- •Проект россия
- •Часть первая идея Глава 1 Ключевое понятие
- •Глава 2 Благие намерения
- •Глава 3 Идея
- •Глава 4 Фотография ситуации
- •Глава 5 о защите
- •Часть вторая осмысление Глава 1 Перводвигатель
- •Глава 2 Большой смысл
- •Глава 3 Отцы и хищники
- •Глава 4 Принцип пирамиды
- •Глава 5 Подведение первого итога
- •Часть третья новое время Глава 1 Начало конца
- •Глава 2 Логика как бомба
- •Глава 3 Тупик
- •Глава 4 Новые ориентиры
- •Глава 5 Рождение капитала
- •Глава 6 Международный рынок
- •Глава 7 Возрождение язычества
- •Часть четвёртая общество денег Глава 1 Новая форма государства
- •Глава 2 Суть современной системы
- •Глава 3 Чудовища
- •Глава 4 Культ глупости
- •Часть пятая о россии Глава 1 Россия — особая страна
- •Глава 2 Социальный раскол
- •Глава 3 Адаптация в новых условиях
- •Глава 4 Бомбы-слова
- •Глава 5 Атака нового типа
- •Глава 6 Информационная агрессия
- •Глава 7 Значение православия
- •Глава 8 Подлая ситуация
- •Часть шестая финальная стадия Глава 1 Кризис Запада
- •Глава 2 Возвращение на круги своя
- •Глава 3 Тенденция разложения
- •Глава 4 Философское отступление
- •Глава 5 Сложные для понимания моменты
- •Глава 6 Роль России
- •Глава 7 Что в итоге
- •Глава 8 Открытая игра
- •Глава 9 Сущность и виды государства
- •Глава 10 Признак оптимальной государственной модели
- •Глава 11 Выбор пути
- •Часть седьмая альтернатива Глава 1 Власть, основанная на силе
- •Глава 2 о партии
- •Глава 3 Ущербность диктатуры
- •Глава 4 Власть, основанная на авторитете
- •Глава 5 Главное преимущество монархии
- •Глава 6 Теократия
- •Глава 7 Варианты оптимальной монархии
- •Глава 8 Новая система
- •Глава 9 Проблемы современности
- •Глава 10 Проблемы восприятия
- •Глава 11 Стремление к идеалу
- •Послесловие к первой книге
- •Предупреждение
Глава 2 Социальный раскол
Реформирование высшего общества раскололо единое народное тело России на две части. Верхняя уподобилась «нормальным странам», под которыми понимались протестантские. Нижняя часть, традиционная Россия, отчаянно боролась за право остаться сама собой. На пике раскола элита начинает воспринимать язык своей родины как язык варваров. «Нормальные» люди должны были разговаривать на чужом языке. То же самое можно сказать об одежде, внешнем виде, традициях и прочем. По выражению Достоевского, в России возник маленький народец, не являющийся ни западным, ни российским. Петербург напоминал колониальную столицу, окружённую туземным населением. Голова общества отделилась от туловища, и каждая часть стала жить своей жизнью. Народ считал высший свет чужим, иностранным. Знать смотрела на мужчин в грубых портах и на женщин в закрытых сарафанах без декольте, не умеющих говорить по-французски, как на папуасов.
Раньше, будучи единым целым, народ напоминал пирамиду, в верхние слои которой поднимались наиболее доблестные и способные. Между верхом и низом имела место гармония, которая возникала благодаря циркуляции идей и энергий. Образно этот процесс выглядел так: народные массы, составляющие основание пирамиды, как всякий живой объект, выделяли энергию. Она поднималась по пирамиде наверх, попутно одухотворяя слои, через которые проходила. Одновременно облагораживаясь сама. На самом верху самые талантливые люди придавали энергии законченные формы в виде произведений искусства, изобретений и мыслей. Обработанная энергия шла обратно, в народные массы, которые без труда её усваивали, потому что она была своя, родная. Впитывая упорядоченную энергию, народ становился лучше и выдавал новую порцию энергии, лучшего качества, которая снова шла наверх, и т. д. Живущее таким образом общество развивалось.
Циркуляция нарушилась, когда всё родное в одночасье объявили дикостью и невежеством. Реформа Петра была подобна ножу, врезавшемуся в живое тело и прервавшему кровоток энергий. В результате прервавшейся циркуляции образовался застой. Некому было перерабатывать энергию, и народ, образно говоря, законсервировался. «Голова» России пыталась жить чужой энергией (западной), но не могла её усвоить так же полно, как раньше усваивала энергию своего народа. В итоге на долгие годы всё свелось к подражанию. Возник застой умственной и творческой деятельности.
Чтобы не разворачивать доказательства, пускаясь в продолжительные споры, спросим: вы можете представить современный немецкий или японский дизайн? Можете. А современный африканский или египетский дизайн? Тоже можете. А современный русский дизайн можете представить? Не можете. Потому что вместо него всегда получается лубок, а-ля рус. Никто не задумывался, почему современным может быть японское, европейское, африканское, азиатское и какое угодно, но только не русское? Почему мы подражаем чужим талантам вместо того, чтобы развивать свои? Почему слова «отсталый» и «недоразвитый» фактически значили «не западный»? Потому что эта тенденция была заложена ещё Петром, а мы никак не можем от неё избавиться. Подсознательно мы понимаем, что попытка «косить» под Запад делает нас вторым сортом. Если вы начнёте «косить» под Чарли Чаплина, вместо того чтобы развивать свои таланты, из вас ничего, кроме второсортной пародии, не получится. Если бы французы с американцами «косили» под нас, для нас они тоже были бы «вторым сортом». Но пока наоборот. Чужую культуру можно усваивать при условии сохранения своих корней. Без фундамента это не усвоение, а подражание.
С народом происходила аналогичная картина. Он тоже не мог усваивать чужих продуктов. Сколько бы нам ни восхваляли образ мужчин в колготках и женщин без юбок, танцующих странные танцы, зародившиеся при дворе Медичи, известном крайним развратом, народ не мог этого принять. Это нарушало моральные устои, нравственные традиции, противоречило православному мировоззрению. Признать балет своим искусством у нас столько же шансов, сколько признать жареных тараканов нормальной едой.
Россия оказалась распятой, но иначе, чем Запад. Запад был распят между верой и прогрессом, но в своих культурных рамках, а Россия — между своим естеством и чужими ориентирами. Поначалу в таком положении оказалась только элита, но постепенно круг расширялся. Сегодня он охватывает молодёжь. С уходом старой гвардии, учившей, что такое честь, у нашего общества не останется даже теоретических шансов на исправление ситуации. На смену идёт поколение, не помнящее родства и не знающее иных ориентиров, кроме потребительских.