pnb_2015

личностным потребностям и ценностям, принимают свое личностное многообразие, включающее как хорошие, так и плохие качества, поддерживают общее позитивное отношение к себе, а также имеют осмысленные цели в жизни. Студенты же в большей степени недовольны собой, обеспокоены некоторыми чертами собственной личности, по большей части не способны справляться с повседневными делами, воспринимают свое прошлое и настоящее как бессмысленное.

Сформированность готовности к освоению возрастно-времен- ных изменений также по-разному представлена в исследуемых группах: в молодежной выборке 48% опрошенных имеют среднюю сформированность, у 38,5% совершенно не выражена готовность, и лишь 13,5% респондентов обладают хорошо развитой готовностью. У 77,1% респондентов старшей возрастной группы готовность представлена на среднем уровне, у 14,7% – на высоком и лишь у 8,2% – на низком.

Общая готовность к освоению возрастно-временных изменений раскрывается через уровни и компоненты. Так, в студенческой группе плохо сформирован когнитивный уровень (42% – низкий уровень), а аффективный и мотивационный имеют среднюю степень развитости (66% и 48,5%). У работающих взрослых также плохо выражен когнитивный уровень (52% – низкий) и средне – аффективный (68%). Однако старшая возрастная группа значимо (p<0,05) отличается от студентов представленностью мотивационного уровня (34% – высокий, 52% – средний). Можно сказать, что обе группы плохо представляют будущие изменения, но стараются относиться к ним толерантно. Вместе с этим работающие взрослые активно ищут адаптационные стратегии, пытаются справиться с возрастом.

Анализируя представленность компонентов готовности, стоит отметить, что в двух группах практически не выражен социальный компонент (высокий уровень у 5% С. и 8% Р. В.). Обе группы не готовы к изменению характера отношений с окружающими, приобретению нового социального статуса. Кроме этого, обе группы плохо представляют лич- ностно-психологические изменения (высокий уровень у 5% С. и 6% Р.В.). Важно отметить, что работающие взрослые значимо (p<0,05) отличаются от студентов выраженностью физиологического компонента (высокий уровень у 13% Р. В. и 6% С.). Старшая возрастная группа хорошо представляет сопутствующие старости физиологические изменения, при этом именно молодежь обеспокоена потерей внешней привлекательности, сексуальности, физической подвижности.

Помимо различий между группами, в ходе исследования также были выявлены многочисленные корреляционные зависимости между элементами СП и социально-психологическими особенностями респондентов. Важно отметить, что выявленные закономерности опосредованы групповой принадлежностью респондентов.

151

Выводы

•СП о психологическом благополучии различны у студентов и работающих взрослых. Если представления первых сосредоточены вокруг личности и семьи престарелого человека, то вторые особое значение придают наличию целей в жизни.

•Старшая возрастная группа определяется как более благополучная. Группы значимо отличаются друг от друга представленностью разных шкал психологического благополучия.

•Респонденты плохо представляют будущие возрастные изменения. Вместе с этим работающие взрослые активно ищут адаптационные стратегии, пытаются справиться с возрастом,

амолодежь обеспокоена потерей внешней привлекательности, что отражается в интолерантном отношении к старости.

•Представления о благополучном старении связаны с психологическим благополучием и с готовностью респондентов к освоению возрастно-временных изменений, причем данная взаимосвязь опосредована включением в социальную группу.

Литература

Емельянова Т. П. Конструирование социальных представлений в условиях трансформации российского общества. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2006.

Петрова Т. А. Динамика отношения к старости у молодежи в процессе практики межпоколенного взаимодействия: Автореф. дис. … канд. психол. наук. СПб., 2008.

Пряхина С. Б. Проблема эйджизма в современной России // Актуальные проблемы психологического знания: Сб. науч. тр. 2006. № 1. С. 95–121.

Смолькин А. А. Социокультурная динамика отношения к старости: Автореф. … канд. социол. наук. Саратов, 2004.

Jesuino J. C. Images of old age // Papers on Social Representations. 2014. V. 23. P. 15.1–15. 22.

Гендерная специфика проявления психологических посттравматических явлений у нонкомбатанов, побывавших в условиях боевых действий

К. В. Иванова, Д. В. Гартфельдер (Чебоксары)

Исторические аспекты изучения проблемы посттравматического стресса указывают на то, что для описания комплекса симптомов, объединенных в современное понятие «посттравматические стрессовое расстройство» (ПТСР), одним из первых был использован термин «травматический невроз», достаточно точно характеризующий этиологию

152

ихарактер данного состояния. Хотя изначально исследования преимущественно акцентировались на различных аспектов психики у военнослужащих, в дальнейшем выяснилось, что похожая симптоматика обнаруживаются и у других лиц, пострадавших в других ситуациях, близких по тяжести психогенного воздействия (Тарабрина, 1996). В частности, многие симптомы ПТСР можно выявить у участников боевых действий, не являющихся комбатантами: мирного населения и беженцев (Портнова, 2010). В последнем случае к числу стрессогенных факторов добавляются также трудности адаптации в новой культурной среде (Дмитриева, Положий, 2004).

Тем не менее, ПТСР предполагает достаточно четкий набор симптомов и хронологию их возникновения и проявления, тогда как во многих случаях за счет недавности произошедшего травматического события подобная клиническая картина не успевает сформироваться с точки зрения формальных показателей (Коханов, 2004). В связи с этим при изучении лиц, подвергшихся в недавнем прошлом психотравмирующему воздействию, на наш взгляд, более корректно придерживаться узкой трактовки понятия ПТСР как комплекса психологических посттравматических явлений, симптоматика которых отчасти схожа с ПТСР. Недостатком подобного подхода является невозможность разделения преморбидных и обусловленных вышеуказанным воздействием особенностей личности и реакций индивида (Дмитриева, Кекелидзе, Демонова, 2004). Психологическое посттравматическое явление в нашей работе будет пониматься как отсроченная реакция на травматический стресс.

Целью исследования стало определение гендерной специфики психологических посттравматических явлений у лиц, переживших психологическую травму.

Гипотеза исследования предполагала, что проявление психологических посттравматических явлений имеет место в повседневной деятельности, причем различия их форм обуславливаются в числе прочих

игендерным фактором.

Вкачестве материала исследования выступили 58 граждан юговосточных областей Украины (32 женщины и 26 мужчин в возрасте от 25 до 45 лет, средний возраст – 35,2±6,7 лет), покинувших постоянное место жительства в связи с напряженной социально-политической ситуацией в стране и на момент проведения исследования (август – октябрь 2014 г.) находившихся на территории Российской Федерации в неопределенном статусе.

Вперечень экспериментально-психологических методов исследования вошли: клинический опросник для выявления и оценки невротических состояний К. К. Яхина и Д. М. Менделевича; шкала оценки влияния травматического события IoES-R М. Горовица; опросник травматического стресса для диагностики психологических последствий

И.О. Котенева; опросник САН.

153

Математико-статистическая обработка данных проводилась при помощи Microsoft Office Excel 2003 со встроенным пакетом анализа данных и статистического пакета R 2.15.6 в базовой комплектации. Для оценки выраженности различий между выделенными подгруппами мужчин и женщин-испытуемых вычислялся двухвыборочный t- критерий Стьюдента для предварительно приведенных к нормальному распределению данных.

Результаты и их обсуждение. Результаты оценки невротических состояний по опроснику Яхина–Менделевича выявили наибольшую выраженность показателей испытуемых по шкалам тревоги (M̅=0,0481), астении (M̅=–0,6017) и вегетативных нарушений (M̅=–0,7756). Наиболее выраженные отличия между мужчинами и женщинами наблюдались в отношении показателей тревоги (M̅М=0,9946, M̅Ж=–0,7209 соответственно; t=2,0056; p=0,0497) и вегетативных нарушений (M̅М=0,2314, M̅Ж=–1,5938; различия статистически незначимы).

Оценка влияния травматического события по опроснику IoES-R выявила преобладание показателей шкалы вторжения (M̅=50,45%) над шкалами избегания (M̅=47,31%) и возбуждения (M̅=38,38%). Показатели мужчин и женщин находились на сопоставимом уровне и не отличались более чем на 7%, статистически значимых различий выявлено не было.

Результаты, полученные с помощью опросника травматического стресса, продемонстрировали преобладание показателей базовых шкал сверхбдительности (M̅=3,0569), нарушений памяти и внимания (M̅=2,8309), оптимизма (M̅=2,8753) при низких показателях шкал проблемы со сном (M̅=0,0388) и притупления эмоций (M̅=1,0041). Статистически значимые различия по полу наблюдаются в отношении показателей шкал агрессивности (M̅М=3,0342, M̅Ж=2,4216; t=8,7738; p=0,0000) и приступов ярости (M̅М=1,3715, M̅Ж=0,9166; t=3,0322; p=0,0037), а также по вспомогательной шкале лжи (M̅М=8,5769, M̅Ж=12,403; t=5,3081; p=0,0000). Показатели интегральных шкал ПТСР и ОСР находились на уровне 121,4655 и 120,2759 соответственно; статистически значимых различий по полу выявлено не было.

Средние значения шкал по опроснику САН составили M̅С=3,89, M̅А=4,21 и M̅Н=3,98 соответственно, при этом были отмечены статистически значимые различия по шкале самочувствия (M̅М=3,41, M̅Ж=4,29; t=3,1393; p=0,0027).

На основании полученных результатов можно сделать выводы о том, что, несмотря на относительно благополучную внешнюю картину, у испыутемых выявлен выраженный уровень психофизиологического возбуждения, который может быть обусловлен воспоминаниями о пережитом психотравмирующем событии и сопровождается соответствующими проявлениями в аффективной сфере (ярость, тревожность и депрессия). При этом у женщин отмечается в целом более

154

выраженная интрапсихическая направленность, сопровождающаяся самоизоляцией, субдепрессивным состоянием, высоким риском злоупотребления ПАВ как способом ухода от реальности и нарушениями сна, тогда как для мужчин более характерны проявление тревожности на физиологическом уровне, формирование навязчивых состояний, снижение уровня функционирования познавательных процессов и эмоциональные переживания в форме чувства страха, неуверенности в себе, комплекса вины.

Исходя из вышеизложенного можно утверждать, что гендерный фактор влияет на психофизиологическое и эмоциональное состояние испытуемых. Следовательно, выдвинутая исследовательская гипотеза об обусловленности психологических посттравматических явлений

игендерным фактором может считаться доказанной. На основании выявленной специфики психологических посттравматических явлений

умужчин и женщин становится возможным разработка конкретных практических рекомендаций по работе с лицами, недавно пережившими психотравмирующую ситуацию, направленных на предотвращение возникновения негативных проявлений в долгосрочной перспективе

иуменьшение влияния наличных негативных состояний и особенностей поведения на повседневное функционирование с целью более эффективной адаптации к новым условиям.

Литература

Дмитриева Т. Б., Кекелидзе З. И., Демонова Д. П. Психические расстройства, возникающие у беженцев и вынужденных переселенцев // Психиатрия чрезвычайных ситуаций: руководство для врачей / Под ред. Т. Б. Дмитриевой. М., 2004. Т. 2. С. 143–163.

Дмитриева Т. Б., Положий Б. С. Расстройства адаптации, обусловленные стрессом // Психиатрия чрезвычайных ситуаций: руководство для врачей / Под ред. Т. Б. Дмитриевой. М., 2004. Т. 1. С. 227–244.

Коханов В. П. Особенности психических реакций у населения, пострадавшего при чрезвычайных ситуациях мирного времени и в результате локального вооруженного конфликта // Психиатрия чрезвычайных ситуаций: руководство для врачей / Под ред. Т. Б. Дмитриевой. М., 2004. Т. 2. С. 164–189.

Портнова А. А., Дерябина О. М., Сперанская О. И. Острые психические нару- шения у беженцев из зоны грузино-югоосетинского конфликта // Охрана психического здоровья в периоды социальных кризисов / Под ред. Т. Б. Дмитриевой. М.: ФГУ «ГНЦ ССП Росздрава», 2010. Вып. 5. С. 143– 147.

Тарабрина Н. В., Соколова Е. Д., Лазебная Е. О., Зеленова М. Е. Постравматическое стрессовое расстройство: психологические и клинические особенности, вопросы терапии // Materia Medica. 1996. № 1. C. 57– 69.

155

Имплицитные теории креативности

итолерантность к неопределенности

врегуляции решений творческих задач студентами

(на азербайджанской выборке)

А. М. Исмаилова (Баку, Азербайджан)

Все мы в повседневной жизни часто сталкиваемся с ситуациями неопределенности. Некоторые из нас вполне хорошо относятся к неопределенности, других же людей она беспокоит. Какие же личные качества стоят за различиями в отношении к неопределенности? Можно предположить, что люди с высоким уровнем креативности лучше справляются с неопределенностью и с выходом из сложных ситуаций. Получены данные о связи креативности с выбором личности на выборках лиц творческих профессий (Павлова, Корнилова, 2012). Нами в регуляции креативных решений (на материале малых творческих задач) выделены такие ее личностные составляющие, как отношение к неопределенности и имплицитные теории креативности.

Цель исследования: выявление связи толерантности к неопределенности с имплицитными теориями креативности, а также с успешностью решения малых творческих задач азербайджанскими студентами.

Гипотеза: имплицитные теории приращаемого интеллекта и развивающейся личности, интолерантность к неопределенности и имплицитные теории креативности связаны с продуктивными решениями малых творческих задач.

Методы

Участники исследования: 29 студентов Бакинского филиала Московского государственного университета. Возраст – М=19,4 лет, SD=1, 05. Все участвовали в индивидуальном решении малой творческой задачи и тестировании психодиагностическими методиками.

Психодиагностические методики:

1)Опросник Баднера в апробации Т. Корниловой и М. Чумаковой (2014); толерантность и интолерантность к неопределенности (ТН и ИТН) – полюса одной шкалы. В апробации на русскоязычных выборках это разные шкалы.

2)Опросник имплицитных теорий креативности (КИТ). Разработан Е. М Павловой (2014) и включает шкалы ИТ: связывание креативности с «новизной», с использованием всего интеллектуальноличностного потенциала, с активностью – «деятельность», а также с «оригинальностью».

Применялась творческая задача из книги Эдварда де Боно «Латеральное мышление» про девушку, ростовщика и камушки.

156

Результаты

Всех испытуемых по личностным характеристикам разделили по 50-му процентилю на группы с высокими и низкими значениями – отдельно по каждой переменной. Далее сравнили качественные различия в решениях задачи между двумя группами.

У группы с высокой ИТН в ответах часто отмечалась агрессивная реакция и она была не мимолетной от безвыходности, как у испытуемых с низкой ИТН (например: «А может убить?»), а доминирующей идеей; и на ней делался акцент («Пусть выбьет этим камушком ему глаз»; «Как бы на ее месте поступила я, я бы вот ему в глаз бросила камень. Потом второй камень в другой глаз. Он ослепнет, и они подсунут ему другую дуру»). В этих примерах – ярко выраженная вербальная агрессивность.

Практически все испытуемые в группе с более низкой ИТН предлагали «честные» варианты решения. Особенно ярко это проявилось у 2-х студенток, которые вначале отказывались даже понимать, зачем хитрить, если можно вытащить камень и выйти замуж. Дальше они раз за разом возвращались к серии честных поступков, таких как доказать, что ростовщик обманул.

Можно сказать, что для интолерантных людей лучше негативный исход, чем неопределенность. Но негативный исход может быть связан с вредом себе или другому (последнее – при повышенной ИТН).

Среди тех, кто предложил использовать возможные подручные средства, такие как невысохший лак для ногтей, бриллиант, ноготь, зуб и т. д., больше лиц с высокой ИТН и всего один – с низкой.

Студентами с высокой ТН также высказывалась идея «убить ростовщика», которую можно трактовать как агрессивную, но они не сосредоточивались на ней, а просто выдавали ее как один из всевозможных вариантов выхода из ситуации. Среди испытуемых было больше студентов с низкой ТН, которые проявили желание«поступить честно», т. е. вытянуть камень и выйти замуж. Можно предположить, что таким образом они быстрее пытаются избавиться от неопределенности, а другая ситуация кажется им еще больше неопределенной. Почти все студенты с высокой ТН (кроме одного) предлагали использовать возможные подручные средства, такие как невысохший лак для ногтей, бриллиант, ноготь, зуб и т. д. В случае ИТН, наоборот, предложившие подручные средства относились к группе с высокой ИТН. Это вновь свидетельствует об автономности шкал ТН и ИТН.

Среди студентов больше тех, чей уровень «оригинальности» по опроснику КИТ высокий. Они предлагали интересные идеи, даже если они не приближали их к решению. Данная часть выборки гибко переходила с одного решения на другое. Только у группы с высокими значениями по КИТ были идеи, связанные с воображением и образ-

157

ным мышлением, такие как «Пусть вытащит черный и скажет, что это белый» (исп. Сш); «Камни все матовые, да? Свет не отражается? Она могла бы так его повернуть, чтобы свет падал так и он думал, что камень белый» (исп. Ю); «Скажет, что у нее СПИД, и ростовщик откажется» и т. д. (исп. Гус).

Все, кто предложил менять структуру камня, были из группы с высокой оригинальностью по КИТ. Они предлагали: обмазать камень мелом (исп. Кат.); заточить до белизны (исп. Ази.); перетереть (исп. Тбз); замазкой покрасить (исп. Гй); растворить белый лак для ногтей, чтобы ногти не покрасились, и покрасить черный камень в белый (исп. Рмз).

Испытуемые, которые связывали креативность с «оригинальностью», проявляли «инфантилизм» – отказ от взятия ответственности на себя. Они предлагали решения, в которых отец являлся сообщником либо помогал им. Это можно трактовать как перенос ответственности на «старшего». Проявившие инфантильность испытуемые, кроме одного, были из группы с высокими показателями ИТ «деятельности». Остается вспомнить, что в житейском представлении все творческие люди в душе немного дети.

По шкалам «новизны» и «деятельности» испытуемые оказались в одних и тех же группах. Многие из группы с высокими показателями хотели в своих решениях поступать честным образом, т. е. вытащить черный камень. Важно отметить, что поступить честно не было их единственным и устойчивым решением, оно было включено в множество других. Все, за исключением одного, кто пытался изменить структуру камня (например, изменить цвет, или разбить его, или посмотреть на отражение солнца на камне, в результате чего черный будет казаться белым, и т.д,), входят в группу с показателями высокой новизны. Эти идеи действительно носят креативный характер в ситуации неопределенности, они нестандартны.

Студенты, в ИТ которых проявлялся высокий уровень использования всего «интеллектуально-личностного потенциала», больше прибегали к честным решениям и хотели изменить структуру и свойства камня.

Выводы

Решение творческой задачи включает регуляцию со стороны личностных свойств, таких как толерантность к неопределенности, интолерантность к неопределенности и имплицитным теориям креативности.

Литература

Корнилова Т. В., Чумакова М. А. Шкалы толерантности и интолерантности к неопределенности в модификации опросника С. Баднера // Экспериментальная психология. 2014. № 1. С. 24–36.

Павлова Е. М., Корнилова Т. В. Креативность и толерантность к неопределенности как предикторы актуализации эмоционального интеллек-

158

та в личностном выборе // Психологический журнал. 2012. Т. 33. № 5. С. 39–49.

Павлова Е. М. Имплицитные теории и самооценка креативности в структуре самосознания личности // Психология: Журнал Высшей школы экономики. 2014. Т. 11. № 4. С. 75–95.

Психофизиологические и психологические характеристики лиц, занимающихся практикой выхода в осознанные сновидения*

К. А. Казакова, Л. А. Дикая (Ростов-на-Дону)

Вопросы, затрагивающие такой феномен измененного состояния сознания, как осознанное сновидение (ОС), глубокими корнями уходят

висторию человечества. ОС (англ. Lucid Dreaming), как одна из фундаментальных проблем психофизиологии, является измененным состоянием сознания, при котором человек осознает, что видит сон, и может,

втой или иной мере, управлять его содержанием (Лаберж, 1996). Термин был введен голландским психиатром и писателем Фредериком ван Эденом (Eeden, 1913). Стивен Лаберж, психофизиолог, лидер в области исследования явления осознанного сновидения, впервые занялся его научным обоснованием (Лаберж, 1996).

На данный момент изучение данного явления, особенно после оформления его как научного факта (Лаберж, 1996), признается исследователями крайне важным и интересным (Гарфилд, 1996; Дублев, 2003), однако попыток раскрытия самой сущности данного состояния предпринято относительно немного. С нашей точки зрения, на сегодняшний день необходимо рассмотреть ОС неразрывно с личностью. Актуальность исследования связана со значимостью целостного изучения феномена для решения практических проблем, встающих перед современным миром.

Цель: исследование психофизиологических и психологических характеристик лиц, занимающихся практикой выхода в осознанные сновидения.

Объект: лица, использующие и не использующие на практике ОС. Эмпирическое исследование было разделено на несколько этапов. На первых этапах в качестве основной группы выступили лица, практикующие ОС (всего 22 чел., из них 12 мужчин и 10 женщин, в возрасте от 20 до 34 лет). В качестве сравнительной группы были привлечены лица, не занимающиеся практикой ОС (всего 24 чел., из них 16 мужчин и 8 женщин, в возрасте от 22 до 29 лет). На последующих этапах в ка-

* Исследование проведено при финансовой поддержке Министерства образования и науки РФ (проект № 25.2141.2014/К).

159

честве испытуемых выступили субъекты, практикующие выход в ОС

ввозрасте от 19 до 35 лет (24 мужчины и 10 женщин). Всего в исследовании приняло участие 80 чел., из которых 56 являются практиками ОС, а 24 не связаны с данным феноменом.

Предметом исследования являются психофизиологические и психологические характеристики лиц, занимающихся практикой выхода

восознанные сновидения.

Нами были выдвинуты следующие гипотезы.

1.Субъекты, практикующие (СПОС) и не практикующие осознанные сновидения (СНПОС), могут характеризоваться как схожими, так и специфическими психологическими и психофизиологическими особенностями.

2.У СПОС, по сравнению с СНПОС, взаимосвязи между психофизиологическими характеристиками более сильные и определяются спецификой практической деятельности вхождения в ОС.

3.Тип мышления, основанный на доминировании мозговых полушарий, может опосредовать выбор определенных техник вхождения в ОС.

Методы: 1. Анализ литературы; 2. Психологическое тестирование (Методика способность самоуправления Н. М. Пейсахова, Тест на уровень интуиции, Диагностика личностной креативности Е. Е. Туник, Тест Г. Ю. Айзенка на определение типа темперамента, Методика диагностики темперамента Я. Стреляу, Опросник выявления структуры темперамента В.М. Русалова, Методика «Диагностика мотивационной структуры личности» В. Э. Мильмана, Методика «Ценностные ориентации» М. Рокича, Методика «Выбор стороны» Е. Торренса); 3. Статистическая обработка данных (сравнительный анализ по t-критерию Стьюдента, корреляционный анализ по критерию Спирмена).

Полученные результаты. Статистически подтверждены все выдвинутые гипотезы (p≤0,05), вследствие чего нами были сформулированы следующие выводы.

1. Получены значимые различия (p≤0,05) между психологическими и психофизиологическими характеристиками у СПОС и СНПОС.

СПОС имеют менее выраженный уровень экстраверсии, по сравнению с СНПОС, и более высокий уровень нейротизма, по сравнению с контрольной группой. Уровень торможения со стороны нервных процессов выше, чем у СНПОС.

Также у СПОС выявлен высокий уровень предметной эргичности, что указывает на потребность к освоению предметного мира и жажду деятельности, что, с нашей точки зрения, является залогом к активности, направленной на приобретение осознанности во сне.

Уровень социального темпа у СПОС высокий и значимо отличается от представителей группы не практикующих ОС. Также у СПОС уро-

160