Незнакомка

(С. Цвейг. «Письмо незнакомки»)

Общая характеристика. Известная новелла С. Цвейга захватывает силой любовных переживаний, раскрытых «Незнакомкой» в предсмертном письме к горячо любимому и не подозревавшему об этом легкомысленному " t i j it i и. .м\< человеку, известному писателю. Она подробно описывает свою

п. | 1|>.к п.. всецело посвященную ему, единственному своему божеству.

I him, чигинс к жизни. Жизнь для героини делится на две части. Первая- ... 111 IVI клое и смутное, куда <...> память уже не заглядывала, какой-то

.пи iiiii.iil, затянутый паутиной погреб, где жили люди, которых <...>

.юросила из сердца». Вторая часть - с тринадцати лет, жизнь, с

и 1Н1|| к.Iк он с тал ее соседом по лестничной клетке, по ее словам, которая

I пне началась лишь в тот день, когда я тебя узнала», и «которая была

и | и I г первого до ее последнего сознательного часа». Мира вне его и

. и I mi hi i ним для нее не существовало. Вынужденная два года жить с !>•' ин,imii м другом городе, «незнакомка» предавалась целыми днями под-

him not -поминаниям - о нем и мечтам-о нем: «снова и снова перебирая

|. и I I мелких воспоминаний о тебе, каждую встречу, каждое ожидание,

• I и. н.I ( пенс разыгрывала в своем воображении все эти мелкие малозна-

• ипне I мучай. И оттого, что я без конца повторяла минувшие мгновения, и. | Mm не I ст но с такой яркостью запечатлелось в моей памяти и все испы-

• шиш мной и те далекие годы я ощущаю так ясно и горячо, как если бы

• in пни.м> вчера волновало мне кровь».

iloiiiiniinicb нескольких любовных встречи надеясь на случайную встре- | и оумущем, эта женщина отвергла возможность порядочной, «нор-

• I и noil» жизни-для себя и для ребенка от любимого. «Где-то, в сокровен- ||. ill I иуОппе души, все еще таилась давняя детская мечта, что ты еще позо-

меня, хотя бы только на один час. И ради этого одного возможного

и н I и oi юлкнула от себя все, лишь бы быть свободной и явиться по пер- ||. | г I поему зову. Чем была вся моя жизнь с самого пробуждения от детства, | и и in ожиданием, ожиданием твоей прихоти!»

II, и тучки «Незнакомки» отличаются сильным накалом любовной стра­не in'iieye I ремленностью в готовности на все ради физической близости

• иы.ектом своего поклонения, ее зыбких мгновений. С тринадцати лет •h i приложила все усилия, чтобы узнать о нем «все», привычки, одежду и пннюмых. В детстве это были «смешные ребячливые выходки». «... С три-

и до шестнадцати лет я жила только тобой. Ах, сколько я делала

hi ей! Я целовала ручку двери, к которой прикасалась твоя рука, я

и-тобрала окурок сигары, который ты бросил, прежде чем войти к себе, и

• и iH.ni для меня священен, потому что к нему прикасались твои губы. По и. 'и рам я согни раз под каким-нибудь предлогом выбегала на улицу, чтобы | и и мо греть, в какой комнате горит у тебя свет, и сильнее ощутить твое т аимое присутствие». Счастливейшее событие детства — случайное проникновение в его квартиру благодаря тому, что она помогла слуге втащить выколоченные ковры: «Я успела лишь бросить украдкой беглый взгляд на твою жизнь, <...> но этим одним-единственным взглядом я впи­тала в себя всю атмосферу твоей квартиры, и это дало обильную пищу моим бесконечным грезам о тебе во сне и наяву». Она знала наизусть все его книги, в которых каждое слово было для нее как молитва.

Окружающим ее поведение казалось непонятным и бессмысленным, т.к. девочка хранила тайну. В восемнадцать лет, несмотря на то, что отчим был состоятельный человек — купец, ей удалось уехать в Вену и поступить в магазин готового платья. После работы она каждый вечер стояла под его окнами, надеясь, что когда-нибудь он обратит на нее внимание. Благодаря своей целеустремленности и красивой внешности за всю жизнь ей удалось провести с ним три ночи в юности и одну — десять лет спустя. Ребенок, итог трех ночей, стал для нее всем - повторением любимого, но «дарован­ным навсегда». Чтобы растить ЕГО ребенка в роскоши, она продавала себя богатым любовникам. Когда ребенок в одиннадцать лет умер, ее жизнь утратила смысл, и сама она умирает, обессилев от горя и вновь переживае­мого одиночества.

Поле жизнедеятельности характеризуется исключительной целена­правленностью действий, предпринимаемых ради того, чтобы любимый человек «заметил» и полюбил, сужением жизни к бытию одного-единствен- ного человека.

Дифференциальный диагноз жизненных ориентации и жизненной по­зиции.

Тип жизненных ориентации: преобразователь, целеустремленно творя­щий свою жизнь, подчиненную силе любовной страсти. Внутренний локус контроля проявляется в самостоятельном построении своей жизни с упор­ством, целеустремленностью. Как писала она в письме, она «сама пришла к тебе, бросилась в твои объятия, бросилась навстречу своей судьбе». Твор­ческая направленность проявляется в свободном утверждении себя в люб­ви.

Жизненная позиция: направленность на самореализацию в любви, го­товность к самоотдаче.

Жизненная ситуация. Подчинение всей жизни любовной страсти.

Нравственные характеристики. Преданность, глубина, сила страсти обычно вызывают восхищение у читателя, мечтающего о любви. Но каковы последствия обожествления объекта страсти? («Мое тело казалось мне священным с тех пор, как его касался ты»; ее молитва: «чтобы ночи не I .id). «11езнакомка» так поглощена своими переживаниями, что

•о |1.|ин и ил и I сердца всех, кроме одного. «... Я ради тебя забыла обо всем, н. .1 mi чипа матери и ни на кого и ни на что не обращала внимания».

| ¹¹¹' ч любоиьна родившегося от него ребенка, она, в ожидании случай- м п in I pent, не смогла его достойно вырастить. «Где-то, в сокровенной

пит- пуши, все еще таилась давняя детская мечта, что ты еще позовешь с mi in н ()i.i только на один час. И ради этого одного возможного часа я

мни or себя все, лишь бы быть свободной и явиться по первому

г юпу». ()на отвергла предложения замужества достойных людей и

ч i.iiuu.i себя ради роскоши и элитного обучения ребенка, желая

I нпо i i н свободной для своего единственного. «Для меня в этом не было ■ jo мы. н()о то, что принято называть честью или позором, в моих глазах и. имело шачения; ты не любил меня, ты, единственный, кому по праву . I ни I им жало мое тело, а все остальное было мне безразлично. Ласки

• i. hiн и даже их искренние чувства не вызывали во мне отклика, хотя

и очень уважала и, памятуя о своей собственной неразделенной

(томи, in /(уши жалела». Такое мгновение, когда любимый позвал, настало: I (i inимМшясь ни минуты, я набросила на вечернее платье шаль и вышла

и I ы|и ю туманную ночь, не заботясь о своем манто, не думая о добром,

шн м меня человеке, на чьи средства я жила уже несколько лет и кото-

, I inn Iтвила в самое нелепое и унизительное положение: у всех на

о любовница, прожившая с ним два года, убегает по знаку первого

и. 11 - ими о. О, я глубоко сознавала всю низость и неблагодарность, все I и 11 I i.i ш I мо своего поведения, но что значила для меня дружба, сама жизнь т. 11 hi мнению с нетерпеливым желанием вновь ощутить твои губы, услы- н| in иную ласку твоих слов?».

I/.трпкиепность (жизненная задача) - самовыражение в любовной

• |. и I п к человеку, который был для нее «заманчивой загадкой». Впервые h i \ нинепа его подростком: «нужно ли говорить о том, что с этого дня в

ннни м номе, во всем моем скудном детском мирке меня ничто больше не . iMiiM.nio, кроме тебя, что я со всей настойчивостью, со всем цепким упор- 1ИИМ фмпадцатилетней девочки думала только о тебе, о твоей жизни». | in I и.книодала за теми, кто приходил, среди них было много женщин.

1мг медь было только тринадцать лет, и я не знала, что страстное любо- ||| и. ню, с которым я подкарауливала и подстерегала тебя, уже означало

■ми п. - Она может назвать «точно день и час, когда <...> всей душой и

п.нн I о иыиась» ему. Вся жизнь сосредоточилась в нем. «Ты был для меня- I и I ii ii.iici Iни» тебе? Любое сравнение, взятое в отдельности, слишком узко, — ты был именно всем для меня, всей моей жизнью. Все существовало лишь постольку, поскольку имело отношение к тебе, все в моей жизни лишь в том случае приобретало смысл, если было связано с тобой. Ты изменил всю мою жизнь». Ради него девочка стала первой ученицей, прочла сотни книг, усердно упражнялась на рояле, следила за чистотой и опрятностью одежды. Она хотела упасть к его ногам, молить взять за служанку, рабыню. «Моя страсть к тебе оставалась неизменной, но с окончанием детства, с пробуждением чувств она стала более пламенной, более женственной и земной. И то, чего не понимала девочка, которая, повинуясь безотчетному порыву, позвонила у твоей двери, стало теперь моей единственной мыслью: подарить себя, отдаться тебе.

Окружающие считали меня робкой, называли дикаркой, ибо я, стиснув зубы, хранила свою тайну. Но во мне зрела железная решимость. Все мои мысли и стремления были направлены на одно: назад в Вену, назад к тебе». И в течение всей жизни он — ее «немеркнущая мечта».

Организация внутреннего мира. Источник организации внутреннего мира —исключительная по силе любовная страсть, которая целиком владеет «Незнакомкой»: «... поверь мне, никто не любил тебя с такой рабской пре­данностью, с таким самоотвержением, как то существо, которым была я и которым навсегда осталась для тебя, потому что ничто на свете не может сравниться с потаенной любовью ребенка, такой непритязательной, без­заветной, такой покорной, настороженной и пылкой, какой никогда не бы­вает требовательная и - пусть бессознательно - домогающаяся взаимности любовь взрослой женщины».

Яркость, глубина, сила переживаний характеризуют развитую сферу «Я». Она ничего не замечала вокруг, в упоении от своих переживаний. Правда, она думала, что тот часто вспоминает и ждет: «как могла бы жить, зная, что я для тебя ничто, что даже мимолетное воспоминание обо мне никогда не тревожит тебя!» Больше всего ее задевает, что он так ни разу и не узнал ее. Невнимание к ее «Я» наносит сильный удар ее самолюбию. В мрачные минуты она думала о возможной холодности, «но даже в минуты отчаяния, когда я особенно остро сознавала себя недостойной твоей любви, я и мысли не допускала о самом страшном, убийственном: что ты вообще не заметил моего существования». Когда старый слуга узнал ее, ей хотелось за это стать перед ним на колени и целовать руки.

С развитым «Я» связаны тщеславие (ребенок должен обязательно расти в роскоши), упрямство и гордость в нежелании рассказать ему о существо­вании ребенка: «Может быть, на час, может быть, всего на несколько минут

• I I i lit i ii.i i cin- и i ягость, стала бы тебе ненавистна,-я же в своей гордости |пп к tiiKii.i n.i всю жизнь думал обо мне без забот и тревоги. Я предпо- 1нм и н in 11. псе на себя, чем стать для тебя обузой, я хотела быть единст-

nil i ре чи Iпобивших тебя женщин, о ком ты всегда думал бы с любовью

и н I ни парностью. Но, увы, ты никогда обо мне не думал, ты забыл меня».

11 амоогдаче она эгоистична: «Я не хотеладелить себя между тобой

им и я отдала себя не тебе, баловню счастья, чья жизнь проходила

мн mi ни. а ребенку, которому я была нужна». Она сознает, что «простояла » I I null иск перед закрытой для меня жизнью».

■ к' аччимосвязи внутреннего и внешнего мира. Бесконечные грезы

" | inn in-н наяву и бесконечное ожидание встречи: «... только и делала, ни n h i па о нашей будущей встрече в Вене, я, смотря по настроению, г" .и I па Iч-()с самые печальные картины наряду с самыми упоительными.

пережито в воображении». С миром ее связывала тайна. Любовь,

... пнии, непритязательная, пылкая, бескорыстная.

Ни, шипи реализация внутреннего мира. Самовыражение в любовной ||..н hi на высоком эмоциональном накале.

I\i тшпис личности носило случайный характер. Она росла, предо-

• иная самой себе и своим переживаниям. «...У меня не было никого,

| ■ . |, (ни и могла довериться, никто не наставлял и не предостерегал меня,

in неопытна и наивна; я ринулась в свою судьбу, как в пропасть. Все,

мне бродило, все, что зрело, я поверяла только тебе, только образу

• I 'M I ре I, огец мой рано умер, от матери с ее постоянной озабоченностью in mull вдовы, живущей на пенсию, я была далека, легкомысленные iHiiniH.iii.ie подруги отталкивали меня, потому что они беспечно играли им n I о было для меня высшей страстью, - и все то, что обычно дробится " г " нп-пляется в душе, все мои подавляемые, но нетерпеливо проби- " и неся чувства устремились к тебе».

| мери, ребенка означает для нее возвращение к «одиночеству среди ни I' И", ст рашнее которого нет ничего, ведь любимый ее «не замечает»,

• " 1|щ пишем к ее существованию.

Норма и патология личности. Отчаяние охватывало «Незнакомку» в и 11 i hi , когда она не могла видеть любимого. «... Во время твоих отлучек,

► и мн сердце сжималось от страха каждый раз, когда я видела славного | l"i им1,1 спускающимся вниз с твоим желтым чемоданом, — моя жизнь на "■пи' недели замирала и теряла всякий смысл. Угрюмая, скучающая, злая, я по дому, в вечном страхе, как бы мать по моим заплаканным

• in им пе заметила моего отчаяния». Она упала в обморок, когда узнала, что семья переезжает в Инсбрук. Ей было ясно, что она не может жить вдали от него.

Характерна сознательность страданий. К ней хорошо относился отчим, мать «исполняла все мои желания; молодые люди домогались моего рас­положения, но я отталкивала всех с каким-то страстным упорством. Я не хотела быть счастливой, не хотела быть довольной - вдали от тебя. Я нароч­но замыкалась в мрачном мире самоистязания и одиночества. Новых плать­ев, которые мне покупали, я не надевала; я отказывалась посещать концер­ты и театры, принимать участие в пикниках. Я почти не выходила из дому. <...> Я горевала и хотела горевать, я опьяняла себя каждой каплей горечи, которой могла усугубить мое неутешное горе - не видеть тебя и, кроме того, я не хотела, чтобы меня отвлекали от моей страсти, хотела жить только тобой». Она сама создала свой мир, свою жизнь и свои страдания в ней, «исступленное, трагически бесцельное самоистязание одинокого ребенка». Когда ее не «заметили» - а так было во всех встречах, они были внеличност- ны для объекта ее страсти, - она страдала от отсутствия признания значи­мости ее «Я».

Познание и помощь личности. Познание личности «Незнакомки» про­исходит по ее письму, глубокой рефлексии относительно своей жизни, все­цело посвященной своей страсти. Бессмысленность жизни исчезала, когда появлялась надежда на встречу: «В тебе одном я видела спасение». Вне его - полная пустота и бессмысленность жизни. «Один раз мне казалось, что я удержала тебя, неуловимого, в ребенке», но он умер, «жестоко покинул и больше не вернется». Она вопрошает: «Почему мне не желать смерти, когда я мертва для тебя, почему не уйти, раз ты ушел от меня?».

Обожествляя его и молясь ему, она просит раз в год покупать себе и ставить в синюю хрустальную вазу белые розы в ее память, такие, как она присылала ему каждый год в течение десяти лет: «делай это так, как другие раз в году заказывают панихиду по дорогой им усопшей. Но я больше не верю в бога и не хочу панихид, я верю только в тебя, я люблю только тебя и жить хочу только в тебе... ах, только один раз в году, незаметно и неслыш­но, как я жила подле тебя». «Незнакомка» нуждалась в помощи в расши­рении круга значимых переживаний, в осознании и осмыслении своих чувств, поступков, жизни в целом, вне которых она погружалась в безыс­ходное одиночество, чему способствовали ее замкнутая страстная натура и эгоизм того, кого она любила.

Дмитрий Карамазов

(Ф.М. Достоевский. «Братья Карамазовы»)

I Нчцая характеристика. Дмитрий Карамазов - старший из трех сыно- ■ и Федора Павловича, в момент разворачиваемых в романе действий ему и-1 Митя, как и его отец, Федор Павлович, в значительной мере пора- м.нм. п своими страстями, однако при этом ему не чужды и благородные пирыиы, переживаемые им с не меньшей силой. Сила бессознательных in р> in или ий влечет его к ряду импульсивных недостойных поступков. •¹ шипи пч осмысление и раскаяние, прежде всего благодаря рождению in I ннной любви к женщине, способствуют позитивной динамике его лич-

hiii i и

11тпошение к жизни. Легкомысленное отношение к жизни выражено в щи нпн его отца:«... легкомыслен, буен, со страстями, нетерпелив, кутила

и рому только чтобы что-нибудь временно перехватить». Однако от-

к жизни более сложное, чем отличающееся просто легкомыслием.

| in и' прошлое Митя с раскаянием осмысливает и мечтает о достойном (имущем (хотя и не ручается за его «достойность» в случае неблаго- мрии I нот хода событий). «Замирая душой, он ежеминутно ждал решения 11 щеньки и все верил, что оно произойдет как бы внезапно, по вдохно- Ц. нию>> Мог быть счастливый или ужасный исход. В первом случае «он н о н г ее и увезет на край света тотчас же, <...> женится там на ней и

пп гея с ней incognito. <...> Тогда, о, тогда начнется тотчас же совсем

in жизнь! Об этой другой, обновленной и уже «добродетельной» жизни,

он мечтал поминутно и исступленно. Он жаждал этого воскресения к , .1 ниждепия. Гнусный омут, в котором он завяз сам своею волей, слишком пи шил его, и он, как очень многие в таких случаях, всего более верил в in реме ну места: только бы не эти люди, только бы не эти обстоятельства, пин,ко бы улететь из этого проклятого места и - все возродится, пойдет ни новому! Вот во что он верил и чем томился». При этом, как он полагал,

и же начнется совсем новая Грушенька и совсем новый Дмитрий

| юрович, безо всяких уже пороков, а лишь с одними добродетелями». В и i.ie решения Грушеньки выйти замуж за его отца «Митя, впрочем, не шин. что будет тогда, до самого послед него часу не знал. <...> Намерений шределенных у него не было, преступление обдумано не было. Он только и in н, шпионил и мучился, но готовился все-таки лишь к первому счаст- чииому исходу судьбы своей».

Поступки. Поступки импульсивны, противоречивы в своей низости и благородстве. Уже происшедшее интенсивно осмысливается, с признанием вины и раскаянием в случае дурных поступков. Благие намерения большей частью только намерения, во внутренней жизни, как устремления По мере личностного роста более благородными становятся и поступки, не только намерения. Так, Митя не смог все же убить отца. На каторгу он согласен идти, чтобы искупить прежние грехи («все за все виноваты»),

«Любил разврат, любил и срам разврата. Любил жестокость: разве я не клоп, не злое насекомое?» — будучи откровенно-безжалостным к себе, рас сказывал Митя Алеше о своих забавах, в частности, о том, как принудил соседскую девушку к поцелуям, а потом делал вид, что не замечает ее. Однако, утверждал Митя, «я хоть и низок желаниями и низость люблю, но я не бесчестен» (не ссорился с девушками, никого не ославил). Хотел «ото­мстить» Катерине Ивановне «за то, что я такой молодец, а она не чув ствует», однако в действительности совершил благородный поступок, когда она пришла к нему за большой суммой денег, чтобы спасти своею отца-подполковника, растратившего казенные деньги. Митя пережил мною противоречивых мыслей и чувств, но поступил благородно, дал ей эти деньги и поклонился: «Когда она выбежала, я был при шпаге; я вынул шпагу и хотел было тут же заколоть себя, для чего - не знаю, глупость была страшная, конечно, но, должно быть, от восторга». Но тут же следу с i и поступок «сомнительного качества»: на присланную Катериной Ивановной сдачу Митя закутил. Катерина Ивановна была восхищена благородным поступком, и через три месяца он стал женихом. Но истинно полюбил он Грушеньку, от чего глубоко страдает, чувствуя себя виноватым перед невестой: «Только что я стал ходить к Грушеньке, так тотчас же и перестал быть женихом и честным человеком. <.. > Грянула гроза, ударила чума, заразился и заражен доселе, и знаю, что уж все кончено, что ничего другого и никогда не будет». В порыве страсти Митя прокутил три тысячи за три дня, которые должен был послать по почте от имени невесты. После этого мучается в страшном отчаянии. Ревнуя и ненавидя отца, Митя проси т Алешу попросить у отца для него растраченные три тысячи («верю чуду промысла Божьего»). Сторожит Грушеньку, чтобы не пришла к отцу. Го­ворит, что убьет отца, если тот добьется от Грушеньки своего. «Боюсь, что ненавистен мне станет», боится не удержаться. В подозрениях, действи тельно, чуть не убил отца, нанес ему серьезные повреждения, проклял («Не раскаиваюсь за твою кровь! - воскликнул он, - берегись, старик...

и I и Mi пинаю тебя сам и отрекаюсь от тебя со всем...»), и почти сразу «шутит» nil Л пешей, чтобы его «повеселить»: «кошелек или жизнь!».

Ili"if жизнедеятельности характеризуется исключительной целена- п|'ник пностью действийради завоевания Грушеньки; взаимосвязью к. им I .ночного осмысления поступков с выраженными эмоциональными I" нитями (безудержного гнева), устремленности в будущее (мечты о им пншой» жизни совместно с Грушенькой) при варианте позитивного н. . .та ситуации, благотворностью физических перемещений (путешествие и < loiiрое) для осмысления поступков.

'[ифференциалъный диагноз жизненных ориентации и жизненной по- шцни

I пп жизненных ориентаций: преобразователь. Жизнь интенсивно осмы- tiiii,м н я, несмотря на то, что она состоит из импульсивных поступков, м и in I панах Мити на будущее. Поле жизнедеятельности имеет структуру,

Нет пенную преобразователю. Внутренний локус контроля проявляется

.. , поре I не, целеустремленности. Творческая направленность проявляется .•. нмоиыражении посредством страстной любви к Грушеньке.

I пшенная позиция: максимально выражена направленность на им ipea низацию, что особенно отчетливо вырисовывается к концу изобра- . ■ нимч и романе действий. При этом бессознательные импульсы продол- • пин играть немаловажную роль и во многом определяют поведение

I н те иная ситуация Мити очень сложна: сходство с ситуацией Федора | l.iiiiioiiii'ia состоит в также сочетании ожидания Грушеньки и ревности к | ниерпику (отцу). Однако у Дмитрия, в отличие от его отца, ситуация in муками совести - по отношению к бывшей своей невесте

1. п. рипе Ивановне, которой не может возвратить деньги, и от которой он шипи, полюбив Грушеньку. Более склонный к рефлексии, чем Федор

Ц.1ННОНПЧ, Митя размышляет и пытается осмыслить весь этот клубок нрщ ииоречий, мечтает о счастливом «благородном» будущем с Грушень- . п иепаиидит отца, будто бы готов убить его, но рука все же не поды­мите)).

П/шттвенные характеристики. В личности Мити есть как нравствен- ||| и (н-типы, так и нравственные высоты. Довольно привлекательно ..и пин» г его простосердечие, искренность, строгое осуждение себя. «Знаю

2. о i болт нуть что сболтнет, али для смеху, али с упрямству, но если против i.iii'i in то никогда не обманет!» - говорит Грушенька. На вопрос пред- ■ та 11 -ни суда, признает ли он себя виновным (в убийстве отца), Митя дал

I .mill от вет:

« - Признаю себя виновным в пьянстве и разврате, <.. .> в лени и дебо­ширстве, Хотел стать навеки честным человеком именно в ту секунду, когда подсекла судьба! Но в смерти старика, врага моего и отца - не виновен! Но в ограблении его - нет, не виновен, да и не могу быть виновным: Дмит­рий Карамазов подлец, но не вор!» Много и других поступков совершил Митя, которые на его совести. Так, он оскорбил штабс-капитана Снегирева. Митя невольно становится причиной гибели сына Снегирева, переживав­шего за отца. Унижения отца не смог вынести его сын Илюша, умерший от страданий. Нанес все же Митя и тяжелые телесные повреждения отцу и слуге Григорию, подвернувшемуся под руку. Своеобразные представле­ния о нравственности проявляются и в мечтах Мити о Грушеньке. Со счастливым исходом, на который он все же надеялся, были сопряжены новые муки: денежные. У Мити не было денег на увоз Грушеньки, он тер­зался муками совести за растраченные три тысячи, данные ему прежней невестой. Настолько сильно было его желание возвратить деньги, что «ре­шил перевернуть весь мир, если надо, но непременно эти три тысячи отдать Катерине Ивановне во что бы то ни стало и прежде всего», «иначе "я кар­манный вор, подлец, а новую жизнь я не хочу начинать подлецом". Даже «... почувствовал он в исступлении своем, что лучше даже «убить и огра­бить кого-нибудь, но долг Кате возвратить»,

Нравственное возрождение Мити началось с ощущения истинной люб­ви к Грушеньке. Собираясь идти на каторгу - обвиненный без вины - он все же считает себя виновным: «за "дите" и пойду». Потому что все за всех виноваты. <...> Я не убил отца, но мне надо пойти».

Узнав, что слуга жив, Митя пропустил мимо ушей, что тот выдвинул против него серьезные обвинения: «Жив? Так он жив? - завопил вдруг Митя, всплеснув руками. Все лицо его просияло. - Господи, благодарю тебя за величайшее чудо, содеянное тобою мне, грешному и злодею, ю молитве моей!.. Да, да, это по молитве моей, я молился всю ночь!.. - и он три раза перекрестился. Он почти задыхался».

Направленность (жизненная задача). Самовыражение на бессознатель­ной основе способствует противоречивости внутреннего мира, одновремен­но подверженностью низким страстям и благородным порывам: «Могло все это происходить косвенно и как бы бессознательно». Митя был всегда склонен к благородству—но в благоприятных условиях. Во время следствия он сказал: «Именно тем-то и мучился всю жизнь, что жаждал благородства, был, так сказать, страдальцем благородства и искателем его с фонарем, с Диогеновым фонарем, а между тем всю жизнь делал одни только пакости».

Митя, как и отец, поэт «нравственных переулков». Но, кроме того, он in прение и глубоко любит Грушеньку. Он говорит Алеше: «Я тебе хочу | I и 11. теперь о «насекомых», вот о тех, кого Бог одарил сладострастьем:

11леекомым — сладострастье!

И, Орлт, это самое насекомое и есть, и это обо мне специально и сказано. <'млдострастье буря, больше бури! <...>Тутвсе противоречия вместе ■ мну I . .> что уму представляется позором, то сердцу сплошь красотой». 11• тпеш.ку он называет «свет, святыня моя» (не случайно Ф.М. Досто- III i.iili дает фамилию Грушеньке «Светлова»).

Пиепс того, как он изувечил Григория и думал, что убил, по пути в 1и|.|1пе, куда, как ему сообщили, поехала Грушенька к своему офицеру, mi I I viiпенно молился и дико шептал про себя.

I псподи, прими меня всего во всем моем беззаконии, ноне суди меня... I h | vим, потому что я сам осудил себя; не суди, потому что я люблю тебя, пи in hi м¹ Мерзок сам, а люблю тебя: во ад пошлешь, и там любить буду и ||, |.| буду кричать, что люблю тебя во веки веков... Но дай и мне долю-

щесь, теперь долюбить, всего пять часов до горячего луча твоего...

царицу души моей. Люблю и не могу не любить». В другом

"Нуду мужем ее, в супруги удостоюсь, а коль придет любовник,

hi т е м другую комнату. У ее приятелей буду калоши грязные обчищать, шр раздувать, на посылках бегать...»

i'/' iiiiii шция внутреннего мира. Суть внутреннего мира Дмитрия | i| ■ I• 11 юна страшное смятение и хлопоты. Он находится во власти одно- I пенно действующих побудительных импульсов от противоречивых по- ч 'ним ieii как телесных, так и «благородных». «Даже когда он волно- • и I м I о морил с раздражением, взгляд его как бы не повиновался его

настроению и выражал что-то другое, иногда совсем не

п I мующее настоящей минуте. "Трудно узнать, о чем он думает", -

urn i. иной раз разговаривавшие с ним. <...> От природы был раз-

tpit ипгпен, "ума отрывистого и неправильного"». Он простодушен, наи-

• н 11г видит истинной опасности: ревнуя к отцу, не обращает внимания п | ни мфшцение офицера: «и очень было бы трудно объяснить, почему:

| f»i.i п., просто потому, что сам, угнетенный всем безобразием и ужа-

■■■>• ипгП борьбы с родным отцом за эту женщину, он уже и предположить

• и «ми имя себя ничего страшнее и опаснее, по крайней мере, в то время».

I li 1ПЧНПК организации внутреннего мира-сильныетелесные побужде-

pin I раст ие к разврату, пьянству, но наряду с этим и устремленность

и и | и | поос тренное чувство чести, искренняя любовь к Грушеньке,

ведущая к нравственному перевороту. Характерно осознание своей про­тиворечивости. Начинает Митя «исповедь» Алеше гимном к радости Шиллера, читает стихи. Он осознает, что не просто страсть, а любовь - то чувство, которое он испытывает к Грушеньке. «Не думай, что я всего только хам в офицерском чине, который пьет коньяк и развратничает ... Я иду и не знаю: в вонь ли я попал и позор или в свет и радость. Вот ведь где беда, ибо все на свете загадка! <...> Пусть я проклят, пусть я низок и подл, но пусть и я целую край той ризы, в которую облекается Бог мой; пусть я иду в то же самое время вслед за чертом, но я все-таки и твой сын, Господи, и люблю тебя, и ощущаю радость, без которой нельзя миру и стоять». Про­тиворечивость внутреннего мира Мити особенно ярко проявляется в отношении к Грушеньке: «У Мити при виде Грушеньки пропадала рев­ность, и на мгновение он становился доверчив и благороден, даже сам презирал себя за дурные чувства. Но это значило только, что в любви его к этой женщине заключалось нечто гораздо высшее, чем он сам предполагал, а не одна лишь страстность, не один "изгиб тела", о котором он толковал Алеше. Но зато, когда исчезала Грушенька, Митя тотчас же начинал по­дозревать в ней все низости и коварства измены. Угрызений же совести при этом никогда не чувствовал».

Способ взаимосвязи внутреннего и внешнего мира. Конфликтность про­тиворечивых переживаний, осознаваемых, но остающихся таковыми из- за весьма слабого умения контролировать себя. Характерны стремление поступить благородно, обостренное чувство чести и необузданная жесто­кость одновременно, страдания из-за этой противоречивости.

Внешняя реализация внутреннего мира. Происходит на высоком эмоцио­нальном накале. «Все знали или слышали о чрезвычайно тревожной и '"ку­тящей" жизни, которой именно в последнее время у нас предавался, равно как всем известно было и то необычайное раздражение, до которого он достиг в ссорах со своим отцом из-за спорных денег». Действия весьма импульсивны. Так, когда ему не удается выпросить денег у Хохлаковой, в состоянии крайнего раздражения и ревности к отцу он хватает медный пестик при очевидцах и бежит убивать его. Так же импульсивно он проло­мил голову слуге Григорию, случайно попавшемуся под руку и крик­нувшему «Отцеубивец!»

Развитие личности носило хаотичный, случайный, беспорядочный характер. О внешних условиях развития читатель имеет представление. Митя с рождения воспитывался у дальних родственников, переходя из рук в руки.

Hi'I'Mi i н патология личности. Мите присуща крайняя противоречивость mi пин in < )бладая развитыми рефлексивными умениями, он осознает свои

пост упки, испытывает мучения от этого. Яркая эмоциональность

(и шуст бесконтрольному «бесконечному» самовыражению, что

|||||||ншп I к ряду действительно дурных и невозвратимых поступков.

По питие и помощь личности. Сущность личности Мити проявляется hi" I и- in сю через его страстные бичующие себя речи, вызывающие по- ■ in п. импульсивность и раскаяние. Некотораядоля шутовства также есть, • I и по огца, но выражена в гораздо меньшей степени. Психологическая т. .. и которой нуждается Митя, состоит в придании большей со­мит т.ноет и его благородным порывам, в обретении саморегуляции.

Тщеславный сластолюбец — себялюбец, жадный до жизненных удовольствий.

Жорж Дюруа

(Ги де Мопассан. «Милый друг»)

• >"щ<1>1 характеристика. Жорж Дюруа, «милый друг», герой одноимен-

романа, яркий образец человека, намеревавшегося сделать голово-

' I I и I пп.пую карьеру и сделавшего ее. Это образец, вместе с тем, безду- ниик I п п безнравственности, аморальности и беспринципности. Жизнен- м щ niepi им п чувство «хозяина жизни» переполняют Жоржа Дюруа, как и

описанных представителей данного типа. В «милом друге», однако,

in hi щипаются все бездны человеческой натуры, вся гнусность бессовест- IHH in Iщсславия и жадности.

( hmioiueiiue к жизни. Дюруа обладает большой жизненной энергией. Ми шммаясь на очередную ступеньку карьеры, не испытывая ни стыда, ни | ми I I п «упоенный удачей, не зная, куда девать избыток сил, он с такой .ii" и I мо принялся бить кулаками в стену, точно вступал в единоборство с • Molt судьбой». Он любит жизненные удовольствия и ни в чем себе не и | к и и.тает. «"Когда я влюблен, весь мир для меня перестает существовать".

< >п произнес это с полной убежденностью: одна мысль о блаженстве Milium приводила его в восторг, сливавшийся с тем блаженством, какое ему вкусный обед».

< Мм. о размышления о жизни, ее смысле ему чужды. Однако в ситу-.1IIHн \ заставляющих задуматься об этом, возле умирающего друга, Дюруа переполняет страх смерти, конечности существования. «Неизъяснимый, безмерный ужас камнем лежал на сердце Дюруа - ужас перед этим неиз­бежным беспредельным небытием, без конца поглощающим эти жалкие и столь быстротекущие жизни. Он уже склонял голову перед нависшей над ним угрозой. Он думал о насекомых, которые живут всего лишь несколько часов, о животных, которые живут всего лишь несколько дней, о людях, которые живут всего лишь несколько лет, о материках, которые существуют всего лишь несколько столетий. Какая между ними разница? Разница в нескольких солнечных восходах — только и всего». Эти чувства естественны для Дюруа, с его упрощенным представлением о нелепости жизни, одинаковой для человека, насекомого, животного, материка. Впро­чем, он предпочитал не оглядываться назад, а устремляться в будущее: «о чем горевать, когда вся жизнь еще впереди?»

Поступки Дюруа отличаются крайней расчетливостью и настойчиво­стью. Он вовсю пользуется своей привлекательностью для женщин и идет к цели «по головам». Удача ему сопутствует, и он не останавливается и не задумывается об аморальной подоплеке своего жизненного успеха.

Поле жизнедеятельности определяется видением в жизни лишь мгно­вения настоящего и его использования по принципу «урвать как можно больше».

Дифференциальный диагноз жизненных ориентации и жизненной по зиции.

Тип жизненных ориентаций: преобразователь, готовый к жизненной борьбе. Как только он опустился в мягкое кресло в гостях у Форестье, еще в начале своей карьеры, «как только под ним прогнулось мягкое и упругое сиденье, как только он сел поглубже, откинулся и ощутил ласковое при косновение спинки и ручек, бережно заключивших его в свои бархатные объятия, ему показалось, что он вступил в новую, чудесную жизнь, что ом уже завладел чем-то необыкновенно приятным, что он уже представляем собой нечто, что он спасен». Пытаясь разгадать, в чем секрет безбедного существования некоторых коллег, он «... тщетно старался понять, какие неизвестные ему средства применяют они, чтобы обеспечить себе безбедное существование. Зависть снедала его, и ему все мерещились ка кие-то необыкновенные подозрительные приемы, оказанные кому-то услу­ги, особого рода контрабанда, общепринятая и дозволенная. Нет, он должен во что бы то ни стало разгадать эту тайну, вступить в этот молчаливый заговор, раздвинуть локтями товарищей, не приглашающих его на дележ добычи». Жизненное творчество проявляется в изобретательности ради it" iv'11'мия удовольствий и, параллельно, карьерного роста. Внутренний Фн и кот [юля проявляется в опоре на собственные силы, в жизненной

• и in и хватке: «Каждый - за себя. Победа достается смелым. Эгоизм —

им щ с». Локус контроля реализуется и в самоуверенности и целеустрем- " шик мг «... безграничная вера в себя мгновенно овладела его душой. I'm -не I ся, с такой внешностью, с присущим ему упорством в достижении и hi i мепостью и независимым складом ума он своего добьется».

I и шенпая позиция отличается ориентацией на самоутверждение во и | шмосвязанных для Дюруа любовных победах и карьерном росте.

v п ни иная ситуация Дюруа заключается в стремительном восхождении

• I" ршинам карьеры благодаря своей исключительной бессовестности и и нтриг гости.

Н/инн твеиные характеристики. Дюруа - редкий экземпляр подлости н шиш in «Иго нормандская совесть, искушаемая повседневной гарнизон- mi шыо с ее обычным в Африке мародерством, плутнями и незакон-

• mi доходами, впитавшая в себя вместе с патриотическими чувствами tp н Hi кие понятия о чести, мелкое тщеславие и молодечество, наслушав- |и Hi. и рассказов об унтер-офицерских подвигах, превратилась в шкатулку

IJ>I iliiii.iм дном, где можно было найти все что угодно.

11о желание достичь своей цели преобладало».

I июням он испытывал обычно презрение и злобу, зависть к тем, кто •*■«■« » пап.ги, вплоть до готовности «свернуть шею». В качестве репортера -и т.in ыкулисную сторону жизни светских людей. Он считал их «сбро- н'ч .шайкой жуликов», и это его воодушевляло. Человеческая жизнь i hi него ничто: «Веселая и жестокая улыбка скользнула по его губам при Mm поминании об одной проделке: трем арабам из племени Улед-Алан она от на жизни, зато он и его товарищи раздобыли двадцать кур, двух бара- юного, и при всем том целых полгода им было над чем смеяться».

|. | iовестность облегчала Дюруа не сдерживаемое никакими препятст-

in продвижение к своей цели. Окружающие понимают это: «Да, этот

и. in mil далеко пойдет»; «ловкий и опасный негодяй».

I характеристику дает Дюруа его постоянная «подруга» Кло-

а не Марель: «Ты всех обманываешь, всех эксплуатируешь, всюду

.к ип. цветы наслаждения и солидные куши и после этого хочешь,

' | • и ч.1 и обращалась с тобой, как с порядочным человеком!»

Iniipoe, хотя и поверхностное, отношение к родителям -единственное

юс пятно на абсолютной бессовестности «милого друга», с любовью

мппающего о родном крае и знакомых вещах. Он рад, что может

доставить удовольствие родителям, дав им денег, на которые они смогут купить имение.

Направленность (жизненная задача) Дюруа - в ориентации на само утверждение в любовных победах, деньгах и власти. Жаждущий любовных переживаний, он, однако, подчиняет их основной своей цели: «... эгоизм, * алчущий богатства и славы, выше эгоизма, алчущего любви и женских 1 ласк». Крайне корыстолюбивый, давший себе слово «непременно стать хитрецом, пройдохой и ловкачом», Дюруа пользовался успехом у женщин и выгодно использовал женщин для своей головокружительной карьеры: «И в том неясном мираже, где носились его мечты о славе, почете, счастье, довольстве, любви, он вдруг различил вереницы изящных, богатых, всемо­гущих женщин, которые, точно статистки в каком-нибудь театральном апо­феозе, с улыбкой исчезали одна за другой в золотых облаках, сотканных из его надежд».

Об идеале личности дает представление следующий факг из жизни Дю руа. Встретив на улице известную куртизанку, ему захотелось поклониться ей по той причине, что он «... смутно осознавал, что между ним и ею есть нечто общее... что они люди одной породы, одного душевного строя и что он достигнет своей цели столь же смелыми приемами».

Организация внутреннего мира. Дюруа отличается расчетливостью, со четающейся с безмерным себялюбием. Любуясь собой в зеркале, еще tojii. ко намереваясь сделать карьеру, «он задрожал от восторга, - в таком выгод ном свете неожиданно представился он самому себе». За это он отвесил себе низкий поклон. Не раз можно встретить упоминания об искусствен ности Дюруа, каждый его шаг преследует определенную цель и отличается продуманностью. «Тогда он принялся, точно актер, разучивающий роль, репетировать перед зеркалом. Он улыбался, протягивал руку, жестику лировал, старался изобразить на своем лице то удивление, то удовольствие, то одобрение и найти такие оттенки улыбки и взгляда, по которым дамы сразу признали бы в нем галантного кавалера и которые убедили бы их, что он очарован и увлечен ими». Он тщеславен, черств, мстителен.

Способ взаимосвязи внутреннего и внешнего мира - это способы обол ь щения, которые Дюруа с успехом применяет к тем женщинам, завоевать которых ему выгодно. «Так, так, так... — говорил он себе. - Неужели по палась и эта?»

Он легко лжет ради достижения целей. «Он шел, потирая руки от ра дости - радости, охватившей все его существо, радости при мысли о том, что ему повсюду сопутствует удача, эгоистической радости ловкого и про

>| мгм,нищего мужчины, испытывая сложное и приятное ощущение щепною самолюбия и утоленной чувственности - ощущение, вызыва-

• мое успехом у женщин».

Пнсшняя реализация внутреннего мира. Автор часто описывает внеш- him 11. красавца-мужчины («все в нем напоминало соблазнителя из бульвар-

и романа») Жоржа Дюруа, а также его бесцеремонные манеры всех

и ре шрающего человека. Он начал карьеру журналиста в Париже, «в корот-

• nil 1 рок из него вышел замечательный репортер, который могручаться за т нкч т ь своей информации, изворотливый, сообразительный, растороп- HI mi 11аст оящий клад для газеты».

11роаиижения в карьере он добивался благодаря расчетливому завоева-

намских сердец: расчетливо женится на жене покойного друга, богатой

и прекрасной помощнице в делах; заводит роман с женой банки ра-миллио- III ра (шагодаря которой богатеет на биржевых спекуляциях; быстро бро-

• hi I ее, ст ановясь холодным и жестоким, задумав жениться на ее дочери и н пни| добившись развода со своей женой. Достигнув успеха, на торжест-

м венчании он воображал себя королем, одним из властелинов мира,

••широт приветствует народ. «Он никого не замечал. Он думал только о

• 11 ie I Кчa. Париж смотрел на него и завидовал. <.. .> Затем, подняв глаза, •■и ра шичил вдали, за площадью Согласия, палату депутатов. И ему каза- что он одним прыжком способен перескочить от дверей церкви».

Г, I митие личности. Родители Дюруа жили в Руанском предместье, это и ы не iii.hi.i маленького кабачка. Дюруа учился в колледже, хотя провалился ин ш.шускных экзаменах. Поступив на военную службу, он метил в офи- ||. | >1.1 ()тбыв пятилетний срок и развратившись в Африке на юге Алжира,

"i.i nil унтер-офицер, он приехал в Париж без гроша, мечтая о карьере.

Минчане он устроился на низкооплачиваемую работу мелкого служащего.

• иучаппаи встреча с Форестье, служившим с ним в Африке, положила п та но его журналистской карьере, по мере роста которой происходило in с (ющ.шее и большее нравственное падение Дюруа.

Норма и патология личности. Дюруа, намереваясь реализовать свои npi ie к I i.i, часто испытывает негативные переживания, волнение, страх. Осо- |" lino сильную тревогу он переживает перед навязанной газетчиками |. пи,щ. И страхе смерти он переживал «невыразимое отчаяние. Он стиснул

• m i чт обы не закричать, он готов был, как безумный, кататься по полу, рин I к и кусать все, что попадется под руку». Средство помощи было вскоре и hi н по бутылка водки. Зависть и злоба - обычные спутники Дюруа:

• I нухая злоба, злоба на весь мир, росла в нем. Он раздражался поминутно, из-за всякого пустяка, по самому ничтожному поводу». Причина - зависть, отравлявшая все существование, ненасытность.

Познание и помощь личности. Личность Дюруа видна в его предельно корыстолюбивых поступках, в ненасытном стяжательстве и сластолюбии. Сравнивая свое состояние с чужими миллионами, он чувствовал себя нищим. «Помощь», оказываемая им самому себе, - самоутверждение во все новых любовных связях, погоня за новыми деньгами и еще более вы­соким общественным положением.

** *

Дориан Грей

(О.Уайльд. «Портрет Дориана Грея»)

Общая характеристика. Молодой человек Дориан Грей растрачивает жизнь в потакании своим инстинктам, бессознательным побуждениям, согласно своей жизненной философии гедонизма, и все в большей степени уграчивает человеческий облик. Это не отражается на его внешности (он остается юным и красивым), а «зеркалом души» становится его портрет, воплощение совести Дориана. Когда ее муки становятся невыносимыми, Дориан решает уничтожить портрет, но тем самым убивает себя, и духовная деградация отражается уже на лице мертвого Дориана Грея. Портрет вновь становится прекрасным.

Отношение к жизни. Неутоляемое «любопытство к жизни», пробуж­денное и стимулируемое лордом Генри, было главным жизненным принци­пом Дориана Грея. «Этот волчий голод становился тем неутолимее, чем больше он утолял его». Он «мечтал создать новую философию жизни, у которой будет свое разумное обоснование, свои последовательные прин­ципы, и высший смысл жизни видел в одухотворении чувств и ощущений». Удовлетворение страстей, ощущений, инстинктов для Дориана является признаком «новой духовной жизни, в которой преобладающей чертой дол­жно быть высокоразвитое стремление к Красоте», и даже раскрытия «свя­щенных тайн». Тем самым им осуществляется редукция духовного уровня бытия, да и нижележащих, к телесному уровню. Последствия удовлетворе­ния биологических потребностей Дориана не интересуют, они для него не имеют значения: «Цель гедонизма - именно этот опыт сам по себе, а не плоды его, горькие или сладкие». Жизнь понимается как «лишь преходящее мгновение», которое человек должен уметь переживать «во всей полноте».

1i.ii mi Дориана глубоко уходили в прошлое его рода: он любил в своем | р.и сматривать портреты предков. «Быть может, в их роду какой-то ip.ni iMioiuiiii микроб переходил от одного к другому, пока не попал в его

и шюе тело». Более того, он чувствовал родство и с литературными

нжлми, их близость к нему и влияние на него. «В иные минуты

I iMi niv Грею казалось, что вся история человечества - лишь летопись • и I пГнт'нсиной жизни, не той действительной, созданной обстоятель- .1.1' ш .1 ioii, которой он жил в воображении, покорный требованиям мозга

пням страстей. Ему были близки и понятны веете странные и с-траш-

ii.i, что прошли на арене мира и сделали грех столь соблазнитель-

MI in ми ( гопь утонченным. Казалось, жизнь их каким-то таинственным I иiM снизана с его жизнью».

11<н ри тун в пороке, Дориан, мучаясь от угрызений совести, перестал им н I. > ною жизнь прекрасной и одухотворенной. Он старался не думать принтом, в котором ему было не под силу что-то изменить. Он обраща- |, и i. мыслим о будущем. «Новая жизнь! Жизнь, начатая сначала, - вот . ... им н Дориан, вот к чему стремился». Он пытается «жить честно», но уф. и. может. Он пощадил невинную девушку, но осознал, что им двигали ищи, I шсснавие и любопытство, и впал в отчаяние.

//,чпупки. Весь во власти бессознательных импульсов, Дориан совер- 1н и 11 urn ист с гвующие поступки. Вспыхивает его первая любовь к начина- I пи. и ,и. I рисеСибиле Вейн и тут же угасает после ее плохой игры в присут-

и сю друзей из-за переполненности любовью к нему же. Результат-

» | ног hi. от отравления.

I.ipiiiiii 1 рей интересуется различными формами «чувственной жизни», ■hi и in ощущений. В разные годы он изучал секреты различных запахов,

mi и музыкальных инструментов, коллекционировал драгоценные

. , ,,щ и негенды о них, вышивки и гобелены. Он «... обладал удивительной и... иГншстмо уходить целиком в то, чем занимался». Лорд Генри с его

очным (нтюшением к жизни доволен успехами своего ученика: «Люди

| i.iiiii пас обоих, но вас они все-таки боготворят, всегда будут боготво- I -к 11 Мы тот человек, которого наш век ищет... и боится, что нашел. Я • т. р,i t и ю вы не изваяли никакой статуи, не написали картины, вообще и, , .и i.iiiii ничего вне себя. Вашим искусством была жизнь. Вы положили |щ на музыку. Дни вашей жизни-это ваши сонеты». Однако подозрения ■мин- окутывали Дориана, который вел глубоко порочную жизнь, 11,1 ппниуюся на портрете: «Говорят, он продал душу черту за красивое A in ор портрета, художник, которому Дориан Грей решился показать страшные изменения «лица его души», восклицает: «Так вот что вы сделали со своей жизнью! Боже, если это правда, то вы, наверное, еще хуже, чем думают ваши враги!» После этого Дорин Грей в слепой ярости убивает художника.

Поле жизнедеятельности характеризуется взаимосвязью отношения к жизни как к преходящему мгновению и его использования в своих им­пульсивных поступках, все более и более жестоких.

Дифференциальный диагноз жизненных ориентаций и. жизненной по­зиции.

Тип жизненных ориентаций: преобразователь. Импульсивность жизни осмысливается Дорианом и подводится под особую «жизненную фило­софию».

Внутренний локус контроля проявляется с самого начала порочного пути, когда Дориан легко забывает о самоубийстве Сибилы, причиной кото­рого стала его жестокость: «Только людям ограниченным нужны годы, чтобы отделаться от какого-нибудь чувства или впечатления. А человек, умеющий собой владеть, способен покончить с печалью так же легко, как найти новую радость. Я не желаю быть рабом своих переживаний. Я хочу ими насладиться, извлечь из них все, что можно. Хочу властвовать над своими чувствами».

Творческая направленность проявляется в необузданном произволе сво­ей жизни, в ненасытной жажде все новых впечатлений и ощущений. Так, несмотря на тягу к религии, «Дориан понимал, что принять официально те или иные догматы или вероучение значило бы ставить какой-то предел своему умственному развитию, и никогда он не делал такой ошибки; он не хотел считать своим постоянным жилищем гостиницу, пригодную лишь для того, чтобы провести в ней ночь или те несколько ночных часов, когда не светят звезды и луна на ущербе».

Жизненная позиция: направленность на самовыражение, творческое созидание своей жизни в погоне за чувственными удовольствиями.

Жизненная ситуация. Жизнь по законам тела приводит к накоплению преступлений против себя и других. Изменения в душе проявляются только на портрете. Однако муки совести становятся непереносимыми, несмотря на внешнюю неуязвимость.

Нравственные характеристики Нравственное падение Дориана Грея наглядно отражалось на его портрете, фиксировавшем каждый дурной поступок. Когда Дориан «разлюбил» Сибилу, произошло первое изменение портрета. «Изменилось только выражение лица. Оно ужасало своей жесто- hi и п.ii> ...> С портрета на Дориана смотрела его собственная душа и >||и* и.тала его к ответу». Под впечатлением мистических изменений он Iи мши 1агладить вину, но было уже поздно. Дориан хорошо понимал себя, и mi i ам чувствовал, что слишком легко отнесся к этому: «... то, что слу- ннинт., пе подействовало на меня так, как должно было бы подействовать. < ни I н idi меня - как бы необычайная развязка какой-то удивительной пьесы. It нем жуткая красота греческой трагедии, трагедии, в которой я сыграл ни иную роль, но которая не ранила моей души». В Дориане смолоду, как и in и ком человеке, присутствовало и доброе, и злое начало. Художник I.' hi н сокрушался: иногда Дориан ужасно нечуток. «Тогда я чувствую, <...> п.. in дал всю душу человеку, для которого она - то же, что цветок в пет-

, украшение, которым он будет тешить свое тщеславие только один

н шин день». С другой стороны, «этот юноша в самом деле был удиви- ' ■•.••<> красив, и что-то в его лице сразу внушало доверие. В нем чувство- н гни I, искренность и чистота юности, ее целомудренная пылкость». Но

нни.ку часто «зло было для него лишь одним из средств осуществления

пин 'по он считал красотой жизни», он стал дурным человеком. В силу

• in природного обаяния и неугасающей молодости многим казалось, что ни умен, культурен и воспитан. Однако дурная слава о нем распростра-

к все больше. «Про вас говорят, что вы развращаете всех, с кем близки,

н н I щи к человеку в дом, навлекаете на этот дом позор», - говорит ему

и 1'кнпк 1> )зил, автор портрета.

//,ш/ишенность (жизненнаязадача). Жить «полной жизнью» — главный

• и ни iim.iii принцип Дориана Грея. «Полная жизнь», по Грею, это полное

• • I ■ у и I вие самоограничений в созидании себя и ничего вне себя.

I I in гнепное любопытство к жизни и жажда новых ощущений присущи 1му молодому человеку. Но жить по их законам — путь крайне опасный.

• h i la Дориана Грея тому яркий пример. Лорд Генри подробно описывает помгрпости такого пути, протекающего на низшем - телесном - уровне

• н.и им И мы расплачиваемся за это самоограничение. Всякое желание,

• .опрос мы стараемся подавить, бродит в нашей душе и отравляет нас. А

■ решив, человек избавляется от влечения к греху, ибо осуществление -

11. к очищению. После этого остаются лишь воспоминания о наслаж-

и мин пни сладострастие раскаяния. Единственный способ отделаться от и. I нн-нпя уступить ему. А если вздумаешь бороться с ними, душу будет о. ши. влечение к запретному, и тебя измучают желания, которые чу-

• "шиш,iii закон, тобой же созданный, признал порочными и преступ­ными')

Дориан Грей, как и каждый человек, стремится к бессмертию, но превы­ше всего ставя как раз преходящие телесные качества человека - молодость и красоту, - заявляет, что готов отдать душу за сохранение вечной молодо­сти. Бессмертие видится в совершенной телесности: «Лорд Генри совер­шенно прав: молодость-единственное, что ценно в нашей жизни. Когда я замечу, что старею, покончу с собой. <...> Я завидую всему, чья красота бессмертна. Завидую этому портрету, который вы с меня написали. Почему он сохранит то, что мне суждено утратить? Каждое уходящее мгновение отнимает что-то у меня и дарит ему. О, если бы было наоборот! Если бы портрет менялся, а я мог всегда оставаться таким, как сейчас!».

Жизненный выбор был сделан: «... сама жизнь решила за него - жизнь и безграничный интерес к ней. Вечная молодость, неутолимая страсть, наслаждения утонченные и запретные, безумие счастья и еще более исступ­ленное безумие греха - все будет ему дано, все он должен изведать! А портрет пусть несет бремя его позора — вот и все».

Создание новых миров «представлялось Дориану Грею главной целью или одной из главных целей жизни; и в погоне за ощущениями, новыми и упоительными, которые содержали бы в себе основной элемент романтики необычайность, он часто увлекался новыми идеями, заведомо чуждыми его натуре, поддаваясь их коварному влиянию, а затем, постигнув их сущ­ность, насытив свою любознательность, отрекался от них с тем равноду­шием, которое не только совместимо с пылким темпераментом, но, как рассуждают некоторые современные психологи, часто является необходи­мым его условием».

Организация внутреннего мира. С точки зрения лорда Генри, «жизнь зависит от организма, клеток, где родятся мечты и страсти». Он убеждает в этом Дориана Грея, играя на уже разбуженном художником Бэзилом тще­славии и врожденной обостренной чувствительности: «Да ведь и в вас, мистер Грей, даже в пору светлого отрочества и розовой юности, уже бро­дили страсти, пугавшие вас, мысли, которые вас приводили в ужас. Вы знали мечты и сновидения, при одном воспоминании о которых вы краснеете от стыда». И Дориан живет по принципу поиска все новых ощу­щений. Источник организации его внутреннего мира - телесные потреб­ности. Человек распадался для Дориана Грея на ощущения, и в этом он видел его (свою, прежде всего) сложность как «многообразие личности»: «Его поражала ограниченность тех, кто представляет себе наше "Я" как нечто простое, неизменное, надежное и однородное в своей сущности. Дориан видел в человеке существо с мириадом жизней и мириадом ощущений, существо сложное и многообразное, в котором заложено м> I и к пгжимое наследие мыслей и ст растей, и даже плоть его заражена | юшпцными недугами умерших предков».

Уже погрязнув в преступлениях, «одну минуту Дориану Грею хотелось in iMt шиться о том, чтобы исчезла эта сверхъестественная связь между ним н но ном. <...> Но... разве человек, хоть немного узнавший жизнь, отка- и п и от возможности остаться вечно молодым, как бы ни была эфемерна и и возможность и какими бы роковыми последствиями она ни грозила?» 11 ом решил глубоко не вдумываться в это. «Ведь наблюдать этот процесс о, h i истинным наслаждением! Портрет даст ему возможность изучать | (мыс сокровенные свои помыслы. Портрет станет для него волшебным н pi I ном. В этом зеркале он когда-то впервые по-настоящему увидел свое пню т геперь увидит свою душу. И когда для его двойника на полотне urn I viIиг зима, он, живой Дориан Грей, будет все еще оставаться на

и |ующс-прекрасной грани весны и лета». И, действительно, «он все

и и.нее влюблялся в собственную красоту и все с большим интересом пшннодал разложение своей души» - до тех пор, пока не ужаснулся тому, по «пасозидал».

( Носов взаимосвязи внутреннего и внешнего мира. Осознание инстинк- иш н сознательное следование им. От природы впечатлительного, чувстви- и и нот Дориана глубоко волновали музыка, цветы, запахи. «Говорить с

• I н м.1 п.'шком было все равно что играть на редкостной скрипке. Он отзы- нн hi н на каждое прикосновение, на малейшую дрожь смычка...» Речи лорда I > при о гедонизме глубоко взволновали его и направили на путь осознан- о ( целования ощущениям.

Ни, /ипня реализация внутреннего мира. Следование запросам организма ироинпипось в ряде чудовищно безнравственных поступков, безобразие м 11 о| Н.1Ч оградилось на душе и зримо проявилось не на внешности Дориана,

• и I .пившегося молодым и красивым, а на портрете. Портрет был его co­rn I п.ю и он это понимал.

I'ii шитие личности Дориана — процесс глубокого нравственного паде­нии отражавшийся на портрете в течение восемнадцати лег (с двадцати н' I рпнцат и восьми, т.е. до конца жизни). Происхождение Дориана полно рим.шшки, он - «дитя Любви и Смерти». Его мать, редкая красавица, | (и на и тайно обвенчалась с офицером пехотного полка, убитым вскоре ни п\ шп Вскоре умерла и мать. Воспитанием Дориана занимался дед, ¹ | ,i I i.ili аристократ лорд Келсо, Художник Бэзил и лорд Генри привили н.шие и устремленность к погоне за все новыми ощущениями. «За каждое новое неизведанное ощущение не жаль заплатить чем угодно». Большое влияние оказала «околдовавшая» его книга, подсунутая лордом Генри, о «грехах всего мира». В ней «чувственная жизнь человека описыва­лась в терминах мистической философии».

В разное время Дориан увлекался мистицизмом, «его дивным даром делать простое таинственным и необычайным, и всегда сопутствующей ему сложной парадоксальностью», льстяшим его стремлению к безгранич­ной свободе и утверждению «Я», и дарвинизмом, в котором ему показалась заманчивой идея зависимости духа от мозга или нервных волокон.

Норлш и патология личности. Патология нравственности - центральная патология личности Дориана. Страдания, которые он все более и более испытывал, связаны с муками совести. Это прежде всего страх. Уже через несколько лет после начала порочного пути «он не мог выносить разлуки с портретом, который занимал такое большое место в его жизни. И, кроме того, боялся, как бы в его отсутствие в комнату, где стоял портрет, кто- нибудь не забрался, несмотря на надежные засовы, сделанные по его распо­ряжению». Он боялся, что свет узнает его тайну.

Муки совести и страх возмездия особенно сильно начинают действо­вать, когда через много лет брат Сибилы пытается отомстить за сестру: «Весь следующий день Дориан не выходил из дому и большую часть вре­мени провел у себя в комнате, изнемогая от дикого страха смерти, хотя к жизни он был уже равнодушен. Сознание, что за ним охотятся, что его подстерегают, готовят ему западню, угнетало его, не давало покоя». Му- чался Дориан и из-за совершенного им убийства Бэзила, своего друга, нежно любившего его.

Познание и помощь личности. Познание личности Дориана Грея про­исходит по его попыткам достичь «полноты жизни» через все новые ощу­щения, безнравственность которых последовательно проступает на его вначале блистающем красотой портрете. Ему кажется, что безнаказанность поступков его и погубила — внешне он оставался таким же чистым и без­грешным, ведь он давал себе полную свободу, не глядя на последствия. Еще после смерти Сибилы он говорит Бэзилу: «Если вы действительно хотите меня утешить, научите, как забыть то, что случилось, или смотреть на это глазами художника». Это примитивные защитные стратегии, не тре­бующие труда души. Он, как молитву, повторял формулу об ощущениях Генри: «Душу лучше всего лечить ощущениями, а от ощущений лечит толь­ко душа».

«>м чотел забыть мучившее его убийство друга Бэзила во все новых и п. I Ги нпч* безобразных ощущениях, хотел избавиться от воспоминаний.

in .in, что столь страшный грех невозможно искупить - его можно

н. mi шбмть. «Одна мысль заполонила его мозг, клетку за клеткой, и неис- ti.M hi 1,1ждл жизни, самый страшный из человеческих аппетитов, напря-

|.к I лпляла трепетать каждый нерв, каждый фибр его тела. Уродства

hi , когда-то ненавистные ему, потому что возвращали к дей-

I mi 11 плюс ги, теперь по той же причине стали ему дороги. Да, безобразие ■ п щи стало единственной реальностью. Грубые ссоры и драки, грязные

hii.i. бесшабашный разгул, низость воров и подонков общества пора-

сю воображение сильнее, чем прекрасные творения Искусства и гре-

пинаемые Песней. Они были ему нужны, потому что давали забве-

МННИ

I | пп раньше Дориану Грею нравилось наблюдать, как вместо него порт- I I | I лрилея и дурнел, позже он стал не давать ему спокойно спать по и.. I iM Дориан боялся, чтобы никто не узнал его тайну. И он решил унич- I и ни и, единственную улику своих преступлений, свою совесть, зримо во- иную в портрете. Он вонзил нож в портрет, но тем самым убил себя.