pnb_2015

мышленных героев мультфильмов и сказок, чем дают функциональные названия, а также вспоминают представителей разных профессий (полицейский, пожарный, военный).

Литература

Гогицаева О. У., Кочисов В. К. Условия развития личностной саморегуляции у младших школьников // Современные проблемы науки и образования. 2014. № 5. С. 57.

Воловикова М. И. Личность в пространстве современного мира: духовнонравственные проблемы // Нравственность современного российского общества. Психологический анализ. Сер. Психология социальных явлений. М., 2012. С. 42–59.

Кочисов В. К., Гогицаева О. У. Современное состояние проблемы психологопедагогического сопровождения семьи // Семья в зеркале социальной сферы: Материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвященной Году семьи в России. Владикавказ: Изд-во СОГУ, 2009. С. 204–209.

Имплицитные представления о субъектности студентов-выпускников как фактор эффективного профессионального обучения

Л. В. Марищук, Т. И. Юхновец (Минск, Республика Беларусь)

Введение. Процесс профессионализации, профессионального обучения в современных условиях претерпевает значительные изменения, что находит отражение в научных концепциях, моделях, разработках (Е.П. Ермолаева, Ю. П. Поваренков, Ф. Э. Зеер, В. Д. Шадриков, В. А. Якунин).

Снижение доли стабильных факторов и условий, устойчивой согласованности внешних и внутренних компонентов деятельности, активности личности приводит к нарушению баланса многих механизмов, в том числе идентификации-индивидуализации. Субъективно это приводит к переживанию человеком проблем своего развития. Под проблемой психического развития Л.А. Регуш предлагает понимать «существующие в пределах нормы возрастного развития противоречия между актуальным уровнем развития психики и вызовами жизни относительно необходимости появления новых психических качеств» (Регуш, 2006, с. 9). В случае негативного прогноза жизненные невзгоды меняют образ жизни людей в худшую сторону, их сознание и личность, снижая самооценку, жизнестойкость, нарушая качество межличностных отношений, производительность труда.

Анализ научных работ показывает, что давлению неблагоприятных факторов на человека может противостоять развитая субъектность

281

личности (К.А. Абульханова, Л.И. Анцыферова, В.Д. Шадриков, В.А. Волочков). Субъектность представляет собой макрохарактеристику личности (по Б.Г. Ананьеву), содержание которой по-разному раскрывается в работах отечественных психологов. Под субъектностью мы понимаем осмысленную активность личности, направленную на развитие себя (в случае необходимости – самопреобразование); готовность адекватно ответить на вызовы жизни, принятие ответственности за результаты собственной деятельности.

Субъектность личности проявляется в активности, особенно «сверхнормативной», инициативе, самостоятельности, адекватной рефлексии «образовательного маршрута», осознанном построении перспективы собственного развития в избранной сфере деятельности и жизни в целом, принятии на себя ответственности за его результат, познавательном отношении к миру, отношении к людям, способности осознанно, самостоятельно, целенаправленно, на основе саморегуляции преобразовывать и конструировать возможности и свойства в социально и профессионально значимые качества.

Л. И. Анцыферова отмечает, что изучение такого рода феноменов психики человека необходимо осуществлять с позиций когнитивнофеноменологической психологии, существенными характеристиками которой являются: апелляция к смыслам и значениям для самого субъекта, опосредующим реальность; понимание вместо каузального объяснения; учет интенциональных объяснений.

Понять, как человек строит, перестраивает и достраивает глубоко личностную «теорию» мира, включая и его самоконцепцию, помогают имплицитные представления самих испытуемых.

Имплицитные (от англ. implicit – невыраженный, скрытый) знания, представления существуют на уровне сознания, хранятся в опыте, систематизированы относительно структуры и механизмов существования и функционирования человека, природы и общества до уровня концепций (Иванченко, 2012). Понятие «имплицитная теория личности» («наивная концепция личности», «теория личности здравого смысла») было введено в 1954 г. Дж. Брунером и Р. Тагиури. В разработку этого понятия внесли вклад такие зарубежные ученые, как М. Полани, Р. Стернберг, С. Московичи, Г. Келли, и отечественные – Е. Ю. Артемьева, Е. Л. Доценко, В. Н. Дружинин, В. Ф. Петренко, А. Г. Шмелев.

Изучению имплицитных представлений студентов о возможности развития интеллекта, личности в процессе учебной деятельности, их влияния на эффективность последней посвящены работы К. Двек, а также Т. В. Корниловой, С. Д. Смирнова, экстраполировавших предложенную схему анализа этих представлений к решению социальных задач, академической самоэффективности.

Цель исследования состояла в том, чтобы содержательно охарактеризовать имплицитные представления о субъектности студентов-пя-

282

тикурсников с разным уровнем подготовленности к профессиональной деятельности.

Объектом исследования выступило содержание обыденного сознания применительно к субъектности; предметом – имплицитные представления о субъектности студентов-выпускников с низким и высоким уровнем профессиональной обученности. В результате исследования предполагалось выявить различия в имплицитных представлениях заявленных групп студентов.

Исследование проведено в 2014–2015 учебном году на базе факультета специального образования БГПУ им. М. Танка. Пятикурсникам (51 чел.) было предложено написать сочинение на тему «Я – автор своей судьбы, жизни». В процессе анализа данных учитывался средний балл академической успеваемости. Эмпирика обрабатывалась качественным контент-анализом с использованием индуктивных категорий, математическими методами χ2 Пирсона для анализа номинативных данных (таблиц сопряжения 2×2), непараметрического метода сравнения двух независимых выборок.

Контент-анализ осуществлялся в рамках подхода обоснованной теории в три этапа: открытого, осевого и избирательного кодирования.

На этапе открытого кодирования были выделены 25 категорий, таких, например, как: модус жизни (хочу, могу, должна); время, на которое ориентирован студент; структура отношений; характеристики общения; актуальные и потенциальные трудности; ориентация на профессиональную деятельность; имеющийся опыт работы; поддержка; самостоятельность; ответственность; саморазвитие, самореализация, самоизменение; семья, друзья; перспективы роста; аргументированность мысли и др.

В результате применения схемы Страусса (Страусс, 2007) была дана гипотетическая формулировка связей между категориями: в условиях задачи, осложненной внешним принуждением, экстремальными факторами, студенты рефлексируют свои ресурсы, активно включаются в систему межличностной поддержки для того, чтобы успешно отвечать на вызовы, которые ставит перед ними жизнь. Контексты существования феномена «активного деятеля» раскрываются с точки зрения уровня осознанности (развития рефлексивных способностей, проявляющихся в качестве аргументации) и степени сензитивности к принуждению выполнения задания. Возможные комбинации этих категорий задают 4 контекста: сниженная рефлексия в ситуации остро переживаемого принуждения, сниженная рефлексия в автономной деятельности, высокий уровень рефлексии в ситуации принуждения и высокий уровень рефлексии в автономном режиме деятельности.

Выделенные в свободных описаниях категории сравнивались методом анализа таблиц сопряжения. Оказалось, что высоко и низко субъектные студенты отличаются по следующим категориям: переживание

283

нужды в поддержке себя (χ2=6,25; p=0,012), опыт работы в настоящем (χ2=4,06; p=0,044), опыт конструктивного общения (χ2=3,99; p=0,047), переживание долженствования (χ2=3,89; p=0,05), вера/оптимизм (χ2=3,87; p=0,05), опека Других (χ2=3,78; p=0,05); структура отношений (χ2=3,89; p=0,05). Высокосубъектные студенты уже имеют опыт работы по специальности, коммуникативны, они выстраивают значимые отношения в разных сферах своей жизни, при этом они в значительно меньшей степени, чем низкосубъектные, переживают долженствование, нуждаются в поддержке, опекают Других, с оптимизмом смотрят в будущее. Таким образом, высокосубъектные студенты выстраивают партнерские отношения с Другими в деловой и неформальной сферах и дорожат ими.

Сравнение низко- и высокосубъектных студенток по успеваемости при помощи U-критерия Манна–Уитни показало их различие, при котором высокосубъектные девушки имеют более высокую успеваемость (U=0,00; p=0,024).

Заключение. Анализ имплицитных представлений о субъектности студентов пятого курса с разным уровнем профессиональной подготовленности показал, что выпускники достаточно осознанно, четко, целостно, адекватно осмысливают авторство своей жизни, судьбы и профессионального развития, силу своего Я. Этот факт может выступать дополнительным мотивирующим стимулом для повышения качества профессионального образования.

Литература

Анцыферова Л. И. Личность в трудных жизненных условиях: переосмысливание, преобразование ситуаций и психологическая защита // Психологический журнал. 1994. Т. 15. № 1. С. 3–17.

Иванченко Г. В. Творчество, профессионализм, духовность: имплицитные концепции / Г.В. Иванченко, М.Ю. Казарян, Н. В. Кошелева. М.: Смысл, 2012.

Корнилова Т. В. Модификация опросников К. Двек в контексте изучения академических достижений студентов / Т. В. Корнилова, С. Д. Смирнов, М. В. Чумакова, С. А. Корнилов, Е. В. Новотоцкая-Власова // Психологический журнал. 2008. Т. 29. № 3. С. 86–100.

Петренко В. Ф. Основы психосемантики. СПб.: Питер, 2005.

Регуш Л. А. Проблемы психического развития и их предупреждение (от рождения до пожилого возраста). СПб.: Речь, 2006.

284

Особенности русскоязычной адаптации опросника «Active Procrastination Scale»

Г. И. Марусанова, В. В. Барабанщикова (Москва)

Современное состояние экономической сферы общества характеризуется стойкой тенденцией ориентирования на переход к инновационному пути развития. Для успешного внедрения нововведений и поддержания оптимального темпа модернизации экономики необходимо максимально полное включение конкурентных сил государства, одним из основных преимуществ России в данном вопросе выступает область науки, с исторических времен во многом определяющая народнохозяйственный прогресс и безопасность страны (Миндели, Медведева, 2012).

Вэпоху инноваций в целях повышения эффективности функционирования отечественных предприятий необходимо обращение к концептуальному подходу в организации кадрового обеспечения производственного процесса. В вопросах достижения высокой производительности труда специалистов и образцового исполнения ими предписанных должностных обязанностей колоссальную актуальность приобретает изучение специфики феномена прокрастинации в профессиональной деятельности, своеобразной психологической стратегии отсрочивания сотрудником выполнения поставленных руководством задач (Барабанщикова, Каминская, 2013).

Впоследнее десятилетие в психологической науке наблюдается значительный прогресс в области изучения особенностей поведенческой стратегии откладывания «на потом» реализации намеченных планов.

Вчастности, были опубликованы результаты исследований, обосновывающие необходимость разграничения двух типов прокрастинации: «пассивной» и «активной» (Chu, Choi, 2005). Пассивная прокрастинация является «традиционной» и заключается в затягивании момента начала деятельности из-за неспособности принимать решения (при этом желание отложить дело изначально отсутствует), активная прокрастинация, напротив, характеризуется намерением оттянуть реализацию тех или иных действий в целях фокусировки на первоочередных задачах, наряду с осознанием возможности вовремя приступить к делу (Chu, Choi, 2005; Choi, Moran, 2009).

Целью работы является проведение русскоязычной адаптации опросника «The New Active Procrastination Scale» («APS») – «Новая шкала активной прокрастинации» (Choi, Moran, 2009). Особенностью настоящего исследования станет то, что разработка отечественной модификации методики будет осуществляться на российской выборке трудоустроенных профессионалов, в то время как первоначальная версия шкалы создавалась на материале канадских студентов и описывала особенности академической прокрастинации.

285

В качестве гипотезы исследования выступает предположение о том, что в прокрастинации, свойственной профессиональной деятельности российских специалистов, будут присутствовать факторы, выделенные

воригинальном варианте методики, а именно: «неудача при выполнении задания», «удовлетворенность результатом», «осознанное откладывание выполнения заданий» и «предпочтение выполнения заданий

вусловиях дефицита времени».

Подготовка к исследованию прошла при информационной поддержке автора-разработчика опросника «APS» – Й. Н. Чои (J. N. Choi), профессора кафедры организационного поведения и управления персоналом Сеульского национального университета (Seoul National University).

На сегодняшний день идет процесс создания русскоязычного варианта текста опросника, включающий в себя ряд этапов.

1.Разработка симметричных (предполагающих сохранение изначального смысла утверждений в совокупности с приданием изложению привычного для русской культуры стиля) переводов текста методики с языка оригинала (английский). В качестве переводчиков выступают лица, в совершенстве владеющие английским языком и имеющие высшее психологическое образование (4 эксперта).

2.Экспертная оценка полученных переводов и выбор версии, наиболее оптимальной в плане соответствия тексту оригинала с учетом культурных особенностей отечественного специалиста и специфики условий профессиональной деятельности в России. Оценка согласованности экспертных мнений. В качестве экспертов выступают лица, имеющие ученую степень по специальности 19.00.03 – «Психология труда, инженерная психология, эргономика» (5 экспертов).

3.Обратный перевод итогового русскоязычного проекта на английский язык с целью проверки и подтверждения соответствия разработанного варианта тексту оригинальной методики. В качестве переводчиков приглашаются лица с высшим психологическим образованием и свободным владением английским языком, которые ранее не были задействованы в разработке.

Дальнейшая программа исследования в наиболее общем виде включает следующие этапы (в ходе работы возможно внесение корректив

впредварительно составленную программу):

–анализ внутренней валидности и внутренней согласованности пунктов опросника;

–определение критериальной валидности путем корреляционного анализа тестовых результатов с внешним критерием. При этом к выбору релевантной методики следует подойти особо тщательно, поскольку различные психодиагностические инструменты могут выявлять различающиеся психологические

286

конструкты, объединяемые общим понятием «прокрастинация» (Барабанщикова, Каминская, 2013);

–определение ретестовой надежности (проверка устойчивости опросника к повторному тестированию) в совокупности с изучением информативности отдельных пунктов опросника;

–проверка конструктной валидности методики;

–проверка воспроизводимости структуры опросника (в том числе воспроизводимости связей между факторами);

–сбор новых нормативных данных на выборке российских специалистов.

Проведение математического анализа данных планируется с использованием статистического пакета SPSS (Statistical Package for the Social Sciences). Дополнительная информация будет получена с помощью программы анализа результатов тестирования TAP (Test Analysis Program). Для проверки соответствия факторных структур англоязычного и русскоязычного опросников предполагается применение структурного моделирования в программе EQS (Structural Equations Program).

В результате данного исследования ожидается получение принципиально нового для отечественной психологической науки валидного психодиагностического инструмента, направленного на определение особенностей феномена активной прокрастинации в профессиональной деятельности.

Литература

Барабанщикова В. В., Каминская Е. О. Феномен прокрастинации в деятельности членов виртуальных проектных групп // Национальный психологический Журн. 2013. № 2 (10). С. 43–51.

Миндели Л. Э., Медведева Т. Ю. Модернизация российской экономики: научный потенциал организаций РАН. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2012.

Choi J. N., Moran S. V. Why not procrastinate? Development and validation of a new active procrastination scale // The Journal of Social Psychology. 2009. № 149 (2). P. 195–211.

Chu A. H. C., Choi J. N. Rethinking procrastination: positive effects of “active” procrastination behavior on attitudes and performance // The Journal of Social Psychology. 2005. № 145 (3). P. 245–264.

287

Личностные особенности волонтеров, работающих с людьми, имеющими особенности психофизического развития

Е. Е. Марченко (Брест, Республика Беларусь)

Волонтерство как социальный феномен не только набирает популярность в обществе, но все больше привлекает внимание исследователей. В то же время практика работы общественных объединений обнаруживает немало проблем, связанных с личностной готовностью людей к волонтерской деятельности.

Цель нашей работы заключалась в изучении особенностей мотивации (с помощью специально разработанной клинической беседы)

иэмпатии (с помощью методики «Шкала эмоционального отклика» А. Меграбяня в модификации Н. Эпштейна) как важнейших личностных характеристик, определяющих эффективность выполнения человеком волонтерской деятельности. В исследовании приняли участие действующие волонтеры различных общественных объединений и волонтерских отрядов учреждений образования г. Бреста (Республика Беларусь). Выборка составила 33 чел. в возрасте от 17 лет до 28 лет.

При изучении эмпатии было установлено, что большинство волонтеров (81%) характеризуется высокими показателями эмпатии. Средний уровень эмпатии обнаружен у 16%. И только у 3% респондентов был обнаружен низкий уровень эмпатии. С учетом специфики добровольческой работы можно говорить о том, что по данному аспекту характеристики наших волонтеров в своем большинстве соответствуют теоретической модели эффективного волонтера.

При изучении мотивации мы отталкивались от типологии волонтеров по соотношению направленности ведущих мотивов на себя

ина других, разработанной Е. Е. Марченко и Т. В. Тхоревой (Марченко, Тхорева, 2011). По данному основанию авторы предлагают различать четыре основных типа волонтеров: «случайный волонтер» (внешняя неустойчивая мотивация), «волонтер-звезда» (доминирование эгоистических мотивов), «волонтер-подвижник» (направленность на другого в сочетании с отказом от удовлетворения собственных потребностей), «эффективный волонтер» (преобладание ориентации на другого при наличии мотивов саморазвития и самореализации).

Отдельно были проанализированы особенности представлений респондентов о должной мотивации волонтерства, о типичных мотивах современных волонтеров и особенности их собственной мотивации.

Полученные результаты свидетельствуют о том, что представления

одолжной мотивации у волонтеров основаны на адекватных мотивах (бескорыстная помощь и забота об инвалидах в сочетании с возможностью быть активным, приобрести новый опыт, знания и умения), что соответствует типу «эффективный волонтер».

288

Всвою очередь «неподходящими» для волонтерства респонденты считали следующие причины: «за компанию», возможность выбраться из дому, получение какой-либо выгоды, следование семейной традиции, возможность заслужить положительную оценку со стороны окружающих.

При изучении типичной (реальной) мотивации волонтерства было установлено существенное отличие от нормативной модели. Наиболее распространенными мотивами оказались: возможность путешествовать, быть лидером, влиять на других людей, действование «за компанию», получение студенческой выгоды. В то время как мотивы бескорыстной помощи другим и саморазвитие оказались наименее упоминаемыми.

Всодержании реальной мотивации типичного волонтера выявлены следующие устойчивые сочетания: «помощь и забота – желание воодушевлять других – возможность общаться с единомышленниками» при отсутствии указаний на мотив «возможность выбраться из дома» или «заслужить репутацию у окружающих». Еще одним специфическим комплексом в представлениях волонтеров выступало сочетание «получение студенческой выгоды – возможность выбраться из дому – желание быть более взрослым», которое отражало внешнюю, т.е. неадекватную мотивацию волонтерства. Данное сочетание оказалось типичных для членов студенческих волонтерских отрядов (r=0,381, при р≤0,05).

Также было установлено, что при доминирующей ориентации на себя у волонтеров наиболее типичным сочетанием мотивов являются пары «применение своих талантов – возможность стать лидером» (r=0,510, при р≤0,01), а также «возможность быть лидером – заслужить репутацию» (r=0,485, при р<0,05).

Другими словами, те люди, которые работают с инвалидами, отмечают, что наиболее распространенным среди волонтеров является тип «волонтер-звезда», ориентированный на реализацию собственных амбиций и получение определенных выгод от волонтерской деятельности.

Обобщив полученные результаты, можно отметить, что образы должной мотивации и реальная мотивация этой деятельности у самих волонтеров и их близкого окружения существенно различаются.

Полученные нами данные не только подчеркивают актуальность проведения специальной психологической подготовки людей, желающих заниматься волонтерской деятельностью с людьми, имеющими особенности психофизического развития. Они также обнаруживают конкретные проблемы, без решения которых невозможно обеспечение эффективной реализации волонтерской деятельности.

Литература

Марченко Е. Е., Тхорева Т. В. Рекомендации по работе с волонтерами // Мир «особого» театра: Пособие для педагогов, работающих с детьми и молодыми людьми с ограниченными возможностями / Сост. Е. В. Господарик и др.. Брест: Альтернатива, 2011. С. 36–41.

289

Зависимость адаптационного потенциала юношей от отцовского отношения

Г. М. Махмудов, Г. Г. Семенова-Полях (Казань)

Современный ритм общественной жизни предъявляет серьезные требования к адаптационным ресурсам молодого поколения. Однако их формирование обусловлено обилием разноуровневых и разносторонних факторов (Леонтьев, 2013), в числе которых особое значение приобретает детско-родительское отношение. Психологи утверждают, что отцовское отношение, в отличие от материнского, – основа социальных ориентиров ребенка, умения постоять за себя, уверенности в собственных силах (Овчарова, 2005), что особенно важно для будущих мужчин-подростков и юношей. Именно в процессе этих отношений закладываются и оттачиваются специфические защитно-адаптационные механизмы личности, которые в последующем в форме неосознаваемых автоматизированных операций запускаются в ситуации необходимости совладания со стрессом (А. Н. Леонтьев). Поэтому целью нашего пилотажного исследования стало выявить влияние отцовского отношения на адаптационные ресурсы юношей 16–18 лет.

Объект исследования: адаптационный потенциал личности. Предмет исследования: зависимость адаптационного потенциала

юношей 16–18 лет от восприятия ими отцовского отношения.

Мы предположили, что существует зависимость адаптационного потенциала личности юношей от отцовского отношения. Для этого было обследовано 30 юношей г. Казани в возрасте от 16 до 18 лет.

В качестве методов эмпирического исследования применялось тестирование. Для оценки адаптационных ресурсов юношей была выбрана методика «Юношеская копинг-шкала» Фрайденберг и Льюис (в адаптации Т. Л. Крюковой, 2002) и многоуровневый личностный опросник (МЛО) «Адаптивность» А. Г. Маклакова и С. В. Чермянина (1993). Поскольку для понимания влияния на ребенка важно не столько само родительское отношение, сколько то, как оно преломляется в сознании воспринимающего, для оценки отцовского отношения была выбрана методика «Подростки о родителях» (ADOR) Л. И. Вассерман, И. А. Горьковой и Е.Е. Ромицыной (1995). Результаты психодиагностики подверглись статистической проверке с помощью U-критерия Манна–Уитни и корреляционного анализа Спирмена.

Для достижения цели исследования с помощью методики ADOR испытуемые были поделены на две выборки: первую составили юноши

сотрицательным отцовским отношением, вторую – с положительным.

Врезультате сравнения адаптационных показателей этих групп (по шкалам МЛО), были обнаружены значимые различия. Юноши первой группы демонстрируют черты сниженной адаптации с пограничным психическим состоянием и вероятными нервно-психическими срывами.

290