Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

pnb_2015

.pdf
Скачиваний:
80
Добавлен:
19.02.2016
Размер:
4.8 Mб
Скачать

нии устанавливать контакты (подчинения). Деструктивные стратегии взаимодействия с родителями обуславливают проблемы в отношениях со сверстниками, связанные с избирательностью, эмоциональной близостью и дистанцией, умением и желанием устанавливать контакты.

Устаршеклассников со стратегией подчинения это проявляется в узком

круге общения со сверстниками (Qэмп=12, p≤0,01), они нерешительны в отношениях, имеют потребность в зависимости от сверстников.

Ушкольников со стратегией противодействия широкий круг общения

со сверстниками, но мало близких отношений (Qэмп=16, p≤0,01). Старшеклассники с деструктивными стратегиями взаимодействия

со сверстниками нуждаются в психологической помощи, поэтому нами была разработана программа психолого-педагогической работы по коррекции их отношений со сверстниками, основанная на комплексной организации работы со всеми субъектами образовательного процесса: старшеклассниками, их родителями и педагогами:

просветительская работа с родителями и педагогами направлена на повышение психолого-педагогической компетентности по вопросам задач развития в старшем школьном возрасте и искажения детско-родительских отношений, изменение деструктивных установок в воспитании старших школьников;

психокоррекционная работа со старшеклассниками предполагает решение задач по формированию стремления к самоактуализации, личностной автономии и самостоятельности; решению актуальных проблем в детско-родительских отношениях путем осознания и изменения своего положения в отношениях с родителями; формирование оптимальной модели взаимодействия со сверстниками через решение возрастных задач общения.

Данный комплекс психолого-педагогических мероприятий обеспечил устойчивую динамику в положительных изменениях в сфере отношений со сверстниками у старшеклассников с деструктивными стратегиями взаимодействия с родителями. Увеличилась значимость отношений со сверстниками, по сравнению со взрослыми (φэмп=2,13, p≤0,05). Появились положительные тенденции в расширении круга общения со сверстниками у подростков со стратегией подчинения (Tэмп=6,5, Tэмп=5, p≤0,01) и в увеличении близких контактов у подростков со стратегией противодействия (Tэмп=3, p≤0,01). Стабилизировались эмоциональные переживания: у подростков со стратегией подчинения снизилась внутренняя напряженность (φэмп=1,68, p≤0,05), а школьники со стратегией противодействия стали более сдержанными, научились контролировать свои эмоции (φэмп=1,72, p≤0,05). Повысилась удовлетворенность отношениями со сверстниками противоположного пола относительно понимания (Tэмп=7, Tэмп=3, p≤0,05), неконфликтности (Tэмп=2, Tэмп=0, p≤0,01), контактности (Tэмп=0,5, p≤0,01), знания для об-

211

щения и успешности выполнения совместной деятельности (Tэмп=1,5, Tэмп=4,5, p≤0,05). Также эффективность проведенной работы подчеркивает анализ обратной связи старшеклассников, которые отмечают улучшение своих отношений со сверстниками и родителями.

Таким образом, цель исследования достигнута: гипотезы подтверждены.

Литература

Истратова О. Н. Семейное неблагополучие как социально-психологичес- кая проблема // Известия ЮФУ. Технические науки. 2013. № 10 C. 242– 249.

Ковалева Ю. В. Родительское отношение и регуляция поведения в юношеском возрасте // Знание. Понимание. Умение: Научный журнал Московского гуманитарного университета. 2011. № 4. С. 200–206.

Мымрикова А. И., Истратова О. Н. Психологическая зависимость от родителей в старшем подростковом возрасте, причины и следствия ее возникновения // Известия Южного федерального университета. Технические науки. 2010. № 10 (111). С. 209–214.

Нартова-Бочавер С. К., Силина О. В. Динамика развития психологических границ на протяжении детства // Актуальные проблемы психологического знания. М.: НОУ ВПО «Московский психолого-социальный университет», 2014. № 3 (32). С. 13–28.

Виленская Г. А. Семейные стратегии поведения и становление индивидуальности ребенка // Психологические проблемы современного российского общества / Под ред. А. Л. Журавлева, Е. А. Сергиенко. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2012. С. 480–508.

Отношение к риску у лиц, имеющих разный опыт занятий дайвингом

А. И. Краснорядцева (Москва)

Занятие экстремальными видами спорта сопряжено с повышенным риском для жизни и здоровья, который, однако, не следует трактовать только как наличие некой внешней, объективной опасности для индивида. Риск появляется там, где субъект активно взаимодействует со средой и принимает решения в условиях неопределенности, в актах выбора опираясь на единство функционирования собственного интел- лектуально-личностного потенциала.

Целью работы являлось исследование взаимосвязей между личностными особенностями и когнитивными репрезентациями риска для жизни и здоровья у представителей экстремальных видов спорта (на примере подводного плавания с аквалангом) с позиций модели

212

мультипликативной и многоуровневой регуляции принятия решений в условиях неопределенности (Корнилова, 2003; Корнилова и др., 2010).

Основной гипотезой выступило предположение о том, что у лиц, занимающихся подводным плаванием с аквалангом, могут быть выявлены особенности взаимосвязей личностных свойств (таких как готовность к риску, рациональность, толерантность к неопределенности, самоэффективность, стили совладания при принятии трудных решений и др.) и когнитивных репрезентаций риска, по сравнению с лицами, не вовлеченными в занятие данным видом спорта. А также, что, в зависимости от опыта занятия дайвингом, характер связей между личностными свойствами и когнитивными репрезентациями риска будет различным.

Участники исследования. В исследовании приняли участие 156 мужчин. В экспериментальную группу вошли 95 чел., занимающихся подводным плаванием с аквалангом (Мвозр.=39,1, σ=7,55); контрольную группу составили сотрудники различных организаций г. Москвы, Казани, Екатеринбурга и Хабаровска, не занимающиеся дайвингом: 61 чел. (Мвозр.=32,26, σ=6,88). Экспериментальная группа была разделена на три подгруппы в зависимости от количества подводных погружений испыту-

емых: «Новички» (30 чел., Мвозр.=33,97, σ=6,42) – лица с опытом не более 50 погружений; «Опытные» (32 чел., Мвозр.=39,78, σ=6,63) – не менее 90 погружений; «Инструкторы» (33 чел., Мвозр.=43,12, σ=6,78) – группа лиц,

обладающих необходимым для обучения дайвингу уровнем сертификации и занимающихся профессиональной деятельностью в этой сфере.

Гендерный состав выборки был обусловлен большей распространенностью данного вида спорта среди мужчин, чем среди женщин, поэтому в экспериментальную и контрольную группы вошли только мужчины.

Методики. Для выявления личностных свойств рациональности и готовности к риску использовался опросник «Личностные факторы принятия решений» (ЛФР-21) (Корнилова и др., 2010). Для определения личностной толерантности и интолерантности к неопределенности применялся опросник Баднера в русскоязычной версии (Корнилова, Чумакова, 2014). Для оценки стилей совладания при принятии сложных решений использовался Мельбурнский опросник принятия решений (МОПР) в русскоязычной версии Т. В. Корниловой (Корнилова, 2013). Для определения уровня уверенности в своей способности успешно справляться со специфическими задачами применялся опросник общей самоэффективности (Шварцер, Ромек, Ерусалем, 1996). Для выявления самооценок склонности к риску применялась модифицированная методика Прямой самооценки А. Фернхема. С целью исследования когнитивных репрезентаций риска для жизни и здоровья использовался психометрический подход. На основе методики П. Словика была составлена анкета для оценивания различных рисков. Для характеристики когнитивных репрезентаций риска испытуемых использовались

213

оценки, полученные по шкалам «степень катастрофичности последствий риска» и «степень предсказуемости последствий риска».

Статистическая обработка. В процессе обработки данных и проверки статистических гипотез использовался корреляционный анализ, методы описательной статистки и непараметрические критерии для сравнения независимых выборок (Манна–Уитни, Краскела–Уол- лиса), реализованные средствами пакета SPSS Statistics 20.0 и MS Excel.

Результаты. По критерию Манна–Уитни для независимых выборок значимые различия между экспериментальной (ЭГ) и контрольной группой (КГ) по личностным опросникам были выявлены только по шкалам Мельбурнского опросника принятия решений: избегание (p<0,009; Мэгкг), сверхбдительность (p<0,045; Мэгкг). Также были получены различия в оценках предсказуемости последствий как специфических рисков: занятия дайвингом (p<0,002; Мэг>Мкг) и погружений в подводные пещеры (p<0,002; Мэгкг), так и неспецифических рисков: использование электричества (p<0,048; Мэгкг), употребление генетически модифицированных продуктов (p<0,049; Мэгкг).

Различия между однородными по возрасту КГ и группой «новичков» и неоднородными по этой переменной КГ и группой «инструкторов» были выявлены в когнитивных репрезентациях общих и специфических рисков, при этом по личностным опросникам различия зафиксированы не были. Новички оценивали последствия занятия дайвингом (p<0,019; Мэгкг), дайвингом в подводные пещеры (p<0,025; Мэгкг) и курения (p<0,037; Мэгкг) как более предсказуемые, а катастрофичность последствий от использования пестицидов (p<0,016; Мэгкг) как более высокую. Группа «инструкторов» оценивала последствия от занятия дайвингом (p<0,001), дайвингом в подводные пещеры (p<0,001), использования железнодорожного транспорта (p<0,022) и катания на горных лыжах (p<0,023) как более предсказуемые, по сравнению с контрольной группой, последствия от применения пищевых красителей (p<0,033) как менее предсказуемые, а от дайвинга с акулами как менее катастрофичные (p<0,036).

Группа опытных дайверов показала меньшие, по сравнению с контрольной группой, оценки по шкалам, характеризующим непродуктивные копинг-стратегии: избегание (p<0,012; Мэгкг), и прокрастинация (p<0,027; Мэгкг), тогда как различий в когнитивных репрезентациях риска, по сравнению с контрольной группой, выявлено не было.

Корреляционный анализ показал, что, в зависимости от опыта занятия подводным плаванием, когнитивные репрезентации общих рисков различным образом связаны с личностными свойствами толерантности к неопределенности, рациональности, готовности к риску, самооценкой склонности к риску и стилями совладания, тогда как у не занимающихся подводным плаванием когнитивные репрезентации общих рисков не связаны с личностными особенностями.

214

У новичков, опытных дайверов и инструкторов восприятие риска связано с разными личностными свойствами: готовностью к риску, толерантностью к неопределенности, стилями совладания при принятии решений и прямой самооценкой склонности к риску. Связи между личностными свойствами готовности к риску, рациональности, толерантности и интолерантности, самоэффективности и стилями совладания различаются в группах с разным опытом в подводном плавании.

Таким образом, в рамках исследования показано, что восприятие риска для жизни и здоровья опосредуется интеллектуально-личност- ным свойствами субъекта: когнитивными репрезентациями риска и личностными особенностями, а представители экстремальных видов спорта обладают специфической структурой этих свойств.

За восприятием одних и тех же рисков у лиц с различным опытом занятия подводным плаванием с аквалангом стоят разные системы связей между свойствами интеллектуальной и личностной сферы. А самосознание как высший уровень регуляции и самооценивание как его компонент оказываются по-разному включены в эти процессы. С позиции функционально-уровневой концепции несистематический характер обнаруженных связей может быть объяснен посредством гипотетического конструкта динамической регулятивной системы, в которой интеллектуально-личностное усилие субъекта по принятию неопределенности характеризуется шкалой новообразований. Различия, выявленные в структуре связей интеллектуально-личностных свойств, таким образом, могут быть интерпретированы как различия в уровне новообразований, складывающихся в актуалгенезе личностного выбора.

Литература

Корнилова Т. В. Психология риска и принятия решений: Учеб. пособие для вузов. М.: Аспект-Пресс, 2003.

Корнилова Т. В. Мельбурнский опросник принятия решений: русскоязычная адаптация // Психологические исследования. 2013. Т. 6. № 31. С. 4. URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 20.11.2014).

Корнилова Т. В., Чумакова М. А. Шкалы толерантности и интолерантности к неопределенности в модификации опросника С. Баднера // Экспериментальная психология. 2014. Т. 7. № 1. С. 92–110.

Корнилова Т. В., Чумакова М. А., Корнилов С. А., Новикова М. А. Психология неопределенности: Единство интеллектуально-личностного потенциала человека. М.: Смысл, 2010.

Шварцер Р., Ерусалем М., Ромек В. Русская версия шкалы общей самоэффективности Р. Шварцера и М. Ерусалема // Иностранная психология. 1996. № 7. С. 71–77.

215

Восприятие различных периодов времени в связи

сособенностями личности в позднем возрасте

А.В. Криулина (Санкт-Петербург)

Время рассматривается в контексте жизненных событий личности (Е. И. Головаха А. А. Кроник, Е. Ю. Коржова), существуют типологии, раскрывающие механизмы психологического времени (К. А. Альбуха- нова-Славская, Н. Ю. Григоровская). Время не только является частью образа мира личности, но и связывает его компоненты в единое целое (Ю. К. Стрелков, Т. Н. Денисова, Л. А. Головей, О. Ю. Стрижицкая). Структура времени выражается триадой прошлое–настоящее–будущее,

вразные периоды жизни человека их соотношение может изменяться.

Висследованиях Н.Н. Толстых показана доминирующая роль будущего времени в подростковый и юношеский период (Толстых, 2010). Е.А. Сергиенко обнаружен феномен увеличивающегося расхождения между хронологическим и субъективным возрастом человека по мере старения (Сергиенко, 2013). Можно предположить, что в поздние периоды жизни роль временных характеристик в картине мира и адаптивных процессах личности возрастает. Однако, при наличии большого количества исследований, посвященных восприятию времени и отношения к нему, очень мало сравнительно-возрастных исследований, особенно касающихся периода поздней взрослости. В соответствии с этим мы поставили перед собой задачи исследовать особенности восприятия разных временных периодов пожилыми людьми; изучить взаимосвязи различных темпоральных периодов между собой, исследовать взаимосвязи характеристик восприятия времени с факторами личности.

Гипотезы исследования: восприятие разных периодов жизни имеет свои особенности в периоды поздней взрослости и старения, которые могут проявляться как в идеализации отдельных периодов, так и в изменении степени их активности и ощущаемости. Полагаем также, что особенности восприятия времени тесно взаимосвязаны с личностными характеристиками пожилого человека, а возможно, и обусловлены ими.

Ввыборку вошли 126 женщин в возрасте от 51 до 81 года (средний возраст – 64 года), 90% – неработающие пенсионеры, в том числе 58% имеют высшее образование, 8% – среднее, 32,6% – среднее профессиональное.

Методы. Для исследования восприятия временных показателей использовался «Семантический дифференциал времени» (СДВ, Л. И. Вассерман и др., 2009), личностные свойства изучались при помощи Пятифакторного личностного опросника в адаптации А.Б. Хромова (Хромов, 2000), для исследования понятий образа мира использовалась психосемантическая методика «Цветовые метафоры» (Соломин, 2008), модифицированная нами. Обработка данных включала в себя анализ описательных статистик, корреляционный и регрессионный анализ.

216

Статистическая обработка выполнялась с помощью программы SPSS 20.0.

Вербальный семантический анализ выявил, что прошедшее время пожилыми людьми воспринимается наиболее положительно. Оценки факторов чрезмерно преувеличены, средние значения превышают нормативы, полученные на выборках взрослых авторами методики СДВ, в 3 раза. Прошлое воспринимается как более активный, насыщенный положительными эмоциями, более структурированный и более ощущаемый период. Восприятие настоящего времени также более оптимистичное, по сравнению с нормативными данными, полученными на взрослых, но при этом несколько снижена его активность и ощущаемость, что может проявляться в отстраненности, в недостатке сил, некоторой статичности внутренней жизни. Восприятие будущего времени оптимистичное и положительное, соответствующее нормативным значениям периода средней взрослости, пожилые люди достаточно структурированно и взаимосвязанно воспринимают события будущего. Наряду с этим несколько снижена активность, ощущаемость

ивеличина будущего, что может проявляться в пассивности, созерцательности по отношению к будущему, сниженной интеллектуальной

иэмоциональной вовлеченности, сужении смысловой наполненности

иличностной значимости происходящего в будущем. Корреляционный анализ показателей отношения к различным вре-

менным периодам выявил большое количество взаимосвязей между ними. Так, отношение к настоящему связано с отношением к прошлому и будущему (5 связей, p<0,01). Отношение к будущему образовало положительные связи с позитивной эмоциональной окраской и структурованностью прошлого и настоящего (4 связи, p<0,01). Выявленные связи свидетельствуют о том, что отношения к различным периодам жизни взаимосвязаны между собой и, возможно, обусловливают друг друга. Так, основой позитивного отношения к будущему являются эмоциональное принятие настоящего и прошлого, структурированность этих периодов. Наряду с этим выявлены взаимосвязи отношений к различным временным периодам с отношениями в системе Я и самоуважением (всего 7 связей при p<,05; 0,01).Эти связи свидетельствуют о существенной роли принятия себя, реального и идеального Я, самоуважения в восприятии временных периодов жизни, что подтверждено результатами регрессионного анализа. Однако роль Я-реального и Я-идеального неоднозначна. Согласно результатам регрессионного анализа принятие Я-идеального выступает в качестве предиктора эмоциональной окраски прошлого (B(SE)=–0,743 (0,268); β=–0,213; p=0,006) и будущего (B(SE)=–0,770 (0,306); β=–0,178; p=0,013), ощущаемости прошлого (B (SE)=–0,669 (0,234); β=–0,224; p=0,005), величины будущего (B(SE)=–0,740 (0,271); β=–0,183; p=0,007), причем с обратным знаком. Принятие Я-реального способствует пережива-

217

нию будущего как активного (B(SE)=0,483 (0,144); β=0,227; p=0,001), а прошлого как объемного и насыщенного (B(SE)=0,682. Это позволяет заключить, что наличие завышенных представлений об идеальном Я способствует возникновению чувства неудовлетворенности различными периодами жизни, в особенности прошлого, и отрицательные ожидания в отношении будущего. В то время как принятие себя, образа реального Я выступает в качестве предиктора позитивного восприятия прошлого и активности в отношении будущего. Среди других характеристик личности наибольшая роль выявлена в отношении фактора «Привязанность–обособленность», который образовал положительные связи с величиной настоящего, прошлого и будущего, ощущаемостью настоящего и структурой прошлого (всего 5 связей при p<0,05; 0,01). Это свидетельствует о значении качества и глубины отношений с людьми для восприятия всех временных периодов как наполненных смыслом, их важности для переработки и упорядочивания прошлого и вовлеченности в события настоящего.

Выводы. Проведенное исследование выявило особенности восприятия различных темпоральных периодов в пожилом возрасте. Эти особенности заключаются в максимально высоких показателях позитивности восприятия прошлого, его идеализации; снижении активности

иощущаемости настоящего, а также в снижении активности, ощущаемости и величины будущего.

Исследование ассоциативных и корреляционных связей показало, что отношение и восприятие разных временных периодов взаимосвязаны между собой и образуют единую структуру темпоральных характеристик личности.

Выявлена роль личностных особенностей в восприятии и отношении к темпоральным периодам. Показано, что завышенные показатели Я-идеального выступают в качестве предикторов, снижающих позитивность восприятия прошлого и будущего. Принятие Я-реального

исамоуважение способствуют позитивности восприятия прошлого

ипроявлениям субъектности в отношении будущего. Выявлена ведущая роль в восприятии времени личностного фактора «Привязан- ность–обособленность», заключающаяся в том, что направленность на социальные отношения обуславливают позитивность восприятия временных периодов жизни и насыщение их смыслом.

Литература

Головей Л. А., Стрижицкая О. Ю., Криулина А. В. Позитивное функционирование личности в пожилом возрасте: комплексный подход // Психологические исследования. 2014. Т. 7. № 36. С. 9. URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 18.06.2015).

Денисова Т. Н. Время в образе мира человека: норма и патология. Вологда: ВГПУ, 2008.

218

Сергиенко Е. А. Субъективный и хронологический возраст человека // Психологические исследования. 2013. Т. 6. № 30. С. 1–11.

Соломин И. Л. Современные методы психологической экспресс-диагности- ки и профессионального консультирования. СПб.: Речь, 2006.

Толстых Н. Н. Хронотоп: культура и онтогенез. Смоленск–М.: Универсум, 2010.

Особенности регуляции выбора

улиц с выраженными психопатическими чертами

Е.А. Крюкова (Москва)

Согласно современным психологическим представлениям, человек

впроцессе своей жизнедеятельности постоянно сталкивается с объективной и субъективной неопределенностью ситуации при принятии решений (Асмолов, 2002; Корнилова, 2005; Тихомиров, 1976), которую старается преодолеть, применяя весь свой интеллектуально-личност- ный потенциал в осмыслении и разрешении этих ситуаций неопределенности целенаправленным выбором (Корнилова, 2003; Леонтьев, 2002). Можно сказать, что «человек разумный непрерывно занят процессами целеобразования» (Корнилова, 2010).

Умение принимать решения в условиях неопределенности современного общества «постмодерна» является ключевым фактором в построении личностной и социальной идентичности, формируя устойчивость к клиническим расстройствам, огромное количество которых прогрессирует в условиях глобальных социальных изменений. (Соколова, 2014), и «суть человеческого бытия сводится к постоянному преодолению неопределенности, незаданности любых форм и оснований его решений и действий» (Корнилова, 2010).

Внастоящее время существует множество подходов к процессу принятия решений (ПР), где данная проблема изучается со стороны многочисленного числа наук, в том числе экономической теории, искусственного интеллекта, психологии. Психологическую науку, в первую очередь, интересуют описательные и объяснительные модели принятия решений человеком. В концепции функционально-уровневой регуляции решений Т. В. Корниловой выбор, или ПР, понимается как опосредованный мышлением и мотивационно-смысловой регуляцией акт или процесс (Корнилова, Тихомиров, 1990; Корнилова, 2003; Чумакова, 2010). В концепции Д. А. Леонтьева ПР понимается как стадия выбора

врамках внутренней деятельности (Леонтьев, 2014). Взгляды А. В. Карпова противоположны, и он предлагает искать жесткие структуры «регулятивные кольца» в процессе принятия решений (Карпов, 2000). Существуют теории рационального выбора (Rational Choice) и ПР (Decision

219

Making), где выбор описывается как предпочтение одной из нескольких альтернатив в результате когнитивных усилий субъекта и включен в интеллектуальную стратегию субъекта. Сюда относятся теория ограниченной рациональности Г. Саймона, «проспективная» теория А. Тверски и Д. Канемана, экологическая теория Г. Гигеренцера. В своих исследованиях Д. Дернер вводит понятие «оперативный интеллект»

иопределяет его как «нечто, что способствует использованию человеком своих интеллектуальных способностей и навыков наилучшим образом» (Дернер, 1997).

Впсихологии выделяются когнитивные и мотивационно-личност- ные детерминанты выбора, которые в контексте идеи «единства интеллекта и аффекта» (Л. С. Выготский, О. К. Тихомиров) необходимо рассматривать в их динамическом взаимодействии. В настоящее время остается актуальной разработка вопросов, касающихся изучения мо- тивационно-личностных компонентов ПР, механизмов целеполагания

иличностных свойств, связанных с предпочтением выбора, а также выявления предпочтений выбора у лиц, профессиональная деятельность которых связана с повышенным риском и ответственностью за принимаемые решения.

Данная работа посвящена исследованию личностных особенностей лиц, в деятельности которых присутствуют факторы неопределенности и риска.

Мы поставили задачу исследовать у представителей таких профессий черты личности, входящие в так называемую «Темную триаду» и отрицательно оцениваемые в обществе свойства: макиавеллизм, неклинический нарциссизм и неклиническая психопатия (Корнилова

идр., 2015). На наш взгляд, изучение данных свойств, в особенности неклинической психопатии, имеет огромную важность, так как все они связаны с нарушением регуляции и самоконтроля и выявление их у людей, профессии которых связаны с риском и высокой ответственностью в принятии решений, необходимо.

Цель исследования. Установление связи между свойствами «Темной триады» и индивидуально-личностными особенностями и стратегиями принятия решений у лиц, для которых способность принимать решения является профессионально важным качеством.

Основными гипотезами нашего исследования выступили:

1.Гипотеза о конвергентной валидности шкал Психопатии, которые измеряются опросниками М. Левинсона и «Темная Дюжина» (адаптация Т. В. Корниловой и др.).

2.Гипотеза о связи шкал Психопатии с индивидуальными особенностями ПР (Бдительность, Сверхбдительность, Прокарстинация, Избегание), которые измеряются Мельбрунским Опросником принятия решений (адаптация Т. В. Корниловой и др.) для выбранной группы лиц.

220

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]