§ 3. Общественно-политическая парадигма: понятие и основные характеристики

Особенность любой более или менее жизнеспособной общественно-политической системы состоит в ее сущностном единстве, в том, что она есть совокупность не только однопорядковых, сходных между собой элементов составляющих ее людей, социальных групп, отношений, установок, но также их различий, многообразия, плюрализма. Сущностное единство общественно-политической системы состоит в одновременном сосуществовании разнородных социально-политических сил. В них отражаются интересы и потребности, ценности и морально-этические нормы, установки и ориентации, социально-философские и идейно-политические течения общества.

С этой точки зрения консерватизм, либерализм, социал-демократизм и марксизм, выражающие интересы важнейших блоков социально-политических сил, представляют собой, по сути дела, своего рода идеальные типы, необходимость вычленения которых во многом определяется эпистемологическими соображениями. В постоянных противоречиях и конфликтах между собой, взаимодействуя и взаимоопределяясь, все они без исключения испытывают на себе влияние друг друга и составляют стержень общественно-исторического развития.

Законы общественного развития, которые значительно менее устойчивы, нежели естественные законы, проявляются в разных институциональных рамках, раскладе социальных и политических сил, стечении обстоятельств и т.д. по-разному. Каждая конкретная общественно-историческая данность имеет собственные социальные и политические реальности и собственную систему детерминаций, приоритетов, предпочтений. Будучи переменными образованиями или величинами, они находятся в состоянии постоянного изменения и обновления. Наступает такой более или менее длительный исторический период, когда эти реалии, затрагивая (будь то в позитивном или негативном аспектах) большинство членов данного сообщества, естественно, непосредственно или опосредованно отражаются на всем мировоззрении, системе общественных, морально-этических, политических принципах, ориентации, установках отдельных людей и социальных групп. Поэтому возможности развития отнюдь нельзя представлять как самодовлеющие прямые линии, обозначающие либерализм, консерватизм, социал-демократизм и марксизм, способные двигаться каждый самостоятельно по своему собственному пути.

Здесь действует принцип своего рода дополнительности, согласно которому существуют разные линии и направления развития, которые как бы дополняют друг друга и стимулируют друг друга (например, по схеме, не будь идеализма, не было бы и материализма и т.д.), и гегелевской концепции диалектического снятия, согласно которой каждая последующая система вбирает в себя все ценное из прошлых философских систем. Это не просто отрицание в смысле уничтожения, а преодоление, снятие, то, что Гегель и Маркс именовали Aufhebung, вбирающее, ассимилирующее все "добротное", долговечное - как положительное, так и отрицательное (понимаемые, разумеется, относительно). Истинное снятие означает не только отрицание действительно устаревших идей, но и творческое интегрирование идей, которые в целом еще не утратили своей актуальности. Чем квалифицированнее снятие, тем глубже и основательнее вбирание, ассимиляция, подчеркиваю, и положительного, и отрицательного.

Поэтому нельзя представить себе развитие как движение, прогресс вперед и вверх в смысле преодоления всякого предела-ограничения, оставляя позади все отрицательное и беря в будущее только позитивное. Необходимо учесть, что общественно-исторический процесс имеет двойственную природу. Это, с одной стороны, эволюция, развитие и отрицание старого, разрыв с прошлым и творение нового, а с другой - он сохраняет и переносит из прошлого в настоящее и будущее все жизнеспособное, непреходящее, общечеловеческое. Общественно-историческое не может существовать неподвижно, оно не покоится, но живет и действует, оно раскрывается в становлении. Любая общественно-политическая система может трансформироваться во многих своих аспектах, в то же время сохраняя преемственность от других систем. Иначе говоря, лишь при наличии взаимодействия и тесного переплетения двух начал: развития и творения нового, с одной стороны, и сохранения преемственности с прошлым - с другой, можно говорить об истории и общественно-историческом процессе.

Поэтому естественно, что любая социально-философская или идейно-политическая модель, претендующая на переустройство существующей общественно-политической системы или ее более или менее значительную корректировку, должна учитывать оба этих начала. В противном случае либо она нежизнеспособна, либо попытки ее реализации чреваты непредсказуемыми последствиями, представляющими угрозу самим основополагающим моральным, этническим, гуманистическим и иным принципам и ценностям общественного устройства.

Так, достигнув определенной свободы от природы в процессе освоения и преобразования естественной среды, человек возомнил себя ее безраздельным господином. Руководствуясь известным постулатом: "Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее наша задача", человек предпринял сознательное широкомасштабное вмешательство в ее деятельность, зачастую вопреки ее основополагающим законам, что, в свою очередь, привело к разрушению экосистемы, поставив тем самым под вопрос само существование человечества как биологического вида. Обнаружилось, что за игнорирование законов своей жизнедеятельности и самовоспроизводства природа жестоко мстит людям, выдвигая перед ними новые, вселенского масштаба, проблемы, решение которых невозможно без возвращения к законам самой природы, где человеку, как и всем другим ее феноменам, отведена своя особая ниша, произвольный выход из которой чреват непредсказуемыми последствиями для всей экосистемы.

В данной связи небезынтересно отметить, что уже в конце XIX -начале XX в. высказывалось суждение о том, что в своей эволюционной теории Ч. Дарвин имел в виду в большей степени видовые приспособления к природной среде, нежели происхождение новых видов. Это говорит в пользу того, чтобы заменить ставшие привычными максимы "человек - властелин природы" и "задача человека - овладеть природой" максимой "человек - органическая часть природы", и его цель должна состоять не в преобразовании природы, нарушая ее основополагающие реальности и закономерности, а приспосабливаться к ней, опираясь на эти реальные закономерности.

По только что изложенному образцу, человек, возомнивший себя творцом социальной вселенной, навязав закономерностям общественно-исторического развития искусственно сконструированные модели, тем самым, по сути дела, санкционировал вмешательство в ^естественный ход вещей в качестве категорического императива. Эта линия, нашедшая свое наиболее завершенное воплощение в различных вариантах тоталитаризма, стала чревата угрозой самому существованию социальной вселенной. Тотальное отрицание наличного в каждый данный исторический период образа жизни и системы ценностей не может привести к их подлинному преодолению. В действительности путь к новому пролегает не через разрушение, а через созидание. Путь тотального разрушения существующего зачастую может привести не к сияющим вершинам храма светлого будущего, а в зияющий котлован преисподней.

Сущностное единство общественно-политической системы отнюдь не исключает, а, наоборот, предполагает многообразие альтернативных вариантов, или моделей, которое питает многовариантность общественно-исторического развития. Как отмечал Л. Гумилев, упрощение, единообразие ведут к регрессу и умиранию человеческих сообществ, а многообразие - залог их прогресса и расцвета, ручательство их жизненности.

С этой точки зрения основополагающая функция политики состоит в том, чтобы определить отношение реальной политики к идеалу, возможные пути и пределы компромисса между разнообразными социальными силами, что, естественно, предполагает диалог. Компромисс, прагматизм и диалог немыслимы друг без друга. Именно в процессе диалога достигается взаимопонимание участвующих в нем сторон, учет ими интересов друг друга и заключение между ними взаимоприемлемого компромисса. Более того, диалог является необходимым условием достижения самой истины. Ф. Ницше как-то говорил, что каждый человек сам по себе всегда не прав, а истина начинается с двоих. И действительно, как правильно отмечал М.М. Бахтин, "истина не рождается и не находится в голове отдельного человека, она рождается между людьми, совместно ищущими истину, в процессе их диалогического мышления".

Диалог, предполагая свободу выбора, в то же время дает возможность поисков общих точек соприкосновения между людьми. Споры, дискуссии, сопряженные с диалогом, обеспечивают выбор наиболее эффективного политического курса и наиболее достойного для его осуществления политического лидера. Ведь не зря апостол Павел говорил одной из христианских общин: а то, что вы спорите между собой, не должно смущать, ибо если не будет споров - как же выдвинется достойнейший? Поэтому очевидно, что важнейшим условием жизнеспособности любой социально-философской или идейно-политической конструкции является открытость, способность интегрировать все то позитивное в объяснении современного мира, что выработали ведущие направления и школы обществознания. Это обеспечивает основу единства в многообразии.

Еще Сенека сказал: нет попутного ветра для того, кто не знает, в какую гавань плывет. Поэтому для любой цивилизации характерны свой особый идеал, присущая только ей или лежащая в ее основе центральная, осевая идея. Когда эта идея, или идеал, подвергается эрозии или подрывается, цивилизация обречена на постепенное вымирание. Касаясь вопроса о том, что всякий строй и всякое движение, сколь разрушительны и бессмысленны, сколь истинны или ложны они бы ни были, всегда опираются на сверхличные духовные силы, Л.С. Франк писал: "Всякий строй возникает из веры в него и держится до тех пор, пока хотя бы в меньшинстве его участников сохраняется эта вера, пока есть хотя бы относительно небольшое число "праведников" (в субъективном смысле слова), которые бескорыстно в него веруют и самоотверженно ему служат". При этом очевидно и то, что любые идеи, будь то истинные или ложные, овладевают массами в соответствующей благоприятствующей им историко-культурной, социальной и духовно-нравственной сфере.

Социальные рамки, будь то национальное государство, деревня или что-либо другое, подпадающее под эту категорию, не просто обеспечивают нас средствами для удовлетворения материальных потребностей и гарантируют личную безопасность, но и придают определенный порядок жизни, устанавливают моральные нормы, обычаи, формы поведения и т.д. При всей множественности последних люди, живущие в едином социокультурном и политико-культурном измерении, нуждаются в некоем комплексе общих для всей системы ценностей, норм, установок и т.д., которые в совокупности обеспечивают modus vivendi всех членов общества. Этот комплекс, определяющий содержание и направленность общественного сознания и общественно-политической мысли, я называю парадигмой. Под парадигмой понимаются не та или иная социально-философская или иная теория или течение, а фундаментальная картина социального, включающая комплекс основополагающих представлений об обществе и индивиде, гражданском обществе и государстве, сакральном и мирском и т.д., комплекс, составляющий как бы субстрат важнейших концепций, теорий, течений данного исторического периода. Парадигма суть модель "законной" общественно-политической системы, форм, целей и средств ее существования.

При оценке реального содержания, значения и роли парадигмы, как важнейшей доминанты сознания, следует иметь в виду следующие соображения. Бытие и сознание в общественно-исторической действительности не есть некие самодовлеющие образования. Говорить о том, что бытие определяет сознание или, наоборот, сознание определяет бытие, можно лишь условно, образно, поскольку они пронизывают друг друга и немыслимы друг без друга. Бытие без сознания или сознание без бытия есть нонсенс, сознание определяет бытие в такой же степени, как бытие определяет сознание. Сознание - это по своей сущности не что иное, как осознанное бытие, а бытие, в свою очередь, получает определенность благодаря сознанию. Здесь мы имеем по своей сути тот же старый, как мир, спор о том, что было раньше - слово или дело. Естественно, именно потребности реальной жизни, потребности реализации жизнедеятельности, проявляющейся в деле, в конечном итоге заставили человека говорить, но все же человеком в истинном смысле этого слова он стал лишь тогда, когда увидел в своем соплеменнике свое зеркальное отражение и сказал: "се человек", экстраполировав это название и на себя: "я есмь человек".

Точно так же человек, как представитель определенной исторической эпохи, имеет свои особые личностные параметры и характеристики, и именно через них он воспринимает остальных членов общества как своих современников и партнеров по общению и жизнедеятельности. Эти параметры и характеристики соответствующим образом интегрируются в общественно-политическую парадигму. Главное предназначение парадигмы - интерпретация значимых для субъекта реалий социальной действительности, их оценка и ориентация в этой действительности. Формируясь и существуя в системе реальных общественных отношений, парадигма приобретает в определенной степени функции своего рода регулятора и координатора деятельности людей. Воспроизведение внешней действительности (как природной, так и общественной) в сознании субъекта - будь то отдельного индивида, отдельной социальной группы или же общества в целом - осуществляется в процессе сопоставления непосредственно воспринимаемого чувственного образа с основными параметрами парадигмы, уже сложившейся у познающего субъекта в процессе его социализации.

Сформировавшаяся и утвердившаяся в данном сообществе в конкретный исторический период, парадигма включает в себя признанный всеми или большинством интеллектуальных и социально-политических сил понятийно-категориальный аппарат, важнейшие элементы которого более или менее адекватно отражают и интерпретируют существующие экономические, социальные, политические и иные реалии. Парадигма формируется и развивается путем выдвижения альтернативных гипотез и теорий, концепций и идей, преодоления одних и синтеза других основоположений. Идеи, как правило, начинаются с тех или иных умозрительных догадок отдельных одаренных личностей. Они, постепенно выкристаллизовываясь, становятся в ряд уже существующих идей и понятий и рано или поздно в соответствующих благоприятных условиях начнут оказывать воздействие на привычные устои общества. В целом, как подчеркивал Уайтхед, "в общей идее всегда кроется опасность для существующего порядка. Совокупность ее возможных частных воплощений в различных общественных начинаниях постепенно образует программу реформ. И вот в какой-то момент тлеющий огонек, зажженный человеческими страданиями, охватывает пламенем эту программу: наступает период быстрых перемен, освещенный пламенем этих идей".

Поэтому естественно, что утвердившаяся общепризнанная и общепринятая парадигма всячески защищает себя, отвергая или подавляя новшества, способные подрывать ее основополагающие установки. Естественно, эти новшества не могут подавляться слишком долго, если они вызваны изменившимися условиями и реалиями, которые по мере своего вызревания и проникновения в новые ниши не будут заявлять о себе все настойчивее. И так до тех пор, пока официальная парадигма воочию не продемонстрирует свою неспособность служить в качестве нормального и дееспособного инструмента объяснения наличного социального бытия. Новшество для официальной парадигмы представляет собой своего рода аномалию, и если эта последняя, не исчезая и, более того, повторяясь, демонстрирует свою устойчивость и претензию на право на существование, парадигма как бы сбивается с нормальной колеи и оказывается перед необходимостью перестроиться и переструктурироваться, чтобы интегрировать аномалию или аномалии. Этот процесс, который сопряжен с отбрасыванием некоторых ставших общепринятыми и стандартными убеждений и их заменой новыми, продолжается до тех пор, пока парадигма не приобретет новую конфигурацию и не наполнится новым содержанием.

Известный американский исследователь Т. Кун, проследивший этот феномен в истории науки, пришел к выводу, что научное "открытие начинается с осознания аномалии, то есть с установления того факта, что природа каким-то образом нарушила навеянные парадигмой ожидания, направляющие развитие нормальной науки. Это приводит затем к более или менее расширенному исследованию области аномалии. И этот процесс завершается только тогда, когда парадигмальная теория приспосабливается к новым обстоятельствам таким образом, что аномалии сами становятся ожидаемыми. Усвоение теорией нового вида фактов требует чего-то большего, нежели просто дополнительного приспособления теории; до тех пор пока это приспособление не будет полностью завершено, то есть пока ученый не научится видеть природу в ином свете, новый факт не может считаться вообще фактом вполне научным".

Это в полной мере применимо и к общественно-историческим феноменам. Открытие любого социального или политического факта, идеала, ценности, установки и т.д. нельзя считать единичным актом. Это более или менее длительный процесс проб и ошибок, прецедентов и отказов признать эти прецеденты и т.д. Проект парадигмы или модели созревает медленно. Поэтому бывает весьма трудно устанавливать подлинность авторства конкретного мыслителя, поскольку он при всей значимости его вклада, создавая >свою систему, систематизирует и интегрирует в нее идеи и мысли своих предшественников, которые так или иначе затрагивали развиваемые им темы.

Итогом всех этих трансформаций является смена господствовавшей парадигмы новой. Эпоха, когда та или иная парадигма со своими социально-философскими и идейно-политическими конструкциями занимает господствующие позиции, приходит к концу, открывая путь новой парадигме.