280 Туда, где опасно, зная, что столкновение кремня с опасностью высечет огонь.

Задумайтесь, мой друг-педагог, часто ли происходит в школе то, что должно быть, по существу, главным в воспитании подростков и юношества — вот это тонкое прикосновение одной души человеческой к другой душе, такое прикосновение, которое озаряет тянущегося к счастью человека, пробуждает в нем дремлющие силы, зажигает страсть к познанию, рождает и укрепляет веру в то, что истинное счастье в жизни — быть неутомимым тружеником, что учение, познание — это самый сложный и нелегкий, напряженный и счастливый труд. Как это ни парадоксально, однако беда эта пока что остается главной в жизни множества школ: нет прикосновения человека к человеку; трудные и колеблющиеся, нестойкие и неустойчивые не находят своей опоры. Тот, кто соскальзывает на дурной путь, — это люди глубоко одинокие, несмотря на то, что их окружают многие старшие и сверстники, несмотря на то, что ежедневно им долбят: этого нельзя! Это недопустимо! Это мерзко! Дай слово, что не будешь плохим (впрочем, иногда бывает и так, что человека предоставляют самому себе, ему уже и этого никто не говорит). Чувство омерзения мерзким и гнусным пробуждается в юной душе лишь тогда, когда она постигает счастье красивого...

Школа — это, по моему глубокому убеждению, прежде всего, образно говоря, мир человеческих прикосновений, прикосновений мудрых и знающих, опытных и стойких к ищущим и жаждущим понять и постигнуть, к нестойким и неустойчивым. У каждого учителя, у директора школы в особенности, — свои единомышленники и единоверцы. Дело вовсе не в том, что кто-то к кому-то прикреплен — об этом не надо говорить, все это чепуха. Дело в том, что меня навсегда связала судьба с наиболее яркими, наиболее сложными и, по-моему, наиболее интересными подростками, они вошли в мою жизнь, стали частицей моего существа, мой неугомонный и беспокойный дух уснул бы, успокоился, а поэтому исчезло бы мое творчество и мое мастерство, если бы не они. Не должно быть в школе ни одного человека, жизнь которого в годы отрочества и ранней юности прошла бы в одиночестве, без прикосновения мудрого и нравственно стойкого человека, — вот, по-моему, одна из важнейших закономерностей воспитания; если она станет реальностью, общество вздохнет с облегчением.

3. С малых лет мы учим своих питомцев дорожить жизнью и свобо- дой, познанию той простой и вместе с тем мудрой истины, что жизнь и свобода — величайшие человеческие ценности, в которых выражается самая сущность человека. Только в том случае, если это познание стало красной нитью воспитания, у человека вырабатывается стойкий иммунитет против правонарушений и преступности. Без этого познания немыслимы нетерпимость, непримиримость к мерзостям. Для того, кто постиг, что такое жизнь и свобода, мерзость становится лично непереносимой. По-настоящему умеет презирать и ненавидеть зло, по- настоящему восстает и борется за добро тот, кто всеми силами своей души любит жизнь и свободу.

Осторожно прикасайся к человеку, учим мы детей, подростков,

281 юношей, жить среди людей — это все равно что ходить в сказочном саду, где вокруг тебя тончайшие лепестки цветов с дрожащими на них каплями росы; надо так прикасаться к цветам, чтобы не упала на землю ни одна капля. Среди нашего школьного двора — стеклянный домик, рядом с ним — кусты розы. Это, образно говоря, градусники, которыми мы измеряем температуру организма, имя которому — нравственное здоровье коллектива и всех наших сложных и нелегких личностей. В течение многих лет не разбито ни одно стеклышко в стеклянном домике, капли росы не падают на землю от грубых прикосновений, — значит, всё в порядке. Если хотите постоянно проверять самих себя, как ваши питомцы относятся к величайшим ценностям — жизни и свободе, в особенности как умеют пользоваться свободой, поставьте этот градусник.

Очень трудно найти слова и образы для того, чтобы объяснить детям, что такое жизнь и смерть, свобода и лишение свободы, не только объяснить, но и воспитать у каждого глубоко личное отношение к этим ценностям. Я считаю в нравственном воспитании важной задачей, чтобы дети глубоко поняли: жизнь могучая и всепобеждающая, но в то же время нежная и нередко беззащитная, легко уязвимая ценность; порой возникают такие обстоятельства, когда достаточно одного жестокого слова, равнодушного взгляда, чтобы тоненькая нить жизни перервалась. У меня в этической хрестоматии есть рассказы о житейских историях, смысл и мораль которых сводится к тому, насколько чутким и бережным надо быть к этой тоненькой нити.

Эти рассказы заставляют детей задумываться над самой сущностью человеческого бытия. Как только ребенок" переступил школьный порог, меня больше всего интересует, какими духовными нитями связан он с родными и близкими. Нормальное нравственное развитие, гармония любви, счастья и труда (а от этой гармонии, в сущности, зависит моральное здоровье человека), возможно только при том условии, если ребенок убежден: я кому- то очень, очень нужен. Я для кого-то безмерно дорог. Кто-то видит во мне смысл своей жизни. Но и я кем-то очень, очень дорожу, без кого-то я не могу жить, кто-то для меня безмерно дорог. Может быть, это убеждение не выступает в виде отчетливой мысли, но оно наполняет все человеческое существо ребенка переживанием радости, полноты жизни. Ласка, радость духовного общения с родными, особенно с матерью, сердечная близость с матерью и отцом — это не только источник гармонии любви, счастья и труда. Это также источник долга, долженствования человека перед челове- ком. Одна из причин преступлений — совершенное безразличие человека к тому, что о нем думают родные и близкие. И наоборот, мерзость — а преступление есть величайшая мерзость — вызывает у человека презрение, гнев тогда, когда он связан многими духовными нитями с другими людьми, когда он осознает и переживает: каждый мой дурной шаг — несчастье для родных и близких. Истинное воспитание, высвечивающее перед глазами маленького человека мерзости, отталкивающее от мерзостей и вдохновляющее на борьбу с ними, — это воспитание человеческого долженствования. Если вы хотите, чтобы сын ваш не вступил на дурную дорожку преступности, воспитывайте у него

282 умение любить человека, дорожить жизнью, здоровьем, покоем, счастьем родных и близких. Вы умеете дорожить вашим сыном лишь тогда, когда вы безмерно дороги для него, — вот еще один золотой ключик от волшебной шкатулки мудрости воспитания. Настоящие плоды вашей любви к сыну — это его любовь к вам. Душевно богатым ваш сын становится тогда, когда он отдает вам свои богатства. Ваша щедрость — в мудрой скупости. Как же, как добиться, чтобы для сына вашего самым главным богатством, самой большой радостью был человек? Как добиться, чтобы любовь вашего сына к вам, матери и отцу, была для него, образно говоря, могучим светильником ответственности, освещающим ему прямую дорогу честной жизни?

Дорого то, что создается, созидается. И любовь — это прежде всего большой, нелегкий, «черный» труд. Труд любви — основа человеческой преданности и ответственности человека перед человеком. Я всегда мечтал, чтобы и в школе, и в семье царствовала эта тонкая, одухотворяющая юные души вещь — труд любви. Какое это всесильное и надежное противоядие от мерзости! Труд любви заключается в том, что человек вкладывает силы своей души в другого человека и, совершая этот труд, обретает то, что становится для него самым дорогим.

Труд души... Это несравненно сложнее и богаче, чем принести одиноким старикам воды или нарубить дров. Труд души — это значит страдать, болеть страданиями и болями человека, прежде всего матери, отца, сестры, брата, дедушки, бабушки. Не бойтесь открывать юную душу для этих страданий и мучений — они благородны. Пусть 9-летний сын ночь не спит у постели заболевших матери или отца, пусть чужая боль заполнит все уголки его сердца, поглотит все силы и устремления. Наверное, я не ошибусь, если скажу, что одна из самых мучительно трудных вещей в педагогике — это учить ребенка труду любви, труду души. Я учу своих маленьких питомцев видеть и чувствовать слабенький огонек жизни, теплящийся в душе бабушки и дедушки. Я не опасаюсь сказать детям, что этот огонек скоро угаснет и им, маленьким, надо беречь его. Считаю большим успехом воспитания, если мне удалось пробудить в юном сердце боль жалости, слезы угрызения совести при одном воспоминании, при одной мысли о том, что я причинил своей бабушке какую-то обиду или огорчение.

Принести человеку радость и в этом найти свою собственную радость — вот в чем труд души, труд любви, которому мы учим детей. Мы зорко и придирчиво всматриваемся в жизнь, в деяния своих питомцев, задумываясь над одним из главнейших вопросов человековедения и нравственного воспитания: научился ли ты желать приносить радость своим родным, умеешь ли трудиться, чтобы повелевать этим самым благородным человеческим желанием? Мы учим повседневно и неустанно — как желать и как поступать, чтобы приносить радость родным. В жизни тысячи обстоятельств, когда ребенок, одухотворенный нашими поучениями, сам чувствует: вот здесь труд любви.

Дорожить жизнью и свободой научится лишь тот, кто в детстве постиг мудрость ограничения своей свободы и желаний. Эта мудрость — один из самых тонких инструментов воспитания. Бездумное отношение к свободе, неумение властвовать над желаниями превращает дитя, об-

283 разно говоря, в живой комок произвола. Произвол этот — опаснейшая вещь, он таит в себе те глухие, необузданные, дремлющие до поры до времени силы, которые «неожиданно», как кажется с первого взгляда, толкают человека на преступление.

Я уверен: многие не умеют дорожить свободой из-за того, что не представляют, что значит ее потерять.

Тот не человек, кто в годы детства и отрочества не пережил того мудрого и мужественного состояния, когда надо, необходимо отказаться от желания, исполнение которого сулило столько удовольствий, и заставить себя делать нечто противоположное. Обуздание желаний — тонкий резец, без которого не обойтись ваятелю благородства. Умейте пускать этот резец в дело! Не давайте воли желанию, если исполнение его вовлекает человека в мерзость, опасайтесь этого, как гнойника, потому что мерзость, совершенная в состоянии неудержимого порыва к удовольствию, наслаждению, — это мерзост), затаившаяся глубоко внутри, это гнойник в глубине.

Дорогой мой коллега-педагог, уважаемые отцы и матери! Мудрое и мужественное управление желаниями — это та волшебная дирижерская палочка, по мановению которой творится гармония человеческой красоты. Возьмите в руку эту палочку. Научитесь управлять ею — и вы овладеете дисциплиной души вашего питомца, вашего сына. А дисциплина души — это обратная сторона того, что мы назвали непримиримостью к мерзости.

Опасайтесь оказаться во власти желания, исполнение которого может привести вас к мерзости, учу я детей. Умейте приказать себе отказаться от исполнения желания, безобидного с первого взгляда и мерзкого по своему существу. Если вы переступили через этот приказ раз, переступили второй раз, третий, вы можете стать преступником. Преступление начинается с того, что безвольный, слабовольный человек переступает черту, за которой начинается мерзость.

4. Предотвращение опасности соскальзывания на дурной путь право- нарушений и преступности мы видим также в том, чтобы в человеке не зародилось бесстыдство. Бесстыдство — опасный порок души; бесстыжему человеку вначале безразлично, что о нем думают люди, а потом — доходит и до этого — безразлична собственная судьба. На во- прос судьи о профессии один шестнадцатилетний парень, совершивший тяжкое преступление, ответил: хулиган... Что еще можно найти равно- значное такому падению человека?.. Наглость, подлость, отступниче- ство, предательство — каждый из этих пороков — дитя бесстыдства и пустоты души.

Что надо делать, чтобы предотвратить зарождение этих пороков и их духовной матери — бесстыдства?

В школе не должно быть пустословия и пустомыслия. «Берегите слова!» — хочется посоветовать воспитателям. Будьте очень осторожны и осмотрительны, побуждая детей высказывать свою мысль. Не вкладывайте в уста дитяти слова, смысл которых оно еще не может постигнуть! Не допускайте, чтобы высокие, святые слова, особенно слова о любви к Отечеству, превращались в разменную монету. Настоящая любовь молчалива. Вызывает недоумение организация конкур-

284 сов: кто напишет лучшее сочинение об Отечестве, о своих собственных патриотических чувствах... Нельзя этого делать, товарищи... Пусть увлечет детей и юношество другой конкурс: кто вырастит лучшую дубраву, кто превратит мертвый пустырь в плодородную почву. Надо учить любить, а не учить говорить о любви. Учить чувствовать и хранить свои чувства, а не учить подыскивать слова для того, чтобы сказать о несуществующих чувствах. Так плодится лицемерие. Вообще важно учить говорить, но не менее важно учить молчать.

Бесстыдство порождается невыполнимыми обещаниями. Не вынуждайте ребенка давать обещание, к которому он духовно не подготовлен, для которого у него нет еще сил и твердости души. Если он сам что-нибудь обещает, выслушайте, поверьте, но в то же время скажите: опасайся давать обещание, если не уверен, что сдержишь его. Помните, что дурная привычка часто давать слово, обещание и забывать о них порождает одеревенение, окостенение сердца, оно не чувствует мерзости лжи.

Пусть в школе (так же и в семье) царствуют правда и доверие. Пусть каждое слово, произнесенное в школе, дает плод, а не остается пустоцветом.

Вот в чем заключается смысл той работы души, которая предупреждает правонарушения и преступность.