Елена Стахова

("И.С. Тургенев. «Накануне»)

Общая характеристика. Елена - волевая, решительная натура, вопло­щающая яркий тип «тургеневской девушки», которой присуща готовность к самопожертвованию. Полюбив болгарина Инсарова, живущего ради осво­бождения своей родины, Елена безоглядно следует за ним и после его смер­ти не видит для себя иной судьбы, кроме продолжения дела мужа.

Отношение к жизни. Елена, с ее обостренной впечатлительностью, безотчетно чувствовала тягу к особенной жизни, не той, которой она жила с родителями. «Все впечатления резко ложились в ее душу; не легко давалась ей жизнь». Она томилась в ожидании полноты жизни:«... быстро и неслышно, как подснежные воды, протекала молодость Елены, в без­действии внешнем, во внутренней борьбе и тревоге <...>. Ее душа и раз­горалась и погасала одиноко, она билась, как птица в клетке, а клетки не , было: никто не стеснял ее, никто ее не удерживал, а она рвалась и томилась. Она иногда сама себя не понимала, даже боялась самой себя. Все, что окружало ее, казалось ей не то бессмысленным, не то непонятным. «Как жить без любви? А любить некого!» - думала она, и страшно становилось ей от этих дум, от этих ощущений». Елена жила в напряженном ожидании любви, предчувствуя в ней желанную полноту жизни. Наконец Елена полюбила человека, близкого ей по духу, для которого следование великой цели - не мечта, а явь. «О! - подумала она, - если это правда, нет ни одной травки счастливее меня». Все остальное в ее глазах обесценивалось, каза­лось фальшивым и уходило в прошлое, а истинная жизнь ей виделась в совместном будущем с любимым, наполненном общим делом освобождения его родной Болгарии от турков. «Дневник свой она покон­чила: она под последнею строкой провела большую черту. То было прошед­шее, а она всеми помыслами своими, всем существом ушла в будущее. Ей было тяжело».

Поступки. Стремясь к любви всем своим существом, Елена обретает ее в Инсарове, которым было поражено ее воображение. С этого момента она ведет себя решительно и целеустремленно. Еще до объяснения, не замечая ничего вокруг, «Елена шла, потупив голову и неподвижно устремив глаза вперед. Она ничего не боялась, она ничего не соображала; она хотела еще раз увидаться с Инсаровым». Полюбив, она считает своим долгом идти за тем, кого полюбила: «Ты должен скоро ехать? Да хочешь ли, я теперь же, сейчас, сию минуту останусь у тебя, с тобой навсегда, и домой не вернусь, хочешь? Поедем сейчас, хочешь?» Ее, намеревающуюся остать­ся у постели больного Инсарова, с трудом отговаривает беспокоящийся о правилах приличия Берсенев. Приняв решение следовать за любимым, Елена после тайного венчания уезжает из России, чтобы вместе с мужем отдаться высокой цели. После его смерти Елена решает посвятить себя делу жизни мужа и не возвращается в Россию.

Поле жизнедеятельности характеризуют переживание полноты жизни в любви и проявления самоотречения в решительных поступках, утрата счастья в смерти мужа и поступки из чувства долга.

Дифференциальный диагноз жизненных ориентаций и жизненной по­зиции.

Тип жизненных ориентаций: вариант внутренне целостной личности, единой с земным бытием. Творческая направленность проявляется в тяге к свободе в состоянии неудовлетворенности и тоски вне всепоглощающей нюбви и благородного дела, т.е. ярких переживаний и значительных дел. Характерно желание Елены «полететь далеко-далеко», лишь бы только вырваться из обыкновенной жизни. «...Чего мне хочется? Отчего у меня 1нк тяжело на сердце, так томно? Отчего я с завистью гляжу на пролета­ющих птиц? Кажется, полетела бы с ними, полетела - куда, не знаю, только далеко, далеко отсюда». Адаптивные тенденции, вместе с тем, проявляются и смиренном принятии ситуаций. Внутренний локус контроля проявляется и целеустремленности, самостоятельном принятии важных решений. Внешний локус контроля — в следовании мужу, делу, в ссылках на роль судьбы в ее жизни: «вините судьбу, я не виновата, что полюбила», лишь судьба свела с человеком, который родителям не нравится и ее увозит. I лена отрекается от ответственности за свои поступки: «не я хочу: то хо­чет», в том числе и за огорчения, причиненные родным.

Жизненная позиция характеризуется направленностью на достижение едш 1ства с бьггием через дела милосердия, участие в героических событиях совместно с любимым и после его смерти.

Жизненная ситуация - ситуация обретения полноты жизни в любви и освободительном движении и жизни из чувства долга после смерти мужа.

Нравственные характеристики. Елене свойственно действенное со- етрадание, она с детства испытывала потребность помогать бедным, обез­доленным, даже животным. Она беспощадна к себе в нравственной оценке своих поступков, сокрушается в своей холодности к родителям, в катего­ричности своих оценок, в том, что мало молится и в том, что горда: «Кого же я буду любить, если я к своим холодна? Видно, папенька прав: он упре­кает меня, что я люблю одних собак да кошек. Надо об этом подумать. Я мало молюсь; надо молиться, <...> я не умею быть несправедливой впо­ловину... это правда. Это очень дурно.

Лх, я чувствую, человеку нужно несчастье, или бедность, или болезнь. Л то как раз зазнаешься».

Действительно, Елена безжалостна к другим, склонна к осуждению лю­дей. «Слабость возмущала ее, глупость сердила, ложь она не прощала «во веки веков»; требования ее ни перед чем не уступали, самые молитвы не раз мешались с укором. Стоило человеку потерять ее уважение, - а суд произносила она скоро, - и уж он переставал существовать для нее». Она довольно холодна к родителям: «В последнее время она обходилась с матерью, как с больною бабушкой; а отец, который гордился ею, пока она слыла за необыкновенного ребенка, стал ее бояться». Елена хочет счастья, но оно вырастает на несчастье других. «А горе бедной, одинокой матери? - спросила она себя и сама смутилась и не нашла возражений на свой вопрос. Елена не знала, что счастие каждого человека основано на несчастии друго­го, что даже его выгода и удобство требуют, как статуя - пьедестала, невыго­ды и неудобства других». Причина в снятии Еленой с себя ответственности за огорчения родных: «Это было не в моей воле», - объясняет она в про­щальном письме к родным и свою любовь, и последовавшие поступки.

Направленность (жизненная задача): стремление к деятельному добру. С детства деятельную натуру Елены не удовлетворяло лишь чтение, к которому ее приохотила гувернантка: «она с детства жаждала деятельности, деятельного добра; нищие, голодные, больные ее занимали, тревожили, мучили; она видела их во сне, расспрашивала об них всех своих знакомых; милостыню она подавала заботливо, с невольною важностью, почти с волнением. Все притесненные животные, худые дворовые собаки, осужден­ные насмерть котята, выпавшие из гнезда воробьи, даже насекомые и гады находили в Елене покровительство и защиту: она сама кормила их, не гнушалась ими». Елене присущ напряженный поиск жизненной цели: «Иногда ей приходило в голову, что она желает чего-то, чего никто не желает, о чем никто не мыслит в целой России». Периоды беспечности сочетались с непонятными ей самой порывами. «... О, если бы кто-нибудь мне сказал: вот что ты должна делать! Быть доброю - этого мало; делать добро... да; это главное в жизни. Но как делать добро?». Инсаров и привлек Елену прежде всего тем, что у него была цель, «дорога». Она самоотвер­женно заявляет о готовности пойти за Инсаровым «всюду, на край земли», несмотря на предстоящие лишения, чужбину, опасности, работу, огорчение родных.

После смерти Инсарова Елена убита горем и решает продолжить его дело из чувства долга: «и что со мной будет, не знаю! Но уже мне нет другой родины, кроме родины Д. Там готовится восстание, собираются на войну; я пойду в сестры милосердия... я не знаю, что со мной будет, но я и после смерти Д. останусь верна его памяти, делу всей его жизни... Веро­ятно, я всего этого не перенесу - тем лучше. Я приведена на край бездны и должна упасть. Нас судьба соединила недаром: кто знает, может быть, я его убила; теперь его очередь увлечь меня за собою. Я искала счастья - и найду, бьггь может, смерть... А вернуться в Россию - зачем? Что делать в России?».

Организация внутреннего мира. Елена принадлежит к недюжинным натурам. Она - «огонь», «удивительное существо», «странное существо», как верно чувствует влюбленный в нее художник Шубин. Она независима, одинока, скрытна, в ней зреют жизненные силы и благородные порывы. В с тремлении разгадать их Елена каждый вечер четверть часа беседовала сама с собой, отдавая себе отчет о прорекшем дне. «Во всем ее существе, и выражении лица, внимательном и немного пугливом, в ясном, но измен­чивом взоре, в улыбке, как будто напряженной, в голосе, тихом и неровном, было что-то нервическое, электрическое, что-то порывистое и торопливое, словом, что-то такое, что не могло всем нравиться, что даже отталкивало иных». Когда Елена слушала, при внешней неподвижности беспрестанно менялось выражение лица при внешней неподвижности, что свиде­тельствует об интенсивной душевной жизни.

Способ взаимосвязи внутреннего и внешнего мира. Душевные порывы Елены, свидетельствующие об ее открытости миру. «... Внезапно что-то сильное, безымянное, с чем она совладать не умела, так и закипало в ней, так и просилось вырваться наружу. Ероза проходила, опускались усталые, не взлетевшие крылья; но эти порывы не обходились ей даром. Как она ни ст аралась не выдать того, что в ней происходило, тоска взволнованной души сказывалась в самом ее наружном спокойствии, и родные ее часто были вправе пожимать плечами, удивляться и не понимать ее «стран­ностей». Об открытости миру свидетельствуют и ее раздумья, воспоми­нания о каждом прожитом дне, сопровождающиеся слезами от наплыва чувств, загадывания на будущее и вещие сны о кратковременности ее счастья с Инсаровым.

Внешняя реализация внутреннего мира осуществляется в самоотвер­женных поступках, без колебаний оставляющих позади прошлое.

Развитие личности. Елена с детства была предоставлена самой себе, ее порывы зрели в одиночестве. «Подруг у ней не было: изо всех девиц, посещавших дом Стаховых, она не сошлась ни с одной. Родительская власть никогда не тяготела над Еленой, а с шестнадцатилетнего возраста она стала почти совсем независима; она зажила собственною своею жиз- нию, но жизнию одинокою». Родители фактически не занимались дочерью, гувернантка, приглашенная для ее воспитания, сыграла определенную роль в привязанности Елены к чтению. Но этого было для нее недостаточно, она тяготилась обыденностью, бессознательно рвалась к какой-то великой цели ради блага человечества и мечтала о любви. В двадцать лет обретя цель, Елена неукоснительно следует ей, в чем и проявляется ее развитие.

Норма и патология личности. Елена с детства испытывала постоянную безотчетную тревогу, непонятные ей самой порывы. Склонность к волне­ниям, порывистости, «странности», с точки зрения окружающих, усили­лись после перенесенной в восемнадцать лет «злокачественной лихорад­ки». Ей все время тяжело на сердце, томно. В своем дневнике она записы­вала: «.. .у Д. ... оттого так ясно на душе, что он весь отдался своему делу, своей мечте. Из чего ему волноваться? Кто отдался весь... весь... весь... тому горя мало, тот уж ни за что не отвечает. Не я хочу: то хочет». То есть спокойствие души Елена связывает с осознанием жизненной цели и самоотдачей ради достижения цели вплоть до полного снятия с себя от­ветственности.

Познание и помощь личности. Познание личности осуществляются по мечтам, волнениям, надеждам, а также по решительным, смелым поступ­кам. Обретение смысла в любви дает ей умиротворенность и покой. Так, к ней приходит глубокий и безмятежный сон после объяснения с Инсаровым: «так даже дети не спят: так спит только выздоровевший ребенок, когда мать сидит возле его колыбельки, и глядит на него, и слушает его дыхание». Тревога за жизнь любимого человека побуждает Елену обратиться к Богу. Она благодарит Бога за перелом в болезни и молится у себя в комнате. Однако вера ее некрепка. В серьезном испытании, после смерти Инсарова, она «... долго стояла как окаменелая. Потом она опустилась на колени, но молиться не могла. В ее дуще не было упреков... каждый виноват уже

тем, что живет... Но Елена молиться не могла: она окаменела».

***

Рахметов

(Н.Г.Чернышевский. «Что делать?»)

Общая характеристика. «Особенный человек» Рахметов — револю­ционный организатор, преданный «одной идее». В романе Чернышевского Рахметов не имеет имени, личной жизни, не участвует в событиях романа, чем подчеркивается его жертвенная аскетическая устремленность к высо­кой цели «светлого будущего человечества». Образ Рахметова положил начало традиции художественного описания революционеров и стал пу­теводной звездой для многих будущих реальных революционеров, вдох­новленных его псевдосвятостью, так же как и оттолкнул многих других от святости истинной.

()тношение к жизни. Рахметов поглощен идеей светлого будущего, к которому и сводится для него вся жизнь. Ему подчинено аскетическое на- i гоящее Рахметова, оно вбирает в себя и его прошлое. В различных жиз­ненных сферах он придерживался «оригинальных принципов» - «и в материальной, и в нравственной, и в умственной жизни». Они «развились в законченную систему, которой он придерживался неуклонно. Он сказал себе: "Я не пью ни капли вина. Я не прикасаюсь к женщине". - А натура была кипучая. "Зачем это? Такая крайность вовсе не нужна". - "Так нужно. Мы требуем для людей полного наслаждения жизнью, - мы должны своею жизнью свидетельствовать, что мы требуем этого не для удовлетворения своим личным страстям, не для себя лично, а для человека вообще, что мы говорим только по принципу, а не по пристрастию, по убеждению, а не по личной надобности"». То есть Рахметов придерживался подуманной системы самоотречения от жизненных благ.

Поступки. Рахметов, отказавшись от личной жизни, становится орга­низатором революционной борьбы и погружается в конспиративную работу по подготовке восстания. В соответствии со своей системой самоотречения Рахметов стал вести суровый «спартанский» образ жизни: «Не имею тра­нш, деньги на прихоть, без которой могу обойтись». Ради физической силы он ел много говядины, остальное самое дешевое, одевался бедно, хотя любил изящество и был «воспитан на роскошном столе», «не допускал I юфяка и спал на войлоке, даже не разрешая себе свернуть его вдвое. Для «пробы себя» он спал на гвоздях. Он отрекся от любви, считая, что она связывала бы его.

Жизнь Рахметова до предела заполнена делами. «Он успевал делать страшно много, потому что и в распоряжении времени положил на себя точно такое же обуздание прихотей, как в материальных вещах. Ни четверти часа в месяц не пропадало у него на развлечение, отдыха ему не было нужно». Он говорил: «У меня занятия разнообразны; перемена занятия есть отдых». Поступки Рахметова многим кажут ся странными, они пол­ностью исходят «от ума» и им не хватает сердечности. Поскольку Черны­шевский восхищается своим героем, он его, конечно, всячески оправ­дывает: «... при всей дикости его манеры, каждый оставался убежден, что Рахметов поступил именно так, как благоразумнее и проще всего было поступить, и свои страшные резкости, ужаснейшие укоризны он говорил I ак, что никакой рассудительный человек не мог ими обижаться, и, при всей своей феноменальной грубости, он был, в сущности, очень деликатен».

Рахметов совершает ряд альтруистических поступков. Он продал землю своего поместья и деньги в Москве и Казани раздал семи студентам, чтобы они могли окончить обучение. Он отдал известному бедно живущему фило­софу деньги на публикацию его сочинений. Для расширения кругозора он много читал, ездил и ходил по всем славянским странам, по Европе, чтобы побольше узнавать жизнь и благосостояние населения.

Поле жизнедеятельности характеризуют переживание жизни как воз­можного светлого будущего человечества и жертвенных поступков до само­отречения ради высокой цели.

Дифференциальный диагноз жизненных ориентаций и жизненной по­зиции.

Тип жизненных ориентаций: вариант внутренне целостной личности, единой с земным бытием. Творческая направленность проявляется в при­нятии для себя абсолютной свободы как жизненного принципа, в полном согласии с характеристикой Луначарского свободы как от долга, внешне навязанного, так и от долга, внутренне принятого. То есть это неприятие ни долга, ни Бога, а только признание себя самого как вершителя. Адаптив­ные тенденции, вместе с тем, проявляются в подчинении своей жизни идее светлого будущего.

Внутренний локус контроля проявляется в ориентации лишь на самого себя в принятии важных решений. Он всегда поступал так, как считал нужным, и не обращал внимания на второстепенные, с его точки зрения, дела. Знакомился он только с авторитетными (влиятельными) людьми. Если хотел с кем-нибудь познакомиться, тот не мог этого избежать. На мелкие дела не обращал внимания, даже если его просили, в крупные вмешивался сам, если считал нужным (я должен», - говорил он). Внешний локус контроля проявляется в подчинении своей жизни революционному делу, абстрактному будущему «раю на земле».

Жизненная позиция характеризуется направленностью на служение революционному делу.

Жизненная ситуация — самоотречение ради революционного дела.

Нравственные характеристики. У Рахметова своеобразные представле­ния о нравственности. Он честен и щепетилен вплоть до мелочей. Он даже из еды не позволял себе есть то, что недоступно простому народу. Испыты­вал угрызения совести оттого, что не бросил курить. Однако люди его по­баиваются, и недаром Вера Павловна считает, что Рахметов проповедует полную безнравственность. Он считает, что надо поступать так, как хочется, конечно, в соответствии с пользой дела. Поэтому нравственность поступка каждый определяет для себя сам. «Был бы кто-нибудь в претензии на то, (з им бы вы стали обедать два раза? Вероятно, нет. Почем же вы этого не и-пае те? Вероятно, просто потому, что это вам не нужно, что этого вам не хочется. А ведь обед вещь приятная. «Вопрос туг вовсе не о нравственности ими безнравственности, а только о том, хорошая ли вещь контрабанда». (>н видит лишь пустые страдания в мучительном треугольнике Веры 11 аиловны. Безнравственно же лишь то, что препятствует делу революции.

1'ахметов руководствуется раскрытым Н.Г.Чернышевским принципом разумного эгоизма», согласно которому он готов к подвигу как эгоист, 11 ого требует лучшее в нем, иначе считал бы себя недостойным себя самого, lb есть он идет на подвиг не от любви к людям, а ради своей выгоды. Уже одно это указывает на фальшивость его святости.

Направленность (жизненная задача). Рахметов целеустремлен ради «ис тины», которую сам же для себя и определяет. Идеал Рахметова - «рай па земле», земное, материальное благополучие, не свое-других, что прино- ■ и г счастье и ему самому в упоении борьбой и самоутверждении. Идеал I 'ахметова земного благополучия выражен словами Чернышевского о том, что будущее «светло и прекрасно. Говори же всем: вот что в будущем, будущее светло и прекрасно. Любите его. Стремитесь к нему, работайте дня него, приближайте его, переносите из него в настоящее сколько можете перенести: настолько будет светла и добора, богата радостями и наслаж­дением ваша жизнь, насколько вы умеете перенести в нее из будущего...» I (сем этим занимаются «новые люди» (Вера Павловна, Лопухов, Кирсанов) - ■преобразовывают жизнь. Устанавливают экономические отношения на основе новой, социалистической формы собственности. Устанавливают новые отношения между людьми, основанные на свободной любви и взаимном уважении. Они строят новую жизнь». Рахметов - «необык­новенен», он - организатор этих дел. Сам по себе к материальным благам Рахметов не стремится, а, наоборот, подчеркнуто от них отказывается. Что­бы достичь идеала, необходимо утверждение добра посредством уничто­жения зла - конечно же, насилием.

Организация внутреннего мира. Есть обыкновенные натуры, а Рахметов t h i юсится к «высшим» натурам, на которых Чернышевский призывает рав­няться. «Кто ниже их, тот низок».

Рахметов описан в соответствии с канонами христианской аскетики. 11еобычный человек, исключительно волевой, честный, прямой. «Да, особенный человек был этот господин, экземпляр очень редкой породы... Мало их, но ими расцветает жизнь всех; без них она бы заглохла бы, прокисла бы; мало их, но они дают всем людям дышать, без них люди задохнулись бы. Велика масса честных и добрых людей, а таких людей мало; но они в ней — теин в чаю, букет в благородном вине; от них ее сила и аромат; это цвет лучших людей, это двигатели двигателей, это соль соли земли». Тем самым Рахметов-революционер ставится Чернышевским выше святых апостолов и возносится к создателям «новой религии» - но без Бога: согласно Библии, «солью земли» Христос называл своих учеников.

Рахметов имел два прозвища: «ригорист» (принимал его с мрачнова­тым удовольствием) и «Никитушка Ломов» (бурлак-гигант, геркулес). Он «... не получил от природы, а приобрел твердостью воли это славное между миллионами людей имя».

Способ взаимосвязи внутреннего и внешнего мира. Открытость миру, готовность к самопожертвованию ради блага других на уровне рассудка, не сердца.

Внешняя реализация внутреннего мира - неукоснительное следование цели, самостоятельное выстраивание своей жизни в соответствии с ней.

Развитие личности. Развитие можно рассматривать как поиск цели с последующим следованием ей. Рахметов принадлежал к одной из древней­ших в Европе фамилий, берущих начало. Отец Рахметова, восьмого из девяти детей, — бывший генерал, деспотичный богатый помещик. С шест­надцати Рахметов студент университета с перерывами «скитаний». В шест­надцать с половиной он стал работать над собой — занимался гимнастикой, работал чернорабочим, часто менял работы для развития разных мускулов. Принял боксерскую диету. Стал кормить себя тем, что способствует укреп­лению физической силы, — почти сырыми бифштексами. Потом отправился в странствование и был пахарем, плотником, перевозчиком, работником промыслов, помогал бурлакам, перетягивал многих. «Так нужно, — говорил он, — это дает уважение и любовь простых людей. Это полезно, может пригодиться». Среди студентов искал тех, кто «думает не так, как друге». Он сошелся с Кирсановым и читал по его указанию. Ведя суровый образ жизни, он много успевал. Полгода только читал, стал человеком «заме­чательной учености» к двадцати двум годам, хотя после полугодового чте­ния стал считать его делом второстепенным после «других дел». «Это потому, что он и тут поставил себе правило: роскоши и прихоти - никакой; исключительно то, что нужно».

Норма и патология личности. Чернышевский рисует идеальный образ «рыцаря без страха и упрека», у которого нет какой-либо внутренней борь­бы, сомнений, противоречий натуры в силу осознанной преданности внешнему делу. Обращают на себя внимание «странности» его, выте­кающие из сухой рассудочности поведения. Однако этот революционный Дон Кихот столь же мало соотносится с реальностью, как и первообраз. И I ю л ому результаты героизма Рахметова будут (и есть, как мы можем судить но нашему современному обществу), вредны. Рахметов слишком самона­деян и полагает, что сам может определить, «что делать» (ответ — прибли­жать материальные блага), полагаясь на себя и веря исключительно в себя.

Познание и помощь личности. Рахметов, занимаясь своим «развитием», уделяет внимание физической выносливости, которую тщательно трени­рует, и волевой закалке. Однако духовный уровень бытия остается для

него закрытым, «религия» - без Бога, но с верой в себя.

***

Дон Кихот

((ЛМ. де Сервантес «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский»)

()пщая характеристика героя. Образец чистой души, исполненной бла­городства, доблестный Рыцарь Печального Образа, Дон Кихот Ламанчский, в миру бедный идальго (дворянин) Алонсо Кихано по прозвищу Добрый, «искоренитель зла, борец с неправдой, заступник девиц, пугалище великанов, победитель на ратном поле», давно стал символом бесплодности благородных порывов и нелепого энтузиазма. «Сумасшедший, но (абавный», «Смельчак, но неудачник», «Учтивый, но блажной», - так о нем говорили встречавшие его люди. В силу глубины и многоплановости романа, вот уже шестой век завоевывающего сердца читателей, возможны различные уровни анализа. По-разному можно относиться к герою. Святой или безумец? Если проанализировать особенности направленности его личности, то оказывается, что в отличие от князя Мышкина, «российского Дон Кихота», страдающего эпилепсией, но впадающего в глубокое безумие иишь после сильного душевного потрясения, «оригинал» безумен изна­чально. Причем безумие сопровождает все его благородные устремления и, что показательно, только на них и распространяется. Причина — чтение рыцарских романов и принятие ложного идеала.

Отношение к жизни. Дон Кихот счастлив избранной судьбой. Радост­ный и гордый, в стоически переносимых невзгодах он считает, что подвер­гается обычным злоключениям странствующего рыцаря. «Удобства, рос­кошь и покой созданы для изнеженных столичных жителей, а тяготы, тре­воги и ратные подвиги созданы и существуют для тех, кого обыкновенно называют странствующими рыцарями». Дон Кихот полон оптимизма и всегда готов к подвигам и опасностям, укрепляющим и бодрящим его дух. «Знай, друг Санчо, что жизнь странствующих рыцарей сопряжена с бесчис­ленным множеством опасностей и злоключений, но зато, как показывает опыт многих рыцарей <—>, у них всегда есть возможность стать королями или императорами». Бури он считает признаком грядущей тишины, а горе - предвестником радости.

Временная перспектива Дон Кихота обширна и ясна для него: «я знаю, что стезя добродетели весьма узка, а стезя порока широка и просторна, и знаю также, что цели их и пределы различны, ибо путь порока, широко раскинувшийся и просторный, кончается смертью, путь же добродетели, тесный и утомительный, кончается жизнью, но не тою жизнью, которая сама рано или поздно кончается, а тою, которой не будет конца».

Признак единства с миром - и умение наслаждаться природой, любова­ние которой доставляет ему большое удовольствие, навевает много отрад­ных воспоминаний.

Поступки. Эпиграфом к характеристике поступков Дон Кихота могут быть строки посвященного ему сонета:

Деяньям славным вы забыли счет,

С неправдою сражаясь беспощадно.

В своей открытости миру и детском простодушии Дон Кихот поступает так, как велит ему долг рыцаря. В неуемной жажде заступиться, помочь он находит вымышленные страдания или же «помогает» так, что наносит еще больший вред, в том числе и себе, т.к. ему часто достается от изум­ленных и озлобленных людей. Но Дон Кихот не унывает и снова безоглядно бросается на помощь.

Поле жизнедеятельности характеризуют два плана: сострадание, доб­рота влекут его помочь страждущим, не жалея себя; искаженная картина мира влечет за собой нелепые поступки.

Дифференциальный диагноз жизненных ориентаций и жизненной по­зиции.

Тип жизненных ориентаций: вариант внутренне целостной личности, единой с земным бытием. Творческая направленность проявляется в смелости, отваге, неустанном поиске экстремальных ситуаций, где может потребоваться помощь. Он «... любил повторять, что его наряд - это его доспехи, а в лютой битве его покой». Адаптивные тенденции, вместе с том, проявляются в принятии всех ситуаций с безграничным терпением как приключений, к которым надо быть готовым.

Внутренний локус контроля проявляется в непоколебимой уверенности п том, что он поступает единственно правильно. Так, сражаясь с ветряными мельницами, он был совершенно уверен, что это великаны и потому не видел, что перед ним, хотя он был очень близко от мельниц, а Санчо ему кричал. Дон Кихот считает, что собственная воля превыше всего. Внешний но кус контроля заметен по его вере в кудесников, и добрых, и злых, изме­няющих людей и им свершенное. Так, он верит, что Дульсинею превратили и безобразную сельчанку. Он не сомневается в возможности быть закол­дованным. Опора на традиции проявляется в карикатурном самобичевании, добровольном претерпевании лишений и голодании с целью заслужить благосклонность дамы, как это принято рыцарями («разорву одежду, стану биться головой о скалу»). Единство внутреннего и внешнего локусакон- I роля проявляется в объяснении неудач кознями чародеев, но их не­способностью сломить его упорство и мужество. Он считает, что рыцарст­вовать - это то, «чего возжелало само небо, что велит судьба, чего требует разум и, главное, к чему устремлена собственная ... воля».

Жизненная позиция характеризуется направленностью на достижение единства с бытием через сострадание всем обиженным и угнетенным и штузиазм в оказании помощи всем таковым с его точки зрения.

Жизненная ситуация - ситуация конфликта между благородными устремлениями и их негативными последствиями вследствие искаженного мировосприятия.

Нравственные характеристики. Известно, что Сервантес намеревался преподать уроки нравственного совершенствования под видом безумия. Дон Кихот, давно прозванный сельчанами Добрый, действительно, обла­дает, как и сам он верно о себе замечает, «душою мягкой и сострадательной, склонною всем делать добро и никому не делать зла». О нравственных заповедях рыцарства и необходимости их придерживаться он имеет вполне отчетливое представление: «Наш долг в лице великанов сокрушать гор­дыню, зависть побеждать великодушием и добросердечием, гнев - невозмутимостью и спокойствием душевным, чревоугодие и сонливость — малоядением и многободрствованием, любострастие и похотливость - вер­ностью, которую мы храним по отношению к тем, кого мы избрали владычицами наших помыслов, леность же - скитаниями по всем странам света в поисках случае, благодаря которым мы можем стать и подлинно с тановимся не только христианами, но и славными рыцарями». Для того, чтобы идти по пути добродетели, рыцарю надо обладать рядом необходимых качеств - «ему надлежит быть приветливым, благовоспитанным, учтивым, обходительным и услужливым, не высокомерным, не заносчивым и не клеветником, главное же ему надлежит быть сострадательным».

Однако его поступки, движимые столь благородными устремлениями, дают обратный эффект, а его доброта оборачивается против него самого. Считая своим долгом помогать всем страдающим, он освобождает королевских каторжников, беря на себя роль правосудия, и от них же потом страдает. Не раздумывая, он идет в бой, увеча и убивая, но его это не смущает. «Где ты видел или читал, чтобы странствующего рыцаря привлекали к суду за кровопролития, сколько бы он их ни учинил?» - спрашивает он Санчо Пансу. Не чужд Дон Кихот и тщеславия, любуясь собой, он интересуется, что о нем, о его благородных поступках, говорят в его селе.

Направленность (жизненная задача)', созидание мировой гармонии посредством утверждения добра и искоренения зла. Взявшись за дело, дон Кихот «... решился тотчас же осуществить свой замысел, ибо он полагал, что всякое промедление с его стороны может пагубно отозваться на человеческом роде: сколько беззаконий предстоит ему устранить, сколько кривды выпрямить, несправедливостей загладить, злоупотреблений искоренить, скольких обездоленных удовлетворить!» Подражая рыцарям романов, он активно ищет нуждающихся в его помощи и защите. «... С тех пор, как я стал странствующим рыцарем, я храбр, любезен, щедр, благовоспитан, великодушен, учтив, дерзновенен, кроток, терпелив и покорно сношу и плен, и тяготы, и колдовство». Дон Кихот, однако, не вполне бескорыстен, он надеется, выйдя победителем в приключениях, стяжать славу и почет, хотя и для того, чтобы проявить щедрость и всех облагодетельствовать.

Организация внутреннего мира. Все дивились Дон Кихоту, не похожему на людей обыкновенных. Дон Кихот простодушен, наивен, верит всему без колебаний. «... Воображение его всечасно и неотступно преследовали битвы, чары, приключения, всякого рода нелепости, любовные похождения, вызовы на поединок - все, о чем пишут в рыцарских романах, и этим определялись все его поступки, вокруг этого вращались все его помыслы, и на это он сводил все разговоры». Он всегда «отличался кротостью нрава и приятностью в обхождении, за что его и любили не только домашние, но и все, кто его знал».

() прекрасных качествах Дон Кихота говорит полюбивший его верный оруженосец Санчо Панса: «... хитрости у него вот на столько нет, душа у iici о нараспашку, он никому не способен причинить зло, он делает только лобро, коварства этого самого в нем ни на волос нет, всякий ребенок уверит <то, чт о сейчас ночь, хотя бы это было в полдень, и вот за это простодушие ч н люблю его больше жизни и, несмотря ни на какие его дурачества, при in см желании не могу от него уйти». Дон Кихот способен любое событие юл ковать по-своему, причем с благородных позиций, видя доброе начало но всем и всех, он ничему не удивляется, всему находит объяснение.

Дон Кихот смел и отважен:

« Неужели твой господин настолько безумен, что ты можешь .думать и опасаться, как бы он не связался с такими хищными зверями? - спросил идальго.

Он не безумен, - отвечал Санчо, - он дерзновенен».

I ■■ го находят рассудительным и остроумным, обладающим разумом ясным и светлым, за исключением тех случаев, когда речь идет о рыцарстве п когда он начинает не говорить, а действовать в соответствии с понимаемым им рыцарским долгом.

('пособ взаимосвязи внутреннего и внешнего мир — открытость миру, по искаженное его восприятие. В результате чтения большого количества рыцарских романов «воображение его было поглощено всем тем, о чем он читал в книгах: чародейством, распрями, битвами, вызовами на поединок, ранениями, объяснениями в любви, любовными похождениями, сердеч­ными муками и разной невероятной чепухой, и до того прочно засела у него в голове мыль, будто все это нагромождение вздорных небылиц — истинная правда, что для него в целом мире не было уже ничего более достоверного».

Дон Кихот все видит сквозь розовые очки. Так, уже в первый свой выезд он «совершенно уверился, что находится в некоем славном замке, что на пиру в его честь играет музыка, что треска - форель, что хлеб - из бело­снежной муки, что непотребные девки—дамы, что хозяин постоялого двора- владелец замка». Его воображению «рисовалось то, чего он не видел», в том числе и благородство других. Он много знает и понимает, не только в рыцарстве, все для него важно и значимо. «Все его касается, и всюду он сует свой нос», — удивляется Санчо Панса.

Внешняя реализация внутреннего мира. Безумие, в отличие от князя Мышкина, — не исход, а предпосылка деятельности Дон Кихота. Естест­венно, ее результаты нелепы. Он все время посвящал чтению рыцарских романов с таким увлечением, что забросил охоту и хозяйство, и на этой почве повредился в уме. Странствуя, он думал, что вершит правосудие. Забавлявшиеся им вельможи воздавали ему почести как странствующему рыцарю.

Развитие личности. Дон Кихоту под пятьдесят, он «крепкого сложения, телом сухопар, лицом худощав, любитель вставать спозаранку и заядлый охотник». У Дон Кихота есть цель, самим себе поставленная, к которой он неукоснительно стремится. Его развитие протекает в реализации замыслов. Победы и неудачи не изменяют, однако, внутренний мир Дон Кихота, по­беды он относит на счет своей доблести, а неудачи приписывает действию волшебников. Он так говорит о себе: «... я из числа тех рыцарей, что стяжали вечну славу поисками приключений. Я покинул родные мета, я заложил имение, презрел утехи и положился на судьбу, дабы она вела меня, куда ей будет угодно. Я замыслил воскресить из мертвых странствующее рыцарство, и уже много дней, как я, спотыкаясь, то вновь подымаясь, помогаю вдовицам, охраняю дев и оказываю покровительство замужним, сирым и малолетним, то есть занимаюсь тем, чем свойственно и сродно заниматься странствующему рыцарю, и замысел свой я уже более чем на­половину претворил в жизнь».

Перед смертью его разум прояснился, он стал видеть вздорность и лжи­вость рыцарских романов. Но благородные поступки он уже не мог со­вершать чисто физически, что вполне символично. Его благородство - ре­зультат сумасшествия, а не сознательного духовного труда.

Норма и патология личности. Благородные поступки Дон Кихота — результат его безумия, и потому нелепы и вредны их результаты. Он дейст­вовал, «увлекаемый собственным воображением, отмеченным печатью его доселе невиданного умопомешательства». В определенной мере это сознательное умопомешательство, если возможно такое словосочетание. Так, например, автор извещает читателя, что Дон Кихот на вершине горы думал много раз, какому помешательству лучше подражать буйному или меланхолическому. Не случайно у него было «здравомыслие сумасшедшего или же сумасшествие, переходящее в здравомыслие». Говорил он «связно, красиво и вразумительно, меж тем как действовал нелепо, безрассудно и неумно, <...> он начинал нести околесную, только когда речь заходила о рыцарстве, рассуждая же о любом другом предмете, он выказывал ум ясный и обширный, так что поступки его неизменно расходились с его сужде­ниями, а суждения с поступками». Поэтому он - и «самый занятный и с амый здравомыслящий человек на свете», и в то же время «забавнейший безумец».

Познание и помощь личности. Благородные намерения и нелепые по­ступки дают нам основание понимания личности Дон Кихота. В трудных ситуациях он и помощь выбирал для себя по аналогии с той, которую выби­рали рыцари в прочитанных им романах. А именно: он мысленно обра­щался к даме сердца Дульсинее, читал стихи. Так, как принято в романах, он посылал «госпоже мысленно свой нежный и ласковый взор, как бы прося ее укрепить его и помочь ему выдержать ожидающее его суровое испытание». При недомоганиях он пользовался народными средствами, что также принято в рыцарских романах. Вместе с тем он не забывал и о молитве Богу, но это было дополнительным средством. Перед смертью его разум прояснился, он стал видеть вздорность и лживость рыцарских романов. Но благородные поступки он уже не мог совершать чисто физически, что вполне символично. Его благородство - результат сума­сшествия, а не сознательного духовного труда.

ИТОГИ

Отношение к жизни^-, переживание ценности жизни как таковой; обшир­ная временная перспектива.

Поступки: альтруистические поступки, стремление к деятельному добру.

Поле жизнедеятельности: взаимосвязь переживания любви к человеку и добрых дел; утомления от жизни и автоматических поступков.

Дифференциальный диагноз жизненных ориентаций и жизненной по­зиции. Тип жизненных ориентаций: внутренне-целостная личность, единая с земным бытием. Творческая направленность в смелости распоряжения своей жизнью ради других и будущего человечества. Адаптивная направ­ленность в смиренном принятии обстоятельств. Внешний локус контроля в доверчивости, определяющей роли потребностей других до обвинения внешних обстоятельств и отказа от ответственности. Внутренний локус контроля проявляется в самостоятельном выстраивании своей жизни, при­нятии решения и целеустремленном следовании ему. Жизненная позиция: постоянная включенность в бытие через открытость миру, людям, в по­ступках ради блага человека, через осмысление жизни.

Жизненная ситуация: конфликт между благородными устремлениями и негативными последствиями.

Нравственные характеристики', от сострадания ко всем с чистым серд­цем через «разумный эгоизм» (подвиг ради своего «Я») к обратному эффекту поступков с благородными намерениями.

Направленность: достижение единства с другими людьми, трудом и миром в целом, утверждение добра и мировой гармонии, создание матери­ального благополучия - «рая на земле».

Источник организации внутреннего мира: благородные порывы, сми­рение, простота, сострадание, наивность, «детскость», «странность». Прин­цип организации внутреннего мира - стремление к единению с миром в осмыслении жизни.

Способ взаимосвязи внутреннего и внешнего мира: открытость миру, в том числе искаженная, благодаря чистосердечию, состраданию, готовности к самопожертвованию.

Внешняя реализация внутреннего мира: самоотверженные, жертвенные поступки, постоянный труд с благородными целями.

Развитие личности: следование жизненным целям, реализация за­мыслов.

Норма и патология личности: тревога до обретении цели; ряд негатив­ных переживаний, свидетельствующих о непосильности жизненной ноши: угасание сознания, отчаяние беззащитности, разочарование; само­надеянность.

Познание и помощь личности: познание по наивным, простодушным, честным, решительным, смелым поступкам; неутомимым занятиям, деятельной жизни вообще, активному участию в жизненной суете, часто в центре внимания; помощь себе на разных уровнях бытия: от тренировок физической выносливости до укрепления веры в себя. Объективно помощь должна состоять в духовном осмыслении жизни, требующем усилий.

Внутренне-целостная модель личности в современных версиях психологии отношений, деятельностного подхода и в «психологии

бытия»

Личность в единстве с различными аспектами бытия (коммуникатив­ным, профессиональным, регулятивным) описана в современных версиях психологии отношений и индивидуальности, взявших за основу дости­жения отечественной психологии, которая опиралась на естественнонауч- mi.ill подход к личности. Общая тенденция сегодняшней отечественной in ихологии -тяга к интегративному пониманию человека и его психологии целостного понимания человека. Традиционным направлением петербург- | кой (ленинградской) психологической школы, начиная с послереволюци­онной) периода, является естественнонаучный подход. Современные петер­буржцы чаще всего, продолжая эти традиции, следуют положениям, выдви­ну I им В.Н. Мясищевым и Б.Г. Ананьевым. Это подход к личности в кон­цепциях общения и акмеологии А.А. Бодалева, понимание личности в инте- ||1лтивной концепции человека В.Н. Панферова, психология настроения личности Л.В. Куликова, концепция профессионально значимых качеств личности В.Н. Марищука, концепция цельности личности В.А. Аверина и м-ория адаптирующейся личности С.Т. Посоховой. В подходах А.А. I .одалева, В.Н. Панферова акцент ставится на роли общения, взаимоотно­шений в становлении личности. В подходах В.Л. Марищука, В.А. Аверина личность рассматривается в аспекте ее профессиональной деятельности. 11опимание личности Л.В. Куликовым и С.Т. Посоховой опирается на ана­лиз ее регуляторных возможностей в плане отношений с окружающей сре­дой. Таким образом, поиск целостности личности в личности представите­лями данного направления видится, с одной стороны, в ее детерминации и мимоотношениями, профессиональной деятельностью, приспособлением к действительности, а также, с другой стороны, во встречной детерминации личностью взаимоотношений, профессиональной деятельности и преобразования ею действительности. Опираясь на ставшие уже клас­сическими естественнонаучные концепции личности, авторы рассматри- илсмых здесь подходов во многом сохраняют преемственность в основной исследовательской линии. Однако при этом происходит также ассимиляция различных позиций, относящихся как к современности, так и к более ран­нему периоду становления науки и авторского опыта практики. Это при­водит к значительному разнообразию позиций. Расширяется круг ин­тересующих феноменов, конкретизируются понятия, рассматривавшиеся ранее.

Можно проследить также тенденцию роста внимания к высшим — ду­ховным «этажам» личности и стремление включить и их в разрабатыва­емую модель личности. Жизненная задача личности понимается как гар­моническое взаимодействие с окружающим миром — самораскрытие на разных уровнях человека, включая высшие. В отличие от классического подхода отечественной естественнонаучной психологии (жизненная задача личности как выделение себя при взаимодействии с действительностью), ощутим акцент на достижении гармонии с миром благодаря стремлению включить в сферу анализа различные (все) уровни человека.

Внутренне-целостная модель личности, единой с бытием в деятель­ности, описана в современных версиях деятельностного подхода: в исто- рико-эволюционной теория личности А.Г. Асмолова; психологии смысла Д.А. Леонтьева; теории субьекгности личности В.А. Петровского; психоло­гии переживания Ф.Е. Василюка. Смысловые образования как связная си­стема личностных смыслов рассматриваются в качестве ядра личности. Данное направление возникло благодаря усилиям современных московских психологов, считающих себя учениками А.Н. Леонтьева и продолжателями его идей. Подчеркивая принципиальную общность строения внутренней и внешней деятельности, а также вторичность внутренней деятельности, формирующейся в результате интериоризации внешней предметной деятельности, классический деятельностный подход оставил за пределами своего внимания важнейшие экзистенциальные проблемы свободы, судь­бы, связанные со спецификой внутренней активности личности. Именно эти проблемы оказались в центре внимания современных сторонников деятельностного подхода, которых объединяет опора на общую идею личностного смысла как «значения-для-меня» безличных знаний о мире (Личностный смысл, 1985, с. 164), предложенную А.Н. Леонтьевым. Многомерность смысла отражается в различных аспектах его понимания самим А.Н. Леонтьевым, в соответствии с которым смысл предстает в ка­честве связующего звена между деятельностью, сознанием и личностью; между строением деятельности, предметным содержанием сознания и объективными жизненными отношениями субъекта.

В соответствии с программным заявлением учеников и последователей А.Н. Леонтьева (Асмолов А.Г., Братусь Б.С., Зейгарник Б.В., Петровский А.В. и др., 1979) предложена новая единица анализа личности, понимаемая как ее «ядро», - «смысловое образование». Его центром является связная система личностных смыслов, о развитии которой как о становлении лич­ности писал А.Н. Леонтьев. Это глубинные образования личности, изменя­ющиеся в результате изменения деятельности. Таким образом, данное на­правление может быть названо как «деятельностная психология смысла», или «ново-деятельностная психология личности». Ее представители под­черкивают, что их подход не отвергает, а развивает идеи А.Н. Леонтьева, который в конце жизни перестал считать деятельность определяющей ха­рактеристикой личности.

< мысловая сфера личности может быть рассмотрена как внутрилич- носгпый субъективный аспект, определяющий отношение человека к миру и себе самому.

11редставители данного направления смысл рассматривают в качестве центрального понятия современной психологии, что позволяет, словами Л А. Леонтьева, вывести интерпретацию психического за пределы индиви­дуального сознания в плоскость реальной жизни. Согласно позиции авто­ров, смысл человеком может быть найден - посредством включенност и в деятельность. Высокая эвристичность подхода, избравшего в качестве цен- фального понятия «личностный смысл» (как и сформированного на его основе конструкта «смысловые образования») состоит в возможности це- иоет ного описания личности благодаря целостному охвату ее бытия по­средством его осмысления через включенность в деятельность. Вместе с |см, ограничение сферы бытия деятельностью накладывает ограничения и па степень достигаемой целостности в познании личности.

Жизненная задача личности представителями данного направления ви­дится в поиске смысла через деятельность.

I ретий вариант внутренне целостной модели личности представлен на­правлениями, направлениями, которые можно отнести к «психологии бы- | пя» (Знаков В.В., 2000). В «психологии бытия» рассмотрена внутренне- пепостная модель личности, единой с окружающим миром в своих поступках, с категорией бытия в качестве центральной. Это субъектно- меят ельностный подход, разработанный С.Л. Рубинштейном в поздний пе­риод жизни и творчества; концепция стратегии жизни К.А. Абульхановой- ( мавской, в которой наиболее последовательно развиты основные идеи СЛ. Рубинштейна; жизненная (нравственная) философия М.М. Бахтина; фплософско-психологическая теория поступка В.А. Роменца; экзи- с I епциальная концепция логотерапии В. Франкла.

I Злостный подход к личности достигается за счет осмысления, «охвата» всего бытия (жизни, жизненного пути, жизнедеятельности - понятий, при­вычно использующихся в качестве синонимичных) и обращения к про­блеме поиска личностью смысла в целостной жизнедеятельности человека. 1 дииство человека и мира в психологии бытия, выход человека за пределы наличного бытия - трансценденция - посредством самосознания, рефлек- сии характеризуют бесконечность человеческой природы, ее универсаль­ность, возможность непрерывного развития как в плане собственного со- вершенствания, так и взаимосвязанного с ним глубокого познания и пре­образования мира.

«Бытие» выступает в этих концепциях как основополагающая категория, то, что существует сейчас, в прошлом, в будущем, - сущее. Для анализа соотношения бытия и сознания С.Л. Рубинштейн использовал категорию «мир» - бытие, изменяющееся в результате действий включенного в него субъекта. Это бытие, преобразованное человеком, в том числе человек и его отношения.

Исторически формирование подхода связывается с решительным отхо­дом С.Л. Рубинштейна от универсализации деятельностного подхода, пони­мания деятельности как движущей силы развития личности и обращением к поиску внутренних детерминант человеческой жизни. Работа «Человек и мир» стала главным трудом жизни С.Л. Рубинштейна, увидевшим свет лишь через 13 лет после его кончины в 1973 г., Что было воспринято как возвращение личности безличностной психологии безличностной эпохи, ее права на самоопределение, ее качества как субъекта; как результат осмы­сления эпохи, поставившей человека на грань человечности, чуть не изъявшей из него свободу, достоинство, ценности (Абульханова-Славская К.А., Брушлинский А.В., 1989). Менее известны «бытийные» подходы М.М. Бахтина, работы которого были фактически неизвестны до 80-х г.г. XX века, а также В. А. Роменца, чьи работы изданы на украинском языке. Меж­ду тем, эти подходы очень близки к разработанному С.Л. Рубинштейном. М.М. Бахтин—не только выдающийся литературовед и философ, но и психо­лог, в таком качестве пока почти не оцененный. В подходе В.А. Роменца можно видеть развитие идей С.Л. Рубинштейна и М.М. Бахтина о ведущей роли поступка в бытии в плане разработки феноменологии поступка не только в философском, но и в конкретно-психологическом ракурсе.

В. Франкл, современный австрийский психиатр и мыслитель, создает свою философско-психологическую концепцию после Второй мировой войны, опираясь на свою психотерапевтическую практику, наличный опыт выживания в условиях концлагеря, традиции западноевропейской экзистен­циальной философии, труды Ф. Ницше, Н. Гартмана, восточных учений, психологизма, которым он в юности серьезно увлекался, и художественной литературы. Работы В. Франкла, в которых представлена сложная система учения о стремлении человека к смыслу, о смысле жизни и о свободе воли, принесли ему в 60-е г.г. XX в. мировое признание. Учение В. Франкла отвечало запросам западного общества, страдавшего от утраты смысла собственной жизни.

В «психологии бытия» жизненной задачей личности является поиск смысла в жизни (осознание и осмысление жизни).