
Признаки социально-психологической зрелости приемных родителей*
Е. С. Пакулова (Москва)
Цель исследования – на основе теоретического анализа описать основные признаки социально-психологической зрелости приемных родителей.
Гипотеза исследования заключается в том что, признаками соци- ально-психологической зрелости приемного родителя являются: долгосрочная перспектива будущего – образ совместной деятельности с ребенком; ответственность; готовность; умение выстраивать доверительные отношения.
Объектом исследования являются теоретические исследования со- циально-психологической зрелости приемных родителей.
Государство и общественные организации заинтересованы в развитии института приемного родительства и выделяют большие ресурсы для обучения и помощи в ежедневном труде приемных родителей.
В современных реалиях особое значение приобретают оценка, подготовка и отбор замещающих семей. Усиление профессиональной подготовки замещающей семьи – актуальный вопрос на сегодняшний день. Сфера труда приемных родителей не может предполагать жесткого профессионального отбора, однако определенные требования к субъектам данного вида труда формируются, необходимость профессиональной «родительской подготовки» обществом признается рядом авторов (Багирова, Шубат, Пшеничникова, 2013).
Следуя идеям С.Л. Рубинштейна и Б.Ф. Ломова в аспекте приемного родительства, мы рассматриваем совместную деятельность приемного родителя и ребенка, принятого в семью в ракурсе субъект-субъектно- го взаимодействия (Ломов, 1984; Журавлев, 2002).
*Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ (грант №15-06-10508).
338
А. А. Алдашева считает, что одна из задач деятельности приемного родителя направлена на раскрытие потенциала ребенка, его активности во всех видах взаимодействия с миром, на содействие в освоении социальных норм и духовных ценностей, знаний, умений и навыков (Алдашева, 2012). Основываясь на компетентностном подходе, взаимодействие в диаде «приемные родители–приемный ребенок» подразумевает наличие определенных профессионально важных качеств, мотивации и ценностных ориентаций приемных родителей. Мы полагаем, что основным показателем успешности приемных родителей выступает критерий социально-психологической зрелости (Журавлев, 2007).
Проблема континуума зрелости/незрелости личности до сих пор не имеет однозначного понимания; как пишет А. Л. Журавлев, критерии зрелости и незрелости принципиально различны, «несоответствие какому-то конкретному признаку зрелости еще совсем не означает ее соответствие признаку незрелости, и наоборот» (Журавлев, 2007, с. 218). Одной из главных характеристик зрелой личности является рациональное использование времени жизни, широкая и разносторонняя жизненная перспектива, формирование которой должно быть основано на познанных закономерностях и механизмах психологического времени в масштабе, включающем основные жизненные цели человека (Головаха, Кроник, 2008).
Р. В. Овчарова связывает феномен родительства, его социальнопсихологическую зрелость с такими понятиями, как: ответственность, готовность, доверие.
Ответственность – жизненная способность личности удерживать контроль над собой и всем происходящим, видеть скрытые стороны жизни, обнаруживающие себя в «последствиях», быть субъектом своей жизни и организатором жизни других людей (Абульханова, Березина, 2001, с. 209). Ответственность также определяется мерой владения своими ресурсами, возможностями – ограничениями, отношением ко времени и способом реализации этой меры в реальности (Ермаков, Лабунская, 2007). Можно говорить, что, развивая перспективу будущего у ребенка, мы развиваем его ответственное отношение к своим поступкам.
Продуктивное развитие ребенка и его интеграция в более широкий социум напрямую зависят от умения приемного родителя формировать доверительные отношения. А. П. Растигеев считает, что одна из фундаментальных характеристик доверия заключается в том, что оно выступает исходным условием межличностных, внутригрупповых и межгрупповых отношений. Доверие является условием формирования всех видов отношений людей и, одновременно, входит в качестве компонента во все виды и формы отношений человека к миру и к самому себе (Ермаков, Лабунская, 2007). Данный тезис позволяет определить еще одну задачу профессиональной деятельности приемных родителей как содействие
339
вформировании доверия у ребенка к окружающему миру (Алдашева, Иноземцева, 2014).
Оценка готовности стать приемным родителем связана с мотивацией и определяется готовностью брать на себя ответственность за жизнь другого. Мотивация, как неотделимый компонент готовности приемного родителя в исследованиях, посвященных вопросам отбора замещающих семей, изучается достаточно широко (Е. В. Куфтяк, Е. И. Япарова, А. Г. Рудов). Показана взаимосвязь внутренней мотивации с другими компонентами психолого-педагогической компетенции приемных родителей, среди которых личная ответственность за будущее ребенка, умение взаимодействовать с детьми, сопереживать, передавать социальные навыки и жизненный опыт (Алдашева, Махнач, 2010).
Развитая перспектива будущего – важное условие социальной зрелости, успешной жизни и профессионализма личности. Ориентация на будущее связана с планированием, разумным распределением времени, предвидением различных путей достижения цели. Ж. А. Захарова подчеркивает важность ознакомления замещающих родителей с теми проблемами или трудностями воспитания, с которыми они могут столкнуться в процессе адаптации приемного ребенка в семье; вооружение их знаниями и умениями по вопросам теории и методики воспитания, коррекционно-воспитательной деятельности и основам бесконфликтного общения (Захарова, 2009).
Беря на воспитание детей, приемные родители должны быть готовыми к формированию новых психологических образований, успешность функционирования которых сопряжена с признаками социальнопсихологической зрелости и мотивацией на создание условий освоения социума приемных детей. Создание безопасной воспитательной среды во многом определяется степенью развитости профессионально важных качеств как «мотивированных способностей» (Равен, 2002). Содействие приемной семье в создании безопасной среды институционально закреплено за системой сопровождения замещающих семей. Однако важным предиктором минимизации рисков несложившихся отношений в системе замещающей семьи является профессиональная подготовка приемных родителей, формирование их компетентности
вобласти воспитания приемных детей.
Литература
Алдашева А. А., Махнач А. В. Социально-психологические предпосылки изучения профессии «приемный родитель» // Социальная психология труда: Теория и практика. Т. 2 / Отв. ред. А. Л. Журавлев, Л. Г. Дикая. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2010. С. 232–251
Алдашева А. А., Иноземцева В. Е. Опыт психологической подготовки к деятельности замещающих родителей // Методы психологического обеспечения профессиональной деятельности и технологии разви-
340